— Дом — это то место, где можно приказать утопить кого-нибудь
и не получить никаких странных взглядов. —
Император Ужаса Третий Злобный
Он нашёл место, окружённое кустами, немного в стороне от дороги. Должно быть, им пользовались путешественники: там всё ещё лежал пепел с тех пор, как кто-то в последний раз разжигал костер. Собирать дрова было немного сложнее, чем обычно, так как у него был меч матери вместо топора, но он справился, не отрезав ни одной конечности. Спального мешка у него не было, хотя плащ был достаточно плотным, чтобы служить ему не хуже — он не в первый раз спал на природе. Он был недостаточно близко к Пустоши, чтобы те твари, что бродили там ночью, могли стать проблемой, слава Богам Внизу. В кустах впереди послышался шорох, и рука зеленоглазого мальчика опустилась на рукоять меча. Судьба всегда любила маленькие насмешки. И всё же, бандиты так близко к Сатусу? Необычно. Он слышал, что ополчение фригольдеров охраняет землю, или, по крайней мере пытается, насколько это возможно в Империи. Через мгновение из зелени появился темнокожий мальчик примерно его возраста, выглядевший немного встревоженным. — Добрый вечер, — сказал незнакомец. Его голос был глубоким и ровным, таким, который можно было слушать часами, даже если разговор был скучным. Пальцы Амадея расслабились на рукояти меча, но не оставили её полностью. Нет смысла идти на глупый риск. — Добрый вечер, — осторожно ответил он. — Я прошу укрытия у твоего костра, путник, — церемонно произнес другой мальчик. — Согласен, — ответил Амадей, стараясь скрыть облегчение. Он был знаком с обычаями Тагреба: незнакомец только что согласился, что до рассвета между ними не будет насилия. Кожа другого мальчика была слишком тёмной для жителя пустыни, но в данный момент он не был склонен смотреть дарёному коню в зубы. — О, слава Богам, — сказал другой путешественник, проводя рукой по своим коротким чёрным волосам. — Я уже начал думать, что мне придется свернуться калачиком под деревом на ночь. Амадей поднял бровь. — Ты не умеешь разводить огонь? — Мальчик улыбнулся ему, сверкнув белыми зубами в свете костра. — Не такой, как в лагере, — ответил он, демонстрируя голубое пламя, на мгновение окутавшее его руку, прежде чем рассеяться в ничто. — Полезный трюк, — сказал зеленоглазый мальчик. — Маг? Незнакомец кивнул. — Меня зовут Подмастерье. — А тебя?☠
Сон оставался со мной ещё долго после того, как я проснулась. Предупреждение или представление? Если я не ошибаюсь, мальчик, который вышел из кустов, был Чернокнижником задолго до того, как он заявил права на свое нынешнее Имя. Видение было короче, чем обычно, и, возможно, не так важно. Сны, которые мне снились раньше, всегда были поворотными точками в жизни Блэка, уроками, которые он выучил или преподал. Если только это не было поворотным моментом. Нельзя было отрицать, что без мага калибра Чернокнижника на его стороне многое из того, что сделал Блэк, было бы вне его досягаемости. В итоге, я вздохнула и отложила всё это в сторону. Я предполагала, что в своё время смысл станет ясен. К тому времени, как Пятнадцатый прибыл в Саммерхолм, прошла половина месяца Указаний. О том, чтобы поселить нас в городе-крепости, не могло быть и речи: то, что осталось от Двенадцатого, занимало всё свободное пространство, и ещё немного сверху. Некоторые граждане, по-видимому, были вынуждены поселить у себя часть солдат, и я могла только представить, как это происходило. В конце концов, после повешения не прошло и года, и никто не держал зла так, как кэллоу. Мой легион должен был просочиться через город и обосноваться в одном из ныне заброшенных лагерей на западном берегу. Я решила войти в Саммерхолм первой, в ожидании, что в какой-то момент встречусь с генералом Афолаби. Мои