Вир Унда

И все-таки Аберфорт понял Бетти превратно. Альбус не стал вникать в интимные подробности - но, к счастью, это сделала мадам Фламель, в конце концов, выяснив, что после тяжелых последних родов здоровье Бетти пошатнулось настолько, что решиться на еще одного ребенка ей было, мягко говоря, нелегко. Самым, однако, трудным оказалось признаться в этом Аберфорту. Ибо, недослушав и не сказав ни слова, тот хлопнул дверью и был таков. Посему, ошибочно полагая, что Берт категорически не желает оставаться с ней, если она не подарит ему наследника, Бетти совершенно отчаялась и не осмелилась предпринять еще одну попытку объясниться. Задетый же за живое и глубоко несчастный из-за мнимого пренебрежения со стороны любимой женщины - откуда у брата комплекс, что ни одна женщина не захочет иметь от него детей, Альбусу было неведомо, да, признаться, и не хотелось знать - Аберфорт не пошел навстречу тем более. И только проницательность и мудрость благодетельной мадам Фламель позволили распутать этот без пяти минут трагический клубок недоразумений. О, едва узнав правду, Аберфорт, разумеется, тут же притопал обратно, сконфуженный, виноватый, с мятым букетом в руках. Измучившая себя виной за то, что не в силах дать возлюбленному желаемое, Бетти так же немедля бросилась к нему, и там они и встретились, где-то на полпути друг к другу. О дальнейшем история тактично умалчивала. Однако, на следующий же день, как Николя закончил приготовление эликсира бессмертия, Рене таинственно объявила, что отправляется за кое-какими ингредиентами, а, пропав на пару недель, вернулась со свежим загаром. Так что Альбус резонно предположил, что на этом история, может, и не закончится. Впрочем, важнее всего было то, что семья воссоединилась и все вернулось на круги своя. Без участия, что примечательно, Альбуса. А то в последнее время у него складывалось ощущение, что абсолютно ничего не решается без него, а сам он слишком уж зачастил вмешиваться в чужую личную жизнь. Еще и как правило, в ущерб собственной. Да, все вернулось на круги своя. Неугомонная, полная сил Рене, подобревший Николя, задорно напевающая за делами по хозяйству Бетти, до абсурдного ревнивый от безделья Геллерт, ну и, конечно же, недовольный возвращением последнего Аберфорт. - Ну и отлично, теперь ты со спокойной совестью перестаешь туда мотаться! - фыркнул он, вместе с Альбусом наблюдая, как Фред на опушке за Кабаньей головой готовит Андре к грядущему матчу по квиддичу, в котором тот займет место приболевшего ловца. - А Гриндевальд, шут с ним, пусть кукует за решеткой дальше. Наврядли Аберфорт испытывал хоть какое-то сожаление по поводу того, что Рене прокляла Геллерта, но перед Альбусом все же скомкано извинился. А тот в свою очередь не стал требовать от него большего. Слишком приятным было осознание того, что со всеми дорогими ему людьми - с Геллертом, с Аберфортом, с Фламелями, наконец-то, все хорошо. Так что, заранее предвидя бурную реакцию, Альбус добавил: - На самом деле это не единственное, о чем я хотел рассказать. Подумал, лучше ты узнаешь от меня, чем из очередной газетенки. Ведь ты мой брат, и слухи обо мне могут навредить и тебе тоже… - Можешь не продолжать. И так все ясно, - перебив его, отмахнулся Аберфорт, не отрывая взгляд от носящихся над их головами мальчишеских фигур. - Эй! Левее крен держи! ЛЕВЕЕ! Пользуйся тем, что ты легче! Услышав совет, Андре последовал ему, и на следующем же повороте впервые смог немного опередить соперника. Закусив губу, немало вымахавший за прошлый год Фред азартно ринулся и за ним, и за поизаимствованным в школе (Альбус старательно его не замечал) снитчем. - Вот так-то, - удовлетворенно кивнул Аберфорт, лишь затем поймав вопросительный взгляд старшего брата. - Ну чего?! - И это все? - приятно удивился Альбус. - Разумеется, я не за благословением пришел, но как-то ты уж слишком спокоен. - А что тут еще скажешь? - мрачно хмыкнул Берт, сдув с лица спутанную, больше похожую на скатанный войлок рыжую прядь. - Видать, судьба твоя такая, Гриндевальда за уши из дерьма вытаскивать. Да и этот тоже хорош, вцепился в тебя как клещ, небось еще и подлизывается сейчас. Ну, в его-то положении ничего другого и не остается. Я больше тебе поражаюсь, Ал. Не знаю, как уж там у таких как вы все устроено, но ты же АЛЬБУС, мать