— Прежде чем отправиться мстить, вырой две могилы.
Одну для дурака и вторую для всех его надоедливых родственников. —
Император Ужаса Мстительный Первый.
Проснувшись, не сразу вспомнила, где нахожусь. Они отвезли меня в гостиницу, где сами остановились, когда я сказала, что не хочу возвращаться в сиротский приют, хотя я не могла вспомнить самого диалога. Я была одна в комнате, поэтому позволила себе насладиться ощущением мягкой кровати в два раза больше той, что была у меня в спальне приюта. Праэс выбрали не самое дорогое место для проживания, но выбор был неплох. Солнце, просачивавшееся сквозь ставни, говорило мне, что уже поздний вечер, так что я проспала большую часть дня. «Кто бы мог подумать, что перерезание пары глоток отнимает столько сил», — пришла мне в голову странная мысль. Я хотела, чтобы это предложение было формой самобичевания, но, когда попыталась вызвать сожаление о том, что сделала прошлой ночью, эмоциональный колодец оказался пустым. Я села на кровати и провела всё ещё усталой рукой по волосам. На башке был полный беспорядок, тёмные пряди перепутались за ночь. Теперь, когда я могла посмотреть на произошедшее со стороны, пришла мысль, что меня подтолкнули к решению отнять эти жизни. Но по какой причине, я даже представить себе не могла. Кто знает, почему злодеи делают то, что они делают? Не то чтобы это что-то меняло. Я приняла решение и сделала это по своим собственным причинам. Я не была уверена, что мои действия были справедливы, но даже при свете дня я не думала, что моё решение было неправильным. Я воспользовалась большой чашей с тёплой водой у кровати, чтобы ополоснуть лицо, и вытерлась висевшим рядом полотенцем — последние остатки сонливости были смыты. Рядом лежал нож в ножнах, и я без труда вспомнила момент, когда видела его в последний раз: я пыталась вернуть его прошлой ночью, и мне сказали, что теперь он мой. Даже не знаю, что я должна чувствовать по этому поводу. Так. Что теперь? Я умирала с голоду, так что мне необходимо было определиться с едой. У меня не было ощущения, что всё это дело закончено, но чего ещё мог хотеть от меня Рыцарь? Хотя это не тот вопрос, которым я должна задаваться на данный момент. Если ему что-то нужно, он это получит: у меня не было сил остановить его. Мне нужно было подумать о том, как выбраться из этой передряги. В ближайшее время я вряд ли снова столкнусь с кем-то столь высокопоставленным в рядах Империи, так что мне нужно было найти выход. Я купила эту возможность кровью, так что будь я проклята, если не сделаю этого. Я вспомнила, что Чёрный Рыцарь имел большой авторитет в Военном Колледже, что имело смысл, поскольку он командовал Легионами, в которые кадеты собирались вступить. Может быть, если я правильно разыграю свои карты, то смогу уговорить его дать мне место на занятиях в этом году? На данный момент у меня было почти достаточно денег, чтобы оплатить своё обучение, но сама поездка в Пустошь тоже требовала денег, и немаленьких. Впрочем, я была почти уверена, что слов правой руки Императрицы будет достаточно. Единственное препятствие, которое приходило на ум, состояло в том, что любой желающий попасть в Праэс из Кэллоу нуждался бы в документах, но на этот раз статус сироты будет преимуществом: сиротские приюты были Имперским учреждением, поэтому каждый из нас был зарегистрирован в канцелярии губернатора. Большинство кэллоу всё ещё не были зарегистрированы, поскольку принуждение к этому после Завоевания вызвало бы гражданские беспорядки, которых Империя стремилась избежать, но со временем это становилось всё более распространенным — существовали всевозможные ограничения на вид должностей, которые вы не могли занимать, если не были зарегистрированы. Многие представители старшего поколения бормотали себе под нос, что наличие имени в имперских архивах вряд ли закончится