еженедельные сеансы прорицания с Блэком включали сводку военных действий, но мне было бы лучше иметь перспективу кого-то, стоящего ногами на земле. Однако насколько дружелюбным будет генерал, пока неизвестно. Афолаби Магоро был старым дворянином сонинке, и хотя я сомневалась, что кто-то настолько высоко в пищевой цепочке будет связан со Старой Кровью, бытие расистским мудаком не мешало людям командовать в Легионах. То, что он отдал мятежникам почти четверть Двенадцатого, когда они восстали в Марчфорде, не внушало особой надежды. Я остановила Зомби перед мостом, больше для вида, чем для чего-либо еще. Лошадь-нежить отреагировала на мою волю, а не на реальный физический стимул. Прищурившись, чтобы посмотреть, кого Наук выбрал для моего эскорта, я обнаружила приятный сюрприз: Нилин терпеливо ждал чуть впереди, по бокам от него стояла пара линий из его когорты. То, что Наук послал своего Старшего Трибуна сопровождать меня, было немного удивительно, учитывая, насколько точно я знала, как сильно орк полагался на организаторские способности этого человека, но я предполагала, что он решил сохранить мою безопасность в семье, так сказать. Хотя я старалась не выказывать явного фаворитизма, нельзя было отрицать, что я была намного ближе к офицерам, которые последовали за мной в Пятнадцатый из Крысиного Отряда. Спокойноглазый сонинке отдал честь, когда я подъехала к нему — если ему и было неудобно стоять так близко к некромантической конструкции, то на его лице не было и следа этого. С другой стороны, праэс не очень-то переживают на счет некромантии. В некотором смысле это имело смысл: чаще всего, если на поле боя была нежить, она была на стороне Империи. — Леди Оруженосец, — поприветствовал меня Нилин. — Трибун, — сухо ответила я. Я уже высказала свое мнение о формальности между нами совершенно ясно, и хотя он соглашался на мои пожелания, когда мы шли выпить, он возвращался к титулам, когда мы были на публике. Темнокожий мужчина закатил глаза, услышав невысказанные слова. — Вы готовы войти в город? — спросил он. — Верес уже отдала приказ о марше, — пожала я плечами. — Так что нет смысла разводить болтовню. Нилин кивнул и резко свистнул. Линии выстроились позади нас эскортом, сам трибун почти не отставал от моего коня. Я бросила задумчивый взгляд на идущих за нами легионеров, лениво потирая большим пальцем рукоять меча. Скоро мне придется собрать собственную свиту, личный эквивалент Чёрных Стражей моего учителя. Мне не давали никаких ограничений на её размер, хотя, учитывая, что мне придётся кормить и снаряжать их из собственного кармана, я должна была держать её управляемой. В настоящее время я получала жалованье, эквивалентное жалованью генерала, доход, который делал сбережения, которые я привезла с собой из Кэллоу, смехотворными по сравнению с ним. По меркам Лауэра у меня были средства купца из высших слоев общества, хотя я всё ещё не дотягивала до большинства землевладельцев. Хотя мне придется быть осторожной с теми, кого я приму. Моя свита будет служить для решения вопросов, которые я не смогу решить с помощью Пятнадцатого, а также для моей личной безопасности, что заставляло меня неохотно вовлекать Праэс. Это подождёт, решила я. Пока я была погружена в свои мысли, Нилин, очевидно, обратил свое внимание на мост, который мы пересекали, по-видимому, очарованный конструкцией. — Я не вижу здесь ничего, кроме камня, — сказала я ему, вытряхивая его из созерцания. Темнокожий парень откашлялся, слегка смутившись. — У меня есть некоторый интерес к архитектуре, — признался он. — Способ, которым кэллоу адаптировали миезанскую технику, совершенно отличается от нашего — стиль чисто местный, но основные принципы те же. Я склонила голову набок. — Значит, хороший мост? — Он не продержится