его, ДАМБЛДОР! Зуб даю, на тебя клюнули бы кандидаты получше. Но нет, из всех возможных вариантов ты выбрал полоумного торчка-убийцу. - В том-то и дело, Берт, - постороннему слова Аберфорта показались бы возмутительно грубыми, но Альбус различил в них сварливую медвежью заботу и искреннее беспокойство. И, более того, своеобразное принятие. - Я не выбирал. - Да уж, повезло ублюдку, - смачно сплюнул Аберфорт, и какое-то время они молча наблюдали за состязанием двух метел, привлекшим внимание уже доброй половины Хогсмида. Не последовало ни объятий, ни слез, но отчего-то именно в этот момент Альбус почувствовал необыкновенную близость с младшим братом, пусть тот несомненно попытается прикончить любовь всей его жизни при первом же удобном случае. - Мальчи-ки-и! Обедать! - высунувшись из окна трактира, позвала порозовевшая от хлопот на кухне Бетти. А Альбуса еще и таинственно поманила к себе рукой, заинтригованно прошептав: - К тебе там какая-то женщина. “Какая-то” означало не из Хогсмида и не из Хогвартса, иначе Бетти обязательно бы знала ее, как знала всех местных, прожив в Хогсмиде с самого детства. Не представляя, кому мог понадобиться в субботний день - визит в Нурменгард был отложен до завтра, ибо Альбус все еще не знал, как доступно донести до Гриндевальда, в чем он неправ - Альбус проследовал за Бетти внутрь Кабаньей головы. Но ни у барной стойки, ни за столами не заметил никого незнакомого, только завсегдатаев. - Она сказала, что у нее к тебе конфиденциальный разговор, так что я отвела ее наверх, - тем же любопытным шепотом предупредила Бетти. В малой комнате на втором этаже Альбуса действительно встретила высокая белокурая женщина, одетая в нежно-голубого цвета мантию и шляпку, сетчатая вуаль которой частично спадала на лицо, но все равно не могла скрыть его молодость и красоту. Вообще все в этой незнакомке: от аристократической осанки до того факта, что она не присела и даже не сняла перчатки, словно брезговала окружение, в котором была вынуждена оказаться, сходу выдавало в ней чистокровную ведьму. А судя по сильному французскому акценту, еще и иностранку: - Мистер Дамблдор, - ее рука в голубой перчатке сжала самые кончики его пальцев буквально на долю секунды. - В школе сказали, что я смогу найти Вас здесь. - Вам повезло. Обычно я уезжаю на выходные, - кивнул Альбус, переходя на французский для ее удобства. Затяжной взмах эбеновой палочки сдвинул цветочные горшки, лежанку Баттер и разномастную мебель к стенам, освобождая место для двух изящных кресел и столика со звякнувшим о него чайником с кухни. Похоже, не желая посрамиться перед гостьей, Бетти достала самый красивый, фарфоровый, из свадебного сервиза. - Прошу, присаживайтесь. Чаю? - Да, благодарю, - грациозно опустившись в кресло, ведьма все же сняла перчатки и чуть подвернула вуаль, окинув Альбуса с головы до ног испытующим, неодобрительно задержавшимся на его ярко-лиловых носках взглядом. Ее неожиданно юное лицо при этом вдруг показалось Альбусу смутно знакомым, хотя он был уверен, что они никогда не встречались прежде. - Без молока, будьте любезны. Магией подтолкнув к ней по воздуху чашку, он сел напротив, нарочито не одернув полы брюк, и с вежливым вниманием воззрился на нее, скрестив пальцы: - Чем могу быть полезен, мадемуазель…? Обручального кольца на ней не было. Вынув тонкую как спица палочку из потайного кармана корсета, она изящно повела ею над головой: - Тихꙑи крóвъ. Альбус не узнал заклинание, но комната погрузилась в угадываемые по легкому колебанию воздуха чары неслышимости. Переведя на него исключительно серьезный, контрастирующий с легкой пухлостью девичьего лица взгляд, ведьма пояснила: - Прежде всего я хотела бы убедиться, что наш разговор не будет услышан или передан третьей стороне. Надеюсь на Ваше понимание, месье Дамблдор. - Даю Вам слово, - уверил тот, начиная догадываться о ее происхождении. Благосклонно поведя подбородком, она придвинула к себе чашку: - Меня зовут Ольга Воронцова… Да, все мгновенно встало на свои места. - …и, полагаю, Вы догадываетесь, зачем я здесь. А также почему не предупредила о своем визите письмом. Альбус кивнул, весь обратившись вниманием. И заранее ей соболезнуя. Едва пригубив свой чай, бывшая графиня Воронцова перешла к делу: - Следует отметить, до последнего времени я сомневалась в