Лунная соната

      Мия лениво скользила взглядом по ломаной линии крыш прижавшихся друг к другу домов из красного, чёрного и серого кирпича. Ещё низкое солнце рыжеватой глазурью ложилось на их покатые склоны и выступающие шпили. Тесную улочку заполнили огни фар и маячащие среди них цветные светоотражатели велосипедистов. Лита, как водится, не выдержала первой, оборвав тугое молчание, повисшее в автомобиле:       — А куда мы собственно едем?       — В Утрехт.       Встрепенувшись при знакомом названии, Мия тут же обернулась к Софии, вклиниваясь в диалог.       — К Алену?       — Чуть дальше, в деревушку Дриберген-Рейсенбург. Будет лучше, если мы пока остановимся там.       — То есть это не в городе?       — Другая провинция, Лита.       — О. Вообще-то у меня тут отель забронирован.       — Это не страшно. Отменить бронь — минутное дело.       — Слушайте, спасибо за гостеприимство и всё такое, но…       — Это не было приглашением, мисс Варгас.       Мие показалось, что температура воздуха в салоне понизилась на несколько градусов, отчего пришлось на секунду задержать дыхание. Она впервые за всё время их полуторанедельной разлуки слышала голос Виктора, не искажённый динамиком телефона, наяву, опасно близко. Промелькнуло чувство, что она вовсе забыла, каково это — теряться и замирать от остро выточенных нот и непререкаемого тона. Лите неведомо подобное. Вскинув брови на его официальное обращение, девушка стрельнула глазами в сторону Мии, вытянув губы в беззвучном, дурашливом «упс».       — Раз просчитывать последствия ваших действий столь трудоёмкая задача, я упрощу её и обрисую складывающуюся ситуацию. Местный князь не был осведомлён о вашем несвоевременном визите. Спонтанное появление двух Стражей на его территории может вызвать ненужные вопросы и пересуды в вампирском обществе, а потому твоё присутствие, Лита, будет оставаться незримым, пока не потребуется иное. Озаботься своей безопасностью, это не сложно.       — Что, мне всю экскурсионную программу прикрыть? Я, может, здесь только ради музея Ван…       — И снова мимо. Посещение музеев выходит за рамки обеспечения твоей безопасности.       — Меня могут задушить подсолнухи-убийцы?       С особой медлительностью преодолев последние метры, они затормозили на красном сигнале светофора. Напряжение, витающее в воздухе, было почти осязаемым. София, видимо, стремясь сгладить обстановку, доброжелательно заметила:       — О, дорогая, эти подсолнухи были лет восемь назад. Их убрали в тот же год, оставив лишь скромное стеклянное здание.       — Не может быть! Какой идиот тогда составляет путеводители по достопримечательностям?       От неозвученного, скрытого витиеватыми словами упрёка Виктора в свою сторону в животе стянулся тугой комок ощерившейся досады. Мия поймала взгляд мужа в боковом зеркале заднего вида. Выдержанный, будто предупреждающий. Только колкая игла негодования и обиды дразнила кончик языка, вынуждая ядовито бросить:       — В шкафу её запрёшь?       — Если потребуется.       — Эм, я всё ещё здесь, к сведению.       — И меня?       Зелёный ударил по глазам. Не нуждающиеся в пригласительных сигналах собственные тормоза давно были спущены, ломая все возведённые расстоянием и временем препятствия и нормы приличия. Звонкий гудок клаксона раздался позади, подгоняя их застывшую в недвижности машину.       — Пристегни ремень, Мия.       — Мне давит. И я всё равно на заднем сидении.       Её раздражала вся разворачивающаяся ситуация. До нервного зуда, до проникающей под рёбра дрожи. Их немое приветствие, его холодность, её кипящие эмоции. Присутствие третьих лиц, вся шелуха лишних слов и спрятанная за ними истина, такая необходимая, но недоступная. Вновь ударивший по ушам клаксон. Рука Софии легла на водительское кресло, когда она обернулась к Мие. Цепко сжала спинку, так близко к его плечу. Это раздражало тоже. Её место. Терпкое гранатовое вино в показавшихся над оправой очков глазах и вежливая просьба.       — Предлагаю посоревноваться в упрямстве в более располагающей обстановке. Мия, будь добра.       На них оборачивались редкие пешеходы. Захотелось поддаться секундному импульсу, выскочить из душного салона и втиснуться в строй спешащих по своим делам людей, затеряться на несколько мучительно нужных минут или даже навечно. Бросился бы, остановил, растворился за ней, с ней? Где угодно, только не в этом моменте. Взгляд зацепился за вдавленный блокиратор двери. Его безупречная предусмотрительность ли, её безупречная предсказуемость. Третий, особенно протяжный, гудок оборвался щелчком ремня безопасности и набираемой шинами скоростью. Оставшееся до места расстояние пролетело в нерушимом молчании.       Мия ниже осела на месте, оттянув тугую лямку и уперев колени в водительское сидение. Теперь ей было видно лишь плывущее бескрайнее небо и самые верхушки зданий. Когда их сменило однообразие зелени, стало укачивать, а виски покрылись липкой испариной. Она смежила веки, только бы не видеть бесконечно тянущуюся ленту пейзажа за окном, борясь с дурнотой. Задетая гордость не позволила жаловаться, отбивая любые аргументы о том, что это могло бы облегчить её незавидную участь. Она потерялась в неумолимо бегущем времени, не пытаясь считать проходящие в немом пути минуты. От собственных тоскливых мыслей отвлёк голос Литы.       — Совсем не деревенский колорит, знаете ли.       Мия распахнула глаза, с трудом выпрямилась, вглядываясь в картину за лобовым стеклом. Всё тонуло в нежно-салатовой листве и разросшейся траве. До виднеющегося чуть вдали поворота протянулась узкая аллея, густо затемнённая высокими деревьями. В их разросшихся кронах можно было заметить ажурные фонарные столбы — затаившиеся ночные стражи. Дальнейший путь по выбеленной брусчатке преграждали тяжёлые чугунные ворота, зацепившиеся за два кирпичных столба. На левом крупными буквами было выбито слово «Деннен», на правом — «Бург», а под ним выделяющийся ярко-красный почтовый ящик.       — Загородное поместье Денненбург. Маленькое, простаивающее без дела, наследство.       В тонких пальцах Софии мелькнул увесистый брелок. Долгое нажатие, за которым последовал протяжный скрип несмазанных ворот. Губы вампирши недовольно скривились им в ответ.       Мия помнила, что у фон Гельц была на удивление просторная квартира в центре Амстердама, которую она продала за ненадобностью спустя год после переезда в Штаты. О том, что в её распоряжении мог быть ещё и некий особняк в провинции, она как-то не задумывалась. Хотя, вероятно, удивляться тут нечему — среди вампиров её окружения скрывать что-то подобное, оставшееся из прошлого, было привычной практикой.       Стоило им минуть поворот, глазам Мии тут же предстало широкое ровное пространство, устланное коротким газоном. В отдалении, прямо по центру высился симметричный двухэтажный дом с шатровой крышей, выложенный грязно-розовым облицовочным кирпичом. В стороне, в тени кустарников скрывалось ещё какое-то сооружение, но девушка не удостоила его должным вниманием, не в силах отвести взгляд от этой по истине кукольной картинки. Архитектура в Нидерландах не отличалась мудрёным изяществом, а природе остро не хватало разнообразия форм и цвета. Слишком всё скудное, прямое, геометричное. Почему-то сейчас она невольно залюбовалась этим простым пейзажем, лаконичным и успокаивающим.       По кромке прореженного этим клочком цивилизации леса газон огибала песочная тропа. На ней то с различимым шорохом и затихли колёса машины. Дожидающийся их в тени листвы человек тут же засеменил навстречу. Высокий, нескладный, лицо его напоминало морщинистую кожицу печёного яблока, выдавая вопреки уверенным жестам явно значительный возраст.       — Помнишь мальчишку Янсенов? Его внук. — Вопрос повис без ответа, но, казалось, Софию это нисколько не задело. Мия не видела её глаз, но слабые оттенки исходящих от неё эмоций выдавали общую отрешённость и что-то неуловимо напоминающее меланхолию. — Мигрень от этого места.       