Гарри Поттер и Двое из России. Breaking Bad по-Хогвартски

Гостиничный номер был пропитан серой дымкой утра, запахом сигарет и приторно-сладких женских духов. Фил разлепил левый глаз и попытался нащупать телефон, но тщетно. Он слез с кровати, но стоило телу принять вертикальное положение, как голова тут же закружилась и его вывернуло прямо на пол. — Блять, — выдохнул он и, стараясь не наступить в рыже-желтое месиво на полу, поплелся в ванную. Тело ломило. Во рту ощущался привкус рвоты, а зубы гудели так, будто бы вот-вот раскрошатся в пыль. Волков толкнул дверь в ванную, но та во что-то уперлась, не давая открыть ее до конца. Парень выругался, и попытался протиснуться в небольшой проем. Когда ему это удалось, он оцепенел от увиденного. Ванная была крошечной. На полу рядом с унитазом, в луже рвоты и мочи, лежала худощавая девушка. На вид ей было лет шестнадцать. Ее руки были покрыты какими-то уродскими партаками, а волосы были выкрашены в грязно-синий цвет. Хотя, такой эффект мог создаваться из-за того, что волосы у нее были влажными. Фил переступил через ноги девушки, которые не давали двери открыться до конца, и присел перед ней на корточки. Аккуратно дотронувшись до ее запястья, он с облегчением обнаружил, что ее кожа была теплой и через нее отчетливо прощупывался пульс. Выдохнув, Фил поднялся и, повернувшись спиной к девушке, уставился на себя в зеркало. Выглядел он паршиво. Под глазами были серые синяки, кожа заметно побледнела и отдавала каким-то зеленоватым оттенком в грязно-желтом свете ванной комнаты, волосы лежали небрежно, а на подбородке красовалось пятно от рвоты. Скривившись в отвращении, он включил воду и принялся тереть подбородок. Умывшись, он уперся в столешницу руками и, слушая звук льющейся воды, попытался сосредоточиться. Мысли были словно вата. Как бы он не пытался, ответ на вопрос «Что делать дальше» так и не появлялся в голове. Выдохнув, он переместил взгляд обратно на свое отражение. Глаза прокатились от лица, через ключицу прямо к сгибу локтя — там красовалось красная набухшая точка, вокруг которой ореолом разливался фиолетово-зеленый синяк. — С-сука… В голове лениво зашевелились мысли. Бросив короткий взгляд на телку, он выключил воду и вышел обратно в комнату. Пару раз треснув себя по щекам, в надежде, что это придаст извилинам в мозгу заряд энергии на шевеление, он начал разгребать завалы остатков какой-то жратвы, пустых бутылок из-под алкоголя и вороха сигаретных окурков. Судя по количеству мусора, торчали они тут не один день. Наконец, под оберткой из-под бургера он нашел шприц. Метнувшись к окну, он поднес его к свету, пытаясь разглядеть в шприце цвет жидкости, но там была лишь одна крошечная капелька. Выругавшись, он подобрал какой-то бумажный пакет и кинул шприц туда. Еще один он обнаружил в пустой бутылке из-под пива, второй под кроватью, третий был воткнут в обивку кресла, а еще два валялись под грудой его одежды. Все они, как назло, были пустыми. Вернувшись в ванную, он аккуратно прислонил девушку к бортику ванной и рассмотрел ее руки — в области сгиба левого локтя не было живого места, вторая рука выглядела не лучше. Девушка глухо прохрипела, попросив воды. Фил, взяв у раковины стаканчик для щеток, наполнил его и, уже было хотел поднести к губам девушки, как увидел в ванной на половину полный шприц. — Приходи в себя, — Волков грубо потряс девушку за плечо и когда та разлепила веки, он сунул ей в руки стакан и, схватив шприц, вышел из ванной. Тщетно пытаясь разглядеть в жидкости зеленый цвет, он уже на ватных ногах подполз к окну, чувствуя, как сердце катится куда-то в пропасть. Он поднес шприц к свету. Темно-коричневая жидкость буквально расхохоталась ему в лицо, разрушая последнюю надежду на то, что внутри окажется «Укус змеи». — Мне надо к дилеру, я сейчас сдохну, — раздался за спиной хриплый голос. — У тебя отходос, мне тоже плохо, — как можно терпеливее ответил Фил. — Отвези меня к нему! Я же сдохну сейчас! — взревела девушка. Вдруг, заметив в руке парня шприц, она кинулась к нему, намереваясь выхватить его. — Ах ты жадный кусок дерьма! Верни мне мой шприц! — После того, как ты ответишь на парочку вопросов, — прошипел Фил, задрав руку со шприцем вверх. — Хуй с тобой, урод! Че знать хочешь? — В каком я городе? — Ебать ты обдолбыш! Это Бруклин, сучара! — Чудно. Сколько мы тут торчим? — Я со позавчерашнего вечера, ты — хуй знает. — Ты героин притащила? — Не, он уже был, когда ты меня привел сюда, — она слезла с кровати и подползла к нему на коленях, намереваясь расстегнуть ширинку. — Подавись, — он бросил ей под ноги шприц. Все было как в тумане. Нет, он не верил. ОН НЕ МОГ, БЛЯТЬ, В ЭТО ПОВЕРИТЬ! Холодные струи воды смывали его вопли вперемешку с соплями, слюнями, слезами и ненавистью к себе в канализацию. Но новые порции этой смеси раз за разом вылезали наружу. Он пытался вспомнить день, когда достал где-то героин и не мог. Вдруг, в нем затеплилась надежда, что под героином телка могла иметь ввиду «Укус змеи», а тот, что в шприце был из ее запасов. — Эй, ты! — выбегая в коридор крикнул Фил. — Стой, не отрубайся! — заметив, что девушка прикрыла глаза, он присел перед ней на колени и сильно затряс. — Отъебись… — промямлила она. — Этот героин твой?! Скажи мне, где ты его взяла! — Сказала же, что когда я сюда пришла, то он уже был здесь… Ты со мной раза три ширнулся «хмурым». — Цвет! СКАЖИ МНЕ ЦВЕТ ЭТОГО ДЕРЬМА! — Ну точно не зеленый, долбоеб! Я помню, что ты рассказывал мне о каком-то новом виде герыча ярко-изумрудного цвета и я ответила тебе, что ты все мозги себе продолбил. И мое мнение, нахер, не изменилось. Зеленый герыч, — она хмыкнула, утерев сочащуюся из ее рта слюну. — А теперь иди нахуй. — Блядство! — Фил с силой ударил кулаком по зеркалу. Алая кровь тут же хлынула из порезов, а боль, на удивление, отрезвила мозг. Скорее всего до ближайшей ломки ему оставалось часов восемь, не больше. Ему срочно надо было в Хогвартс. Запереться в Выручай комнате и не вылезать оттуда, пока ломки не станут более-менее терпимыми, а до того момента перебиваться «Нежным бризом» и «Дымным». — Надо слезать. Мысли зашуршали в его голове. Нет, он не мог подсесть, но тогда какого хуя он вырубил где-то герыч? «Потому что «Укуса» тебе стало мало…», — ласково лизнул его внутренний голос. — «Ты же мог эти дни перебиваться травкой, когда «зеленый» закончился, но ты хотел кайфа как от «Укуса змеи»… Ты подсел на иглу за долго до появления в твоих руках героина…» — Да не подсел я, блять, — сквозь душащие слезы простонал парень. — Не мог я… Моя наркота не вызывает зависимости… Он зашелся в беззвучном плаче, осознавая, что с ноября месяца он стабильно раз в неделю ширялся «Укусом». Затем перерывы становились все короче и за полтора первых месяца нового года он не кололся от силы дней пять. Только видимо «Укус» вонзал свои клыки более нежно, не вызывая столь адских ломок. Он просто нежно шептал тебе на ухо, в то время как героин орал о том, что его телу нужна новая доза. «Серый» слишком быстро захватил его тело. Просто в одну инъекцию сделал то, на что «Укусу» потребовалась пара месяцев. Героин умеет ждать. Даже если ты никогда не собирался употреблять его, рано или поздно дорожка даже самых легких наркотиков приведет тебя к нему. В случае Фила он просто дождался момента, когда за один удар отправит его за черту с надписью «я не подсяду». Вдруг в тишине номера раздался звонок. Звук доносился из-под вороха его шмотья. Переступив через ловящую «кайф» девку, он нашел телефон и ответил на звонок. — Дорогой мой, я начал за тебя переживать, — в голосе деда слышалась улыбка. — С твоего дня рождения прошло пять дней, а ты так и не вышел со мной на связь. Хоть бы «спасибо» на дедулину смску ответил. — Прости, я чет забухал. — Только просох что ли? — хохотнул Кощей. — Где ты хоть? — В Бруклине. — Ну и занесло тебя! Давай-ка в школу возвращайся! — Я как раз туда и собираюсь, — выдохнул Фил, медленно переводя взгляд на распластавшееся рядом с занавеской тело — девушку начинало трясти. — Слушай, я вот чего хотел! Через два дня в моем Царстве мертвых состоится один занимательный концертик. Заглянешь? — Да, обязательно, — выпалил Фил, замечая, что она начала хрипеть, а в уголке рта стала скапливаться пена. — Ну, вот и славно! Тогда до встречи. Волков кинулся к девушке. Она никак не реагировала на него и он, разлепив пальцами ее правый глаз, увидел, что тот превратился в крошечную точку. — Господи, только не подохни! — заорал он. — Держись, слышишь?! Держись! Волков быстро напялил на себя одежду, наспех проверил содержимое рюкзака и, буквально на долю секунды обрадовался тому, что бабки были на месте. Затем, он накинул на плечи девки ее куртку, открыл карту города в телефоне и трансгрессировал. Холодный ветер обдал лицо. Фил огляделся, стараясь сориентироваться, в какой стороне находится больница. Буквально в это же мгновение за его спиной раздался вой сирен и он, подхватив девушку на руки, кинулся на ее звук. — Врача! Срочно! У нее передоз! — заорал парень, влетая в приемное отделение. — Прошу, сделайте хоть что-то! На его вопль кинулись медсестры. По громкой связи вызывали доктора Уилсона, в конце коридора распахнулись двери и два медбрата в синей форме выкатили носилки, а за ними выбежал мужчина в белом халате. Медбратья помогли Филу водрузить тело девушки на носилки. — Пульс слабый, дыхание прерывистое, — пробормотал доктор Уилсон. — Срочно в реанимацию! Носилки, вместе с медбратьями и доктором Уилсоном скрылись за дверьми служебного лифта, оставляя Фила один на один с поглощающим его ужасом и мольбой о том, чтобы ее смогли спасти. Прошло не больше трех часов с того момента, как девушку увезли. За это время Фил влил в себя литра два кофе из кофейного автомата, а одна из медсестер, сжалившись над ним, даже угостила какой-то шоколадкой. Наконец, в коридоре показался доктор Уилсон и Фил поднялся с места. — Добрый вечер, мистер… — Уилсон вопросительно посмотрел на парня. — Волков, — подсказал ему Фил. — Мистер Волков, давайте присядем, — он указал на стул, позади Волкова. — Вы не спасли ее? — резко спросил он. — Увы, — доктор Уилсон положил руку на плечо молодого человека. — Мне следует задать вам пару вопросов. Кем вам приходилась пациентка? — Никем, — довольно спокойно ответил он. — Я обнаружил ее на ступеньках дома, в котором снимаю квартиру. Я сам учусь на врача, поэтому практически сразу понял, что с ней. — В любом случае вам следует дождаться приезда полиции и рассказать им все в мельчайших подробностях. — Да, хорошо, — кивнул Фил. — Доктор, от чего именно она умерла? — Сердце отказало, — скупо ответил врач. — Долго ждать полицию? — Думаю, минут семь-десять. — Отлично, успею добежать до уборной, — Фил выдавил кислую улыбку. Скрывшись за общей дверью в туалет, Волков зашел в самую дальнюю кабинку и аппарировал в Хогсмид. Он в жизни не чувствовал себя более погано. Бредя по пустым школьным коридорам, он сам не заметил, как пришел в Выручай комнату. То, чем она перед ним предстала его совершенно не удивило. С прошлого его появления тут все еще сохранились ингредиенты для изготовления наркотиков. Отыскав глазами нужные, он приступил к приготовлению. Часов через пять у него стали слезиться глаза, через шесть тело начало покрываться гусиной кожей, а еще через два стало бросать то в жар, то в холод. — Сейчас, держись… — Фил выковырял из формочки таблетку и, закинувшись ей, поплелся к дивану и накрылся пледом, молясь, чтобы его отпустило.