так долго, как сооружения на Благословенном Острове, но я считаю, что он намного превосходит все остальные в Кэллоу. Или даже некоторой части Праэс, если честно. Я отметила это для дальнейшего ознакомления, хотя меня больше заинтересовал этот ранее неизвестный аспект трибуна. — Я не считала тебя учёным типом, — сообщила я ему. Сонинке пожал плечами. — Я был на Имперском довольствии и до Военного Колледжа, — ответил он. — Я подумывал о том, чтобы пойти на курсы сапёров, прежде чем связываться с Науком, но командный путь имел лучшие карьерные перспективы. Я удивлённо моргнула. — Ты учился в одной из имперских школ? Я думаю, ты первый студент оттуда, которого я встретила. Честно говоря, мне до сих пор трудно поверить, что Башня финансирует бесплатное образование. Нилин хихикнул, звук был на полпути между горечью и весельем. — Бесплатно — это сильно сказано, леди Оруженосец, — сказал он мне. — Студентам, возможно, и не нужно платить золотом, но мы обязаны служить Башне в течение времени, эквивалентного продолжительности нашего образования — либо как государственные служащие, либо как солдаты. Я поморщилась. Это больше походило на Империю, которую я знала. — Так как же ты оттуда попал в Колледж? — поинтересовалась я. — Не пойми меня неправильно, я рада, что ты находишься под моим командованием, но Военный Колледж — это не совсем научное учреждение. — Я попал в число первых пяти студентов своего курса, поэтому мне предложили полную стипендию для Колледжа, — объяснил Нилин. — Не там, где я думал, что окажусь, но это лучше, чем быть сборщиком налогов в Кэллоу. — Я уверена, что из тебя получился бы отличный сборщик налогов, — ровно ответила я, хотя и не смогла скрыть, как дрогнули мои губы. — Не сомневаюсь, — сухо ответил сонинке. — И всё же было бы досадно пропустить всё это волнение. Науку не терпится вонзить зубы в настоящую битву, и я должен признать, что энтузиазм заразителен. Я приподняла бровь: ни его лицо, ни тон никак не были затронуты этим самым энтузиазмом, хотя я предполагала, что это было в духе Нилина. Когда ветераны Крысиного Отряда напивались, он был единственным, кто никогда не буйствовал в пьяном виде — самым взволнованным я его видела, когда он провёл половину колокола, читая лекцию Разбойнику о том, почему было чрезвычайно грубо намекать, что люди из Волофа всё ещё практикуют массовые жертвоприношения в Лабиринте Печей. Остаток пути через мост мы провели в праздной болтовне, приятно отвлекаясь от того, что ждало меня впереди. И всё же довольно скоро мы подъехали к воротам. Высокие кованые бронзовые двери были широко распахнуты, и казалось, что генерал Афолаби ждал меня. Шеренга легионеров ждала у часовых, стоя прямо, как шомпол, теперь, когда я появилась в поле зрения. Их офицер вышла вперёд, и я была приятно удивлена, заметив, что она была Старшим Трибуном: Афолаби вполне мог бы послать мне кого-нибудь ниже по рангу в качестве приветствующего. То, что он потрудился послать кого-то такого высокого ранга, было хорошим знаком. — Мэм, — женщина приветствовала меня резким салютом. — Добро пожаловать в Саммерхолм. Генерал шлёт вам свои благодарности за столь быстрое прибытие. — Очень любезно с его стороны, — легко ответила я. — Как тебя зовут, солдат? — Старший трибун Фадия, — представилась она. — Я буду сопровождать вас в городе. Я приподняла бровь. — Я не знала, что ситуация в Саммерхолме требует дополнительной линии в дополнение к моей собственной охране. Губы старшего трибуна сжались. — Мне поручено отвечать на все ваши вопросы, пока генерал не сможет встретиться с вами, — ответила она. — Но, если позволите, это не тот разговор, который следует вести в открытую. Во дворце Свершений вам были предоставлены комнаты для отдыха и прохладительные