целесообразности этой встречи. Вы - адвокат, месье Дамблдор, а потому не вправе разглашать какие-либо сведения. Но, прочитав в газетах, что Гриндевальд снова в сознании, я не могла не прийти. Пусть моя мать и сестры давно отчаялись узнать хоть что-то, я считаю, мы потеряли слишком много членов семьи, чтобы оставаться в неведении. Так что я намерена во что бы ни стало узнать, что произошло с моим братом, Александром, хоть его имя Вам вряд ли о чем-либо говорит, и была бы очень признательна, если бы Вы организовали мне личную встречу с Гриндевальдом. Разумеется, словами моя благодарность не ограничится, - многозначительно добавила Воронцова, слегка порозовев от волнения. Едва ли ей часто доводилось подкупать кого-то. А, впрочем, учитывая свалившиеся на ее семью несчастья, может, как раз-таки наоборот. - По крайней мере одним высылка моей семьи была полезна. В отличие от многих других нам удалось сохранить наше состояние, - завершив свою речь чуть более запальчиво, нежели планировала, она сделала несколько протяжных глотков, напомнив Альбусу, как в детстве они с Бертом, бывало, прибегали с улицы домой за стаканом холодной воды. Впрочем, не стоило заблуждаться. Вопреки своему юному облику ребенком Ольга Воронцова явно уже не была. И закончила Дурмстранг, как и ее брат, что было заметно по особой манере держать палочку. Даже Геллерт, помнится, не сразу от нее избавился. - В вознаграждении нет абсолютно никакой необходимости, - покачал головой Альбус, задумчиво постукивая большими пальцами друг о друга. - Я с готовностью помог бы и так. Однако здесь имеется определенная трудность, поскольку Гриндевальду запрещены встречи с посетителями. Авроры попросту не пропустят Вас в Нурменгард. - Именно поэтому я обратилась к Вам, а не к ним, - ее снисходительный тон только что не стукнул его по носу. - Повторюсь, мои намерения предельно серьезны. Ровно как и возможности компенсировать сопутствующие неудобства. - Боюсь, нет такой суммы, которая компенсировала бы мне пожизненное заключение в Азкабане, мадемуазель Воронцова, - мягко подначил ее он. - И пока Вы не подняли ставки, может, для начала я сам попробую получить эти сведения у Гриндевальда? От Вашего имени, если желаете. - Боюсь, я вынуждена настаивать. Я неплохо умею определять ложь, месье Дамблдор. А потому хотела бы поговорить с Гриндевальдом лично. Альбус мысленно хохотнул. Вслух же вежливо возразил: - Поверьте, если Гриндевальд захочет доказать Вам, что солнце холодное, Вы сами не заметите, как начнете мерзнуть в жару. Вам в лицо он солжет столь же мастерски, сколь в письме. Так что в этом плане нет совершенно никакой разницы, встретитесь вы лично или нет. - Вы так высоко оцениваете таланты Гриндевальда, лишь потому что не знаете его так хорошо как я. Он был дружен с моим братом и часто бывал у нас, так что я знаю Геллерта с детства. И сомневаюсь, что он сумеет утаить от меня что-либо связанное с Сашей, - самоуверенно бросила Воронцова. - Возможно, - развел руками, не став спорить Альбус. - Но все же предлагаю начать с законного способа. Не вижу причин, по которым Гриндевальд отказался бы пролить свет на судьбу Вашего брата. Хуже это его положение точно уже не сделает. - Что ж, тогда действуйте, месье Дамблдор, - все же уступила Воронцова, не особенно скрывая свой скепсис. - Я планирую оставаться в Лондоне еще неделю, надеюсь, этого времени хватит? - Я отправлюсь в Нурменгард завтра же, - пообещал Альбус. - Постараюсь приложить все усилия. Судьба Вашего брата, в конце концов, мне небезразлична, пусть я встречал его лишь однажды. - В самом деле? Когда? - впервые за разговор по-настоящему оживилась Воронцова, стиснув лежащие на коленях перчатки. - В Нью-Йорке незадолго до его исчезновения. Он был полон решимости отомстить Гриндевальду, и я искренне сожалею, что не остановил его тогда. Правда, едва ли мне удалось бы отговорить его от возмездия. - Сильно в этом сомневаюсь, - со звенящей в голосе гордостью согласилась та. - В конце концов, он из Воронцовых. А это имя не пустой звук! Альбусу потом пришлось отдельно подчеркнуть, что мадемуазель приходила по сугубо рабочему вопросу. Хоть Аберфорт давно осведомил Бетти об образе жизни старшего брата, та все будто бы никак не могла понять, что это не блажь и не досадное чудачество, и с надеждой затаивала