Дождавшись, когда дверь с её стороны распахнётся, она вручила старику зонт и грациозно покинула салон, укрывшись под скромным навесом. Почти сразу раздался деликатный стук в окно Литы. Варгас слегка замялась, будто испугавшись перспективы остаться наедине с этими двумя компаньонами. Бросив на Мию последний взгляд и выдав нарочито скорбное, тяжело осевшее в салоне «пам-пам», последовала за ними.       Стало тихо, почти оглушительно. Она ждала этого момента. Сейчас она не знала, что делать, что говорить, слепо вглядываясь в трио удаляющихся к дому фигур. Отмерла, казалось, лишь когда Виктор первым оставил нагретый автомобиль и первым открыл забаррикадированную ранее дверь с её стороны. Вспотевшие ладони продолжали цепляться за эластичную ленту ремня, будто без неё она бы потерялась, пропала и не нашлась никогда.       — Уже можно снять, Мия.       — Ты разрешаешь?       Ван Арт молча спустил ей злое ехидство. Со своего места она не могла видеть его лица, лишь тёмные твиловые брюки и тонкий бежевый пуловер. Непривычно расслабленный вид для их странной встречи и такого же странного разговора. Мия, успокаиваясь, выдохнула, отстегнулась и лишённым изящества движением ступила на светлую тропу. Путей отступления было не так много, последний из них Виктор обрубил, протянув руку волнующе близко к её правому уху, горячо загоревшемуся, и глухо захлопнув дверь. Мия вжалась спиной в нагретый метал, наверняка пыльный. Её это мало волновало теперь, когда едва ли существующая дистанция между ней и вампиром давила почти наэлектризованным напряжением.       Лёгкий ветерок ласково касался лица, терзая выпущенные из небрежной причёски прядки. Мия вслушивалась в шелест листвы и тихое пение цикад. Вся уверенность и напускная сердитость безвозвратно таяли под действием этих усыпляющих звуков. Сжимая губы, пряча глаза в густой зелени за его плечом, Мия всё гадала, кто должен начать первым. Его неоправданные ожидания, её засевшая и дерущая за грудиной обида? Стоило извиниться? Кому из них тогда простительно? Почему-то казалось, что разговоры лишь всё больше испортят, будто совсем неуместные, несвоевременные.       — Мне нужно быть у Алена, объяснить ситуацию. Вечером сообщим о твоём прибытии остальным. Всё, о чём я прошу, не покидать пределов поместья. И это не вздорная прихоть, вопрос вашей безопасности, Мия. Будь готова к девяти вечера, я заберу вас с Софией.       Мия неопределённо пожала плечами — вынужденное соглашение. Разговора ожидаемо не вышло. Молчание становилось всё более бессмысленным. Глаза прятали так много, что начало жечь от переполнившей их пелены. Заметив её настрой, Виктор выдал короткое, хлёсткое то ли побуждение, то ли требование:       — Спроси.       — Боюсь, вопросов больше, чем у тебя времени на них ответить.       — Спроси о том, что важно.       Мия задумалась. А что вообще-то было важно? Всё сразу, а, значит, ничего конкретного. Зреющие проблемы, Стражи, таинственная помолвка, спрятанный в сумке камень? Этого было так много, но всё оно было бесплотным, далёким. Мерное, едва слышное сердцебиение Виктора напротив было почти осязаемым. Его присутствие, его запах, откровенно озвученная, звенящая в каждом жесте обеспокоенность. Пряталось ли за всем этим горькое разочарование? Разве она не имела права на то же? И тихий вопрос, бьющийся в сознании — бесконечное, закольцованное порочным кругом «почему?». Почему оставил? Почему не рассказал? Почему так остро, до боли, безмерно вынуждал кормить собственные сомнения в себе, в них, их взаимном доверии. А было ли оно вовсе? Мия отрицательно качнула головой. Ни одного значимого вопроса. Лучше после.       — Я могу идти?       Прохладные пальцы коснулись скулы, заставив её непроизвольно дёрнуться. Почти бегство. Проваленная попытка. Невесомое поглаживание, самыми кончиками, будто спрашивая разрешения. Дыхание участилось, когда ладонь скользнула под затылок, а пальцы зарылись в тяжёлые пряди. Уставшая кожа блаженно ответила им лёгкой дрожью. Предательница. Опущенные веки — не видеть, закрыться, а, может, наоборот отдаться и сгинуть в таком упоительном миге.       Дыхание тронуло висок. Кончик носа повторил пройденный ранее чуткими руками путь. Когда мягкие губы легли на шею, нервная щекотка прошлась вдоль позвонков, заставив её рефлекторно откинуть голову и поджать плечи. Пальцы зацепили карман его брюк то ли притягивая ближе, то ли ища позволения на дальнейшее.       — Мне приятно чувствовать тебя рядом.       Горло будто ошпарило, жгучее тепло растеклось по лёгким. Мия чувствовала движение его ладони от поясницы к приятно ноющему животу. Ей так безгранично нужна его близость. Ответы нужны тоже, и выход укоренившейся обиде, и нерушимая гордость, чтобы без смирения. Не сдержавшись, буркнула:       — Как же.       Виктор на мгновение отстранился, выпрямившись. Мия порывисто подняла глаза, впервые с самой встречи поймав его взгляд. Едва заметная краснота, испачкавшая веки. Он так долго на солнце, что это, видимо, что-то аллергическое. Но мягкая улыбка цвела на его губах. Она опять так нелепо повелась. Ловушка захлопнулась.       — Я не могу насильно сослать тебя обратным рейсом в Америку, поэтому выбирать не приходится. Быть сейчас с тобой дома безусловно куда лучшая альтернатива, но жизнь редко спрашивает наших желаний. Во всём свои плюсы.       — И какие же здесь?       — Я рад тебя видеть, Мия. Безоговорочно. Это больше любых спорных вопросов и переживаний.       Наверное, любви многое простительно. Смешно и нечестно. Тонкий ободок медово-карих радужек манил, притягивал. Кто вообще придумал, что любовь розовая, будто сахарная вата. Будто тающий миг, сладкий, недолговечный. Если вся она здесь, в разведённой золотом охре, тёплой и согревающей. Масляное касание солнца к смольным прядям, давно продрогшему насквозь телу. Невидимое, иллюзорное, но всегда ощутимое. Под кожу, в самую сердцевину кости. Такое не вытравишь голосом, пустыми словами и даже неоправданными поступками вроде бы. Что-то обречённое и терпкое в своей горечи. Как лопнувшая на языке упругая ягода. Как сжатая зубами травинка, напитанная летним зноем и утренними росами. Но губы приятнее всё же. Их вкус ни с чем не спутаешь. Не могло в одном человеке уместиться всё это. Но Виктор всем этим был. А, может, дело лишь в том, что человеком он не был.       Её руки, сдавшись, легли на крепкую спину, двинулись выше и замерли на лопатках. Мия прильнула к нему всем телом, больше пытаясь прижаться чуть ближе, чем ответить на его поцелуи. Почти робко встречающиеся губы, осторожно стирающие разлуку. Почти оглушительное, переданное друг другу приветствие, ехидно стенающее «не прошло и века». Виктор отпрянул первым, голос бархатно щекотнул слух, умело вплетая в краткие слова ноты строгости.       — Будь здесь, Мия. Сегодня. Сейчас.       — Потом поговорим?       — Несомненно.       Мия перевела взгляд в сторону. Стоящие в отдалении фигуры явно ждали, когда она к ним присоединится. Уходить не хотелось. Расстаться хоть на мгновение казалось мукой, но спорить было бессмысленно. Виктор давно уже всё решил. Она давно преодолела все грани его терпения. Руки вяло соскользнули с его плеч.       — Отдохни, пока есть время. Ты бледная.       — Просто укачало.       — Почему не сказала? — Ладони коснулись щёк, а глаза требовательно всмотрелись в её.       — Всё нормально, я уже привыкла.       — Было так плохо?       — Ну, терпимо. Почти не спала, почти не тошнило, на собачий корм не тянет.       — Почти? — Секундная улыбка, зацепившая уголки губ. Всё равно что тень. Мия закатила глаза, осуждающе вскинув брови.       — Очень смешно, мистер умник. Можешь радоваться, Йорик снова у Триши.       — Это последнее, что меня беспокоит, правда.       Последний поцелуй отпечатался на лбу. Виктор выпустил её из объятий, давая возможность уйти первой. Не в силах медлить, растягивая очередное прощание, она схватила брошенную в багажник сумку со скудным запасом вещей, не превышающим размер ручной клади. На полпути всё же обернулась, провожая взглядом отъезжающий тонированный автомобиль.       