хорошо, и, честно говоря, я не сказала бы, что они ошибаются. Я подавала выпивку и разговаривала с огромным количеством Легионеров, поэтому уже не верила, что они всегда были готовы злонамеренно поджечь город и танцевать в пепле — нынче у них была лучшая репутация, чем у городской стражи — но эти записи были сделаны для людей в Атере, столице Империи. Судя по тому, что я слышала о дворянах, живущих в Городе Чёрных Врат, они были не из тех людей, которым хочется доверять своё имя. Даже другие праэс говорили о них с недоверием. Рассматривая своё отражение в зеркале, висящем на стене, я заметила, что моя блузка всё ещё была запачкана кровью со вчерашнего вечера. На синем были засохшие красные пятна от брызг крови, олицетворявшими конец жизни двух мужчин, и мне не хотелось идти по улицам с этим проклятым пятном на одежде. Однако похоже об этом позаботились: на комоде лежали аккуратно сложенные рубашка с длинными рукавами и брюки. Я неторопливо переоделась и надела сапоги, прежде чем выйти из комнаты, медля из-за дурных предчувствий. Я знала, что это дурная привычка, но, учитывая обстоятельства, решила не обращать на неё внимания. Короткий лестничный пролёт вниз привел меня в общую комнату гостиницы. Она была пуста, что было необычно в это время дня: сюда должны были стекаться путешественники из-за пределов города, а завсегдатаи толпиться вокруг своих обычных столиков. Лауэр до завоевания был столицей королевства Кэллоу, и даже при Империи он оставался одним из самых богатых городов в округе. В чьих карманах теперь оказалось это богатство — другая история, но учитывая, что мы были крупным торговым центром, хорошие гостиницы должны были быть переполнены в это время года. Хозяина гостиницы тоже не было видно, только одинокая женщина, сидевшая за одним из столиков у камина. Вокруг неё лежала стопка бумаги, и она писала на листке пергамента, обмакивая перо с механической регулярностью. Она не подняла головы от своей работы, пока я спускалась по лестнице, должно быть, не услышала меня. — Садись, — спокойно сказала она, не отрывая взгляда от пергамента. … А может, и услышала. Я заняла кресло напротив неё, гадая что ожидать дальше. — Хозяин гостиницы сейчас принесёт завтрак, — сказала незнакомка. Я кивнула, а потом почувствовала себя глупо, когда поняла, что она даже не взглянула на меня. — Я… — начала я. — Я знаю, кто ты, Кэтрин Обретённая, — безразлично отрезала она. Я приподняла бровь. — Это уже становится закономерностью, — сказала я. — Как мне вас называть? — Писец. О. Это было не имя, это было Имя. А это значит, что ты не должна болтать с незнакомцами. Снова. Завоевание было положено к ногам пяти Бедствий в рассказах: Чёрного Рыцаря, Чернокнижника, Капитана, Рейнджер и Ассасина. Женщина, сидевшая передо мной, не была одной из них, и она не вышла на первый план в легендах, как Рейнджер и Чернокнижник. Я предположила, что её Роль не совсем подходит для броских подвигов — но она не была неизвестной. Говорили, что она следовала за Блэком как вторая тень, наводя порядок после побед. Подумав об этом, я немного удивилась, что не видела её вчера вечером. Её фактический уровень власти в Империи был предметом споров, но было мало людей достаточно глупых, чтобы не согласиться с тем, что попасть в её немилость было бы очень плохим обстоятельством. Трактирщик нарушил неловкое молчание, которое установилось между нами, — во всяком случае, неловкое с моей стороны, она, казалось, ничего не заметила, — войдя в комнату с большой тарелкой яичницы с колбасой, и поставив её передо мной с натренированной улыбкой. — Мэм, — поприветствовал он меня. — Леди Писец, вы уверены, что я не могу предложить вам чаю или вина? — В этом нет необходимости, — ответила та. Было приятно видеть, что я не единственная, ради кого она не поднимала головы. Почтительно поклонившись, мужчина