дыхание всякий раз, когда вблизи Альбуса появлялась незамужняя незнакомка. Не говоря уже о ее неустанных попытках нет-нет, да устроить ему встречу с какой-нибудь “премилой” ведьмой. В какой-то момент Альбусу это настолько опостылело, что он почти признался ей в своих далеко не платонических чувствах к опаснейшему темному волшебнику современности - или, цитируя Аберфорта, полоумному торчку-убийце - но в последний момент сдержался, решив, что чем меньше людей достоверно знает об этом, тем безопаснее. Тем большим было его удивление, когда через пару часов прямо посреди ленивого семейного ужина в Кабанью голову вдруг ворвались: Джейкоб, Уолш и сама Патриция Селвин. На пару мгновений повисла звенящая тишина. В немой сцене, достойной Шекспировского Глобуса, ахнула, прижав ладонь к груди, Бетти, притихли, навострив уши, сыто развалившиеся на стульях у камина Фред и Андре, замерла на полпути ко рту Альбуса ложка малинового джема. - Этих еще нелегкая принесла! - громко фыркнул на дух не переносящий авроров Аберфорт. Патриция, впрочем, обратила на него ровно столько же внимания, сколько на коврик для ног. Ее начальственный взгляд требовательно вперился в Альбуса: - Мистер Дамблдор, где Вы находились последние полчаса? - Здесь, как видите, - невозмутимо повел испачканной в джеме ложкой тот. Заняв место главы британского аврората, Селвин сразу же самоотстранилась от “полевых” работ, так что заставить ее покинуть кабинет могло лишь по-настоящему неординарное событие, как было, например, с захватом Ковент-Гардена. Либо же если непосредственное участие обещало обернуться гарантированной славой. Ни тот, ни другой вариант не сулил угораздившему быть замешанным практически во всех грехах этого мира Альбусу совершенно ничего хорошего. Так что первым делом стоило внести ясность. - А к чему, собственно, этот вопрос? - Ну вот, я же говорил, что он не при чем! - не скрывая облегчения, оглянулся на босса Джейкоб, в то время как Уолш просветила трактир чарами Гоменум Ревелио. Никого кроме присутствующих те, разумеется, не выявили. Но кого пытались? - Альбус с самого полудня с нами, если хотите знать! Ни на секундочку не отлучался! - запальчиво выпалила оправившаяся от удивления Бетти. - Благодарю за рвение, миссис Браун… - Дамблдор! - свирепо поправил ее Аберфорт. - …и тем не менее, - с натянутой улыбкой продолжила Патриция, - это касается лишь мистера Дамблдора, старшего, которого я прошу проследовать с нами. Безотлагательно. Фред и Андре у камина переглянулись с видом оруженосцев, готовых защищать господина до последней капли крови. У Аберфорта и подавно макушка, казалось, подрагивает как крышка кипящего чайника, так что Альбус поспешил взять ситуацию в свои руки: - Что, даже не позволите мне закончить ужин? - поднимаясь, разочарованно вздохнул он, попутно отметив про себя явную нервозность Уолш и мрачную расслабленность Джейкоба. Если бы у них имелись против него какие-то обвинения, было бы с точностью наоборот. Да и Патриция не отказала бы себе в удовольствии огласить их погромче. После того как она наравне с многими другими выступила против активного вовлечения волшебников в противодействие войне, их с Альбусом хлипкое взаимоуважение расползлось по швам окончательно. Вдобавок ему почему-то казалось, что она никак не может простить ему те несколько месяцев на посту президента Международной конфедерации магов. - Могу я хотя бы узнать, в чем меня обвиняют? - Обвинения против Вас пока еще не выдвинуты. По крайней мере, до тех пор пока нет прямых доказательств Вашего участия в произошедшем инциденте. Все остальные детали Вы сможете узнать у мистера Фогеля уже на месте. Последние сомнения относительно места сразу же отпали. - Бетти, спасибо за ужин, - надевая пальто, улыбнулся Альбус как ни в чем не бывало. - Берт, пожалуйста, уведоми директора Диппета, если я не вернусь до завтра. Лицо Аберфорта выразило готовность отправиться за братом в преисподнюю, если тот не вернется. Подмигнув Фреду и Андре, встревоженно переводящему взгляд с приемного отца на крестного, Альбус вышел из трактира вслед за аврорами: - Теперь-то вы можете сказать, что случилось? - О, Вам понравится, Дамблдор, - злорадно усмехнулась Патриция, вынимая из косого кармана юбки стандартный министерский портал. - Нурменгард в осаде. Гриндевальд сбежал.

