Большая дымящаяся куча драбблов — Ведьмак

      Идарран не спрашивает “что это, Арнагад”. Идарран не спрашивает “откуда это, Арнагад”. Просто швыряет на стол пригоршню крошечных пакетиков из дешёвой бумаги и опирается на стол в немом ожидании.       Несмотря на то, что ведьмак выше на две головы и в полтора раза шире, чувствует себя, наоборот, маленьким и каким-то жалким. И вроде казалось бы, время должно было стереть эту разницу, но поступило ровно наоборот. И если Арнагад растёт наружу, в разные стороны и вверх, то Идарран, любимый ученик, мать его, Альзура — как будто внутрь себя, в глубину. И это у него получается как-то ловчее и быстрее. Разницы в возрасте у них, по примерным подсчётам — три с половиной года. Если поскрипеть мозгой, можно даже вспомнить те времена, когда чародей этот был очаровательным балбесом, что для всяческого подростка совершенно нормально. За семь лет, которые с тех пор прошли, Арнагад так балбесом и остался, зато Идарран как будто бы повзрослел за себя и за него тоже. Да ещё за парочку человек из второго потока, но с ними не так заметно, конечно.       Арнагад может такое понять. Ему самому рядом с Альзуром даже совсем по чуть-чуть находиться тяжело, а уж делать это работой на полную ставку, к тому же ещё в две смены — должно быть, совсем мучительно. Тут уж любой год идёт за три.       Осознав, что Идарран, видно, шевелиться не собирается совсем, Арнагад берёт пакетик и высыпает содержащийся внутри белый порошочек. Спрашивает:       — Ножик есть? Больно крупно.       Нижнее веко Идаррана дёргается.       — Серьёзно? Ничего не хочешь мне объяснить?       — Я, по-твоему, совсем идиот?! — не выдержав, вскидывается на него Арнагад. — Что я, могу детям забугорной отравы притащить? В душе не ебу, откуда это! Спроси остальных.       Идарран не сразу находится с ответом.       — А знаешь, чего? Не спрашивай. Ни Эрланд, ни Мадук — не могли бы. Знаешь, откуда это вот всё? — с этими словами Арнагад лупит кулаком по столу.       — Тише... — Идарран хватает Арна за воротник и слегка встряхивает.       — Вот прям отсюда! — продолжает, но уже шипя, ведьмак. — Помнишь себя в таком возрасте, а? Мы же всё что угодно могли слабать, только бы унять боль и заткнуть зияющую дыру в груди!       — Арн.       — Напомни-ка, кто сделал то зелье, от которого Мадс потом десять минут безостановочно синим фонтаном блевал?       — Арн…       — А?!       — Вообще-то, это был ты.       — Ладно, неудачный пример, — немного усмирившись и слегка устыдившись, соглашается Арнагад. — Но суть должна быть ясна. Если вы учите детей варить химию для повседневных нужд, причём на продвинутом уровне, странно полагать, что они не будут этого делать.       — И что бы ты сделал на моём месте? — раздумчиво тянет Идарран.       Ведьмак задумывается. Потом берёт чародея на руки — тот не сопротивляется — и переступает с ноги на ногу, пританцовывая на месте. С весом думается почему-то намного проще.       — Вариант “обсыпать всех бесплатной травой”, конечно же, не рассматривается?       — Нет.       Арнагад думает ещё.       — Я хотел бы, чтобы ты, пока находишься здесь на зимовке, немного им преподавал, — ни с того ни с сего заявляет Идарран.       Ведьмак, крайне удивлённый, останавливается.       — Чего?       — Вещи, которые показывают нынешние преподаватели, хорошо работают в лабораторных условиях, — терпеливо поясняет чародей, болтая ногой в воздухе. — А мы уже успели выяснить, что лабораторные от полевых отличаются радикально. Ты, как практик, можешь рассказать, чем именно. И на какие навыки действительно следует делать упор. Вместо того, чтобы упарываться.       — Даже не знаю…       — И потом, дети тебя обожают.       — Дети, — вспыхивает Арнагад, крутанувшись на пятке вокруг своей оси, — привязывают колокольчики к моей одежде, пока я не вижу — чтобы знать, когда прохожу мимо! Я думал, что наебенился здесь чего не того и теперь ловлю глюки, пока эту срань не нашёл!       — Совершенно точно любят, — решает себе Идарран. И, немного подумав, обнимает ведьмака за шею. — Главное — матерись поменьше.       — Я е… ладно, ладно, договорились.