прокрался обратно на кухню, оставив меня поглощать свою первую за день трапезу. Это была не самая изысканная еда, но она аппетитно дымилась, а я умирала с голоду — никогда в жизни не ела ничего вкуснее. К тому времени, как я покончила с остатками жареной колбасы, Писец закончила то, что она делала, размашисто расписавшись внизу пергамента, прежде чем прислонить кончик пера к чернильнице. — Блэк должен вернуться до вечернего колокола, — сказала она мне. — Он захочет поговорить с тобой. Я ответила не сразу, отчасти потому, что не знала, что и думать по поводу того, что самый известный злодей нашего времени хочет поговорить со мной снова, но также и потому, что я изучала женщину, сидящую напротив меня. Внешне она была довольно невзрачна, с перепачканными чернилами пальцами и миниатюрной фигурой. Хотя, учитывая, что мы примерно одного роста, возможно, мне следовало бы использовать более лестные выражения. Ей не хватало весомости Блэка и Капитана, которую они продемонстрировали вчера, того, как они могли заполнить комнату, просто находясь в ней. Я бы скептически отнеслась к тому, что у неё вообще есть Имя, если бы не то, как она без труда определила моё присутствие раньше. В Писце было что-то скрытое, и я напомнила себе, что Имя не обязательно должно быть связано с насилием, чтобы быть опасным. — Есть идеи, о чём он хочет поговорить? — поинтересовалась я. — Надзирательнице из вашего приюта сообщили, что ты всё ещё жива, — ответила она, полностью игнорируя вопрос. — Она уже начала волноваться. Я издала неопределённый благодарный звук. Я не испытывала неприязни к Матроне Нелтер, хотя её лекции иногда действовали мне на нервы. Она, конечно, не одобряла мою работу в Крысином Гнезде — и закатила бы грандиозный скандал, если бы знала, что я дралась в Яме, — ведь у Дома Лауэра Для Трагически Осиротевших Девочек была возможность готовить своих подопечных для более утончённой работы, чем подача напитков. Девочки обычно покидали приют с достаточным образованием, чтобы заняться ремеслом или стать воспитательницами для благородных детей. То, что она нашла время обеспокоиться моим отсутствием, означало, что она по-своему заботится обо мне. Писец, похоже, решила, что наш разговор окончен, потому как вытащила из кучи чистый лист пергамента и обмакнула перо. Как оказалось, она была права насчёт того, что Рыцарь скоро вернётся: я лишь наполовину допила чай, когда он вошёл в гостиную. — Добрый вечер, Кэтрин, — весело поздоровался он. — Писец. — Блэк, — ответила кивнула невзрачная женщина, и я немного больше зауважала её, признавая сколько мужества потребовалось, чтобы отвергнуть проклятого Чёрного Рыцаря в пользу листа пергамента. — Цифры подтверждают? — спросил он, очевидно, привыкший к её холодному безразличию. — Да, не то чтобы это имело значение, учитывая признание. Капитан? — Мне требуется разговор с Оримом. Кое-что из этого прошло мимо моей головы, но имя я узнала. Генерал Орим — Орим Мрачный, как называли его легионеры с ласковой улыбкой, возглавлял Пятый Легион, стоявший гарнизоном в Лауэре. Я допила чай, ожидая своей очереди. — Кэтрин, — сказал Блэк через мгновение, поворачиваясь ко мне, — ты… Он сделал паузу. — Похоже, у тебя есть вопрос? — закончил он. — Это будет звучать немного странно, — начала я издалека. — Но я имею в виду… я слышала истории, и я думаю, что должна уточнить. Чтобы уберечь всех нас от многих неприятностей в будущем и всё такое. Он поднял бровь, продолжая молчать. — Ну, просто чтобы убедиться, — сказала я. — Ты случайно не мой давно потерянный отец, который отдал меня в сиротский приют, чтобы я была в безопасности от его врагов, и теперь вернувшийся, когда я достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе? К моему лёгкому ужасу, я вызвала смех у монстра, сидящего напротив меня. Казалось, вопрос его искренне