***

Проснулся Волков в мокрой насквозь футболке. Тело так сильно болело, что ему на мгновение показалось, что его всего выпотрошили наизнанку и футболка мокрая не от пота, а от крови. Взглянув на экран смартфона, он прикинул, что не употреблял героин уже больше суток, а значит сегодня будет первый из трех самых тяжелых дней ломки. Приманив к себе «Дымный», Фил закрутил косяк. Выдохнув дым, он почувствовал, как боль слегка притупилась. Но как только пройдет боль, вот тогда‑то и начнется настоящая ебаная битва. Фил знал, что за спрыгиванием с иглы придет депрессия и скука. Весь мир потеряет яркие краски. Будет так хуево, что захочется удавиться и придется разгонять это мразотное состояние алкоголем и бабами. Он вспомнил о надвигающихся экзаменах. Но о какой удачной сдаче СОВ может идти речь, когда твоей единственной задачей будет цель не сорваться снова? Вскоре и эти мысли отпустили. «Дымный» постепенно уносил его мысли куда-то далеко на задворки сознания. Хотелось просто втыкать в стенку не думая ни о чем. Так гораздо проще переживать желание ширнуться. Пока в нем «Дымный», он в условной безопасности. — Святой «Дымный», боже… Нащупав телефон, парень начал просматривать уведомления: вереница сообщений от Ржевской, кажется, была нескончаемой. Написав ей, что он вернется в школу к вечеру воскресенья, парень откинулся на подушку и попытался уснуть. Во сне ведь так незаметно пролетает время… Глядишь, на утро будет полегче. Но легче не стало, хоть боль слегка и утихла. Сегодня к нему в гости пришёл страшный, глубокий депрессняк. Фил ещё никогда не испытывал такого чувства полной, абсолютной безысходности с примесью приступов панического страха. Страх парализовывал до такой степени, что Фил лежал с головой накрывшись пледом, боясь даже пошевелиться. Казалось, что стоит ему встать, и все тело развалится на мелкие кусочки или, что еще хуже, он сорвется. Через пару часов тело начало трясти, а голос в голове все громче и отчетливее нашептывал ему о том, что надо сделать одну крошечную инъекцию. — Господи, блять… По сравнению с этим самое тяжелое алкогольное похмелье — сладкий легкий сон. До старта к деду оставалось несколько часов и ему за это время нужно было придумать способ облегчить страдания. Внутренний голос, услышав эти мысли, начал предлагать ему вариант уколоться «Укусом», но Фил отогнал их прочь. Однозначно надо раскуриться «Дымным», а затем закинуться «Колесами эйфории». — И вообще я молодец! — крикнул парень куда-то в пустоту. — Двое суток уже держусь! Хотя вот он «Укус», — он кивнул в сторону рабочего стола. — Бери и синтезируй сколько влезет! А я, нахуй, держусь! Ясно тебе, Волков?! Я ДЕРЖУСЬ, БЛЯТЬ! Внутренний голос глухо расхохотался со дна черепной коробки. На свет полезли змеи-мысли, что вместо «Колес» можно приготовить «Укус» и ему тут же станет легко и классно. Фил свернулся калачиком. Борьба силы воли с желанием сорваться в пропасть грязной опиоидной эйфории оказалась тяжелее, чем он мог себе представить. Ему всегда казалось, что бросить курить, перестать пить или употреблять наркотики — легко. Нужно же ведь только захотеть! И тут ему захотелось курить. Сигареты лежали на столе и их разделяло каких-то несколько метров, но вставать он боялся. Ведь пока он чувствует телом обивку дивана — он в безопасности. — Акцио сигареты, — прохрипел Фил, обреченно осознавая, что с каждой минутой он все ближе к моменту, когда ему придется начать готовить «Колеса». Он просто оттягивал неизбежное. «Лишь бы удержаться от соблазна…»