Когда Мия приблизилась к ожидающей её группе, старый мужчина взглянул на неё с лёгким замешательством. Мия мало что поняла по его эмоциям, но София с легкостью вычленила причину его беспокойства. Улыбнувшись, она взяла девушку под локоть, представляя:       — Господина Ван Арта ты однажды видел, а по рассказам отца и деда, вероятно, помнишь. Его супруга — Мия. Мия, Хеин Янсен — камердинер этого дома без господина. Ему нравится слово. — Мужчина улыбнулся и слегка поклонился ей, протянув руку. Мия хотела пожать её в ответ, но вовремя заметила направленный на сжатый в пальцах багаж взгляд. Приняв сумку, он наконец произнёс ломким, но ещё не потерявшим глубины голосом:       — Господский дом давно не принимал столь очаровательных гостей. Юная миссис может обращаться ко мне по имени, если угодно.       — Это место уже не один десяток лет сохраняет подобие жизни благодаря службе его семьи. Я помню его деда ещё ребёнком. Гадкий мальчишка всё время таскал лягушек к нашему столу. — Неопределённо махнув рукой в сторону, София повела Мию за собой. — Там домик садовника. Симен с женой живёт здесь на постоянной основе. Немой. Часть семьи Хеина в деревне неподалёку, остальных раскидало по Нидерландам. Ваш приезд стал совершенной неожиданностью, дом едва ли готов к жильцам. Придётся найти ещё парочку слуг.       Они подошли к небольшому мостку. Издалека, находящийся на одном с землёй уровне, он остался незамеченным Мией. Двадцать метров, не более. Он пересекал такой же узкий ров, предсказуемо окруживший особняк. Здесь тоже были установлены ворота с фонарными столбами, сейчас пригласительно распахнутые. Лита высматривала что-то в цветущей воде, едва не переступив низкую цепь, служившую ограждением. Заметив их приближение, отступила, недоумённо воскликнув:       — Вы тут не тоните? Куда не плюнь, везде эти чёртовы каналы.       Камердинера явно забавляла непривычно живая и бойкая для этих мест девушка. Он тепло ответил:       — Нидерланды. Смотрим под ноги и не гуляем ночами.       — Прислушайтесь к ценному совету, Лита. — Несмотря на обращение, Мие показалось, что София неуловимо кивнула в её собственную сторону, в большей степени адресуя эти слова ей, а не подруге.       Вампирша явно был погружена в какие-то свои мысли. Вероятно, обдумывала, где найти обслуживающий персонал. А, может, размышляла о вещах ей неведомых, мрачных, связанных с собственной судьбой и этим местом. Когда они пересекли каминный зал, направляясь к лестнице на второй этаж, Мия обратила внимание на два громоздких портрета, высотой почти во всю стену, по обе стороны от центральной двери. Суровый мужчина и миниатюрная женщина, чем-то неуловимо напоминающая Софию. Поместье определённо было семейным.       Дом сразу показался ей неуютным. Жильцов давно не было, и это чувствовалось не только в затхлом, холодном воздухе, будто они находились в склепе. Казалось, каждая вещь здесь находилась на своём месте не один десяток лет. И если бы кто-то из них решил что-то тронуть, оно бы тут же рассыпалось в прах. Хотелось задержать дыхание, как на экскурсии в музее. Предметы интерьера были старыми, но добротными, сохранившими былое величие и, вероятно, вполне практичными и пригодными к использованию. Но казались искусственными в своей красоте, пёстрой позолоте и каждой изящно выделанной детали. Представить, что когда-то обычные люди занимались здесь самыми обыденными вещами, было невозможно.       София выделила им с Виктором просторную комнату на втором этаже, широкое окно которой открывало путь на крошечный балкончик над центральным входом. Васильковые стены занимали многочисленные картины в золочёных рамах. В такой же оправе находилось и трёхстворчетое зеркало резного трельяжа. Помимо громоздкой кровати с решетчатым изголовьем здесь находилось ещё несколько комодов, мёртвый камин, и даже затесался письменный стол с мягким стулом в тон стенам. Опущенная на пол сумка как-то робко и неуверенно заявила о прибытии новой хозяйки. Стало будто ещё холоднее, как если бы спальня попыталась вытолкнуть инородное тело со своих владений.       Лите досталась угловая комнатка по соседству. Пусть и не такая просторная, без камина, но вспоровшие две стены окна делали её более живой и светлой. София оставила их почти сразу, предупредив, что собирается заняться неотложными делами, связанными с домом, подберёт Мие какое-нибудь платье на вечер, а им лучше не слоняться по запертым помещениям, и вообще нигде — мало ли какие призраки здесь могли обосноваться. Мия спорить не стала, её тревожили собственные суетные мысли.       Из окна она наблюдала, как вампирша сошла с крыльца в сопровождении старого слуги и неизменного зонта. Они резко затормозили на середине моста, будто запнувшись о плохо сложенную брусчатку. Хотя, это вполне могло быть так. Рука Софии указала на что-то под своими неустойчивыми каблуками, после чего высокая фигура камердинера согнулась в глубоком поклоне, будто извиняясь. Мия поморщилась то ли от развернувшейся сцены, то ли от въедливого скрипа за спиной.       Обернувшись на звук, она поймала Литу, счастливо плюхнувшуюся на узкую кровать и сейчас испытывающую крепкость древних пружин. Мия в принципе задумалась бы о том, как скоро она развалится. Лита не задумывалась о многих вещах. Например, о том, что все их планы стремительно летели коту под хвост.       Остановившись в отеле, Лита должна была сесть на поезд до Дюссельдорфа где-то в районе десяти вечера. Три часа туда, три обратно и ещё немного времени, чтобы найти Августа Майера — айтишника среднего звена, каких-то полтора года назад утратившего прошлую жизнь и обретшего парочку вампирских даров взамен. Они мало поддерживали связь, но его контакты Мия сохранила на всякий случай — молодой парень худо-бедно был включён в местное вампирское общество, а потому мог поделиться чем-нибудь ценным. Спустя время действительным остался лишь его адрес. Последняя зацепка, на которую так уповали они с Литой. Их присутствие под надзором Софии теперь значительно усложняло задачу, а энтузиазм подруги шёл совсем не в то русло.       Пальцы похолодели, когда на ум пришла мысль о спрятанном в аптечке среди бинтов, кипы пластырей и таблеток лунном камне. Она так и не нашла времени (или сил), чтобы рассказать о нём кому-либо. Претендентов на хранение тайны было немного — всего лишь Лита. И, возможно, сейчас было самое время ей поделиться. Подобная ноша начинала остро давить на виски, обстоятельства закручивались всё туже, и лучше Варгас сразу знать, во что она с таким рвением ввязывалась.       Неправильно поняв отрешённую задумчивость на лице Мии, та развязно улыбнулась, откинувшись на подушки и вызвав очередное тихий стон потревоженных пружин.       — Скрипучие. Бьюсь об заклад, что и стены тоньше бумаги. Придётся вам постараться быть тише.       Мия поморщилась на глупое замечание, тут же выскакивая за дверь. Сумка по-прежнему лежала посреди спальни, где она её и оставила. Не медля, опустилась на колени, разворошила кое-как свёрнутые ещё вчера вещи, пробираясь к аптечке. От боковой стены послышался отчётливый стук и приглушённый, но всё ещё хорошо различимый голос Литы:       — Приём-приём, проверка связи! Могу поклясться, что слышу твоё копошение! Проверишь кровать?       — Дура, Лита!       Звонкий смех соседки, казалось, разнёсся по всему второму этажу. Белозубая, ровная улыбка лишь слегка сгладилась, когда Мия вернулась в комнату и приземлилась на свободный конец кровати. Потемневшие карие глаза заворожённо, с каким-то неясным азартом вглядывались в её лицо. Лита мягко вскинула брови, подперев щёку кулачком, как-то успокаивающе начала:       — Всё под контролем, cariño. Пока ты сладко дремала в машине, я пробила расписание поезда. Есть вариант в десять минут одиннадцатого из Утрехта. Доберусь автостопом минут за двадцать. Главное, чтобы вы свалили вовремя, а мистер-печёное-яблоко не заметил, как я удираю. Ну или барахтаюсь во рве, в худшем случае. Я безупречно вру, и легко сделаю вид, что ты не при делах.       Тёплая ладонь девушки сжала плечо Мии, подбадривая. Взгляд наконец заметил сжатый кулак, заинтересовано остановился на глазах.       — Что прячешь?       — То, что я скажу сейчас, останется между нами, хорошо? Пообещай мне. Будешь помалкивать, особенно в присутствии вампиров и любого из их окружения, а лучше просто молча оставь при себе.       