Пересечение

Весь прошедший вечер казался мне до смешного странным и нереалистичным. Словно очередной сон на основе переживаний и всего такого. Словно и не было ничего. Вообще ничего. Но... Плевать, я тогда был слишком пьян, чтобы позволить себе задуматься об этом. (задуматься хоть о чём-нибудь, на самом деле) Наверное, поэтому я и не испугался тогда должным образом. Но, что странно, я не испугался и сейчас, когда, проснувшись, обнаружил себя на кресле в гостиной. Эннард всё ещё спит рядом на полу, облокотившись о мягкую обивку подлокотника и упираясь плечом мне в ногу. Я ещё несколько секунд рассеянно смотрю на него, после чего медленно отодвигаюсь, стараясь никак его не касаться. Чувствую себя как никогда... запутанно. И странно. Я невольно думаю о том, что он ещё не настолько холодный, как я. Вспоминаю, какой по-человечески тёплой была его рука вчера, когда я её сжимал. Труп остывает. Этот ещё свежий. Эннард наверняка убил его буквально за тридцать минут до нашей встречи. Значит, ждал меня. И, наверняка, ждал долго. Это ведь по-любому он сломал замок на входной двери и жил всё это время здесь. Жуть. Странно, ведь это именно то, чего я так долго панически боялся. Но вот он здесь и… ничего. Буквально ничего. Я чувствую себя слишком спокойно для человека, который несколько часов назад встретился лицом к лицу со своим... главным кошмаром. За окном ещё не окончательно рассвело. Первые лучи солнца уже пробивались сквозь закрытые шторы и блуждали по пыльному полу. Под потолком, почти в каждой комнате, висела паутина. И ни одного паука. Я аккуратно поднимаюсь, шурша мягкой обивкой и непроизвольно задеваю Эннарда. Не реагирует. Интересно, сколько мне понадобится времени, чтобы привыкнуть к его присутствию? Возможно ли к этому вообще привыкнуть? Ну... Однажды я привык к своему телу. Все эти швы и механические части, встроенные внуть организма, все эти нюансы в виде отсутствия необходимости в еде и других процессах – со временем всё это так вписалось в мою жизнь, что перестало причинять неудобства. Почти. Только это не относится к тем, кто ходит по этой земле и уб... убивает людей. Ещё недавно я представлял его жестоким, бесчеловечным и всё такое. Каким он показал себя изначально. Каким я увидел его. Но я... Я и подумать не мог, что может быть как-то иначе. А потом он пьёт со мной, разговаривает на бессмысленные темы и предлагает дружить. И я просто... просто понимаю, что ни черта его не знаю. Всё наше общение сконцентрировалось в двух встречах, в каждой из которых он вёл себя по разному. И я просто без понятия, что можно ожидать дальше. И, что самое главное, что мне следует ожидать. В любом случае... СМИ, наверное, должны были заметить участившиеся случаи пропажи/суицида/убийств (как он вообще избавляется от трупов) людей. Эннард может позволить себе такую роскошь как смена тела. Наверняка же он не носит их больше недели. Максимум двух. По крайней мере во мне он так долго не задерживался. Думаю, управлять гнилым телом чуть легче, чем быть его частью. Обязательно спрошу об этом. (нет) Так же меня не покидает мысль и о других зомби, или как их там, оставшихся после него. Типа… Может ли это произойти случайно? Если он, допустим, оставил тело просто лежать, то... может ли оно, ну... ожить? Для этого ведь не обязательно предпринимать какие либо действия? В голове ещё немного шумит. Я устало тру виски, понимая, что за последнее время так и не выспался. Часы показывают только пять утра, а я уже чувствую себя дерьмово. Надо бы сходить в ванную, оценить масштаб катастрофы, которую