***

Коридор перед Выручай комнатой встретил его сквозняком, который пробрал Фила до самого костного мозга. По его телу пробежала ледяная волна холода, от которого заныли кости. Вдруг его согнуло от судорог, из каждой поры в теле потек пот, и он почувствовал, как от него воняет. Этот запах телепортировал его в один из дней, когда ему удосужилось впервые встретить героинового наркомана. Это случилось в мае перед самыми летними каникулами. Ему тогда было лет десять, и поездка с мамой в центр за новыми кедами на лето вызывала просто безумный восторг. Он помнил, как они зашли в вагон и заняли места. Развлекая себя разглядыванием входящих и выходящих пассажиров, на одной из станций он заметил среди них высокого худого паренька. Тот сразу привлек его внимание гораздо больше, чем остальные. На нем были какие-то прикольные солнцезащитные очки, серая толстовка на молнии и черная футболка, на которой был изображен желтый смайлик с крестиками вместо глаз и высунутым языком. Фил только через пару лет понял, что это был логотип группы «Nirvana». Оглядевшись в поисках свободного места, парень опустился рядом с Филом, тяжело вздохнув. Из его наушников доносились крики «Е-е-е-е!» и маленькому Филу очень понравился этот мотив. Тем временем парень натянул на голову капюшон и уперся затылком в корпус вагона. Фил продолжал его с интересом рассматривать. Его руки были в каких-то странных пятнах, из-под рукава толстовки выглядывал кусочек татуировки, и мальчик начал гадать, что же там могло быть изображено. Вдруг парень сильно начал кашлять и Фил, испугавшись, отпрянул. Тогда в его маленькой голове мелькнула мысль, что этот незнакомец был очень болен и, наверное, ехал к врачу. А резкий запах, исходивший от него, был, наверное, запахом каких-то таблеток. Фил никак не мог вспомнить, какие таблетки или сиропы от кашля пахли как уксус, который отец обычно добавлял в маринад для шашлыка. Сироп, которым его лечила мама, когда он болел, пах чем-то сладеньким… В последующем ему встречались личности, похожие на того паренька и в какой-то момент паззл в голове сложился. Фил даже помнил тот привкус разочарования, который проникал в него запахом «уксуса» от двух корчившихся на грязном полу подъезда ребят, что парень из того вагона метро не был болен простудой. От него исходил запах «болезни», которая неминуемо закончится вбитым гвоздем в крышку его гроба. А теперь этот специфический запах исходил от него и с леденящим кровь ужасом осознал, что с недавнего времени он стоит в одной шеренге с ними на краю могильной ямы. Послышались чьи-то веселые голоса и Волков попытался выпрямиться. Кажется, его стало отпускать… Кажется, один из приближающихся голосов принадлежал Уизелу, который громко вещал о чем-то его вымораживающем. — Рон, Крэбб с Гойлом не могут снять баллы с тебя! — воскликнул голос, принадлежащий Гермионе. — Ты разве не слышал, что Малфой осадил Булстроуд, когда та захотела списать пять баллов с Алисы за то, что она не пропустила ее первой в Большой зал на обед? — Ох! Он осадил эту жирную корову потому, что спит с Алисой! — воскликнула Джинни. «Какого хуя?!», — буквально на секунду его тело пронзил гнев, но тот молниеносно сменился страхом, что его сейчас увидят. Судя по звукам шагов, одногруппники были уже за поворотом. Буквально секунда — и его увидят. — Абскондере эб омнибус! — выдохнул Фил заклинание скрывающих чар. — Фу, — протянул Рон. — Какого дракла тут такая вонь?! Рыжий стоял в метре от Фила с перекосившимся в отвращении ебалом. Ох, как же Волкову хотелось сейчас втащить ебаному Рону! Но, к сожалению, ему нужно было до воскресенья «находиться в Лос-Анджелесе», да и сейчас его сковывала такая слабость, что даже при самом огромном желании втащить придурку, он бы просто на просто не смог поднять руку. — Скорее всего домовые пролили какую-то моющую жидкость! — Джинни подтолкнула брата к открывшейся двери Выручай комнаты. — Нет, это запах уксуса, — Гермиона принюхалась. — Странно. С чего бы тут пахнуть уксусу? — Может быть вы уже зайдете? — подал голос Поттер. «Надо валить. Не хватало еще наткнуться на Ржевскую по пути». Фил, собрав всю свою силу в кулак, сделал шаг вперед. Добравшись до третьего этажа, он снова словил приступ и, благодаря одному только богу, не грохнулся на пол от сковывающих его судорог. «Если Круциатус ощущается так же, то я предпочту Авада Кедавру», — задыхаясь выпалил внутренний голос. Ему срочно нужно было раскуриться косяком. «Дымный» должен притупить боль. Закидываться «Колесом Эйфории» русский не спешил: ему еще нужно пережить концерт и не было никакой гарантии, что стимулятор не сыграет с ним злую шутку и просто не подействует на него. Героин оставлял любые другие наркотики далеко позади себя. Организм, желая добиться нужного уровня «кайфа», мог начать просить больше и под стимуляторами Фил бы вряд ли смог ему отказать. Ввалившись в туалет, он оперся задницей на одну из раковин и затянулся. Прикрыв глаза, он почувствовал, как его начало потихонечку отпускать и рот исказило подобие улыбки. — Тут нельзя курить! — писклявый голос откуда-то сверху заставил задрать голову, хоть ему и не хотелось. — Ох, простите, — хмыкнул парень, глядя на очкастое привидение. — Я не думал, что тут занято. — Волков нагло затянулся, глядя на девочку. — Устроили из моего туалета проходную комнату! То зелье сварят, то в подземелье провалятся, а теперь еще и курилку сделали! А-А-А-А-А! — ультразвуком взвыло привидение и, описав круг под потолком, юркнуло в одну из кабинок. — Жуть, блять, — куда более бодрым голосом сказал парень и, сделав последнюю затяжку, забычковал остаток косяка о край раковины и вышел прочь, попутно накладывая на себя скрывающие чары. Сумев добраться до картины с грушей без приключений в виде нежелательных встреч, Волков пощекотал грушу и вошел в помещение. К нему подскочил Добби и учтиво предложил постирать его одежду. Парень, недолго думая, согласился — он несколько дней ходил в этом шмотье еще со времен похода в клуб в Лос-Анджелесе. Другие домовые начали предлагать ему всякие разные яства и Фил с удивлением поймал себя на мысли, что не жрал он суток трое. Только его языка коснулся кусок запеченного мяса и желудок отозвался резью голода. Он буквально за пару минут смел все то, что было в тарелке и попросил еще. Одна из домовых поставила перед ним бутылочку сливочного пива и Волков припал к ней губами, жадно осушив до половины. — Не желаете еще чего-нибудь, сэр? — пролепетал молоденький домовой с ужасно печальными глазами. — Я бы хотел еще одну бутылочку сливочного пива, — стесняясь попросил русский. — Одежда готова, мистер Волков, — Добби пару раз хлопнул своими огромными глазами. — Что я могу еще для вас сделать? — Ничего, спасибо, Добби, — Фил пожал руку эльфу. Доев остатки второй порции, парень прислонился спиной к стене и потихонечку посасывал пиво. Ему действительно стало гораздо легче. Видимо для того, чтобы ломки ощущались не так погано, лежания под пледом и накурки «Дымным» было недостаточно. — Мистер Волков, — Добби аккуратно указал на его левую руку. — Что с вашей рукой? Фил нахмурился и посмотрел на сгиб локтя: припухлость, которая была там пару дней назад, сменилась нарывом. — Да ничего страшного. Просто инфекция попала, — парень сжал плотный шарик, сморщившись от боли. Из нарыва со звучным «чвырком» выстрелил грязно-желто-зеленый гной. — Я принесу настойку бадьяна, — пролепетал эльф и слез с табуретки. Фил пропустил его слова мимо. Он завороженно глядел на то, как из его вены течет гной с примесью крови, испытывая какое-то преступное удовольствие от этой картины. Тем временем Добби уже начал протирать сгиб его локтя какой-то тканью, смоченной, судя по запаху, в обеззараживающем настое. Затем, эльф капнул пару капель бадьяна и аккуратно замотал руку. — Спасибо, Добби. — У мистера Волкова точно все хорошо? Добби беспокоится. — Да, все супер, — Фил улыбнулся. Попрощавшись с эльфами, парень покинул кухню и направился в сторону кабинета профессора МакГонагалл. Когда до него оставалась пара метров, Фил остановился, и наложил на себя очищающие чары. Запах бадьяна и «уксуса» пропали. Придав своему лицу максимально изнеможенный вид, Волков подошел к двери и, сняв с себя скрывающие чары, постучал. — Войдите! — раздалось за дверь, и студент прошел внутрь. — О, мистер Волков! — МакГонагал встала с места. Ее лицо выражало обеспокоенность. — Как вы себя чувствуете? — Паршиво, — буркнул Фил. — Но гораздо лучше, чем пару дней назад. — Быть может, вы все же обратитесь к мадам Помфри? — профессор поджала губы, разглядывая своего ученика. — Нет, настойки Алисы мне помогают, — Фил кашлянул. — Вообще, я бы хотел попросить у вас разрешение отлучиться из школы. У моей мамы умерла двоюродная сестра, мне надо с ней сгонять на похороны. Тетя Лариса живет в другом городе, а мама просто в ужасном состоянии и боится, что не доедет самостоятельно. — А как насчет вашего отца? Он разве не сможет ее сопроводить? — Отец не может с ней поехать из-за службы, но если вы меня не отпустите, то я все пойму. — Ох, ну… Как же мне вас не отпустить? — МакГонагалл произнесла это довольно неохотно. — Но я очень переживаю за ваше здоровье, мистер Волков. — Мамин куриный супчик меня вмиг поставит на ноги. — Что ж, — профессор прокашлялась. — И когда вы планируете покинуть школу? — В идеале минут через десять, — выпалил Фил. Декан Гриффиндора кивнула и, пожелав своему студенту скорейшего выздоровления, со скрипом в сердце отпустила его. Волков до самого выхода из Часовой башни не мог поверить в то, что так легко смог обвести МакГонагалл вокруг пальца. Видимо, умение правдоподобно врать вливается в кровь вместе с героином.