***

Портал перенес их в самый разгар битвы, разразившейся у подножья Нурменгарда. - А, мистер Дамблдор! Вы к нам на огонек? - перекрикивая шипение заклятий, врезающихся в удерживаемый силами нескольких авроров магический щит, поприветствовал Хенкель. - Кто нападающие? Сколько их? - закричала, окружая себя дополнительным щитом, Патриция. Понять что-либо в калейдоскопе треска, вспышек и отдаленного гула было решительно невозможно. - Какой был дан приказ? - Держать оборону, что ж еще! - залихватски орудовал палочкой Хенкель. Его как и Уолш вернули в состав охраны Нурменгарда совсем недавно, и, похоже, такого рода служба нравилась ему куда больше однообразных будней надзирателя. - Но наверху тоже что-то бахнуло! Мистер Фогель сейчас там. Пытается пробиться в камеру. При этих словах Альбус инстинктивно схватился за правое запястье. Метка продолжала уверенно молчать, что успокаивало. Но лишь немного. Едва достаточно, чтобы не трансгрессировать к прямо Геллерту, наплевав на осторожность. Он бросился к лестнице в башню. - Уолш, Янг, помогите здесь! - кратко распорядилась Селвин, кинувшись следом. За пару лестничных пролетов до камеры их встретили непроглядные клубы пыли. Воздух начал резать горло, под ногами визгливо заскрипела каменная крошка. - Да что здесь вообще происходит! - невольно закашлялся вынужденный замедлиться Альбус. - Я знаю не больше Вас, Дамблдор, - сдавленно отозвалась едва поспевавшая за его семимильными шагами Селвин, хватаясь за стену. - С четверть часа назад нам поступил приказ доставить Вас в Нурменгард, ничего более. - Дамблдор? - откуда-то сверху из тьмы к ним юркнул подрагивающий шар магического света. - На помощь, скорее! Тут все завалило! Не видно ни черта! Добавив света, Альбус и Патриция сумели различить очертания заваливших лестницу камней и зияющую дыру над головами. Доброй половины камеры, судя по всему, уже не существовало, и Альбус мысленно взмолился, чтобы вопреки всем человеческим и законам природы Геллерт находился сейчас как можно дальше от Нурменгарда. С тем, чтобы разобрать груду камней, легко справился бы любой волшебник, даже третьекурсник. А вот сделать это так, чтобы не обвалить те еще больше, раздавив погребенных под ними - на это решился бы далеко не каждый. Так что действовать пришлось с предельной осторожностью и, вопреки внутреннему побуждению Альбуса, без спешки. - Всех вытащили? Все живы? - первым делом прохрипел, моргая забитыми пылью веками, Фогель. Помимо него в каменную ловушку попали еще двое, но только он получил серьезное увечье - ему размозжило руку. - Да, но Вам срочно нужно к целителю! - ответила Патриция, в то время как один из освобожденных авроров, Монти, уже оказывала ему первую помощь. - Селвин. Вы тоже здесь. Отлично…, - с его белых губ сорвался стон, когда Монти окружила кровавое месиво, в которое превратилась его рука, облаком левитирующих чар, чтобы не сместить пострадавшие кости при транспортировке. - Замените меня… Даже сквозь пыль и полумрак Альбус заметил отблеск ликования на лице Патриции. - …и Дамблдора тоже возьмите. Гриндевальду не… трансгрессировать из замка, но остается еще чертов фестрал! Помогая Зольде, второму аврору из группы Фогеля, и Селвин расчищать последние метры до камеры, Альбус решил не озвучивать простую мысль, что если Геллерт каким-то образом избавился от блокирующих браслетов, и ему на помощь прилетела Шаттен, шансов нагнать его все равно уже нет. По крайней мере, у авроров... Но Фогеля было искренне жаль. До окончания президентского срока тому оставался буквально месяц, и как и многие напрочь выжатый, измотанный текущей войной он, когда-то деятельный, амбициозный политик, ныне мечтал лишь об одном - уйти в отставку спокойно, без разбирательств, скандалов и увечий. Последнее было особенно актуально, учитывая участившиеся провокации и нападения на членов волшебного правительства всех стран Европы. Ту же судью Кескен, к примеру, недавно срочно госпитализировали в закрытую частную клинику в Константинополе, после того как в ее дом посреди ночи подбросили побег редкой разновидности ядовитых Дьявольских силков. Детали произошедшего держались в тайне от широкой публики, но Альбус слышал, что хоть судью удалось спасти, длительная асфиксия и воздействие токсина нанесли серьезный ущерб ее ментальному здоровью. Так что международное судопроизводство было временно