я из себя представляю и... привести себя в порядок. Да. Я прохожу мимо гостиной и мой взгляд снова падает на Эннарда. Как он вообще спит? Спит ли он вообще? Вдруг он не спит, а лишь делает вид, чтобы следить за мной, а потом, когда я меньше всего буду этого ожидать, напасть и сделать что-то... Черт. Спокойно. Спокойно. Он мог убить меня во сне, правильно? Раз... Раз он всё ещё этого не сделал, значит... Значит и не собирается вовсе, так ведь? Так ведь?.. Я захожу в ванну. Спокойно. Мне нужно успокоиться. Мне не причинят вред в моём же доме. Не причинят. Я резко выдыхаю и склоняюсь над раковиной. Упираюсь руками в гладкие края и смотрю в зеркало. Дышу глубоко и прерывисто. (выглядишь даже хуже чем обычно) (ну спасибо) Мои пальцы мелко дрожат, а где-то внутри зарождается паника. Спокойно. Нужно рационально подумать. Ну вот зачем ему уб... Чёрт. Ну вот зачем ему уб...ивать меня снова? В этом есть смысл? В этом нет смысла. Вот. Всё будет хорошо. Всё... Он прикончит меня. Нет, ничего не будет хорошо. Меня прикончат. Вероятно, на том самом ковре. Да, на том, который я терпеть не могу. А потом, может быть, он меня съест. Или расчленит. Или разбросает по всему дому. Рука там, нога там... А голова вообще непонятно где. Господи. Нет, мне нужно успокоиться. Вдох-выдох, всё такое... Я медленно выдыхаю. Отражение в зеркале мелькает неприятным воспоминанием. Приходится отвернуться. Мой взгляд опускается к сливному отверстию. М-да... Когда я докатился до такого? Даже становится смешно. Я позволяю себе тихо рассмеяться, задыхаясь от нехватки воздуха и собственной паранойи. Какой ужас. Я снова веду себя как тряпка. Если мне и правда грозит опасность, то глухая паника никак не поможет. Просто... Нужно прийти в себя. Для начала. Я медленно проворачиваю кран. Смотрю, как он тихо хрипит и замолкает. А потом внезапно снова хочу засмеяться. Потому что, ну, серьёзно? Я совершенно случайно забыл одну очевидную вещь: за воду все эти месяцы никто не платил. Как и за всё остальное, собственно, но вчера я был так занят успокаиванием своей паранойи, что попросту не заметил этого. Ну разве не смешно? Я запускаю руку в жёсткие волосы парика и, потянув вверх, снимаю его. Кидаю на стиральную машинку, пылящуюся в углу и выдыхаю. Мои собственные волосы уже не выглядят так ужасно, как раньше. Успех. Я всё равно стараюсь их скрывать, но... Всё не так плохо. Их просто слишком мало. И по качеству они... Ну. Мне, в любом случае, придётся поискать свечи, чтобы ночью хоть что-нибудь видеть. Ну, или что-то типа. Интересно, у меня есть свечи? В моём рюкзаке есть много всего. Может быть, даже фонарик. Да, фонарик это тема. Надо бы разобраться с этим до наступления темноты. Я неспешно покидаю ванную. Мне, в принципе, спешить некуда. Весь день впереди. И надо... Попытаться не загоняться. Это на самом деле странно – быть в своём доме и не чувствовать опасности. Проходя по этим коридорам я то и дело вспоминаю время, когда я старался пробежать через них до комнаты, боясь задержаться хоть на секунду. Это было только два раза в моей жизни: в шестнадцать, после смерти брата и несколько месяцев назад. После моей собственной. Но сейчас я этого не чувствую. Тоесть... Мне страшно, наверное. Но теперь у этого хотя-бы есть причина. И это... успокаивает. Моя сумка валяется в прихожей у входной двери. На самой верхушке лежит расчёска. Специальная, мягкая. Мне казалось, что обычные повреждают мои и без того осыпающиеся волосы, поэтому... Вот. Во внутреннем кармане, стоит перцовый баллончик. От Эннарда он бы меня всё равно не