***

Хлопок аппарации известил Кощея о прибытии гостя. Он вышел к внуку из кухни с протяжным «Ну наконец-то!». Они крепко обнялись, и дед предложил внуку выпить. За бокалом виски Кощей с Филом обменялись последними новостями. Правда, второму пришлось врать в каждом втором предложении о том, как он отметил день рождения. — Ты выглядишь больным, —заметил Кощей. — У тебя похмелье что ли? — Не, я просто заболеваю походу, — парень шмыгнул носом. — Ну и сплю мало, СОВ же на носу. — Ай, забей ты на эти СОВ! — махнул Константин Константинович рукой. — У тебя знаний вагон и маленькая тележка. — Так там же тесты будут. — И? Хочешь сказать, что ты плохо знаешь теорию? Что за неуверенность в себе, Филипп?! — Да просто я очкую, — парень потер глаза. Разговор с дедом становился выматывающим и бессмысленным. — А ты не очкуй, Филипка. В реальной жизни вне школы больше решают практические знания, чем теория. Школы только и делают, что затачивают ваши светлые умы на сдачу тестов. И касается это не только школ магии, к сожалению. Ладно, как-нибудь я займусь реформой образования, — голосом, будто бы он говорил о походе в магазин, сказал Кощей и осушил стакан. — Что ж, пошли за твоим подарком! С этими словами дед встал с кресла. Фил последовал его примеру и, как только он почувствовал руку Кощея на своем плече, его внутренности подлетели вверх, и они исчезли из гостиной. Трансгрессия переместила их в лес. Порыв ветра сбросил с еловой ветки снег, и он упал прямо Филу на голову. Тот выругался и проклял себя за то, что не надел шапку. — Ты решил подарить мне домик в лесу? — наконец улучив возможность оглянуться, спросил парень. — Я что, похож на идиота? — хохотнул Кощей, пробираясь через сугроб ко входу. — Если и дарить недвижимость, то квартиру в Москве! Хотя, скажу тебе, что с возрастом тянет ближе к земле и ты начинаешь мечтать о домике в Подмосковье. Вон, чувствуешь? — Кощей глубоко вдохнул. — Воздух-то какой чистый! Аж жить хочется! А то в этой Москве одни лишь выхлопные газы. Снега намело так много, что в некоторых местах Фил проваливался в него по колено. Когда они подошли ближе к домику, парень почувствовал какое-то странное чувство, будто бы он вернулся домой после долгого отсутствия. Ему почему-то стало очень спокойно. — Почувствовал, да? — усмехнулся Кощей, глядя на внука, который застыл с удивленным лицом. — Это Избушка на курьих ножках, да? Тут вход в твое Царство? — дед кивнул и произнес заговор. Услышав всем известную фразу из сказок про Бабу Ягу, Фил не сдержал смешка. — Не понимаю почему ты ржешь, — Кощей сурово на него посмотрел. — Я думал для того, чтобы проникнуть в твое Царство нужен заговор посильнее, чем просьба избушки повернуться к лесу задом. В этот момент избушка приподнялась на своих могучих ногах и, отряхнув с них снег, перетоптываясь повернулась к гостям. Поднявшись по лестнице, Фил с удивлением рассмотрел комнату, в которой очутился: она показалась ему довольно уютной. За печкой располагался вход в другую комнату, посередине которой стоял котел, а за ней еще одна. Последняя комната ничем не отличалась от первой, но в ней было мрачнее и холоднее. — Я теперь в Загробном мире? — чувствуя прилив сил, спросил Фил. — Да. Но я предпочитаю называть это место «домом». Дед толкнул дверь, и перед ними вырос лес. Он отличался от того, в который они трансгрессировали, только тем, что тут к избушке была протоптана тропинка. Когда они вышли из леса Фил увидел вдалеке замок. — Вот тут-то я и куковал тринадцать лет, — усмехнулся Кощей. — Пойдем, проведу тебе небольшую экскурсию. Чем ближе они подходили к замку, тем сильнее Фил ощущал бурлившую в нем энергию. Стоило им подойти к главным дверям, как перед ними возник очень старый домовой. Кощей познакомил его с внуком и, попросил принести две порции виски. Домовой кивнул, и с хлопком исчез. Замок оказался просто огромным. Тут было четыре этажа и на каждом минимум по десять комнат. Дед показал ему картинную галерею с портретами его пра, и пра-пра, и пра-пра-прадедов. Они прошлись по его библиотеке, заглянули в кабинет и даже забрались на крышу замка. — Во-о-он там вот, — Кощей указал рукой на огни, — находится загробная версия Москвы, — сказав это, он взглянул на часы. — Ого, сколько времени! Нам с тобой пора. Фил и опомниться не успел, как оказался напротив какого-то клуба и Кощей повел его ко входу. Стоящие в очереди люди начали здороваться с Константином Константиновичем и Фил никак не мог понять, почему все они выглядели как живые. Ему почему-то казалось, что Царство мертвых будет похоже на кадры из сериала про ходячих мертвецов. — Константин Константинович, добро пожаловать, — улыбнулся охранник и пропустил их внутрь. Девушка-хостес мило поприветствовала их и повела в сторону балкончика, на котором располагались столики. Дед сделал заказ и, когда девушка удалилась, повернулся к внуку с широченной улыбкой. — Ну, догадался на чей концерт я тебя привел? — Если честно, то нет, — Фил бросил короткий взгляд на танцпол у сцены, где с каждой секундой становилось все больше народа. Кощей похлопал его по плечу и взглянул на часы: буквально через пару минут его внука будет ждать наилучший сюрприз в жизни. На сцене началось какое-то движение, и толпа внизу встретила музыкантов радостным ором. Фил лениво поднялся с места и попытался разглядеть лица двух парней на сцене, но из-за света софитов ему это не удалось. На сцене промелькнул третий силуэт. Прожектор мазнул по нему светом буквально на долю секунды и единственное, что бросилось Филу в глаза — это свитер в красно-черную полоску. — Блять, нет… — парень почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. — Нет, я не верю! Это не может быть он!!! — Ну, почему же не может, — усмехнулся Кощей. — В мире Мертвых он живее всех живых, да и к тому же у него сегодня день рождения. — Дед, я тебя обожаю! Прожектора осветили сцену и Курт Кобейн, улыбнувшись зрителям, повернулся к музыкантам и, кивнув, заиграл. Фила захлестнула волна эйфории, которая была сильнее любых наркотиков. Он, кажется, громче всех подпевал Курту, исполняющему «Smells Like Teen Spirit» и, в итоге не удержавшись, сорвался к сцене. Он встал в где-то в восьмом ряду и ловил каждое движение, каждое слово своего кумира. — Всем привет, — широко улыбаясь сказал Кобейн, когда был сыгран последний аккорд. — Сегодня у меня день рождения и как же, мать вашу, это грустно, что мы все тут такие молодые. Но вечеринка будет продолжаться и за могильной плитой! Смерть — это не повод для грусти. Сегодня со мной выступают Сид Вишес — бас, и Джон «Bonzo» — ударные, — на этих словах Сид с Бонзо показали зрителям «козу». Парни, спасибо вам, что сегодня вы со мной на одной сцене. — Говно вопрос, дружище! — с усмешкой крикнул Вишес и Фил чуть в штаны не нассал от счастья, что всех этих людей он видит собственными глазами. — Продолжаем пати, трупешники! — он взял стоящую рядом с ним бутылку с каким-то бухлом и сделал пару глотков. Ребята начали играть следующую песню и Фил ощутил, что энергия просто прет изнутри. Он не испытывал никакой боли, и ему подумалось, что дело может быть в том, что в мире Мертвых нет боли. Что если переход из одного мира в другой подобен смерти? Ведь если ты мертв, то о какой физической боли может идти речь? Впрочем, похуй. Он находится здесь и сейчас, он в моменте. Перед ним выступают люди, на концерт которых весь оставшийся мир сможет попасть только после смерти, а он жив! И он здесь! Надо наслаждаться каждой секундой и похуй, что после возвращения в мир живых боль от ломки растопчет его в пыль. Когда была сыграна последняя песня, Сид по традиции расхерачил бас и, спрыгнув со сцены, подошел к кудрявой блондинке. Фил сразу догадался, что это была Нэнси. В голове сама по себе зазвучала песня группы «Lumen» и промелькнула мысль, что эти двое даже не знают о том, что про них написали песню. «Какая ирония… Героиновый рай в итоге оказался царством моего деда.» Фил перевел взгляд на сцену и к своему огромному огорчению не увидел там Курта — он так хотел пожать ему руку! Сам не осознавая своих же действий, он забрался на сцену. — Сид, Нэнси! — крикнул он в микрофон, все еще не веря в то, что говорит это им в реальности. Они обернулись. — Я не знаю в курсе ли вы, но про вас одна российская группа сочинила песню и мне бы очень хотелось воспользоваться возможностью сыграть ее для вас. — Правда?! — Нэнси приобняла Сида за шею и запрыгала на месте. — Как здорово! Сид, давай послушаем? — Если мне не понравится, то я разобью ему ебало, — буркнул Сид, закуривая. — Сочту за честь подраться с Сидом Вишесом, — ухмыльнулся Фил и обратился к кому-то неопределенному: — Ребят, у кого-нибудь есть гитара? Его легонько ткнули в плечо чем-то жестким. Он повернул голову вправо и увидел перед собой Курта, в руках которого была гитара. Фил выдавил из себя «спасибо», чувствуя, как во рту резко пересохло. Курт подмигнул ему и, спрыгнув со сцены, устремился в сторону бара. — Че ты замер как истукан?! — крикнул Вишес. — Кобейна никогда не видел? — Милый, тише, — Нэнси нежно поцеловала его в щеку. Фил, шепнув «Транслейтиус», начал играть, испытывая какие-то очень странные чувства. Он играл на гитаре любимого музыканта, для самой скандальной рок-звезды всех времен и его подружки. — Ну, песня определенно моча ослиная, — вынес свой вердикт Сид. — Я вытерпел только из-за Нэнси. Вишес так быстро оказался на сцене, что Фил даже сообразить не успел, что произошло. Он схватил парня за грудки и подтянул к себе. Панк-рокер был чуть выше, но Волков был определенно больше по массе. — Ну давай, первый удар за тобой, — усмехнулся русский. Он почувствовал на себе взгляд и ему не нужно было обладать интуицией Ржевской, чтобы понять, что на него смотрел дед. Кулак Вишеса пришелся в левую скулу, но Фил всего лишь отступил на полшага назад — удар у панк-рок звезды был слабым. Парень усмехнулся этому факту. — Че, смешно тебе нахуй?! Отведай моих «мартинсов», сучара! — Сид, хорош, — Курт вырос за спиной Вишеса как из-под земли. — Парень просто сыграл песню. Разве тебе не льстит то, что про тебя и твою подружку написали что-то подобное? — Льстило бы гораздо больше, если бы она не была дерьмовой, — Сид все еще держал ногу задранной для удара. — Это была не моя песня, — выплюнул Фил. — Я это понял, мать твою! Если не можешь написать что-то свое охуенное, то и нехуй лезть на сцену с чужими дерьмовыми песнями. Мудила, — бросил Сид и, сбросив руки Курта со своих плеч, слез со сцены. — Выпьем? — спросил Кобейн, когда Вишес удалился в обнимку с Нэнси на достаточное от них расстояние. — Да, — стараясь сдержать невозмутимое лицо ответил Волков. Они сели в баре и заказали себе выпивку. Фил не знал, с чего начать разговор, так как спросить хотелось так много всего, но он не был уверен, что Курту его вопросы будут приятны. Волков где-то читал, что музыкант довольно сильно уставал от фанатов. — Ты на Сидни не злись, — начал Кобейн. — Говорят, он и при жизни был засранцем. Песня, кстати, неплохая, но отдает запашком попсятины, — он усмехнулся, пригубив напиток. — Да, есть такое, — кивнул Фил. — Вообще, я был удивлен, что они и после смерти вместе. — Настоящая любовь никогда не умрет, парень. Глядя на них мне радостно думать о том, что многие пары, кого разлучила смерть там, на земле, рано или поздно соединятся где-то тут. — Ты поэтому остался? — тихо спросил Фил. — Да, я хочу дождаться Кортни. — За вечную любовь, — Волков поднял стакан. — За любовь, — они чокнулись и осушили до дна. — Фрэнсис выросла красоткой, — прошептал парень, когда приятное тепло в горле, вызванное алкоголем, стало стихать. — Правда? — улыбаясь спросил Курт. — У тебя случайно нет фото? — Я попробую глянуть в Интернете, — Фил достал из кармана телефон, мало надеясь на то, что в загробном мире сеть будет ловить. К его огромному удивлению, сеть ловила на одно самое крошечное деление и картинки в поисковике загрузились. — Блондинкой ей, на мой взгляд лучше, — протягивая телефон собеседнику, сказал парень. — Да, она и правда красотка, — растянулся в улыбке мужчина. — Как же Френсис похожа на маму… — в уголках его глаз блеснула влага. — Я жалею, что не наблюдал за тем, как она растет, не видел ее первой влюбленности, не побывал на выпускном, — он утопил остаток фразы в новой порции алкоголя, которую вовремя подлил внимательный бармен. — Знаешь, что забавно? — Фил поглядел на музыканта, который покачал головой в отрицании, а в его взгляде застыло ожидание ответа. — Первой любовью моей подруги стал ты. — Серьезно? — губ мужчины коснулась улыбка. — Да, — Фил открыл фотографии на телефоне и показал Курту фото. — Это Алиса. Она как-то раз пришла ко мне домой и увидела твой плакат у меня в комнате и спросила кто это. В общем, я дал ей послушать твои песни, и она попросила закинуть их ей в плеер. — Она тебе сказала об этом? — на лице мужчины играла какая-то странная эмоция, представляющая собой смесь сочувствия и умиления. — Нет… — Фил кашлянул. — Мы с ней наткнулись на какую-то передачу по одному музыкальному каналу о тебе. В общем, у нее неделю была истерика после информации о том, что ты умер еще в девяносто четвертом. Мне потребовалось несколько дней, чтобы понять, почему она постоянно слушает «Heart-Shaped Box» и плачет. Когда я спросил, почему она плачет, Алиса сказала, что ей грустно, когда умирают молодые и красивые. Нам было по двенадцать. Я тогда не понимал истинной причины ее слез. — Передай ей, что я тоже ее люблю, потому что она любит то, что я делал. И обязательно обними ее. Если бы я знал, что такие прекрасные создания будут плакать из-за моей смерти, то сотню раз подумал бы о том, стоит ли мне сводить счеты с жизнью. Фил набрал в грудь воздух, чтобы задать вопрос, но в итоге испугался и изо рта вырвался непонятный булькающий звук. — Да ладно уж, спрашивай, — усмехнулся Курт. — Ты не жалеешь? Мужчина опустил взгляд, рассматривая жидкость в стакане. Помолчав где-то с минуту, он, на выдохе, сказал: — Я действительно заебался от популярности и потерял удовольствие от того, что делал. К тому же, у меня была тяжелая героиновая зависимость и я понимал, что рано или поздно меня убьет передоз. Я был в депрессии, в голове творился бесконечный мрак. Я… Давно планировал это. Тогда мне казалось, что смерть — это единственный выход. — А в итоге? — А в итоге я каждый день думаю о том, что у меня тупо не было сил справиться со всем этим дерьмом во мне. Разница только в том, что сейчас я свободен от каких-либо обязательств. Я и концерты даю два раза в год: в свой день рождения и в день смерти. Многие, кто тут оказался вместе со мной, говорят о том, что очень любили мою музыку. Поэтому двадцатого февраля я отдаю дань всем тем, кто до сих пор любит мою музыку там, — он указал пальцем вверх, а пятого апреля отмечаю день своей смерти с теми, кто, как и я, обрел свободу. — Ты получаешь от этого удовольствие? — Отчасти. Так или иначе это всего лишь два дня в году. Благо, все, кто здесь, приходят послушать мою музыку, а не поглазеть на меня как на обезьянку с гитарой. Тут так много людей, которых я лишил возможности послушать мою музыку вживую при жизни, как бы это каламбурно не звучало. На мой взгляд, подарить им такую возможность после смерти довольно классно. Я же все еще люблю людей. — Какого это бороться с зависимостью? — сорвался с губ Фила вопрос, который он задал с замиранием сердца. — Тяжело, — Курт сделал глоток. — Я пытался сбежать от реальности и боли, но героин — честный наркотик. Он не изменяет твое сознание. Он просто доставляет тебе кайф и чувство благополучия, но после этого ты видишь всю мерзость мира без прикрас, и тебе больше не помогают никакие обезболивающие, а то, что раньше доставляло удовольствие — становится безвкусным, пресным. Но главный его ужас в том, что он всегда оказывается сильнее силы воли. Поэтому лучший способ его победить — это никогда не вступать с ним в схватку. Хотя те ощущения, которые ты испытываешь с ним — приносят невъебенное наслаждение. — Извини, что я спросил. — Не парься, все в порядке. Я, конечно, не самый хороший пример человека, который попытался побороть зависимость. — Думаю, что Сид еще более худший пример, — Кобейн мягко посмеялся. Они проговорили еще около двух часов о музыке, взглядах на жизнь и обсудили кучу абсолютно разных тем. Фил признался Курту, что иногда размышлял о том, чтобы он сказал, если бы вдруг оказался перед ним: — И вот я тут, мы поговорили, кажется, обо всем на свете, а «спасибо» тебе за твою музыку так и не сказал. — Я это почувствовал, — Кобейн протянул руку, сжимая левое плечо парня. — Рад, что мы с тобой поболтали. Если вдруг ещё раз окажешься тут до смерти, — музыкант достал из бумажника какую-то визитку и, попросив у бармена ручку, что-то написал на обратной стороне, — заглядывай в гости. — Фил принял из его рук бумажку с адресом. — Как ты понял, что я из живых? — усмехнулся парень. — Ты теплый, — заулыбался Курт. — Сфоткаемся на память? — язык сработал быстрее мозга, который все еще искал ответ на вопрос, какой температуры находящиеся тут люди: холодные или чуть теплые? — Погнали, — Фил открыл камеру и сделал снимок. Обняв Курта напоследок, парень ощутил, что тот вообще не имеет никакой температуры. Это ощущение разбило его вдребезги. Все это время его любимый музыкант казался ему живым, но прикосновение к нему оказалось, как прикосновение к воздуху. Ни тепла, ни запаха, ни-че-го. — Не расстраивайся, — сказал Курт отстранившись, замечая его потерянный взгляд. — У тебя осталось фото, моя музыка и, надеюсь, хорошее впечатление о нашей беседе. Не жалей о том, что меня нет в живых. — Ты не мертв, — покачал головой Фил, еле сдерживая слезы. — Ты жив, чувак, пока жива твоя музыка. Курт всего лишь улыбнулся и, взяв чехол с гитарой, направился куда-то к выходу из клуба, оставляя Фила с разъедающим его чувством.