Мия всмотрелась в её лицо, надеясь найти хоть крупицу сомнений. Надеясь, что Лита вовсе откажется слушать, только бы не знать что-то столь тёмное, ещё неозвученное. Напрасно. Разгоревшееся пламя вспыхнуло в чернеющих зрачках, с жадностью поглощало каждое сказанное слово, растапливая жгучий интерес только больше.       Вздохнув, Мия подняла ладонь и медленно раскрыла негнущиеся пальцы. Минерал, удерживаемый теперь лишь подушечкой большого пальца, морозил кожу, колол и стрелял по возбуждённым нервным окончаниям. Какую-то долю секунды ничего не происходило. Вероятно, Лита переваривала услышанное. Вероятно, не очень успешно. Хмельная улыбка стала шире, голова слегка качнулась из стороны в сторону, будто она отрицала увиденное.       — Нашла похожий? Сдался тебе этот камень.       — Это тот камень, Лита. Тот самый, с аукциона. — Понимание медленно проступало в распахнутых глазах, ясное и явно пугающее. Почему-то при мысли о том, что ей не придётся больше разделять это знание в одиночестве, Мие самой стало легче. Она протянула руку к подруге. — Чувствуешь?       Та резко отшатнулась, локоть звонко ударился о металлические прутья изголовья. Девушка потрясённо вскочила с кровати, потирая место ушиба, отошла к окну, нервным жестом коснувшись волос. От потока испанской брани Мия сама ошарашенно замолчала.       — Jesucristo, sabía que esto pasaría, Mia. Mierda! Esta fiesta es una porquería…       — Я ни слова не поняла.       — Ты облапала его, твою мать! Полностью! Сколько ты его уже таскаешь? Ещё и сюда притащила. О боже, только не говори, что Ван Арт выкупил тебе эту хренотень?!       — Что ты несёшь, Лита? Успокойся. Чушь это всё про проклятье, я же говорила!       — Откуда он вообще у тебя нарисовался?       — Тише, просто дай мне всё объяснить, слышишь?       Потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя. Мия тоже встала с кровати, бегущая вереница мыслей не давала возможности спокойно сидеть на одном месте. Она подошла к окну, всмотрелась в раскинувшийся пейзаж. Тишина и покой. Ничего не изменилось. Клочок бури развёртывался лишь в маленьком пространстве этой комнаты. Софии и камердинера не было видно, и Мия надеялась, что они оставались далеко вне зоны слышимости.       Сжатый в руке камень странным образом придавал сил, распалял, подгонял цепляющиеся друг за друга слова. Мия рассказала всё — про продавца, Мора, странный разговор с Артуром, Италию и таинственный вампирский артефакт, обрисованный в сознании лишь неумелыми догадками. Лита слушала молча, вновь завалившись на кровать и прикрыв глаза предплечьем, пряча от неё все неочевидные эмоции. Замолчав, Мия ждала её реакции, едкого слова, ещё одного отборного ругательства, но было тихо.       — Скажешь что-нибудь?       — Знаешь, мне этот кудрявый хрен сразу не понравился. Мутный какой-то, беспокойный, всё расспрашивал, где найти продавца. Я случайно ему твоё имя ляпнула, тебя тогда долго не было, вдруг он видел.       Мия вздохнула, облегчённо улыбнувшись. Мужчина в твидовом пиджаке заботил её в последнюю очередь, но по крайней мере теперь на один спорный вопрос с того вечера стало меньше.       — Да при чём тут он, Лита.       — Верно, ни при чём. — Девушка резко села, подавшись вперёд и уцепившись пальцами за стёганое покрывало. В глазах больше не было страха, одна ничем не прикрытая решимость. — Покажешь?       Мия подошла ближе, вновь демонстрируя молочный минерал. Теперь Лита робко протянула пальцы навстречу, коснувшись гладкой поверхности. Свела брови, недоумённо посмотрев на девушку:       — Холодный.       — Угу.       — То есть, ты думаешь, что он связан с вампирами. Европейцы скрывают пропажу, ищут его? И эта напряжённая обстановка здесь со Стражами, угроза безопасности… Может, кто-то что-то выяснил, да?       — Информации пока мало, но в Европе её найти точно проще, чем в Новом Свете. Можно попытаться. Завтра спрошу Виктора, он явно что-то знает.       — Тебе влетит, точно. Спрячь его, слушай! — От такого поворота событий Мия на секунду оторопела, изумлённо распахнув глаза и уставившись на подругу. — Серьёзно, информации ноль, одни догадки. Может, камушек и вовсе связан со Стражами, тогда тем более не стоит говорить, что ты заимела его в безвозмездное пользование. Ну хочешь, я его спрячу? Заодно попытаю немца, вдруг что видел или слышал.       Мия отдёрнула ладонь, непроизвольно, рефлекторно, когда Лита потянулась за камнем. За эти бесконечно долгих три дня Мия настолько свыклась с его присутствием, будто он всегда принадлежал ей и никому больше. Отдать его казалось таким же немыслимым, как если бы Варгас попросила поделиться на время обручальным кольцом. И всё же какой-то тихой, далеко забитой частью сознания Мия чувствовала, что зерно рациональности в этом было. Девушка вопросительно взглянула ей в глаза.       — Ты же не хочешь светить им где ни попадя. Как долго ты сможешь скрывать его в одной комнате с Ван Артом? Мы не на разных континентах больше. Тебя ведь и саму это тяготит.       Лита была права, разумеется. Это хороший вариант. По крайней мере до тех пор, пока они не разберутся во всём происходящем чуть лучше. А уж потом… Что будет потом, она ещё не успела придумать, но отчётливо ощущала, что их с таинственным минералом пути уже вряд ли разойдутся. Он упорно не хотел её отпускать. Или не отпускала она, придумав себе какую-то мистическую связь. Да, вероятно, время порознь пойдёт на пользу её здравому смыслу, если от него вообще осталось хоть что-то.       — Ты можешь на меня положиться, Мия.       Девушка кивнула, соглашаясь. Когда камень покинул ладонь, стало почему-то неправильно пусто и тускло. Будто снятая пелена загадки забрала все краски, вновь оставив её в чёрно-белой реальности. Каким бы он ни был, морок всегда ощущался приятнее.       — Только не потеряй его в этом Дюссельдорфе.       — Глаз с него не спущу. Спрячу так, что даже ты не найдёшь.       — Это меня и пугает.       Они улыбнулись друг другу, скрепляя негласный договор. Остаток дня прошёл на удивление расслабленно и спокойно — Лита ничем не выдавала волнения из-за предстоящей поездки, а, может, не испытывала его вовсе. Тревожный клубок в животе Мия разделяла за двоих.       Лёгкий то ли обед, то ли ужин они провели в компании камердинера и садовника Симена с женой. Их низкий, но просторный дом был насквозь пропитан теплом, запахами трав и специй, и едва пробивающимся сюда солнцем. Он дышал людьми и жизнью. Молчание Симена совершенно не ощущалось — гостеприимная хозяйка цветисто вещала и за него, и за себя. Царящая рядом с ними идиллическая атмосфера и пустые, ни к чему не обязывающие разговоры вкупе с травяным чаем быстро расслабили и её.       Поэтому, когда ближе к половине девятого в её спальне появилась София, Мия легко смахнула неугомонные мысли, ничем не выдав их наполеоновских планов. Или очень хотела в это верить. Лита растянулась поперёк кровати, болтая ногами и безуспешно пытаясь вычленить знакомые слова в найденной здесь книжице. Разумеется, на голландском. Разумеется, жутко ветхой.       — Сборы в самом разгаре, я смотрю.       Мия почти не обратила внимания на колкое замечание, в очередной раз отметив безупречный образ вампирши. Бутылочного цвета бархат, мягкие складки, обвивающие при каждом шаге тонкие лодыжки. Глухое спереди платье со спины открывало вид на изящную шею и бледные лопатки. Хрупкое лишь на первый взгляд совершенство. Мия отвернулась к зеркалу, отложив гребень и плотнее запахнув хлопковый халат.       — Мне показали, где ванна, а не гардероб.       — Я нашла тебе кое-что подходящее. Но сначала придётся разобраться с волосами. Не против?       Ладони Софии деликатно подобрали распущенные локоны, убирая их за спину. Длинные ногти слегка царапнули виски, цепляя особенно несговорчивые прядки у лица, но даже эти едва уловимые касании были отчего-то приятны. Мия, умиротворённая тихими жестами, откинулась на стуле. Сухие пальцы ловко и педантично собирали волосы в замысловатое плетение, туго стягивая пряди у корней, ввязывая в него полупрозрачную шифоновую ленту цвета бургунди. Мия всё гадала, как скоро кожа начнёт молить о пощаде, а голова гудеть от этой тяжеловесной конструкции.       