напитки. Очень скрытно, решила я. Но это не было неуважением, так что не было никакой необходимости сжигать добрую волю, настаивая на этом здесь. Что именно происходит в Саммерхолме? Город был достаточно далеко от линии фронта восстания Льеса, чтобы не было никакого риска нападения. Не говоря уже о том, что нападать на такое сильно укреплённое место, как это, было бы полным идиотизмом. Было ли это связано с Чернокнижником? Бедствие, насколько я знала, всё ещё был в городе. — Тогда веди, старший трибун, — наконец ответила я. Рано или поздно я собиралась посетить Саммерхолм, где никто не пытался меня убить. Но, скорее всего, это будет не этот раз.☠
Дворец Свершений был удивительно аскетичен по сравнению со своим аналогом в Лауэре. Это не было совершенно неожиданным развитием событий. Графы Саммерхолма всегда были воинственными людьми, даже когда они правили своим маленьким королевством еще до основания Кэллоу. Комната, которую мне отвели, была меньше той, которую Блэк выделил для меня в своём поместье в Атере, но тем не менее она была удобной: мебель была из дорогого импортного льесского дерева и только что отполирована. Гобелены, украшавшие стены, изображали охоту или сражения, и если количество имперских поражений было каким-то показателем, никто не потрудился изменить их со времен Завоевания. Когда я вошла, на столике в прихожей меня ждал графин с охлаждённым вином и пара бокалов. Было ещё немного рано начинать пить, но солнце уже вовсю светило, и у меня разыгралась жажда — я налила себе бокал и предложила то же самое Нилину, хотя мой подручный отказался. Старший Трибун Фадия неловко встала, когда я заняла место с легким вздохом удовольствия, мой собственный Старший Трибун встал справа от меня, как невозмутимая горгулья. — Информация, которой я собираюсь поделиться, считается ограниченной, — сказала Фадия, слишком вежливая, чтобы прямо сказать, что она хотела бы, чтобы я отослала Нилина из комнаты. Прискорбно для неё, потому что он никуда не денется. Я уже сделала большую уступку, чем намеревалась, держа своих легионеров в коридорах. — Я вообще не привела бы старшего трибуна Нилина, если бы не доверяла ему, — решительно ответила я. — Так что же здесь происходит, солдат? Моё терпение на исходе. Женщина откашлялась. — У нас есть основания подозревать, что в городе есть герои. Я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, потирая переносицу. — Конечно, этот ублюдок решил появиться, — пожаловалась я. — Очевидно, ситуация и так была недостаточно нестабильной — и, погоди, ты сказала герои? Мне потребовалось мгновение, чтобы заметить множественное число. — По нашим оценкам, их по меньшей мере двое, — сказала Фадия. — Скорее всего, больше. — Что случилось с одиноким в Одиноком Мечнике? — застонала я. — Это неприемлемо. Ты видела Блэка когда-нибудь расхаживающем в белых одеждах? Это называется Именем, а не Намерением. Женщина издала неопределенный звук, лицо её ничего не выражало, а глаза были слишком широко раскрыты. — Леди Оруженосец не винит посыльного, старший трибун, — спокойно произнес Нилин. — Не нужно бояться за свою жизнь. Фадия судорожно вздохнула. Ха. Может быть, поэтому она так нервничала рядом со мной? Я могла предположить откуда это бралось. Несмотря на то, что мой учитель и его товарищи были практичными людьми, они были всего лишь последним поколением в давней традиции злодейства. Я достаточно читала о прошлых тиранах, чтобы знать, что убийство носителей плохих новостей было одним из самых мягких пороков, которые они демонстрировали. Мне пришлось бы пройти долгий путь, чтобы когда-нибудь заставить Высокого Лорда построить яму для аллигаторов за свой счет, просто чтобы столкнуть его в неё. — Генерал смог опознать кого-нибудь из