***

Покидая мир Мертвых, Фил поблагодарил деда за подарок и, сославшись на то, что ему нужно делать домашнее задание, отказался от предложения остаться у него на выходные. Подходя к комнате с котлом, парень засунул руку в карман и, аккуратно выудив из пакетика с зип-локом «Колесо эйфории», плотно сжал его в кулаке. На выходе из средней комнаты, парень почувствовал, как боль, поднимаясь из недр, начала сковывать его тело. Только он хотел закинуть в рот таблетку, как дед неожиданно к нему обернулся и Фил сделал вид, что зевает, и таблетка завалилась куда-то за шиворот толстовки. — Как поболтали-то с Куртом? А то я так и не спросил. — О, круто! — Фил шмыгнул носом, чувствуя, как его начало знобить и вытер влагу под ним. — Только мне теперь погано, что он физически не жив. — Не жалей мертвых, Фил, и не расстраивайся по поводу их смерти. Думай лучше о том, что ты второй человек в мире, кому удалось увидеть мертвых при жизни. Невербально высушив руку для рукопожатия магией, парень попрощался с дедом, из последних сил стараясь не показывать, насколько ему хуево. Дед трансгрессировал первым и Фил, взвыв от боли, повалился на снег. И вот он здесь, в торчковой преисподней: ему так плохо, что нет сил дышать, нет сил подняться, нет сил даже на то, чтобы произнести заклинание трансгрессии. Это ебучее сумеречное состояние, где нет ничего, кроме всесокрушающего страдания и боли в мозгу, и во всем теле, от которых никуда не скроешься. И нет никаких сил даже на то, чтобы нащупать в кармане «Эйфорию» и закинуться ей. «Господи, неужели я подохну тут, тупо замерзнув насмерть из-за того, что так плохо и нет сил даже на заклинание?..» Вдруг, из-за шиворота выкатилась таблетка, скатившись куда-то к ключице. Нащупав ее одеревеневшими пальцами, он кое-как засунул ее в рот и начал ждать. Где-то через пару минут боль притупилась, и он смог подняться. «Всего одна доза и станет полегче. Последняя в его жизни, и он посвятит эту дозу Курту Кобейну». Трансгрессия перенесла его в Бруклин. Пара кварталов, которые он прошел на автомате до нужного ему места, показались ему вечностью. «Колеса» справлялись со своей задачей и придавали сил, но чем ближе он подходил к точке продаж, тем громче голос в голове нашептывал ему, чтобы он ускорился, пугая его тем, что ему может ничего не достаться. Короткий вопрос, короткий ответ. Деньги. Десять доз. Понимание, что он слабак. Улыбка барыги. Ненависть к себе. — Вечеринка намечается? — хмыкнул паренек из-под капюшона. — Заткнись нахуй. Чернокожий начал что-то пиздеть на него, но Фил развернувшись на сто восемьдесят градусов, вставил наушники в уши и погромче включил песню. — Как иронично, блять, — усмехнулся Волков, услышав начало песни, которая заиграла в рандомном порядке. — Пачка за пачкой, мир вокруг меня запачкан. Деньги — на ветер, порошок в пакете, — напел Фил и, зайдя за угол дома, трансгрессировал в Хогсмид. Ввалившись в Выручай комнату, он плюхнулся на диван. Трясущимися руками Фил достал из кармана куртки один маленький пакетик с коричнево-белым порошком и высыпал его в ложку. Шепнув «Агуаменти», парень проследил за тем, как шприц наполнился водой на пять миллилитров. Медленно влив воду в ложку, он, левитируя ложку, щелкнул пальцами и поднес огонек ко дну ложки. Помешивая раствор кончиком иглы, он почувствовал, как изо рта начала сочиться слюна в предвкушении момента. Жидкость закипела и он, наконец, положил в ложку кусочек ватного диска и аккуратно втянул в шприц серовато-коричневую жидкость. Вынув из джинсов ремень одним резким рывком, он почувствовал, как все внутренности затряслись, а затем замерли в трепетном ожидании. Затянув ремень на руке, чуть пониже бицепса, Фил вцепился зубами в кожу ремня, чтобы удержать его в затянутом состоянии, и жилы на шее вздулись от напряжения. Постучав по сгибу локтя, он наконец заметил голубоватую вену. Вдруг, в голове зашептал голос здравого смысла, который был так похож на голос Алисы, что ему стоит остановиться, но тело свела полусудорога, будто бы оно крикнуло «нет!». Игла с легкостью проникла под кожу. Фил слегка нажал на поршень и в следующее мгновение отвел его назад, а в шприц влилась паутинка крови. Ослабив ремень, он вогнал все содержимое шприца себе в вену, и Господь лично взял его за руку и провел на маленькие персональные небеса, оставляя один на один с блаженством, уносившее из реальности на волнах прихода. Это продолжается то ли секунды, то ли часы, то ли одно мгновение. Сделав глубокий вдох, Фил потихонечку пришел в себя и, приманив к себе сигареты, закурил. Сигаретный дым такой невъебенно-вкусный под героином и кажется, что в легкие через сотни маленьких дырочек врывается свежий альпийский воздух, а не сигаретный дым.