Лита, по-видимому, не выдержала неравной борьбы с голландскими письменами. С её губ вдруг сорвался резкий вопрос, заставивший и саму Мию с любопытством навострить уши.       — Твоя семья жила здесь раньше?       — Когда-то давно.       — Значит, ты голландка. Только вот фамилия немецкая. Странно, не находишь?       — Это допрос, мисс Варгас? — Тяжёлый взгляд вампирши поймал отражение раскинувшейся на постели подруги, и даже тронувшая губы улыбка не смягчила тёмного блеска алых радужек.       — Всего лишь скромный вопрос любопытствующей мексиканки. Как любила говорить моя прабабка: «Без корней сады не зацветут». Фон Гельцы — ваши именитые предки?       — Моего мужа, уже давно почившего. К счастью.       Почему-то от последней ремарки по рукам Мии прошёлся лёгкий озноб. Обменявшись с Литой недоумёнными взглядами через зеркало, пытаясь уложить в голове эту странную информацию, она робко уточнила:       — Ты была замужем?       — Мия. Я родилась в то время, когда возможность женщине добиться даже тени влияния в обществе была доступна лишь королевским особам и вдовам. С первым мне не повезло, второе… При должной сноровке и остром уме тоже весьма выгодный расклад.       Их разговор нравился ей всё меньше. Исходящая от фон Гельц аура, тёмная, заволакивающая, и виденная когда-то собственными глазами сила ни разу не позволили Мие усомниться в том, что все пересуды и звание одной из опаснейших вампирш Европы были правдивы от первой до последней буквы. Что стояло за этой женщиной, какие скелеты были похоронены бременем прошлого? Это одновременно манило и пугало, и Мия вовсе не была уверена, что хочет знать всю подноготную.       Она невольно задумалась, каково это пережить всю свою семью. Видеть, как медленно умирает дом, в котором провела юность, как поколения в этих местах и знакомых декорациях сменяют друг друга, а близкие когда-то люди безвозвратно гинут в пустоте и безызвестности. Когда единственным напоминанием остаётся лишь собственное имя. Была ли она счастлива в браке, любила ли? Его, кого-то другого? Способна ли вовсе?       Глаза вскользь пробежались по тёмно-вишнёвой поверхности трельяжа, зацепились за каждую гранёную склянку, щётку, пуховку, вновь остановившись на зеркальной створке.       — Должно быть, тяжело здесь находиться. Многое напоминает о муже?       — Ммм, разве что кушетка в каминном зале. — София театрально задумалась. Давящий, нечитаемый взгляд поймал её, багряные губы растянулись в какой-то ядовитой усмешке. В затылке засаднило, или дело было в том, что очередная невидимка с особой старательностью воткнулась в причёску, царапнув кожу. — Кровь с таким трудом выводится с обивки. Советую внимательно смотреть, куда садитесь.       Она плохо понимала, было ли это сказано в шутливой форме, с расчётом пощекотать их любопытство, или же… Лита потрясённо подскочила на месте, подобравшись на коленях. Её нездоровый энтузиазм поражал Мию не меньше, чем слова Софии.       — Хочешь сказать, что…       — … вышло недурно.       Фон Гельц коснулась обнажённой девичьей шеи, привлекая внимание к объёмному пучку. Захотелось отпрянуть, но Мия сдержалась. Это не было её делом, а за пустые догадки не судят. К тому же, кем вообще она была, чтобы судить вампира. А причёска и правда была сделана добросовестно. Безупречно, как и всё, связанное с Софией. Не долго думая, Мия упрямо вытянула короткую прядку у лица — бессмысленная и своенравная деталь. Её.       К девяти часам солнце уже ухнуло за линию горизонта, оставив после себя лишь яркие малиновые разводы и всё крепнущую вечернюю прохладу. Шифоновая накидка спасала ровно настолько, насколько могли согреть кутающие кожу клубы дыма. Никак. Слабый ветер терзал такую же невесомую юбку под тон ленте для волос, путая её в ногах, щекоча неприкрытые лодыжки. По оголённым рукам, плечам, ключицам то и дело бежали колкие мурашки, стягивая кожу. Это лишь усиливало дискомфорт в и без того чувствительно налившейся груди, сейчас туго обхваченной лаконичным лифом. Мия искренне старалась дышать чуть тише, боясь, что тонкие шлейки в самый неподходящий момент просто лопнут. И всё равно с какой-то затаённой горечью подумала, что подобная миниатюрность и лёгкость образа совсем скоро станет ей недоступна.       Бросив последний взгляд на крыльцо, поймав ободряющий кивок Литы и махнув ей рукой, Мия преодолела последнее расстояние до машины. Настроение стремительно взлетело, когда она увидела Виктора, придерживающего дверь с пассажирской стороны. На своём месте. Наконец-то. Только присутствие Софии сдержало её от того, чтобы не броситься мужу на шею. Сдержанный выдох застрял в горле, натянутый лиф платья. Вдохнуть она не успела. Прохладные губы накрыли её, забирая последнее, выжигая дотла лёгкие.       — Привет.       — Добрый вечер.       Его глаза лишь мельком мазанули по телу. Просчитанное, холодное одобрение — капля, ни больше, ни меньше. Благоговейное восхищение — переполняющее и потому неразличимое. Сказать так мало и дать знать о несравнимо большем. Непостижимая смесь, давно необходимая. Её Мия любила особенно. Слишком личное, недоступное, только ей и только ему.       — Словно из сказки Андерсена.       — Не про скорбную русалочку, я надеюсь?       — Дюймовочка в лепестках мака.       — Значит, к встрече с датчанами более чем готова.       Виктор едва уловимо поморщился на её замечания, подталкивая в тепло салона. Отметив про себя эту резкую перемену, Мия устроилась на сиденье, пристёгивая ремень. Вечер обещал быть интересным.

***

      Ожидания Мии оправдались где-то со знаком минус. Не то чтобы она считала себя жутко значимой персоной и ожидала встречи с фанфарами и салютом, после которой её посадят во главе круглого стола и честно доложат обо всём происходящем. Но, как минимум, она надеялась не остаться в одиночестве, отстаивая право на своё здесь пребывание перед всеми изучающими взглядами. Даже смешно, что за четыре года у местных сливок общества не нашлось лица поинтереснее для обсуждения и осуждения.       Ален встретил их лично сразу по приезде. Тепло и живо рассыпался в приветствиях, справлялся о её самочувствии. Мия так же тепло и живо врала напропалую о чахоточных лёгких и непонятного происхождения сыпи, чувствуя жгущийся на затылке скептичный взгляд Виктора. Сам напросился. Значительно и добродушно заключив, что «всё хорошо, что хорошо кончается», голландец как-то ловко и неуловимо умыкнул её мужа в сторону верхних этажей под предлогом жутко важного и неотложного вопроса.       София тоже растворилась в толпе весьма скоро, бросив её на произвол судьбы. И в том, что судьба у неё была совершенно паршивой, сомневаться не приходилось — почти сразу её настигла мадемуазель де Рьё, прорвавшись к ней из другого конца зала со звонким «Амели». Мало было того, что данное бабушкой имя, нервировало её до подкожной дрожи, вампирша обладала отвратительной привычкой коверкать его на французский манер. Наверное, с доброжелательной улыбкой Мия перестаралась больше нужного, потому что по-прежнему не могла отвязаться от оживлённого щебетания француженки и острого локтя под боком.       Она мало что из сказанного улавливала, сосредоточившись на изучении собравшихся гостей. Преимущество составляли, разумеется, голландцы. Носители древних фамилий здешних дворянских родов, давно пережившие век свой и своих предков. Встречались и более молодые вампиры. Некоторые лица были более узнаваемы, чем другие. Мия видела в стороне Софию, предсказуемо собравшую вокруг себя небольшой кружок слушателей. Среди них она различила Натана Барри и ту высокую женщину с пышной шапкой коротких кудряшек, знакомых ей ещё с отеля в Амстердаме. Норвежцев сегодня не наблюдалось. Датчан тоже встретить не довелось. Во всяком случае пока. Но спрашивать об этом свою компаньонку казалось лишним. Хотя?..       — Рене, нынче только голландцы приглашены? Новых лиц почти нет.       — Был бы повод. Спокойный званый вечер для своих, чтобы обменяться последними новостями. Как Ваш приезд, например.       — Будущей княгине косточки уже перемыли?       — Упаси господь. Мисс Ларсен, может, и пользуется авторитетом среди местных, но из неё такая же княгиня Нидерландов, как из меня — Норвегии.       — Без шансов?       Злой, хлёсткий смешок вырвался из её горла. Но, казалось, дополнение Мии её мало задело. Или она прошлась по зудящей мозоли недостаточно чувствительно, или мозоль просто давно переболела.       — Вы их ещё не видели. Экземпляры такие же мутные, как вода в шторм. Иногда смотрю на её сына и в дрожь бросает. У мальчишки взгляд, как бы это сказать… Как у загнанного зверя.       — Испуганный?       — Загнанный зверь не покажет страха, Мия. Он будет драться на смерть. Такой взгляд. Ещё имя это… Ульф. — Последнее слово она почти выплюнула. Заметив недоумённый взгляд Мии, добавила с фальшивой улыбкой. — Волк в овечьей шкуре.       Невольно мелькнула мысль: если вампиры в этой пьесе — овцы, кем была она сама — букашкой, уцепившейся в травинку? Она в очередной раз посетовала про себя на то, как много нужной информации приходится клещами тянуть из каждого, кто подвернётся под руку, и насколько проще всё было бы, если бы Виктор просто сел с ней в одной комнате и разложил всё по полочкам. Неизвестный ранее факт о таинственном сыне ощутимо покоробил. Что ещё за сын такой? Алена? Мисс Ларсен была человеком? Или просто её балласт из прошлого, давно обращённый и спокойно проживающий своё бессмертие? Задумавшись, Мия почти не замечала происходящего в зале. Вежливо кивнула в ответ какому-то вампиру.       Она так привыкла к несмолкающему аккомпанементу голоса вампирши, что резко оборвавшийся поток слов почти сразу привлёк внимание девушки. Рене де Рьё упорно прожигала взглядом её висок, на пухлых, розовых губах играла лукавая улыбка. От этого стало не по себе. Мия подумала, что пропустила какой-то важный вопрос, на который та ждала ответ, и теперь так глупо попалась на своей незаинтересованности. Но, обратив на себя внимание, француженка тут же отвернулась, пригубив бледное, с желтовато-зелёным оттенком вино. Наверняка легкотелое и кислое.       — Почему не пьёте, Мия?       — Не люблю здешний виноград, а Ален любит поддерживать местных производителей. Тут уж мы не сошлись. — Мия слабо улыбнулась, надеясь, что неудобная тема исчерпана и она переключится на что-то другое. Но не зря говорили, что в вопросах собирания сплетен де Рьё имела нюх гончей и хватку бульдога.       — Вы поправились, дорогая? — Горящий багрянцем взгляд скользнул по открытому декольте. Ладони покрылись потом, а за грудиной так же горячо вспенилось едва сдерживаемое возмущение.       — Простите?       — О, не хотела вас обидеть! Просто заметила. Здесь нечего стыдиться — человеческое тело, увы, несовершенно.       — Я не человек.       — Ммм, но болеете как и все люди. Умираете, вероятно, тоже. И даже обращение не поможет. Жаль.       — Правильно говорят, старую собаку новым фокусам не научишь. И каким бесполезным оказалось обращение в Вашем случае. — Мие стоило невероятных усилий сохранять выдержанный тон голоса и прямой взгляд, не применив хоть каплю гипноза и не опустив каким-нибудь изощрённым способом вампиршу перед всем местным светом. И всё равно позволила себе бесцеремонную наглость, выхватив бокал из бледных пальцев и сделав приличный глоток. Кислота кольнула рецепторы, а носа едва уловимо коснулся слабый запах трав. Водянистое и лёгкое. Перекатив его на языке, Мия невозмутимо вернула содержимое обратно в бокал и вручила скривившейся де Рьё. — Всё ещё дрянь. Жаль.       Наконец высвободив руку, Мия спешно направилась в сторону выхода. Поймав взгляд Софии и осуждающее покачивание головой, отвесила ей лёгкий книксен, демонстративный и язвительный. Нёбо слегка саднило от вкуса кислых фруктов, но от горечи в груди было ещё гаже. Она не знала точно, куда держала путь. Конкретной цели не было, хотелось просто убраться подальше от этого кружка лицемерия и глупого фарса.       Каким-то образом ноги привели её к вместительной, полукруглой нише между первым и вторым этажами. Почти всё пространство занимала величественная статуя Ники Самофракийской. Знамение давней победы. Мия искренне верила, что это лишь безупречная копия, а неповторимый оригинал вполне себе мирно существует в Лувре. Хотя кто разберёт этих вампиров и хранимые ими сокровища.       Она любила это место. Здесь было легко и удобно прятаться, забравшись на высокий постамент и притаившись в мраморных складках у ног крылатой богини. Богини победы. Хорошее имя всё же. Почти четыре года назад она озвучила эту глупую мысль Ингрид, в этой самой нише — свою дочь она бы назвала Ника и никак иначе. Только некоторые обыденные моменты жизни ей до недавних пор были недоступны. Когда вместо ожидаемого и страстно желаемого Николаса Фолла на свет появилась очаровательная девочка, Мия без задней мысли отдала это имя Максу и Сэм — ей оно бы всё равно никогда не пригодилось. Сейчас, вероятно, тоже. Почему-то Мия была совершенно уверена, что список женских имён ей не потребуется, а уж в том, что её вампирская интуиция работала всяко лучше всех шестых и десятых животных чувств Фолла, она сомневалась ещё меньше.       Оглянувшись и не найдя лишних свидетелей, она легко забралась на холодный постамент. Опёршись спиной о статую, она снова вспомнила Ингрид. С её присутствием всё определённо стало бы чуть-чуть проще. Не так удручённо уж точно.       Мия расслабленно болтала ногами. Пятки глухо отбивали дёрганный и совсем немелодичный ритм о серый мрамор. Глаза беспокойно бегали под опущенными веками. Это нервировало. Она убеждала себя, что рассказанное Виктором об их и её природе совсем её не трогало, но мысли нет-нет да и возвращались к их вчерашнему разговору.       «Придумал какую-то матрёшку. Тоже мне! Совсем не похожа. Ни на мать, ни на бабушку уж точно. Идентичная, но поменьше. — Мия беззвучно фыркнула, обиженно поморщившись. — По крайней мере никого похожего и меньше после точно не будет. Никакой матрёшки.»       Носа коснулся въедливый запах табака. Мия открыла глаза, принюхиваясь. Выглянула из-за струящегося в камне платья богини и непроизвольно вздрогнула. Вспомнилось то утро, вампирша де Рьё, звонкий хлопок и смеющаяся женщина. Перед ней стояла та самая женщина. Небрежно забранные пепельные волосы и рваная чёлка ниже бровей. Сейчас она молча, изучающе рассматривала её своими льдисто-голубыми глазами, пуская сизые вихри дыма с конца длинного мундштука для сигарет. Мия не нашла ничего лучше, кроме как заметить:       — Здесь нельзя курить.       Норвежка улыбнулась, отчего на лице явственно налились яблочки щёк, подчёркнутые тенями острых скул. Следа удара уже не наблюдалось, или он был умело замаскирован. Женщина явно была старше, чем Мие показалось на первый взгляд. Ровесница её мамы, скорее. Только весь вид её выражал бунтарскую развязность и вечную молодость за намеренно возведёнными жеманством и изысканностью.       — Я присяду?       Мия не нашлась что ответить, неопределённо повела плечами. Приняв этот жест за согласие, женщина неспеша сократила расстояние и, легко вскочив на постамент, устроилась рядом, закинув ногу на ногу.       — Отличное место, мне нравится. — Опять не получив ответа, по-прежнему не отводя настойчивого взгляда, она зажала мундштук губами и приветственно протянула ей сухую руку. — Мы не были представлены друг другу. Ингрид Йерде.       — Мия, — она легко сжала узкую ладонь и, опомнившись, что находится в свете и имеет теперь некоторый статус, добавила, — Мия Ван Арт.       — О, я знаю. Гости из Нового Света. Наслышана про вас.       — Вот как.       — Фамилия Ван Арта здесь на слуху. Принц без короны, сбежавший мальчишка. Старик за маской юнца. Столько силы и крови в одних руках. Снова. Князеубийца. И маленькая американка. Почти местная Меган Маркл. Не вампир, не человек. Столько спеси в одних только глазах. Было любопытно, оправдаются ли ожидания.       С каждым сказанным словом новоявленная знакомая казалась ей всё менее привлекательной. Мия невольно ощетинилась, защищая себя, его, их. Какой прок слушать всякие дрянные глупости завистливых и испуганных дураков. Очередной вздор, умело расписанный злым языком.       — Ну да, а ещё головы вампиров коллекционируем и на стеночку весим. Целый выставочный зал в доме. Больше сплетен слушайте. Может, когда шелуху просеет, крупицы истины и найдутся. Только идиотские сказки и выдумки всегда удобнее, да?       Глаза норвежки весело заблестели. Она с каким-то неприкрытым уважением и озорством окинула Мию цепким взглядом. Лёгкая затяжка, серая дымка покрыла сухие губы, дрогнувшие в подобии улыбки. Злиться не получалось. Низкий, хрипловатый голос и сквозящая во всём её существе нехарактерная вампирскому обществу раскрепощённость и бесхитростность казались неправильно притягательными, честными и открытыми.       — Говорили, что Вы очень хорошенькая, как первый цветок, распустившийся по весне. И очень колючая, как давно запущённый терновник. Я всё думала, как это возможно? Такой нелепый оксюморон.       Мия растерянно уставилась на неё, мало понимая, к чему и зачем она ведёт. Странная ситуация и бессмысленный диалог заставляли её теряться, упускать собственные неустойчивые позиции. Она вскинула подбородок, желая казаться выше и напомнить о своём положении. Почему-то особенно сильно хотелось, чтобы миссис Йерде видела её равной.       — И как, на Ваш взгляд, правдивы разговоры?       — О, несомненно, каждое слово! Теперь вижу. Давно избранный князь со своей lille rose, — заметив её смущённо сведённые брови и совершенную озадаченность, Ингрид чуть подалась вперёд и, будто доверяя величайшую тайну, сообщила, — и я определённо не разочарована.       От воспоминаний её отвлёк ровный перестук каблуков по каменным ступеням. Лёгкий и звонкий. Женский. Она непроизвольно поёжилась, сжалась в тени ниши, стремясь стать ещё меньше. Последнее, чего она хотела, это выслушивать нотации Софии или, того хуже, опять лицезреть перед собой надменное лицо де Рьё. Мия выглянула из своего укрытия всего на мгновение, и тут же задержала дыхание — только бы не выдать своего присутствия. Старая знакомая. Агата.       Она видела лишь её удаляющуюся спину в сопровождении плечистого мужчины, но ошибиться было невозможно. Велика вероятность, что и Анхель Мора сегодня здесь тоже. Сразу вспомнился рассказ Ксандра, как Ален и Виктор оставили её по важному вопросу. Сердце учащённо забилось в горле. Короткая заминка, почти осыпающаяся с пальцев бесконечность. Очередная развилка и выбор на перепутье. Упустить? Наверное, хорошая девочка Амилия так бы и сделала, послушно оставшись ждать мужа, ведя светские беседы с фальшивой улыбкой. Только она не Мия.       Легко и беззвучно соскочив с постамента, почти молясь на свой отточенный со временем дар крови, она двинулась вслед фаворитке испанского князя. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в перила лестницы, когда она, напряжённо вслушиваясь в затихающие над ней шаги, заглянула вверх. Знакомых фигур уже не наблюдалось, остался лишь различимый чутким слухом стук подошв о камень. Подушечки стоп сводило от давления — она старательно ступала на носочках на самые краешки ступеней, не желая производить лишние звуки.       Добравшись до второго этажа, она увидела лишь завернувшие за угол длинного, тёмного коридора спины. Сейчас нужно было рискнуть, иначе весь пройденный путь становился напрасным — к тому времени, как она добралась бы до поворота, Агата бы уже бесследно исчезла. Небольшое усилие, растёкшаяся по мышцам пружинящая сила и запутавшийся в ногах шифон. Секундная невесомость, и вот она уже тормозит в самом конце коридора. Ковровое покрытие пола заглушило её движение. От резко набранной скорости слегка покачнуло. Пришлось опереться о холодный камень стены, чтобы удержать равновесие.       Почти пропустила все звуки. Правый рукав развилки. Вкрадчивый голос Агаты и вторящий ей грубый, шероховатый ответ Мора. Хлопок двери. Точно не ближайшее помещение. Вероятно, вторая или даже третья комната с её конца. Нужно было подкрасться чуть ближе. Не сразу, обождав. Почти безупречный план. Почти безупречный провал.       Задумавшись, Мия не сразу заметила оставленный в коридоре ритмичный звук. Человеческое сердцебиение. Частое, гулкое, живое, без всяких сомнений. Двигалось ей навстречу. Сопровождающий вампирши, видимо, успешно исполнил свою небольшую задачу и теперь был отпущен за ненадобностью. Об этом она не подумала. Отступив назад, борясь с подступающей паникой, дёрнула первую же дверь. Заперто. Мысленно чертыхнувшись, скользя ладонью по выступающему камню, но не выпуская поворот из поля зрения, продолжила пятиться назад. Внезапно стена под рукой мягко поддалась, явив ей чуть приоткрытую дверь.       Юркнув в незакрытое помещение, оставив за собой прежнюю узкую щель, Мия замерла на входе и затаила дыхание. Вероятно, будь за стеной сейчас вампир, он бы давно почувствовал её собственное колотящееся сердце и выдал её местоположение тем, кому не следовало. Но даже человек, сопроводивший Агату до места, явно почувствовал что-то неладное. Она слышала, как он замер в считанных сантиметрах от неё, отделённый лишь деревянной панелью. Его беспокойный пульс и частое дыхание. И показавшимся слишком оглушительным хлопок запертой двери. Чтоб тебя. Мия готова была взвыть от бессилия.       Прислушиваясь к его удаляющимся шагам и мысленно посылая проклятья вслед, она прислонилась спиной к холодной стене, успокаивая дыхание. Небрежно окинула её нынешнее обиталище взглядом. Просторное и совершенно пустое, напоминающее бальный зал, но не столь внушительное. Стены были сплошь покрыты расписным гобеленом, правую занимал камин, широкое зеркало над ним. Перед ней ряд окон и совершенно неуместная скамья, непонятно откуда взявшаяся. Тянуло холодом, хотя все створки были закрыты. Так показалось на первый взгляд.       — Поздравляю, Вы лишили нас единственного выхода.       Мия вздрогнула от этого тихого, но странно уверенно звучащего голоса. Резко повернулась на звук и только теперь обратила внимание на ещё одно узкое окно слева. Вероятно, комната слегка выдавалась вперёд с наружной стороны, образовывая небольшую нишу в стене дома. Сидящего на подоконнике юношу удачно скрывала невесомая гардина.       Он ничем не выказывал своего присутствия, застыв недвижным изваянием. На секунду подумалось, что и голос послышался тоже. Мия сделала несколько шагов вперёд, стремясь рассмотреть хоть что-то в синюшном полумраке. Сосредоточившись на своих вампирских чувствах, услышала сильное, ровное сердцебиение. Человек, значит. Прочистив горло коротким кашлем, спросила:       — Вы из служебного персонала?       Получив в ответ лишь молчание, продолжила чуть громче, не желая сдаваться:       — Пытаетесь заслужить обращение, верно?       — Что-то вроде. — Ровный, ничего не выражающий ответ. Будто она разговаривала с роботом. В попытках кольнуть и вытянуть из него хоть малость эмоций с улыбкой добавила:       — Отлыниваете от прямых обязанностей, значит.       — Уже не по своей вине, как видите.       — Совсем нет выхода?       — Разве что в окно.       Мия подумала, что это была неудачная попытка пошутить, но, всмотревшись в его лицо, не увидела ни намёка на весёлость. Да, сейчас она могла рассмотреть его куда лучше под слабым светом растущей луны, бьющего в окна. Совсем юный, не старше её. Тонкий джемпер и выглядывающий из-под него ворот рубашки так и подмывали спросить, из какого университета Лиги Плюща он сбежал. Короткий чуб пшеничных волос небрежно спадал на лоб. Крупный рот и такие же крупные мешки под глазами, как если бы сон был его заклятым врагом последние несколько лет. Его нельзя было назвать красивым, но что-то притягательное в нём было. Вероятно, глаза. Такие светлые, что первое время казалось, будто он слеп.       Она никогда не задумывалась, что людям может быть некомфортно от её пристального разглядывания. Но сейчас парень так же внимательно изучал её в ответ, и от этого становилось не по себе. Росло неприятное чувство, что он видит её насквозь. При этом взгляд оставался совершенно непроницаемым. Не таким, какой часто бывал у вампиров — заледеневший, прячущий за многочисленными слоями напускного так много. Взгляд юноши был страшно пустым, словно привычные человеческие чувства ему вовсе не доступны.       — Я не шутил про окно. Соседняя коморка в считанных сантиметрах.       