героев? — поинтересовалась я. Старший трибун кивнула. — Мы знаем, что в городе сейчас действует Вор. Недавняя кража соответствует той схеме, которую она продемонстрировала, когда в последний раз была в Саммерхолме. Я склонила голову набок. — Что она украла? — Ключи, — ответила Фадия. — Несколько комплектов, большинство из которых дают доступ к военной инфраструктуре. Я нахмурилась. — Мне трудно поверить, что Вору понадобятся ключи от… А. Их несколько, и они рассчитывают действовать одновременно в нескольких местах. — Генерал Афолаби пришёл к тем же выводам, — кивнула она. — Лорд Чернокнижник установил защитные барьеры на ключевых позициях, но он сообщил нам, что у них есть контрмеры, блокирующие его прорицание. — Значит, у них есть либо жрец, либо маг с каким-то талантом, — тихо добавил Нилин. — Это не прощупывание, они здесь по определенной причине. Я нахмурилась. Неужели мой старый приятель Мечник пришёл уладить наши разногласия? Для него было бы прорывом в схеме собрать других героев только для того, чтобы убрать меня. В любом случае, насколько они помогут, было спорным вопросом: в конце концов, всё свелось бы к нам двоим. Если только он не попытается убить меня во время нашей второй встречи. Это будет… необычно гибким для него. Я на это не куплюсь. — Как там порядок в городе? — спросила я Старшего Трибуна. Женщина слабо улыбнулась. — После повешения в Марчфорде начались беспорядки, но всё стихло, когда лорд Чернокнижник вошёл в город. С тех пор открытого сопротивления не было, но последние две ночи мы теряем людей. — Патрули несут потери? — поинтересовалась я. — Убийства, — тихо поправила Фадия. — Каждое утро мы находим на улицах заколотого офицера. Я прошипела проклятие на харсуме. — Они пытают солдат? — Кто-то использует нож, чтобы вырезать послание прямо на из лицах, — призналась она. — Это всегда одни и те же слова. Я смотрела на неё, пока она не продолжила. — Никакого перемирия с Врагом, — процитировала она. Она немного поколебалась, прежде чем продолжить. — Наши целители говорят, что рисунок раны означает, что они всё ещё были живы, когда послание вырезалось. Ох, дьявол. Это было даже не антигероическое поведение, а прямо-таки злодейское. Одинокий Мечник всегда был упертым фанатиком, но это было… И мы знаем, чья это вина, не так ли, Кэтрин? Оказывается, позволение разгневанным злобным героям свободно разгуливать по Творению может иметь последствия. Кто бы мог подумать? Дьявол, с таким же успехом я могла бы сама взяться за нож. — Ты можешь заняться самобичеванием позже, — сказала я себе. Сначала дело. — Сколько людей знает? — устало спросила я. — Первый труп был найден во Дворе Мечей, — поморщилась Старший Трибун. — Весь город знает. Я подавила желание снова выругаться. Так много для того, чтобы держать это в секрете. — И ты говоришь, что никакого сопротивления не было? — скептически повторила я. — Никакого открытого, если есть что-то более тревожное, — сказала женщина. — Мэм, Саммерхолм — это кипящий котёл, который вот-вот опрокинется. Если так пойдет и дальше, генерал считает, что до конца месяца мы столкнемся с полномасштабным восстанием. Я стиснула зубы. — И что же Чернокнижник делал по этому поводу? — Кроме оберегов? Ничего. С тех пор как он прибыл, он скрывается в западном бастионе вместе с сыном, — ответила Фадия с плохо скрываемым негодованием. — Просьбы о его вмешательстве систематически игнорируются. Что, дьявол раздери, здесь происходит? — удивилась я. Этот человек был настоящим Бедствием, он был частью команды, которая впервые завоевала Кэллоу. Почему он не вмешался до того, как ситуация вышла из-под контроля? Плачущие Небеса, почему Блэк не приказал ему вмешаться? Я точно знала, что они находятся в контакте. Какая-то часть меня задавалась вопросом, было