спас, но так спокойнее. К тому же ещё может пригодиться как-нибудь. Может, мне так действительно будет спокойнее. Положу в карман. Да, у меня есть некоторые штуки для самозащиты, но самой главной, как я считал, является карта. Если её разложить, то это займёт весь кофейный столик у дивана, не меньше. На ней в некоторых местах есть небольшие дырки, словно туда тыкали иголкой. Ну... Почти. К слову, я считал, что если сам не буду знать будущее место своего нахождения, то меня никто и не сможет вычислить, хах. Поэтому я развешивал карту на стене в гостинице, в которой останавливался, и кидал в неё дротики. Наугад. Куда попало – туда и еду. Простая, но забавная тактика. Я бы мог похвастаться тем, что меня не нашли и это работает, только вот, как выяснилось, меня и не искали вовсе. Я уже успел выложить около половины, когда услышал за спиной скрип старых половиц. На мгновение моё сердце в пятки ушло, заставив меня так и застыть с какой-то вещью в руках, а потом резко пришло осознание, а вместе с ним и смутная тревога. Эннард. (Эннард) И только сейчас я понял, что действительно забыл о нём. Типо… он всё это время просто спал в соседней комнате на моём ковре, а я просто взял и забыл об этом. Какого хрена? – Не думал, что ты умеешь... спать, – выдаю я. Всем нутром чувствую его взгляд и... Чёрт. Мне действительно нужно успокоиться. – О, я не умею, – отвечает он. Делает ещё несколько шагов вперёд и останавливается. – Я просто... Пытаюсь понять, как это. Я поворачиваюсь к нему лицом. – И как, получается? Он усмехается. – Нет. Я еле заметно улыбаюсь. У меня тоже ничего не получается. Я нервно сминаю рукав. – Ты никогда не задумывался о жизнях тех людей, которых ты... носишь? – внезапно спрашиваю я. Он чуть наклоняет голову в бок. – Почему ты спрашиваешь? – в его голосе слышится непонимание и толика нервозности. – Будешь осуждать меня? Я на мгновение не понимаю, с чего он так решил, а когда до меня доходит, становится даже немного неловко. Я ведь, вроде как, должен его ненавидеть. – Оу, – только и могу выдать я, после чего поспешно добавляю: – Я не собирался тебя обвинять. Пока что. – Правда? – его чёлка чуть спадает и он поправляет её так, будто делал это уже тысячу раз. (что-то неосознанное) И я не могу не поразиться, настолько по-человечески это выглядит. Как привычка. Я киваю. – Просто… Хэй, этот человек когда-то ходил и делал всё то, что делают обычные люди. Он, наверняка, чем-то увлекался. Может, его даже кто-то любил, всё такое... – я подмечаю, что в глазах Эннарда промелькнула искорка понимания. – А теперь он просто служит в качестве... ну, маскарадного костюма. – Маскарадного костюма, – задумчиво повторяет он, бросая взгляд на свои руки (которые, по сути, и не его вообще). – Я никогда не думал об этом в таком плане. (если честно, я тоже) Он шевелит кончиками пальцев, а затем распрямляет их, позволяя себе засмотреться. Эти руки уже больше похожи на руки мертвеца: кожа стала больной, проблемной и наверняка более холодной. Он поджимает губы и смотрит теперь уже на меня, пряча их в карманы. Его взгляд бегает по моему лицу, после чего неловко переходит на стены, разглядывая уже обои за моей спиной, словно это было чем-то интересным. – Ты, получается, тоже был костюмом. А потом вдруг становится тихо и по-неловкому молчаливо. (я, получается, всё ещё) – Ты считаешь, что?.. – спрашиваю я и запинаюсь. – Я… не это хотел сказать. – Но сказал же. Он принимается напряжённо теребить край вчерашней рубашки. – Майки, ты… Ты не был убит так же как они, – говорит он и его голос становится