***

Во вторник Фил наконец-то спустился в Большой зал на завтрак. За дни своего затворничества в Выручай комнате методом наблюдений ему удалось установить среднее время, которое ему удавалось выдержать без инъекций — оно составляло около двенадцати часов. Если в течение дня еще и раскуриваться «Дымным», то удавалось дотянуть до шестнадцати. Такими темпами он вполне мог вести нормальный образ жизни. Большой зал встретил Волкова шумом голосов и звоном столовых приборов. Парень так отвык от этого, и сейчас ему казалось, что его не было несколько месяцев, а не десять дней. — Фил, мои соболезнования, — сказала Гермиона, когда он сел напротив нее. — Мама в порядке? — Да, в полном, спасибо, — Волков натянул на себя вымученную улыбку и, повернувшись к Алисе, хотел было предложить ей сок, но ее уничтожающий взгляд буквально выпотрошил его наизнанку. — В чем дело? — грубо выдавил он. — Что-то я не припомню, чтобы ты рассказывал о каких-то двоюродных сестрах твоей мамы, — зло прошипела Алиса по-русски. — Ржевская, а что мне, нахуй, надо было сказать МакГонагалл?! — Ты хоть понимаешь, насколько было тупо с твоей стороны приезжать сюда, отпрашиваться у нее на липовые похороны, чтобы на три дня улететь бухать обратно! — Я планировал задержаться еще на недельку, но мы с Эшли расстались. Фил практически не соврал подруге. Он и правда думал, что будет входить в совместный режим жизни с героином чуточку дольше. К его облегчению подруга еще немного попилила ему мозг, но по ее тону парень понимал, что делала она это для профилактики, нежели чем от злости на него. Март наступил неожиданно. Перерывы между инъекциями становились все короче, но увеличивать дозу, чтобы продержаться подольше Фил боялся. Визиты к барыге в Бруклин теперь совершались каждые три дня. Последнее время он сидел на измене, боясь, что в один «прекрасный» день барыга ему скажет, что весь герыч он распродал. На этих пугающих мыслях, он начал затовариваться оптом. К середине месяца на левом сгибе локтя живого места не осталось. С каждым днем время от инъекции до инъекции сокращалось. Теперь ему приходилось ширяться «Укусом» до похода на обед в Большой зал, а затем, перебиваясь «Дымным» дотягивать до вечерней дозы, которые стали постепенно увеличиваться. Учеба проходила туго. Новая информация абсолютно не усваивалась и даже находясь под «Взрывом мозга», который стимулировал работу нейронов, он все равно не мог мыслить ясно. Алиса тем временем начинала что-то подозревать, о чем и сообщила ему сегодня за завтраком. Ее обеспокоенность можно было понять: вчера на занятии с ОД, он не мог отбить даже простейшие заклинания. Кое-как он отмазался от Алисы и, якобы заинтересовавшись рассказом Фреда и Джорджа, перевел все свое внимание на них. — Амбридж что-то лютует в последнее время, — хмыкнул Джордж. — Мы вчера отрабатывали наказание за игру на ее занятии со взрыв-кусачкой и через час к ней пришла та кудрявая девочка из Пуффендуя, — Рон, услышав это, скривился, понимая, что речь идет о четверокурснице, чье лицо было усыпано прыщами. — Ну, в общем, Амбридж устроила ей допрос насчет участия в запрещенных школой организациях, — закончил рассказ брата Фред. — Она точно прознала, — ахнула Алиса и ее взгляд метнулся к столу Слизерина. — Потрясающая дедукция, Ржевская! — саркастично хмыкнул Фил. — Я не договорила, Фил, — спокойно ответила Алиса и продолжила: — В последнее время Малфой стал гораздо чаще оказываться там, где ему быть не стоит, вы не заметили? — Например? — нахмурился Рон. — Ну, на уроках садиться он начал ближе к столу, где сидит Гермиона. Так же он чаще начал заглядывать в библиотеку в то время, когда туда прихожу я. Булстроуд пристрастилась к прогулкам именно в то время, когда я выхожу с Горынычем. — По твоей логике, Паркинсон должна следить за мной? — усмехнулся Фил. — Я думал мы просто трахаемся, а дело оказывается вот в чем. — Но… — протянул Джордж. — Мы тоже начали замечать, что Уоррингтон часто ошивается неподалеку от нас. — А за мной позавчера следил Нотт, когда я вечером шла в библиотеку отнести книгу, — хмыкнула Джинни. — Думала, что мне показалось. — Эй, Волков, — заговорщицки позвал его Фред. — Не хочешь поучаствовать в «Охоте на дружину»? — Не, я лучше попробую выведать у Пэнс в чем дело. — Вы еще и разговаривать умудряетесь? — хмыкнула Ржевская. — Не думал, что ты считаешь меня такой мразью. Я же все-таки джентльмен, Алиса. Тупая долбежка — это к Малфою. — Это тебе Паркинсон рассказала? — выгнула бровь Джинни. — Может быть вы уже прекратите обсуждать постельные темы за завтраком?! — не выдержала Гермиона. — Пуританство тебя не красит, Грейнджер, — хмыкнул Фил и, отодвинув от себя тарелку, направился на Травологию, закидываясь по пути «Взрывом мозга». В обед ему пришло сообщение от Кристофера, в котором он написал, что товар понадобится на месяц позже и Фил недовольно цокнул: он практически каждый вечер уделял час своего времени на то, чтобы заняться готовкой, тем самым оттягивая время вечерней инъекции. Да и багажник его «ласточки», был забит товаром практически под завязку. Прикинув, что в целом он выполнил план, парень решил добить остатки ингредиентов на товар для Кристофера, и оставить чуть-чуть для своих нужд. Вдруг, мысль о том, что освободившийся час он может потратить на визит к барыге, приподняла его настроение и он с нетерпением стал ждать вечера. После ужина Волков покинул замок и направился в Хогсмид. Трансгрессировав оттуда к точке сбыта наркотиков, Волков к своему ужасу не обнаружил паренька, который в этот раз пообещал ему достать товар почище. Прождав около часа, парень решил прошвырнуться по кварталу и поспрашивать местных. В обеденное время тут было довольно мало молодежи, но Филу наконец-то удалось выцепить темнокожего паренька, от которого пахло травкой. Описав ему внешность барыги, Волков, мало надеясь на успех, стал ждать хоть какую-то информацию. Парень сделал пару звонков и, наконец, кивнул Филу показывая ему тем самым, чтобы тот следовал за ним. Идти им предстояло около тридцати минут и русский стал чувствовать, что скорее всего ломка начнется аккурат к их приходу в нужное место. — Слушай, у тебя травки не осталось? — шмыгнув носом, буркнул Фил. — Че, ломать начало? — Да, озноб начинается. — Потерпи, тут ходу на три минуты осталось. Минут через пять они действительно оказались у какого-то жилого дома. Новый знакомый сказал дать ему деньги на героин и вошел в подъезд, оставляя Фила на улице. Парня не было уже минут десять и Волков стал нервничать: с собой у него не было «Колеса», и даже если он успеет трансгрессировать в Хогсмид, то до тачки, набитой наркотой сил добраться уже не будет. — Эй, — вперемешку со скрипом двери подъезда позвал знакомый Филу голос, — с тебя двести баксов за доставку и сопровождение. — А ты не охуел? — выпалил Фил. — Либо двести зеленых сверху, либо идешь нахуй корчиться от ломки. — Черт с тобой, на, — Волков достал из кармана две мятые бумажки и сунул их в протянутую темнокожую ладонь. Парень, посмотрев куда-то за его спину, быстро сунул ему пакетики и скрылся за дверью. Болевые центры стали сообщать, что уже пора. Фил собрался с силами и пошел в сторону ближайшей аптеки за шприцем. Ее адрес он посмотрел заранее и, благо, та находилась в соседнем доме. Каждый новый шаг давался ему все труднее и он, практически ввалился в аптеку. К его огромной радости очереди не было и парень, купив шприцев про запас, направился в какую-то забегаловку через дорогу. Подойдя к официантке, он попросил чашку кофе и какой-нибудь десерт, а затем поинтересовался, где у них можно «помыть руки». Он не заметил, как добрался до туалета. Тот находился как бы в закутке, чтобы посетители не видели, кто входит и выходит из туалета. «Уже пора…», — заныло тело, поторапливая своего хозяина. — Господи, час от часу не легче, — выдохнул Фил, щелкая задвижкой. Выложив на край крошечной раковины шприц и заветный пакетик, он чуть не простонал от своей тупости. Оглядевшись в поисках предмета, который можно зачаровать в ложку, он наткнулся на треснувшую мыльницу. Боготворя Мерлина за то, что он родился волшебником и МакГонагалл за уроки Трансфигурации, Фил щелкнул пальцами. Подогрев раствор, Фил, оторвав кусочек туалетной бумаги, втянул через него раствор в шприц и, опустив крышку унитаза, уселся на на нее. Нежная плоть уступила натиску заточенной стали и тело прошибло долгожданное облегчение. — Господи боже, — выдохнул Фил, ловя приход. Сквозь тугую вату сознания стали доноситься глухие стуки в дверь, но Фил даже не пытался что-то с этим сделать. Он сидел на унитазе с торчащей из вены иглой и безумной улыбкой на губах. Парень втыкал в одну точку, приятно качаясь на волнах эйфории. — Мы будем вынуждены вызвать полицию! — крикнул обеспокоенный женский голос и последовал звук удара по двери. — Да чтоб тебя черти драли, — пробормотал Фил, с трудом поднимаясь на ноги. Вынув из вены шприц, он положил его рядом с пакетиком и ложкой, а затем уничтожил их магией, оставляя вместо них горстку пепла. Затягивая ремень на поясе, Фил сдул пепел на пол и надел куртку висящую на крючке. Когда из-за двери послышался голос одного из прибывших полицейских, парень огляделся, дабы убедиться, что он ничего не забыл и, нащупав телефон в кармане, отщелкнул замок на двери и в ту же секунду трансгрессировал.