ли это еще одним испытанием, но я узнала своего учителя лучше — он не позволил бы ситуации, подобной этой, гноиться без дьявольски веской причины, и оценки, хватит ли у меня сил подавлять бунтующих кэллоу, вряд ли уместны. Это было бы… расточительно, а Чёрный — не такой. — Нилин, — заговорила я. — Пошли гонца к Верес. Мы входим в сарай, полный осколочных зарядов, и кто-то только что украл спичечный коробок. Сонинке кивнул и направился в коридор, чтобы отдать команду. Я снова обратила своё внимание на другого Старшего Трибуна, заставив себя надеть маску невозмутимости. — Есть ещё что-нибудь, что я должна знать? — Генерал Афолаби приглашает вас и ваших старших офицеров поужинать с ним сегодня вечером, — ответила она. — Лорд Чернокнижник просил вас приехать к нему как можно скорее. Я резко улыбнулась. — Вот и славно. Мне уже давно нужно хорошенько поговорить с этим человеком. Фадия слегка смутилась, потом снова откашлялась. — Генерал также почтительно просил, чтобы вы не приносили запасы гоблинского огня в пределы города. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, не обращая внимания на сдавленный звук, который издавал Нилин, пытаясь не рассмеяться. — Это не проблема, — ответила я, поднимаясь на ноги. Пора найти Хакрама: у меня есть несколько вопросов к Повелителю Красных Небес, и лучше бы мне получить несколько хороших, дьявол их побери, ответов.☠
— Боевой дух упал до дна, — сообщил мне Хакрам, когда мы направились к западному бастиону. — Легионы не были предназначены для подавления гражданских беспорядков, и это было заметно. Я хмыкнула в знак согласия. Была причина, по которой Империя сохранила большую часть гражданской инфраструктуры Королевства нетронутой после Завоевания. Не говоря уже о том, что демонтаж основных институтов Кэллоу означал бы полторы головных боли одновременно, Легионы Ужаса не были миротворческой организацией. Легионеры были обучены решать проблемы с помощью эффективного применения насилия, но загнать всех недовольных в петлю означало бы просто подлить масла в огонь. А Империя очень, очень хочет избежать ситуации, когда им придётся топтать открытое пламя. Мне стало интересно, потерял ли Блэк доверие, когда вспыхнуло восстание Льеса: в конце концов, он был фактическим правителем Кэллоу за последние двадцать лет. Имперские губернаторы в конечном счете были подотчетны только Башне, но как уполномоченная правая рука Малисии мой учитель был прямо над ними в иерархии. Или это плохо отразится на Императрице? — Что слышно о генерале Афолаби? — спросила я, решив на время отложить ход своих мыслей. Позже я расскажу об этом Айше: из моих подчиненных в Пятнадцатом, она была самым близким к политическому советнику. Хакрам задумчиво откашлялся, собираясь с мыслями, прежде чем ответить на мой вопрос. Мой адъютант провел последние полчаса, общаясь с рядовыми Двенадцатого Легиона, пытаясь понять, что у них на уме. То, что мне даже не нужно было просить его об этом, было ещё одним знаком в пользу орка: Хакрам умел указывать пальцем на проблемы ещё до того, как я замечала их существование и намеревалась их исправить. — Они не совсем потеряли веру в него, — ответил орк. — Он не командовал в Марчфорде, и никто не ожидает, что он сможет справиться с героями в одиночку. Но это уже вторая неприятность Двенадцатого за два месяца, и им нужно кого-то обвинить. Я поморщилась. Итак, в плохом положении, но ещё не в отчаянии. Мне придётся разобраться с ситуацией, прежде чем дело дойдет до этой части: я не собиралась позволять легионерам подавлять мятежи мечом. Основная причина, по которой я стала Оруженосцем, заключалась в том, чтобы остановить подобное, и я не могла полностью игнорировать виноватый зуд в затылке, который шептал, что я была