позабавил, и я поняла, что всё ещё сирота. «Слава Небесам за это», — выдохнула я. Тем не менее, это означало, что теперь я совсем не понимаю, почему он проявил ко мне интерес. — Нет, — ответил он. — Боюсь, что я не приложил руку к твоему появлению на свет. Кроме того, человек никогда не бывает достаточно взрослым, чтобы иметь дело с такими врагами, как у меня. — Могу себе представить, — сказала я, хотя на самом деле не могла. По правде говоря, я не могла представить себе людей, способных побеспокоить сидящего напротив меня. В Кэллоу осталась только одна герцогиня, и этой женщиной была деорайт, которая на самом деле не хотела иметь ничего общего с остальной страной. Мысль о том, что она возглавит восстание против Империи, была довольно смехотворной, а других дворян, обладающих достаточной силой, не осталось. Может быть, Первый Принц Принципата? Ходили слухи, что она наконец положила конец их гражданской войне, так что они, вероятно, снова начнут присматриваться к своим соседям. — Кстати, о сомнительных личностях, — сказал он. — Я надеялся, что мы сможем поговорить о губернаторе. Я приподняла бровь: — Мне говорили, что большинство слов, которые я употребляю в его адрес, не должны произноситься приличными леди. — А ты что? — он улыбнулся. — Приличная леди? Я фыркнула. Значит, он хотел поговорить о губернаторе Мазусе. Что ж, просто поговорить я могла. Возможно, ему не понравится то, что я скажу, но он сам попросил. — Он, наверное, самый ненавистный человек в Империи, — честно призналась я. — Никто не жалуется, потому что, если ты это сделаешь, стражники постучат в твою дверь, но в Лауэре найдётся мало людей, кто отказался бы по нему потоптаться, будь они уверены, что это сойдет им с рук. Блэк задумчиво хмыкнул, отпивая из чашки. — У меня сложилось впечатление, что он был в хороших отношениях по крайней мере с гильдиями, — сказал он. Я пожала плечами. — С тем количеством золота, которое он отсыпал гильдейским мастерам, это вроде как данность, — ответила я. — Те немногие, которые не хотели иметь с ним ничего общего, столкнулись с несчастными случаями, а их преемники были намного более сговорчивыми. — Несчастные случаи? — заинтересовался Блэк. — Он даже не скрывает этого, — нахмурилась я. — Тара Голденай — она возглавляла Гильдию Спайсеров и высказала ему, что скорее разорится, чем возьмёт у него взятку, утонула в ванне, в которой едва ли был дюйм воды. И даже не заставляй меня упоминать о городской страже. — Я так понимаю, что инциденты вроде вчерашнего не являются чем-то неслыханным? — В основном они делают то, что им положено, — признала я. — Но ни для кого не секрет, что они — его головорезы, и когда собирают чрезвычайные налоги, то ни с кем не церемонятся. Его губы сжались. — Ах да, знаменитые налоги. Он создал довольно много шума в Атере с ними. — Забавно, что они все временные, но почему-то никогда не заканчиваются, — проворчала я. Налоги были главной причиной ненависти к Мазусу. Все ожидали, что любой праэс, назначенный Императрицей губернатором, попытается превратить Лауэр в свою личную вотчину, но после десяти лет Легионов, управлявших городом, все привыкли к тому, что люди, ответственные за это, были беспристрастны. До тех пор, пока вы не устроили беспорядок или не совершили преступление, легионерам было всё равно, что делают кэллоу. Мазус совал свой нос во всё подряд, и за носом обычно следовала рука, которая хватала всё больше золота. Цены на продовольствие неуклонно росли в течение последних нескольких лет, и я слышала, как люди жаловались, что товары, которые не были одобрены Гильдией, дорожали. А поскольку гильдии брали на себя всё, что они одобряли, — а Мазус, разумеется, получал свою долю, — одна только стоимость вступления в гильдию могла вывести из бизнеса мелких торговцев. Более того, всё это приводило меня в ярость, потому что