***

Патрулирование школьных коридоров оказалось на удивление успешным. Сегодня Малфою удалось поймать парочку третьекурсниц из Когтеврана, которые, по их словам, всего на всего задержались в библиотеке. Драко даже разбираться не стал, и моментально списал с них по десять баллов, а также внес их имена в зачарованный блокнотик — такой же находился у Амбридж и все, что в него писали старосты змеиного факультета отображалось и в блокнотике преподавателя. На страничке с сегодняшней датой красовались имена нарушительниц и завтра эти две любительницы ночных прогулок отправятся на допрос чаепитие к профессору по Защите от Темных искусств. Через полчаса в коридоре пятого этажа ему попалась парочка. Они так рьяно лобызались, что не заметили стоящего в десяти метрах от них старосту Слизерина. Когда руки парня нагло полезли под юбку, Малфой не выдержал такого хамского игнорирования его персоны: — Стеббинс, может ты уже отлепишься от задницы Фоссет? — в отвращении бросил Драко. — О, Мерлин! — ахнула Сандра, понимая, что легко от слизеринца они не отделаются. — Минус двадцать очков с обоих, — Драко достал книженцию и внес их имена. — Какого дракла ты там записываешь?! — Веду учет подозрительных личностей, шляющихся после отбоя. Вам разве не известно, что профессор Амбридж запретила участие во всякого рода запрещенных организациях? — промурлыкал он, разглядывая ноги Фоссет. — Мы нигде не участвуем! — всхлипнула девушка. — У нас просто свидание! — Ну что там у вас — будет разбираться Амбридж, — он перевел взгляд на Стеббинса. — Вас вызовут на беседу, так что если вы планировали устроить свиданку и завтра вечером, то ее придется перенести. А теперь марш по своим спальням, пока я еще десяток баллов с вас не списал! — рявкнул Драко и студентов за секунду сдуло из коридора. Размышляя о том, что Амбридж действительно могла оказаться права на счет существования какой-то «группы по интересам», Малфой поднялся на шестой этаж. Слизеринец находился в приподнятом настроении и подумывал о том, что уже можно заканчивать патрулирование, как за поворотом, послышался чей-то кашель. Драко, заглушив магией звуки шагов, направился на звук. — Вот так встреча! — протянул он, замечая Волкова, который внаглую курил прямо в окно. — Пошел нахуй, Малфой. — Минус пять очков, Волков. И еще минус десять за курение в коридоре. — Пошел. Нахуй, — повторил русский, оборачиваясь на слизеринца. — Минус десять очков, Волков. Я же, блять, так до бесконечности могу. — Я не в том состоянии, чтобы терпеть твое общество, — Фил выдохнул дым. — Знаешь, — Драко достал из кармана пачку сигарет, — а я вот как на зло просто в отличном настроении! — Ты конченый? — глядя на то, как он прикуривает, задал гриффиндорец риторический вопрос. — Ты сам только что списал с меня десять баллов за это! — Ну я так-то, блять, староста, — сжимая сигарету в зубах ответил Драко. — Что хочу, то и вытворяю. Как тебе такое, русский? — Нет, Ржевская мне, конечно, говорила, что ты больной, но я не думал, что звание старосты тебе настолько отшибет мозги. — О, так вы с подружкой говорите обо мне? — Драко сделал шаг к русскому. — Дрочите на меня оба что ли? — он, прищурившись на один глаз, затянулся, и выдохнул дым практически в лицо Волкову. — Фу, блять, — Волков скривился от слов слизеринца. — Я Ржевской шею сверну, если она хотя бы посмотрит в твою сторону, понял? — Что, хочешь добраться до ее девственности быстрее меня? — У тебя нет шансов, долбоеб, — усмехнулся Фил. — Ты так в этом уверен, — Драко растекся в гадкой ухмылке, предвкушая момент, когда сможет втащить русскому в ответку. — Я бы тебе уебал, но мне впадлу марать об тебя руки. — Что ж, — Драко сделал шаг к окну, оказываясь в полушаге от Волкова, и выкинул бычок в открытое окно, но вдруг, он почувствовал просто отвратительный запах, исходящий от него. — Каким дерьмом от тебя, нахуй, несет?! — Малфой поморщился. — Тебя это ебать не должно, мудила. Драко зло посмотрел ему в глаза и его брови взметнулись вверх: — Ты че обдолбанный?! — рявкнул Малфой и схватил Фила за края толстовки, впечатывая в стену. — Сука, — прошипел он, — у тебя, блять, зрачки с две крошечные точки! — Со мной все в порядке, дебил, — лениво хмыкнул Волков и схватив пачку сигарет, лежащую на подоконнике, убрал ее в карман куртки. — Под каким ты дерьмом, нахуй?! — Что, хочешь предложить мне закупаться наркотой у твоего папаши? — Волков резко вынул руку из кармана и толкнул Малфоя в грудь. — А скидку сделаете? — он взглянул на слизеринца. — Хотя, я, пожалуй, выбью ее из тебя другим способом. Фил уже занес кулак для удара, но Драко, заметивший выпавший из его кармана пакетик с порошком, нырнул вниз за ним. — Волков, — Малфой, выпрямившись, посмотрел на гриффиндорца полным озорных молний взглядом, — ты что на героине сидишь? — уголки губ поползли вверх. — А ты, я смотрю, разбираешься. — Не так много наркоты, которая имеет такой оттенок. А еще у тебя из кармана толстовки торчит край упаковки и, судя по кусочку рисунка, там шприцы. Я угадал? — Тебе бы в Госнаркоконтроль с такими познаниями. — Слу-у-ушай, — протянул Малфой, — а какая реакция будет у Ржевской, когда она узнает об этом? — он потряс пакетиком с героином и его губы расплылись в злой улыбке. — Только попробуй ей рассказать. Я слезаю, понял? — Ага, все вы нарики так говорите, — усмехнулся Драко. — Знаешь, мне глубоко насрать как скоро ты подохнешь от передоза. Мне не срать на то, что это уничтожит Ржевскую. Мы стали довольно близки, если учесть то, сколько мы времени провели вместе, — мягко произнес Драко, будто бы намекая русскому на то, как именно они с Алисой сблизились. — Боюсь, что ей придется прибежать оплакивать твою скоропостижную кончину ко мне, а я ой как не хочу подтирать ей сопли. — Да хуй тебе я откинусь, — усмехнулся Волков. — Когда надумаешь слезть, — Малфой протянул ему пакетик с наркотиком, — свистни. Попрошу отца оплатить твое лечение в клинике для наркозависимых. — Нахуй мне не упала помощь вашей блядской семейки! Волков грубо выхватил пакетик из пальцев Малфоя и скрылся в темноте коридоров, оставляя слизеринца с рвущим его душу на части желанием спасти русскому ублюдку жизнь. Ржевская не переживет, если этот кусок дерьма отъедет на тот свет. Идея, как провернуть спасение Волкова, пришла Драко в голову ровно в тот момент, когда гриффиндорец скрылся из виду. Малфой вызвал к себе домового и дал ему указания, что нужно принести к завтрашнему утру. Проснувшись, Малфой обнаружил на прикроватной тумбочке сверток и небольшую записку от домового. Взяв пустой пергамент, Драко черканул одну строчку и поспешил в совятню. В Большой зал он вошел аккурат к прилету сов. Сев за стол Слизерина, он выцепил взглядом сову, которой он отправил доставку, и проследил за ней до момента, пока та не сбросит в руки Ржевской посылку. Как только сверток оказался в ее руках, он положил себе яичницу и приступил к завтраку. Алиса с недоумением посмотрела на школьную сову, а затем на сверток в своих руках. Сова ухнула и схватила краешек пергамента, в который была завернута посылка, надорвав его. — Ну вот что ты наделала? — недовольно пробубнила Алиса, суя в клюв птицы печеньку. Вздохнув, девушка решила открыть посылку. Развязав джутовую веревочку, которой был перевязан сверток, Алиса взяла в руки записку: «Передай это своему дружку», — прочитала девушка и покрутила упаковку с надписью «Экспресс-тест на наркотики» в руках. — Фил, что это за херня? — Понятия не имею. — Это тест на наркотики! — Я знаю, что это тест на наркотики! Твой вопрос заключался не в этом. Кто это прислал? — Малфой, — Фил взял записку, но не увидел на ней подписи и вопросительно посмотрел на подругу. — Ты правда думаешь, что я не знаю, какой у него почерк? — Я думаю, это очередная шутка слизеринского Петросяна, — безразлично хмыкнул Фил. Алиса перевела взгляд на Малфоя, но тот, как ни в чем не бывало, разговаривал с Тео, и девушка решила, что это действительно может быть что-то из разряда дурацкого прикола. Вечером, после ужина, Алиса поднялась в спальню, чтобы вывести Горыныча на улицу и заметила на своей кровати буклетик, заголовок которого гласил: «Как узнать, что мой друг — наркоман?». Ржевская, не став разбираться как эта бумажка попала к ней в комнату, но судя по тому, что совы не было, то Малфой решил привлечь своих домовых. — Драко, какого черта? — без приветственных слов задала вопрос Алиса, как только слизеринец ответил на звонок. — О чем ты? — О тесте и о сраном буклете! — А, так ты об этом, — без грамма эмоций сказал парень. — Да это так, рассылка. Я же староста, должен заботиться о студентах. — Кто угодно, но только не ты! Драко Малфой и забота — две несовместимые вещи! И вообще: что-то я не припомню, чтобы что-то подобное приходило другим студентам! — Это выборочная акция, отправляем самым подозрительным. — Ты врешь мне, Малфой! Что ты опять задумал? — Ничего. Но буклетик все же почитай, а то мало ли. — Если Фил иногда покуривает травку — это не делает его наркоманом, — выдохнула Алиса. — Ну, все начинается с малого, Ржевская. — Это все из-за той ситуации на дне рождения Наташи? Ну, по поводу твоего папы и его, эм… Бизнеса. Я думала, ты сто раз остыл уже! — Ржевская, мне некогда с тобой болтать, — по голосу Драко Алиса поняла, что тот стал раздражаться и сбросила трубку. Ржевская все же решила последовать совету Малфоя, и открыла буклетик. В нем были перечислены основные способы определения того, принимает ли человек наркотики, а затем шел подробный разбор характерных признаков употребления того или иного наркотика. На следующий день девушка начала наблюдать. За завтраком Фил вел себя вполне нормально. Присмотревшись к тому, как выглядит друг, Алиса также не заметила каких-то изменений: зрачки были нормального размера, хоть под глазами и были синяки, но они были практически у всей школы и считать их признаком употребления наркотиков Розовая не стала. — Ржевская, ты влюбилась в меня что ли? — улыбнувшись, спросил Фил. — Не льсти себе, — хмыкнула Алиса. — Просто ты какой-то бледный. — На свежем воздухе редко бываю, — отмахнулся друг и уткнулся в тарелку с кашей. Ржевская еще с минутку понаблюдала за ним и все же поставила в буклетик плюсик, рядом со пунктом «Бледная кожа». На занятиях Волков, впрочем, вел себя «не как всегда». Обычно, успевающий записывать лекции Фил, сегодня то и дело совал свой нос в пергамент Алисы, чтобы переписать у нее то, что говорила МакГонагалл. — Ты каждую секунду будешь ко мне заглядывать? — шикнула Алиса, когда друг в очередной раз заглянул в ее записи. — Да она так быстро читает, я не успеваю запоминать. — Раньше такого за тобой, — девушка запнулась, вспоминая, что в буклетике был пункт «Трудности в сосредоточении и ухудшение памяти». — Не наблюдалось, — на выдохе сказала она, изумленно взглянув на друга. — Слушай, я не высыпаюсь! Сраные СОВ, черт бы их побрал, — пробубнил Фил и переписал строчку, периодически косясь на записи подруги. Улучив момент, Алиса достала буклетик и поставила два новых плюса — второй оказался рядом с пунктом «Нарушение сна». За обедом друг начал как-то странно елозить на месте, постоянно сгибая и разгибая локти, разминал шею и похрустывал пальцами. На вопрос Алисы «В чем дело?», он ответил, что он, видимо, слишком много времени проводит в сидячем положении и тело хочет размяться. Девушка внимательно посмотрела на друга, и заметила, что на лбу выступили капельки пота, а когда тот поднялся с места, не притронувшись к еде, то согнулся напополам от боли, схватившись рукой за правую коленку. — Господи, да что с тобой?! — ахнула Алиса, подскочив к Филу. — Судорога, сейчас пройдет, — прохрипел парень и, прихрамывая поплелся к выходу из Большого зала. — Что это с ним? — нахмурилась Гермиона. — Самой хотелось бы понять, — глядя другу в след ответила Ржевская и, нащупав в рюкзаке буклетик, поставила еще один плюсик рядом с «Мускульные и суставные боли». На занятии у профессора Флитвика добавился плюсик рядом с «Плохая координация движений». Профессор вызвал Фила к доске, чтобы тот продемонстрировал движения палочкой для нового заклинания, но движения у друга были вялыми, а палочка то и дело норовила вывалиться из пальцев. — Мистер Волков, что случилось с вашей координацией движений?! — ахнул профессор, глядя на неумелые движения студента, которого он считал одним из лучших на курсе. — Садитесь, пожалуйста, на место, — Фил поплелся к своей парте. По пути его шатнуло влево и он довольно сильно ударился бедром о край парты, за которой сидели Парвати с Лавандой. Ржевская, наблюдая за ним, наощупь вытащила буклетик и поставила еще один плюсик — координация движений определенно начала хромать после обеда. — А что, если он под кайфом, — практически беззвучно прошептала Алиса, не услышав приглашение профессора подойти к доске. — Алис, тебя к доске вызывают, — просипел друг, плюхаясь рядом. Девушка пролепетала что-то неразборчивое и, вскочив с места, подбежала к профессору. Взглянув на их с Филом парту, Алиса чуть не взвыла от досады, замечая раскрытый буклетик рядом с левой рукой Волкова, который, по счастливейшему стечению обстоятельств, пока не заметил его. Впрочем, стоило Ржевской отвлечься на профессора, как Фил, с ловкостью тигра, пододвинул к себе буклетик. Кровь в момент запульсировала в мозгу, а ледяной пот скатился по позвоночнику, когда парень, садясь на свое место, заметил периферическим зрением слово «наркотики» в раскрытой бумажке напротив места, на котором сидела подруга. Пробежавшись взглядом по тексту буклета, Волков шумно выдохнул через нос. Нет, Малфою нужно было отдать должное — сработал слизеринский гад оперативно. К своему удивлению, Фил не почувствовал ни грамма злости на белобрысого. Он еще раз просмотрел пункты, напротив которых Алиса поставила галочки: дело было плохо. Волков как раз ширнулся героином вместо обеда и чуть было не опоздал на занятие к Флитвику. Аккуратно достав из кармана «Эйфорию», Фил закинул ее в рот, чтобы зрачки пришли в норму. — Хер ты что узнаешь, Ржевская, — откидываясь на спинку кресла прошипел Фил, чувствуя, как его начинает потряхивать. Он сделал глубокий вдох и потихоньку пришел в себя. Дыхалка работала как часы и туман в голове слегка рассеялся, позволяя мыслить ясно. «При передозе такого не бывает. Успокойся. Все клево», — фокусируя взгляд на Алисе подумал парень и на губах отразилась ехидная ухмылка. Ощущение, что он невероятно гениален и поэтому неуловим, покинуло Фила примерно через три дня. Промежутки между ломками сокращались в геометрической прогрессии. «Дотягивать» до следующей инъекции на «Колесах» и «Дымном» становилось все сложнее, и парень начал колоться при любой удобной возможности. Скрываться от Алисы стало практически нереально, и парень постоянно сидел на измене, ссась того, что Ржевская вот-вот поймает его. Она то и дело пыталась поймать его в момент переодевания, заявляясь вечером в их с Роном и Гарри спальню, или просила дать ей толстовку, мол, она замерзла. Фил понимал, что таким образом Алиса хочет осмотреть его руки на предмет следов от уколов. Нервозное ощущение в желудке практически не отпускало и Волков, за ужином в пятницу, сообщил подруге, что на выходные он свалит кутить в Лондон. Получив от девушки пулеметную очередь из вопросов и бомбу, начиненную ее недовольством касательно этого решения, он покинул Большой зал. Ни в какой Лондон, Волков, понятное дело, не собирался. Добравшись до Выручай комнаты, Фил рассчитал дозы и выложил их в ряд на журнальном столике, положив под каждую дозу бумажку, на которой было написано время приема и предупреждающая фраза «Ширнешься раньше — сдохнешь от передоза». Сделав инъекцию, Фил откинулся на спинку дивана, радуясь тому, что ближайшие двое суток он будет свободен от так заебавшей своей обеспокоенностью по поводу его состояния Ржевской.