непосредственно ответственна за этот беспорядок. Кроме того, резня среди гражданского населения имела бы последствия в остальной части Кэллоу. Центр и север все еще находились под контролем, но если Империя начнет убивать людей на улицах, вспыхнут беспорядки. Ничто не существует в вакууме, Кэтрин, — напомнил мне голос Блэка. Ни Имена, ни троны, ни армии. Потяните за ниточку, и что-то всегда будет на том конце. — А имперский губернатор? — удивилась я. — Я ожидала получить от него сообщение. Хакрам фыркнул. — Это был бы настоящий подвиг. Этот человек мёртв — он был первой жертвой в этой серии убийств. С тех пор Саммерхолм находится на военном положении. — Я начинаю думать, что у Мечника есть фетиш на убийство чиновников, — недовольно проворчала я. — Это уже двое, от которых он избавился за год. — Разные люди, разные удары, — задумчиво произнес Хакрам, и я фыркнула. Прежде чем разговор успел отклониться от темы, мы подошли ко входу в бастион, вернее к тому что им было. Приземистая башня перед нами была одной из нескольких, которые усеивали внешнее кольцо города, нависая над улицами над ней крытыми галереями, предназначенным для размещения лучников и осадных машин. Если армия сумеет прорваться за внешние стены, Саммерхолм был построен, чтобы высосать их досуха. Горстка легионеров стояла в нишах по обе стороны ворот самого бастиона, но наверху не было никаких признаков активности Легиона. Неужели Бедствие забрал себе целую оборонительную структуру? Я положила руку на деревянную дверь, но тут же отдернула её. — Кэтрин? — спросил Хакрам. — Магия, — ответила я. — Мощное заклятье. — Говорят, лорд Чернокнижник выставил в городе защиту, — заметил орк. — Было бы странно, если бы над его домом не висела такая же. — Это не защитное заклятье, — сказала я, нахмурившись. — Я знаю, какие они бывают, Блэк научил меня распознавать их. Это… страннее. Как будто весь бастион — часть какого-то узора. — Это вредно? — спросил мой адъютант. — Не думаю, — призналась я, помолчав. — Оно чувствуется как иголки, когда есть угроза. Здесь же спокойно, если уж на то пошло. Что бы это ни было, оно также поддерживалось гигантским количеством энергии. Может быть, не такой большой, как древнее колдовство, заложенное в камнях Башни, но гораздо больше, чем все остальное, что я видела. Глубоко вздохнув, я толкнула дверь и шагнула через порог. Я почувствовала, как что-то омыло мою кожу, но больше ничего не произошло. Я бросила взгляд вокруг, только чтобы увидеть, что на первом этаже никого не было. Он должен был служить общей комнатой, но, кроме скамеек и столов, здесь не было ничего примечательного. Не обращая внимания на неприятное чувство, поселившееся в моём животе, я направилась к лестнице в задней части комнаты, Хакрам молча последовал моему примеру. Второй этаж служил караульным помещением, но я не стала задерживаться, чтобы осмотреть его: сквозь лестницу, ведущую на третий этаж, просачивался свет. Разве тебя убило бы послать кого-нибудь поприветствовать нас вместо того, чтобы позволить нам бродить по жуткому пустому бастиону? Жуть поднялась на уровень выше, когда мы ступили на последний этаж. Камень здесь совершенно отличался от всего остального в бастионе, испещрённый синими прожилками, которые, казалось, менялись, если смотреть на него слишком долго. Более того, помещение было больше, чем ему полагалось быть: гостиная, где мы одиноко стояли, была такой же широкой, каким казался бастион снаружи, но в неё вели коридоры. Напротив нас пара больших тонированных окон позволяла заглянуть в помещение, похожее на мастерскую, и я слышала, как люди разговаривают через закрытую дверь. Голоса внезапно стали громче, и я шагнула ближе к стеклу. — … опять вылез! Я едва успела поднять щит, как стекло взорвалось.