приостановлено, и по истечении месяца Совет Конфедерации планировал избрать и нового Президента, и Судью. Какое облегчение для Фогеля и какая исключительная возможность для Патриции. Как выяснилось, взрыв, а это был он, снес напрочь две смежные стены, потолок и часть пола - их словно откусил изголодавшийся дракон. В то же время другая половина камеры чудесным образом не пострадала. Разве что засыпало обломками, да письменный стол сдвинуло в угол ударной волной. А вот бездыханное тело Джима Морриса, судя по жирной кровавой полосе на полу, туда отволокли уже после. - День добрый! - весело фыркнул Геллерт с самого края обрушившейся стены. Восседая на спине Шаттен, уперевшись босыми пятками в ее худые бока и лениво поглаживая угловатую морду, он пыхтел зажатой в углу рта сигаретой и выглядел чертовски довольным собой. - Долго же пришлось вас ждать. Альбус, честное слово, готов был расцеловать его на месте. - Ни с места, Гриндевальд! - рявкнула, тут же вскидывая волшебную палочку, Селвин. - И прочь с фестрала! Живо! - Как грубо, - поморщился тот, а затем вдруг действительно слез с Шаттен, нежно поцеловав ее в треугольный нос. - Fliege, mein Schatz. Es ist nicht sicher.* * - Улетай, милая. Здесь небезопасно (нем.) Ткнувшись в его шею напоследок, та разогнула худые ноги и оторвалась от пола мощным толчком, всколыхнувшим рубашку и светлые волосы Геллерта и ярче подпалив его сигарету. Ей понадобилось буквально несколько секунд, учитывая нисходящие потоки горного ветра, чтобы удалиться от замка на довольно-таки приличное расстояние. И пока потрясенные авроры неверящим взглядом провожали последний шанс Гриндевальда сбежать на свободу, он незаметно подмигнул Альбусу. Пряча улыбку в бороде, тот укоризненно покачал головой. Ох уж мне этот Гриндевальд. - Так, а теперь медленно отойдите от края! - первой опомнившись, потребовала Патриция. - Боитесь, что я прыгну? - оглянувшись вниз на теряющуюся в тумане долину, ухмыльнулся Геллерт. - Не дождетесь, - он помахал трофейным портсигаром. - Только не теперь. - Зольде, изымите-ка предмет у заключенного. - Что? Серьезно? - затянувшись напоследок, возмутился Геллерт, провожая конфискованный портсигар голодным взглядом. - И это - благодарность за мое содействие силам правопорядка? - Что Вы называете содействием? - все еще с явным удовольствием держа его на мушке, поинтересовалась, вскинув тонкие брови, Селвин. - То, что тут устроили?! - Я? - театрально округлил глаза не только обобранный, но еще и оттесненный Зольде подальше от края Геллерт. Происходящее, по всей видимости, невероятно его забавляло. - Меня вообще-то едва не похитили! - Неужели Вы думаете, мы поверим, что побег был спланирован не Вами, и весь этот хаос не Ваших рук дело? - едко фыркнула Патриция. Геллерт окинул ее снисходительным взглядом: - Если бы побег планировал я, мы бы сейчас не разговаривали. Да и толку бежать вот с этим? - он тряхнул браслетами на запястьях, взглянув вдруг куда-то за спину Альбуса. - Тем более что все немногие способные снять их волшебники находятся сейчас в этой комнате. - Все верно, герр Гриндевальд, - ответил ему напряженный голос. Заботливо поддерживаемый Монти под руку к ним, прихрамывая, приближался Фогель. Его вторая, размозженная от плеча рука парила рядом как пустой рукав пальто. На бледном лбу блестела испарина. И все же он был здесь. - И раз так, будьте любезны поведать нам свою версию событий. Только имейте в виду, нам известно о Вашей с мистером Моррисом переписке. А вот это стало для Альбуса настоящим открытием. С момента своего пробуждения Геллерт успел получить не одно письмо, и все их, зачастую с содержанием диаметрально противоположного характера, спокойно отдавал читать Альбусу. Но вот письма от Джима Морриса тот не припоминал. Так что оглянулся на Гриндевальда со столь же живым интересом, что и авроры. - В таком случае вам доподлинно известно и то, что я ему ответил, - ничуть не смутился Геллерт, впрочем, кажется, избегая смотреть Альбусу в глаза. - Не моя вина, что мистер Моррис истолковал мои слова с точностью наоборот. А, может, по наивности своей решил, что шумящей толпы у ворот, метлы и пары шашек динамита будет вполне достаточно, чтобы проникнуть в самую строго охраняемую тюрьму волшебного мира, - тут он развел руками, красноречиво обводя и разрушения, и покалеченного Фогеля. - И если бы Моррис чуть лучше