***

Фила лихорадило уже минут тридцать. С момента последней инъекции не прошло и трех часов, а его уже ломало так, будто бы он не ширялся сутки. Собравшись с силами, он подполз к журнальному столику, надеясь, что «Колесо» облегчит его страдания. Закинувшись, парень перевернулся на спину, в ожидании того, что его скоро отпустит, но железная хватка ломки не ослабла ни на мгновение. Все произошло быстро. Волков даже понять не успел, что он делает, когда всыпал содержимое двух пакетиков в ложку. Низ живота свело в предвкушении, будто бы он собирался вводить не иглу в вену, а свой член в Паркинсон. — Наркотики — это огонь… — Фил издал вздох наслаждения, чувствуя, как боль отступила, и повалился на бок, почувствовав, как изо рта потекла слюна. «…А все игры с огнем довольно быстро заканчиваются…», — медленно протекла мысль, за мгновение как он почувствовал, что начинает задыхаться. Цепляясь за ускользающее от него пребывание в сознании, Фил попытался достать из кармана монету, которая начала печь, но тело свело судорогой, и она с громким звоном ударилась о пол. — Ржевс…ка…я… — прохрипел парень и тело сковала судорога такой силы, что он не смог сделать и вдоха. Почувствовав тепло, Алиса сунула руку в карман джинсов. Достав оттуда монетку, девушка прочитала сообщение и, подозвав Горыныча, поспешила в замок. Идея проводить собрания ОД в рандомные дни и время была неплохой, но иногда довольно сильно рушила планы. Сегодня вечером девушка так хотела понежиться в ванной! Достав из кармана куртки телефон, Алиса начала писать Грейнджер сообщение, что она сегодня собирается устроить себе банные процедуры, намекая на то, что на занятии у профессора Поттера ее не будет. Вдруг, все ее тело свело жуткой болью, и дикая необходимость попасть в Выручай комнату заставила девушку перейти на бег, чтобы как можно скорее добраться до башни Гриффиндора. Заведя Горыныча, Алиса со всех ног кинулась на восьмой этаж, будто бы боясь, что она не успеет. Вопросы «Куда? Зачем? Почему?» зароились в голове, но ответы сбивало жжение в области солнечного сплетения. Волнение, вперемешку с паникой, охватывало все больше, не давая мыслить ясно. «Бежатьбежатьбежать!» Сердце отбивало бешеный ритм, дышать становилось все сложнее, а интуиция, перекрикивая голос разума, который вещал «Да какого хуя тут происходит?!», заставляла Ржевскую ускориться еще больше. Оказавшись в нужном коридоре, Алиса увидела перед стеной толпу из членов ОД. Тут и там слышались вопросы «Почему дверь не появляется?», какой-то гам, смешки и перешептывания. — Гарри, может быть дверь сломалась? — прогундосил Рон. — Отойди, — задыхаясь прохрипела Алиса, расталкивая Уизли с Гариком. «Мне очень нужно найти Фила», — подумала девушка, но стоило ей сделать пару шагов влево, как дверь появилась. — Ого! Как она это сделала?! — удивился рыжий. — Обычно надо несколько раз туда-сюда прошастать! — его голос звучал довольно радостно, но никто не удостоил его вниманием — все непонимающе глядели на Ржевскую, которая кинулась внутрь. Увидев лежащего на диване друга, девушка подбежала к нему. Кожа Фила была бледнее белого листа и едва теплой. Глаза были стеклянными, а взгляд застыл в одной точке. Алиса провела пальцем перед глазами друга — зрачки-точки не реагировали. — Фил, — голос сорвался. — Я прошу тебя, не надо! — Ржевская взвыла так громко, что все любопытные тут же сунули свои носы в Выручай комнату. — Господи… — ахнула Гермиона, прикрыв рот рукой. — Что с ним, Гарри? — прошептал Рон. — Он умер? — Мать твою, да тут же… — Симус оглядел помещение, — Целая лаборатория! Как думаете, для чего она? — Вышли отсюда все! Быстро вышли! — Джинни начала выталкивать из Выручай комнаты любопытных. Гарри, подойдя к Алисе, легонько дотронулся до ее плеча, но девушка так громко закричала, прижимая к себе друга, что Поттер отпрыгнул от нее на метр. Повисла оглушающая тишина, нарушаемая только воем Алисы. Она, не переставая прижимать к себе Фила, аккуратно вынула из его вены шприц и отбросила подальше. Пара слезинок упали прямо на место прокола, смешиваясь с кровью друга, которая сочилась из раны. — Он… — прошептал Рон. — Он умер, да? Кто-то ответит мне? — Заткнись, Рон! — шикнули на него Джинни с Гермионой. — Я пойду схожу за МакГонагалл, — пролепетал Колин Криви и Гарри, посмотрев на вход в Выручай комнату, увидел, что никто из членов ОД не ушел. Все стояли с застывшим на лицах ужасом, некоторые девочки плакали. Близнецы, которые какое-то время назад, еще пытались сдержать народ, теперь стояли с опущенными руками — никто даже и шага не делал внутрь. Вдруг, Выручай комната озарилась переливами всех цветов радуги. Гарри повернулся к Алисе и увидел, что прядки ее волос вспыхивают то голубым, то фиолетовым, то красным, то еще каким-то цветом из радужной палитры. Фред, поймав Колина за плечо, коротко кивнул в сторону Ржевской и Фила и у мальчика отвисла челюсть. Вокруг Алисы с Филом образовалась золотистая дымка, которая замерцала разноцветными блестками. Все присутствующие завороженно глядели на происходящую на их глазах магию. Губы девушки нежно коснулись щеки парня, и она почувствовала, какой горячей оказалась его кожа. Ее ладонь медленно скользнула под футболку Волкова: — Раз, два, — всхлипывая, начала отсчитывать удары сердца Алиса. — Вернись, я прошу тебя, — прошептала она и вновь припала губами к щеке друга, передавая ему все свои силы. Из груди Фила послышались душащие хрипы и его вывернуло прямо на Алису. — Тише, все хорошо, — прошептала Ржевская, будто бы не замечая того, что она была перепачкана содержимым желудка Волкова. — Дайте ему воды! — Агуаменти! — Гермиона протянула Алисе какую-то колбу, которую она нашла на столе, предварительно наложив на сосуд очищающее заклинание. Фил, дотронувшись до руки девушки, которой она держала колбу, сделал глоток и его вновь стошнило. — Отвратительно, — выдавил Рон и тут же получил подзатыльник от Джинни. — Меня так же рвало после паленого огневиски, — подал голос Джордж и послышались сдержанные смешки некоторых членов Отряда Дамблдора. — Алиса, — выдохнул Фил, пытаясь взглянуть на подругу, но сил не хватило и он уперся лбом ей в ключицу. — Ребят, оставьте нас, — прошептала Алиса. — Мы справимся. — Ты уверена? — обеспокоенно спросил Гарри. — Да, все будет хорошо, — девушка улыбнулась. — Самое страшное уже позади.