тише на пол тона. – Это всё меняет. – Почему? – так же тихо спрашиваю я и даже немного вытягиваюсь к нему. Это казалось важным. – Потому что я не хотел тебя убивать, – произносит он и это... Слышится так, что хочется верить. Мои внутренности неприятно сжимаются и я делаю внушительный вдох, который в образовавшейся тишине звучит намного громче самих слов. Я никогда не смогу привыкнуть к тому, что этот робот так легко может выбить меня из колеи одной лишь фразой. Не хотел убивать. Я не успеваю это обдумать, как он тут же сражает меня наповал вновь. – Потому что ты не умер в самом деле. Мне хочется засмеяться. Конечно же, я умер. Что ты имеешь в виду? – Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я и мой голос звучит по-настоящему тихо, срываясь почти на шёпот. – Что мы живы, – отвечает он и улыбается. – Что мы в действительности... люди. Люди. Он говорит «мы» и на самом деле имеет это в виду. Он считает себя человеком. Он считает себя живым. Он считает живым меня. – Ты не... костюм, – вновь шепчет он. И мне почему-то становится... Всё. Он поднимает настроение. Он прогоняет тревожность. Это неправильно. – Как ты избавляешься от тел? – спрашиваю я. – О, – он немного просиял и еле заметно улыбнулся. – Я их сжигаю. – Так просто? – спрашиваю. – Никаких сложных заметаний следов или типа того? Он энергично кивает. – Из огня ещё никто не выходил. – А могут? – Могут, – отвечает он. – Я... так думаю. Я поправлю волосы и заинтересованно наблюдаю, как он проделывает тоже самое. – Значит есть ещё выжившие? Он мгновение поджимает губы, смотря куда-то вдаль, за меня, после чего выдаёт краткое: – Нет. И меня этот ответ даже успокаивает в какой-то степени. Не то, чтобы мне нравится перспектива быть единственным зомби, оставшемся после него, просто... Не знаю. Становится страшно от осознания, что я могу быть не единственным. – Хорошо. Значит огонь. – Именно. – А потом ты просто уб... – Чёрт. –Убиваешь первого встречного и... забираешься в него? Он неоднозначно пожимает плечами. – Вроде того. Я провожу рукой по краю стола позади. И внезапно застаю себя за мыслью, что чувствую себя в куда большей безопасности сейчас, чем в незнакомой комнате отеля, когда я предпринимал для этого всё. Странно это немного. Совсем немного, ага. Эннард стоит здесь и мне снова всё кажется слишком нереальным. Чёрт. Даже не знаю, хорошо ли это. Я не хочу думать о том, что из-за него я мог с лёгкостью отправиться на тот свет. Я хочу думать о том, что благодаря ему я всё ещё жив. – Почему ты оставил меня в живых? –спрашиваю я. Где-то за окном проезжает машина. Он не торопиться с ответом. Смотрит на меня некоторое время, прежде чем перевести взгляд вниз, на ковёр, который я терпеть не могу. – Не хотел видеть тебя мёртвым. (я мёртв) (эй, ты облажался) Эй, облажался я. Потому что не смогу перестать думать об этом ещё весь день. И ещё весь день не смогу заставить себя встать с кровати. Голова окажется забита разными мыслями и... И всё. Это окажется сложнее, чем я себе представлял. И представляю до сих пор. Свечи я так и не нашёл, но на дне моей сумки завалялся маленький фонарик, дающий скудный свет. Эннарду он определённо понравился – тот не выпускал его из рук, направляя тусклый жёлтый луч на всё, что только можно. Это так забавно. Ведь до конца дня я не выходил из комнаты и лишь слышал, как за дверью шуршит ковёр, шёлкают выключатели и скрипят двери. Ему, кажется, было до чёртиков скучно. А мне было отвратно-мерзотно. Отлично, кароче. И это действительно оказалось сложнее осознать, чем услышать. Всё это.