управлялся со взрывчаткой маглов, то имел бы сейчас возможность убедиться в своей правоте. - Вижу, Вам смешно, Гриндевальд, - неприязненно процедила явно оскорбленная Патриция. Фогель, которого этот выпад касался напрямую, напротив, остался предельно, насколько это было возможно в его состоянии, спокоен. Особенно когда запыхавшийся от стремительного и усложненного завалами подъема Хенкель доложил, что группа атаковавших разом трансгрессировала в неизвестном направлении, и что задержать удалось лишь двоих. - Вот и допросите их, - предложил поучающим тоном Геллерт, засовывая руки в карманы. - А когда они подтвердят мои слова, верните сигареты. Я точно знаю, что за хорошее поведение мне положены поблажки. Хранящий молчание Альбус в который раз поймал себя на мысли, что несмотря на максимально неуместную для этого ситуацию находит подобный вызывающий тон необычайно привлекательным. - Посмотрим, - поразмыслив, серьезно кивнул Фогель. - Зольде, мисс Селвин, сопроводите заключенного в камеру в подземельях… - Дом, милый дом, - со смаком протянул Геллерт, неспешно шагая мимо вновь наставившей на него палочку Патриции. - …И не смотрите на меня так, Дамблдор. Знаю, что обещал Вам, но других вариантов, пока мы все тут не починим, нет. - Я готов помочь с восстановлением сдерживающих и защитных чар, чтобы ускорить процесс, - немедленно вызвался Альбус. Не хватало еще, чтобы едва восстановившееся здоровье Геллерта снова ухудшилось. - Очень любезно с Вашей стороны, - болезненно скривился Фогель, запнувшись о камень. - Но сейчас идемте-ка вниз. Тут сквозит.

***

- Так и почему ты не улетел на самом деле? - с час спустя, после того как Геллерт записал свои показания на пергамент с аврорской печатью, и они, наконец, остались наедине, полюбопытствовал Альбус. Этот вопрос снедал его с того мгновения, как он увидел Гриндевальда верхом на Шаттен. Тот был в одном шаге, в одном вдохе от свободы. Но остался. - А ты снял бы с меня наручники, заявись я тайком к тебе этой же ночью?** - в тон ему отозвался Геллерт, растягиваясь на кушетке под крохотным окном-бойницей. Его старую камеру не пришлось даже подготавливать. Лишь обновили защитную печать. - Молчишь? Хах, так я и думал. Ну, вот тебе и ответ. Альбусу, однако, все равно казалось, что человек, обладающий талантом в конце концов выкручиваться из самых безнадежных ситуаций, не раз обманувший международный аврорат, Смерть и его самого, нашел бы способ избавиться от магических браслетов. - Сдается мне, ты-таки не упустил шанс и почти улетел, но в последний момент передумал. В твоем побеге обвинили бы меня, так что ты не стал рисковать,- с задумчивой улыбкой протянул Альбус, зорко наблюдая за малейшим изменением в лице Гриндевальда. - Ведь так? - Можешь тешить себя этим, сколько угодно, Дамблдор, - фыркнул тот, заложив руки за голову. - Какая к черту разница. Колоссальная, олух. Наколдовав стул, Альбус присел у кушетки, привычно взявшись за исцеление мелких порезов на лице и руках Геллерта. К счастью, никаких серьезных увечий от взрыва тот не получил. По крайней мере, за это можно было быть благодарным покойному Моррису. Кстати о нем. - А почему не рассказал о Моррисе? - осторожно спросил Альбус еще некоторое время спустя. Геллерт знал этого человека, а, значит, в точности представлял, как им манипулировать. Написать письмо так, чтобы аврорам было не к чему придраться, например. - Хотел посмотреть, что он сделает, - дернул плечами тот, глядя куда-то в потолок. - Только вот не думал, что он взорвет здесь все к тролльей матери, - тут светлая бровь вызывающе изогнулась. - Или ты уже и это внес в список моих злодеяний? Вздохнув, Альбус скользнул ладонью вверх по его плечу, костяшками легко коснувшись щеки: - Поверишь ли ты, если я скажу, что больше всех на свете, сильнее тебя самого желаю, чтобы ты был свободен? - Даже так! - присвистнул Геллерт. - Пожалуй, в это было бы легче поверить, не будь вокруг запечатанных решеток и стен, делающих из меня магического импотента. Но, наверное, я просто придираюсь. Либо твое желание не так уж и велико, м? Парочка авроров и неприступный замок - не проблема для самого могущественного волшебника современности. Или есть что-то сильнее великого Альбуса Дамблдора? - Ты убил моего лучшего друга. Трусливо, предательски по отношению к Дереку, но, произнося это, Альбус зажмурился, неосознанно ограждая