было глупым. Торговля в Лауэре и близко не была такой оживлённой, как 10 лет назад, а как минимум половина людей на Летней Ярмарке были местными жителями. Этот человек был сосредоточен на цели выжать из города всё, что только можно, и даже не осознавал, что душит его. — Это полный идиотизм, — согласился Блэк, и я чуть не выпрыгнула из своей кожи. Мог ли он на самом деле читать мысли, или я сказала что-то из этого вслух? — Твоё лицо говорит само за себя, — сказал он мне с весёлой улыбкой. Мой пульс участился: я не была полностью уверена в его искренности, но он был согласен со мной. Почему? Разве больше золота для Империи не было бы хорошо с его точки зрения, независимо от того, как Мазус получил его? Даже если ситуация в конечном итоге взорвётся и заденет губернатора, гарнизона Легиона будет достаточно, чтобы подавить беспорядки. У меня на языке вертелась дюжина вопросов, но я не была уверена, что могу их задать. До сих пор он был благоразумен, почти приветлив, но не стоит забывать, что человек напротив меня поставил на колени целое королевство. Возможно, другая девушка подумала бы, что то, как он продолжал улыбаться, означало его дружеское отношение, но у меня не было никаких предпосылок для такого предположения. И всё же я чувствовала давно знакомый зуд под кожей. Потребность знать почему, безостановочное, безграничное стремление понять, как всё вокруг меня работает. К тому же, он был тем, кто превратил этот разговор в диалог, не так ли? Он мог бы сделать его допросом — дьявол раздери, он мог бы спросить кого-то более осведомлённого, чем шестнадцатилетняя девочка-сирота, но по какой-то причине он приложил все усилия, чтобы этот разговор не был односторонним. — Если он идиот, — высказалась я вопреки здравому смыслу, — тогда почему он губернатор? Лицо Рыцаря не изменилось, но в его выражении появилось отчетливое чувство… удовлетворения. Как у человека, получившего подтверждение своей правоты. — На самом деле от Мазуса не ожидали, что он здесь что-то сделает, — сказал он. — Это было чисто политическое назначение. — Императрица хотела вознаградить его за что-то, — предположила я, — и отдала ему самый богатый город в Кэллоу, чтобы он правил им. — Это была не награда, — ответил Блэк, — а взятка. Его отец — Высокий Лорд, а после Завоевания мы должны были успокоить их. Я удивлённо моргнула. — Успокоить их? — вырвалось у меня. — Она же Императрица, зачем ей кого-то успокаивать? Блэк допил вино и отставил кубок в сторону. — Ты думаешь о власти, как об абсолюте, но это ложное представление. Если старшая надзирательница вашего сиротского приюта наденет корону и объявит себя Правителем Лауэра, это каким-то образом даст ей власть над городом? — Полагаю, это риторический вопрос, — сухо ответила я. Он хмыкнул, соглашаясь. — То же самое и с Малисией: сидение на троне не означает, что все праэс подчиняются её прихотям. Она нуждается в поддержке других людей, обладающих властью, или её авторитет остается не более чем вежливой фикцией. Тон его голоса не сильно отличался от того, которым пользовались лучшие воспитатели, нанятые приютом, когда они говорили о своём любимом предмете, что было достаточно… странно. Образ учёного средних лет, отвечающего за наши уроки, не очень хорошо сочетался с образом злодея, стоящего передо мной. — Значит, ей нужно привлечь всех Высоких Лордов на свою сторону? — поинтересовалась я. Сардоническая улыбка тронула его губы. — Это было бы большим достижением, учитывая, что они ненавидят друг друга почти так же сильно, как и её, — пробормотал он. — Нет, не всех. Ей просто нужно, чтобы их было достаточно, дабы другие считали восстание невозможным. — И лучший способ привлечь на свою сторону людей, которые ей нужны, это дать им славный город Кэллоу, чтобы получать налоги, — нахмурилась я. — Даже если это означает, что его жители