Недописанная тетрадь.

Глава коротенькая. Видимо, зарисовка. Паук сидел в столовой и краем уха прислушивался к непонятному столу третьей группы. "Офигеть, я помню, что Птицы - третья группа!" - он повертел в руках яблоко, как и не сообразив, какого же оно цвета, но искренне предполагая, что оно красное... Каким ещё оно могло быть? Он чувствовал себя не комфортно в Столовой. Его всё никак не покидала мысль, что здесь что-то не так, но он никак не мог сообразить, что. Это раздражало. Он никогда не сталкивался с такими ощущениями. Ну... За исключением брата, но ведь на то он и брат. За их столом было пятнадцать человек: "Брат и ещё четырнадцать волков, включая меня". Он знал, что делают все за этим столом. Кроме того, что делал брат. Брат для него был "снаружи" от его сенсоров. И вот - у Птиц та же фигня! Та же, да не та же... И всё было бы хорошо... Если бы он не слышал тринадцать сердцебиений, и это пугало Паука. Неясное, непривычное... Непонятное. Что делал тринадцатый. Или... Может, у кого-то два сердца? Нет, бред... Они в разных местах. Не принёс же кто-то банку с бьющимся сердцем! Безглазый сосредоточился, отложил яблоко. Всё его нутро было направленно только на один стол. Ещё одна странная вещь. Он чувствовал двенадцать тел, тринадцать живых сердец... И ещё... Что-то... С ними было не так. Он мог предположить, что на самом деле их тринадцать, этих Птиц. Но... Он уже не был уверен в этом наверняка. Там было ещё что-то. Около тринадцатого бестелесного бьющегося сердца он услышал дыхание. Это значило, что там точно кто-то есть. Но... Дыханий было два. Одно - почти не уловимое, как у спящего младенца с маленькими лёгкими, который очень долго вдыхает. Паук задержал дыхание и сосредоточился ещё сильнее, прорисовывая в своей голове контуры всех тел, убрав даже стол от воображения. И рисовал он рисунок по ощущению дыхания, а не сердец. И вырисовывалось четырнадцать человек, один из которых был, однозначно, мертвецом - у него не было сердца. Он положил руку на плечо другого, которого он не мог заметить, если бы не слышал его дыхания и сердцебиения. - Паук! Всё в порядке? - он вздрогнул и дёрнулся. Рисунок рассыпался, и снова в привычной картинке сознания было только двенадцать Птиц. - А? - раздражённо кинул он. Акелла понял, что не следовало отвлекать. Он заметил, что "взгляд" Паука был чётко направлен на него. - Чего тебе? - раздалось снова. - Наши собираются на прогулку, - настороженно выдавил из себя Акелла, волнуясь за Паука. - Я не иду. Надо... Кое-что узнать. Акелла вздохнул. - Только не так, как в прошлый раз. Акула тебя чуть не убил. - Я не понимаю, о чём ты, - он встал из-за стола и направился на выход. Акелла покачал головой. - И чего ему не сидится, - пробормотал он, а за тем встал и скомандовал: - Хорёк, отнеси ему пару бутербродов, он опять ничего не ел. Третий день уже. Проследи, что бы поел. Остальные - идите одеваться. С Пауком всё в норме, придёт в себя. Его не трогать. Все потянулись на выход. *** Выйдя в коридор он бегом направился в Логово. Быстро ворвался в комнату и закрыл дверь на замок. Хорошо, что все вещи снесли в другую... Он достал из-под кровати завалявшуюся ленту и, смяв её, положил в карман. Это была его единственная чёрная лента. Он подошёл к кровати Химика, которую они называли лабораторией и, воровато прислушиваясь, быстро достал оттуда успокоительное, выпивая весь пузырёк. Чуть кисловатая на вкус, она обожгла пищевод и желудок, словно он съел чили. Прежде, чем выйти из Логова, он досчитал до двадцати и направился к двери. Раздался стук, но Паук уже знал, кто там. Он открыл дверь и впустил Хорька. - Я есть не буду. Можешь съесть их сам. Или, если уж так хочешь, положи куда-нибудь... Хоть на стол. У меня есть важные дела, - и не дожидаясь ответа от состайника, ушёл в сторону других комнат, избегая свою стаю Волков. Капюшон хлопнул его по спине. Он прислушивался к каждому шороху, и голова заболела. Но тут принялось за дело успокоительное - он резко успокоился, заблокировал дар, и уже по памяти пошёл вперёд. Около минуты он искал нужную комнату, едва не сбивая прохожих. Он ослеп на минуту ровно, а после "глаза" снова заработали. Он слышал сердца, дыхание, и не видел тела. Чертыхнувшись от того, что это не понятно, он сменил повязку и провёл носом по тому месту, словно принюхиваясь, где было это странное чувство. - Кто же ты такой? - прошептал он. Раздражение сменилось азартом охотника. Он услышал чей-то голос, почти прямо перед собой. Ему пришлось настроить себя уже по нему, и он приподнял голову. - ... ты за Стервятником? - Что? - растерялся он. Инстинкты обострились, но угрозы он не чувствовал. - От тебя пахнет Смертью, - произнёс он, словно констатируя факт. - Чего? - изумился его собеседник. - Кто-то умер рядом с тобой. Ты ведь из Птиц? - спросил Паук. - Э... Да... Я Красавица, и да, я из Птиц. Но, откуда ты знаешь про... Не важно. Забей. Не смей так говорить при Стервятнике. Волк принюхался и фыркнул: - Бегония зацвела? Цветочек хочет душа? Судя по интенсивности - ты в клумбе спал. Пахнет землёй, соком травы, бегонией и зовут тебя... Красавица? М... - протянул Паук с ухмылкой. - А Красавица не хочет в Волчья угодья? А то к нам Оборотень затесался, подружку ищет... Щека резко заныла, и Паук едва успел подставить ладонь. Он сжал пальцы, слыша, как начинает скулить парень. - Ну что ты, что ты... Неужели обиделся? - Да пошёл ты! - рука дёрнулась, но из захвата не вырвалась. Пауку самому было противно от себя сейчас. Но он должен был понять... Он наклонился к шее Красавицы, чувствуя запах страха онемевшей жертвы: - Не бойся, - спокойно попросил он, - я сейчас отпущу тебя. Я просто хочу понять, - он сосредоточился. В его голове появилась полная картина сегодняшнего дня, проведённого в комнате Птиц, но картинка была размыта, и он недовольно фыркнул: - вы что, садоводы? А лилии, между прочим, на кислой почве не растут. Он задумался и тихо пробормотал себе под нос: - Стервятник, значит, - а потом сказал чуть громче, отпуская руку, - может лететь отсюда, птичка. Хотя стой, - он задумался, - кто сидел в Столовой во главе вашего стола сегодня? Стервятник? - Д-да. - Понятно. Ты мне помог. Я верну этот долг. Лети. - пробормотал он снова, а потом встряхнул головой и зло "уставился" на человека перед ним: - Живо! Топот убегающих ног был ему ответом. Всё это время в коридоре они были одни... Но в комнату Птиц Паук пока не решался зайти. Он развернулся, и медленным шагом побрёл обратно, обдумывая полученную информацию. Тайна манила, как сладкий пирог, но его не стоило есть нахрапом. "Стервятник, - подумал он с каким-то предвкушением, - идеально." Давно у него не было таких загадок.