Геллерта от той части себя, что все еще злилась и ненавидела его: - Я не судья тебе, Геллерт. Больше нет. Но есть вещи, которые я просто не могу тебе простить. Упавшая после этого тишина звенела громче любых слов. Альбус и не ждал их. Но балансировать на краю этой пропасти один больше не мог. - Я…, - кровать тихо скрипнула, и распахнувший глаза Альбус увидел сгорбленную спину Геллерта, сидящего, уставившись на свои руки. Его приглушенный голос, тем не менее, был спокойным, даже равнодушным. - Мне нечем оправдаться. Я хотел причинить тебе боль, и причинил, - он пожал плечами. - Вот и все. Так что нет ничего удивительного, что ты ненавидишь меня… да… Я просто… иногда так легко забыть об этом… Что вновь возвращает нас к изначальному вопросу, - обернувшись, Геллерт обреченно уставился куда-то в его грудь. - В этом был план, Альбус? Ты хотел отомстить? Тот так и обомлел. Нет, конечно нет! Невозможно одновременно любить человека и желать ему страшных страданий. Ведь так?.. - Просто признай, Ал. Потому что если так, я приму это. Так даже легче - знать, что ты не святой. И твое наказание - быть там, где ты скажешь, делать только то, что скажешь - его я готов принять. И твою месть. И даже если этого недостаточно, и ты никогда не перестанешь меня ненавидеть, что ж, по крайней мере, тебе не придется ненавидеть себя самого. - Геллерт… Койка снова скрипнула, и в следующее мгновение тот оказался перед Альбусом на коленях: - Ал, я…, - сухие губы, припавшие к его ладоням, дрожали, - знаю, что все проиграл…*** нас, Дары, Общее благо… все! Я только не понимаю, честно не могу понять, когда именно все пошло не так? Ведь я изо всех сил старался сделать этот мир лучше… Где я ошибся? Высвободив одну руку, снедаемый жалостью Альбус опустил ее на его светлую макушку. Кажется, на этот раз Геллерт действительно готов был услышать ответ. - Когда не пощадил Крапивина на Хайгейтском кладбище. В тот день ты позволил себе решать, кто достоин жить, а кто нет, и без колебаний убил человека, которого считал врагом. Затем последовали мешавшие тебе О'Брайен и Вуд. Убить того, кто просто оказался у тебя на пути, после всего этого было уже совсем легко. С каждой смертью ты все больше убеждал себя, что то были вынужденные жертвы во имя Общего Блага. Но когда человеческая жизнь окончательно потеряла для тебя всякую ценность, любое твое действие во имя человечества стало обречено, понимаешь? - Но ведь такова жизнь, Альбус! - отчаянно помотал головой, не поднимая ее, Геллерт. - Все перемены сопровождаются кровопролитием. Ты сам знаешь. Можно пытаться предотвратить полную катастрофу, что я и делал, но все страдания - никогда! Вопрос лишь в том, как много людей пострадает. И разве текущая война хоть чем-либо гуманней того, что делал я? Маглы уже который год убивают друг друга, каждый день точно так же решая, кому жить, а кому умирать, и сейчас уже никто из них не прав и не виноват, но лишь пытается не допустить нечто еще более ужасное. Разве нет?! - Да, все так. Но в конечном итоге дело вовсе не в “мире” и “человечестве”. И не так уж важно, кто начал эту войну, и чем она закончится. Каждый из ее участников - тех, кому повезет вернуться - калека. Убийство калечит, уродует душу само по себе, не по воле суда или толпы. И отнявшему жизнь приходится жить с этим увечьем до конца своих дней. С тем же успехом он мог оттолкнуть Геллерта. Или даже пнуть. Вздрогнув, тот вжался в его колени, не то как испуганный ребенок, не то как побитая собака. Ласково перебирая его спутанные волосы, глядя на него сверху вниз, Альбус вовсе не чувствовал себя выше, лучше него, а напротив, готов бы корчиться вместе с ним, молить прощение у самого себя, исцелить не оставившие шрамов, но куда более глубокие, страшные раны, исполосовать собственную душу на заплатки, сгореть, очиститься… Но, к сожалению, люди - не фениксы. А потому он мог лишь: - Что бы то ни было, - приподняв голову Геллерта за подбородок, Альбус поцеловал светлую прядь, по обыкновению упавшую на его лоб. - Месть или наказание, я все разделю с тобой. - Ал…, - голос Геллерта дрогнул, и, сморгнув набежавшую слезу, он потянулся вперед, прижавшись лбом к его лбу, жадно обхватив руками его шею. - Почему я… почему все люди не могут быть такими как ты? - Потому что тогда Аберфорт с ума бы сошел, - полностью перетягивая его к себе на колени, с улыбкой выдохнул Альбус.