столкнутся с таким ублюдком, как Мазус. — Более или менее, — согласился он. — Корона получает определённую часть налогов, которые он собирает, а это гораздо больше золота, чем предполагалось в течение последних нескольких лет. В результате возникли вопросы. Я приподняла бровь: — Императрице не нравится, что она получает больше, чем ожидала? Глаза Блэка стали холодными. — Золото не растёт на деревьях, Кэтрин. Были высказаны опасения по поводу того, насколько хорошо Лауэр справляется с таким бременем. Я задумчиво хмыкнула. — Вы боитесь, что задушите золотого гуся, — произнесла я. Он пренебрежительно махнул рукой. — Это, конечно, часть проблемы, но в конечном счёте это второстепенный вопрос. Настоящая проблема в том, что он вызывает беспорядки. — Не то, чтобы мысль о Легионе, подавляющем мятеж, не была ужасающей, — сказала я, — но разве они не существуют именно для того, чтобы иметь дело с такого рода вещами? Я поморщилась, немного обеспокоенная тем, как легко было проникнуться имперским складом ума. Конечно, я планировала пойти в Легионы сама, но я сделала этот выбор с мыслью, что когда я поднимусь достаточно высоко в рядах, то смогу предотвратить всё то, о чём говорила. Блэк налил себе ещё вина, молча предлагая сделать то же самое для меня. Я отрицательно покачала головой. Не то чтобы я не любила вино — я пробовала его несколько раз в Крысином Гнезде и обнаружила, что мне нравятся некоторые сорта, — но я только что позавтракала, и в любом случае было слишком рано для выпивки. Однако праэсит начал пить рано, так что я не очень удивилась, что он пьёт уже вторую чашу. — Они могли бы довольно легко подавить беспорядки, — признал Блэк. — Но это повлечёт за собой последствия. Сказать или нет? Чёрт возьми, это будет не самая дерзкая вещь, которую я ему уже говорила. — Я не думала, что мёртвые кэллоу — это то, о чём вы так сильно беспокоитесь, сэр. Я постаралась, чтобы мой тон был вежливым. Одно дело — дёргать дракона за хвост, и совсем другое — одновременно с этим дразнить его. — Я ненавижу расточительство, — ответил Рыцарь, явно озадаченный моим намёком на то, что он нераскаявшийся массовый убийца. Наверное, я была не первой, кто это сделал. — Всё, чего можно добиться, убивая бунтовщиков, это загнать негодование в подполье. Он отставил чашу в сторону. — Проблема гораздо шире, Кэтрин. Возьмём две нации с примерно одинаковым населением. Одна аннексирует другую, но не имеет при этом никакой реальной легитимности, кроме силы оружия. Как удержать аннексированную нацию от восстания? Я не понимала, почему он не упоминает имена праэс и кэллоу в своих гипотетических упражнениях, учитывая, насколько очевидно было то, о чём мы говорили. С целью абстрагироваться? Наверное, было бы легче говорить о… неприятных мерах, если бы я не говорила прямо о своих соотечественниках. Тем не менее, этот хлипкая завуалированность работала. — Используйте Легионы — я имею в виду армии завоевателей — чтобы закрутить гайки против любого, кто переступит черту. Повесьте достаточно людей, и никто не будет с вами драться, — сказала я через мгновение. В каком-то смысле было намного легче править, когда ты был Злом. Надоедливые мелкие концепции, такие как справедливость или милосердие к врагам переставали быть тем, о чём вы должны были беспокоиться. — А, правь через страх, — задумчиво произнес он. — В какой-то степени это работает. Это хрупкий баланс между тем, что люди боятся вас достаточно, чтобы не взбунтоваться, и тем, что они так напуганы, что думают, что им нечего терять. Вот почему, когда кто-то действительно доводит людей до такого уровня террора, необходимо вмешаться. Пазл сложился, словно одна из тех причудливых металлических головоломок, которые продавались на рынке. — Мазус, — догадалась я. — Политика Империи состоит в том, чтобы использовать Кэллоу, но не злоупотреблять этим, — сказал Блэк. — Губернатор причиняет больше вреда, чем думает. Я постаралась убрать от своего лица возникшее чувство лёгкого отвращения. Кто вообще такое говорит? Но хоть эта мысль и была зловещей, с политической точки зрения она не была глупостью. Я бы в любом случае предпочла иметь во главе компетентного монстра злобному идиоту. — Ты действительно думаешь, что беспорядки в Лауэре могут распространиться повсюду? — поинтересовалась я. — Ключ к тому, чтобы Империя сохранила контроль над завоёванными землями — это не страх, моя дорогая, а апатия. До тех пор, пока простые люди могут заниматься своими делами и жить в основном безмятежно, какое им дело до того, кому идут их налоги? Губернатор снова заставляет людей задумываться о том, кто ими правит, а это очень опасно. — Да. Это многое объясняет, на самом деле, — признала я. Во-первых, это, наконец, пролило свет на то, почему Легионы Ужаса — которые получали свои указания от Чёрного Рыцаря — так отличались по сравнению с владычеством Мазуса в качестве правителя Лауэра. То, что губернатор не был союзником Императрицы, также объясняло, почему легионеры никогда не давали повода причислить их к друзьям Мазуса. Я бы списала это на смесь такой же сильной, как и у нас, неприязни к этому человеку и элементарной порядочности, но вполне логично, что за кулисами всего этого действовала политика. — Есть и более тонкая опасность, и именно из-за неё я приехал сюда лично, — добавил Блэк через мгновение. Я приподняла бровь, любопытствуя, но решила, что на сегодня уже достаточно надавила. Я не знала, сколько верёвок он готов мне дать, но у меня было чувство, что я уже достаточно натянула, чтобы хватило повеситься. — Считай это историей, если хочешь, — пробормотал зеленоглазый мужчина. — Город — некогда столица процветающего королевства — теперь разорён и угнетён. Его народ раздавлен всё возрастающим бременем, и нет никакой надежды. Появляется… — Герой, — также тихо закончила я. Дерьмо. Это действительно могло превратиться в неприятную ситуацию. Точно так же, как оставленное сухое кострище рано или поздно попадет искра, так и город, подобный тому, что он только что описал, оставленный без присмотра слишком долго, в конце концов, породил бы Роль, чтобы заполнить пустоту. Победит ли герой Чёрного Рыцаря? Я в этом сомневалась. В конце концов, последние семеро не справились, и я слышала, что тот, который был пять лет назад, не продержался и недели, прежде чем Ассасин добрался до него. Однако, если он достаточно разозлит людей в городе, то может причинить много вреда, прежде чем его убьют. Но это было на другом уровне — Рыцарь даже не сражался с героем, он создавал ситуацию, при которой необходимость в герое просто не возникнет. — Слёзы Небес, — тихо сказала я. — Неудивительно, что ты убиваешь их каждый раз. Стрела нацелена задолго до того, как вылетает утка. Улыбка Блэка стала острой, как нож. — Если я выигрываю, это ещё не значит, что я не буду жульничать. — Тогда зачем ты мне всё это рассказываешь? — спросила я, махнув рукой, чтобы образно охватить весь разговор. — Разве это не сделает меня обузой? Ты не похож на человека, который оставляет после себя незавершённые вопросы. Он взял свой кубок и сделал глоток. — Потому что ты мне кого-то напоминаешь, — ответил он. — И потому, что после того, как ты пойдёшь со мной на банкет, я сделаю тебе предложение. Я нахмурилась от предположения, что я просто пойду с ним. Не то чтобы он был не прав — даже если у него не было оснований торопить события, я уже была достаточно заинтересована, чтобы согласиться — но говоря мне в лицо об отсутствии у меня выбора он был той ещё задницей. — Банкет? — хмыкнула я. — Звучит замысловато. Я должна буду как-то подготовиться? — Это будет губернаторский банкет, — задумчиво произнес он. — Тогда, пожалуй, я захвачу с собой нож.