Мия даже не успела ответить ничего вразумительного. Он уже лёгким, пружинистым движением подтянул длинные ноги к груди и встал на подоконник, выпрямившись и уцепившись за выбеленную раму. Дар речи совершенно невовремя покинул её, когда незнакомец перегнулся за ограду, чуть не вывалившись вовне. А затем и вовсе исчез одним уверенным, отточенным движением, будто каждый день занимался подобным. Последними она увидела лишь покинувшие раму пальцы. Со стороны послышался глухой грохот, и Мия, не сдержавшись, кинулась к окну.       Он был прав. Соседнее находилось на расстоянии вытянутой руки, поперёк её. Сейчас оно горело тёмным провалом, скрывая происходящее внутри. Светлая макушка не заставила себя ждать.       — Вы идёте?       Сдержав желание покрутить пальцем у виска, Мия отрицательно мотнула головой. Бросив взгляд вниз, на плотно обступившую стены воду, она нервно сглотнула, представив её обволакивающий холод.       — Не хочу Вас расстраивать, но та дверь была заперта. Так что Вы зря сменили местоположение.       Он какое-то время удерживал её глаза, пытаясь уловить что-то одному ему понятное и нужное. Неспешно забрался на подоконник, небрежно облокотившись о раму. Совсем чувство страха отбило, не иначе.       — Да, вероятно. Подумал почему-то, что Вы здесь совсем по другой причине. Хотите увидеть нечто иное. Или услышать.       Сердце гулко забилось. Так легко попалась? Окинув взглядом протянувшуюся стену, невольно задумалась, что теперь и правда совсем близко скрывалось внештатное собрание знакомых ей князей. Совсем близко к каморке, в которой сейчас находился безрассудный парнишка. Возможно, даже за соседней стенкой. Стал бы выдавать её? Ему и самому это невыгодно. Лезет, куда непрошено. При таком раскладе не видать ему обращения, как своих ушей. В лучшем случае. В худшем — смерть. Наверное, стоило напомнить ему о столь удручающих перспективах, наставить на путь истинный. Наверное, было бы лучше, если бы кто-нибудь и самой ей напомнил о простых истинах, когда она аккуратно, боясь оступиться, забиралась на широкий подоконник.       Ветер холодил плечи и негнущиеся пальцы, намертво вцепившиеся в оконную раму, нахально забирался под юбку. Всего один шаг — не так уж и страшно. Она переживала вещи куда более безрассудные и опасные. Только один взгляд в распростёртую под ней бездну шатал её уверенность похлеще порывов ветра.       — Насколько глубоко падать, думаете?       — Не упадёте. Я удержу.       Близкий к истеричному смешок сорвался с её губ. Оценивающе оглядев его субтильное телосложение, она скептично изогнула бровь:       — Не обижайтесь, но если кому-то из нас и пришлось бы удерживать другого, я была бы в выигрыше.       — С Вашим то ростом?       — Я сильная. И Вы не захотите знать насколько.       Отмахнувшись от загоревшегося на миг блеска в его светлых радужках, Мия глубоко вздохнула, бросив последний взгляд вниз. Рукой потянулась к соседнему окну, уцепившись не то чтобы очень устойчиво — длины хрупкой конечности едва хватило. Один уверенный рывок, и ноги коснулись новой опоры. Почти успешно. В какой-то момент показалось, что она выскальзывает из-под неё. В горле спёрло, когда пальцы потеряли выступ. Лишь крепкая хватка на предплечье спасла её от неминуемого падения, резко дёрнув вперёд. Она даже зажмурилась, когда заплетающие ноги полетели куда-то вниз, минуя что-то шаткое и ненадёжное.       Почти тот же глухой грохот, слышанный ей ранее. Сейчас Мия уверенно стояла на полу. Расположенный у самого окна старый письменный стол чуть не стал её погибелью. Парень продолжал удерживать её руку. Она чувствовала жар его ладони, почти обжигающий, и сдерживаемую силу. Всмотрелась в его лицо в совершенном недоумении, по-прежнему тяжело дыша.       — Выходит, мы оба не те, кем кажемся.       Бросив это двусмысленное замечание, он отступил на шаг, позволяя ей прийти в себя. Мие казалось, что поднятый ими шум должны были слышать во всём особняке, но было тихо. Никто не ворвался сюда с копьями и вилами. Каморка и правда была совершенно крошечной. Помимо письменного стола высокая деревянная ширма, лавка у стены и запертая дверь. Мия продолжала вслушиваться в звуки стен. За соседней, вероятно, так никого и не было. Какое напрасное приключение. Чуть сильнее напрягшись, она смогла различить слабую какофонию голосов неподалёку, но она упорно заглушалась промозглым камнем и создаваемым эхом. Отчётливо слышала лишь раздражающий шорох под ухом.       — Что Вы делаете?       Юноша отвлёкся от поглаживания стены. Пристально посмотрел на девушку и вдруг приложил палец к губам, прося быть тише. Затем медленно, с какой-то театральностью приложил его к разделительной поверхности, поманив к себе. Любопытство почти всегда её подводило. И всё же она никогда не могла ему противиться.       Подойдя вплотную, всё ещё слабо понимая, чего он от неё ждал, Мия всмотрелась в стену. Совершенно внезапно взгляда коснулся слабый отсвет, и она с удивлением обнаружила в глухой панели маленькую прореху. Прильнув ближе к ней, прикрыв один глаз, она с немыслимым восторгом различила кабинет Алена. Книжные стеллажи, бар, письменный стол и… Захотелось ущипнуть себя, желательно посильнее. Поверить в реальность того, что она видела было невозможно. В льющимся из окна лунном свете она отчётливо созерцала стеклянный короб. Велюровая подушка и прозрачный колпак. Голубоватый блик покоящегося в нём молочного минерала резанул по глазам, забрал себе её рваное дыхание, почти ощутимо заморозил горло, медленно захватывая позвонки.       Её камень. Под рёбрами стало гадко и туго. В голове роился миллион вопросов, и все они так или иначе уводили к Лите. Она даже связаться с ней не могла. Не сейчас. Не здесь. Крохотное пространство давило, ладони стали липкими от волнения и страха. Она резко повернулась к своему незадачливому помощнику, дрожащим голосом выдала:       — Мне нужно уйти. Это срочно.       Он даже не успел ей ответить. Из соседней комнаты послышался тихий щелчок, едва уловимый. Наверное, юноша и правда не мог его слышать. Но она различила его со всей ясностью, на которое были способны все вмиг обострившиеся чувства. Снова прильнула к стене, заметив мелькнувшую со стороны двери тень.       Это была женщина. Статная, выпрямленная, как струна. Тёмные волосы замысловатыми кольцами были сплетены в высокой причёске, открывающей бледные плечи. Неестественно, матово. Вампирша. Мие показалось, что двигалась она слишком плавно, крадучись. Едва повернув голову, будто это стоило ей невероятных усилий, она оглядела кабинет и прошла к окну. Её присутствие Мие очень не понравилось. Она сделала парню знак рукой, слегка отодвинулась, чтобы он тоже мог её рассмотреть.       Почему-то его эта картина совсем не тронула. Он с привычным равнодушием глянул в щель. Ни один мускул не дрогнул на спокойном лице. Так же расслабленно отошёл назад. Мия возмущенно выпучила глаза, попытавшись губами передать всё, что она думала об этой ситуации и его бездействии. Вжавшись в шероховатую панель нежной кожей щеки, продолжила наблюдение за незнакомкой, теперь застывшей у письменного стола князя, когда услышала тихий, вкрадчивый голос юноши.       — Тик-так, тик-так. Всегда больше нужного, но никогда достаточно. Нашего времени не осталось тоже, верно? — она хотела обернуться, сказать ему как минимум заткнуться, но вдруг почувствовала его присутствие совсем близко. Горячее дыхание опалило ухо, пуская въедливые слова в её стремительно уплывающее сознание, — Завораживающе. За столько лет я почти поверил, что ни одного не увижу. Что вы чувствуете, глядя на него? Ведь чувствуете, — выдержанная пауза, почти трепет, — … Мия? Простите, не признал Вас сразу. Без этих розовых волос. И за это тоже простите.       Раньше, чем она успела справиться с окутавшим её страхом и понять хоть толику услышанного, глухой удар по стене, громкий, отрезвляющий, выбил опору из-под её ладоней. Стена оказалась потайной дверью, и сейчас она безжалостно выплюнула её в пространство кабинета. Запнулась ли она о свисающую там портьеру или придурок за спиной сделал ей подножку, Мия пролетела пару шагов и звонко ударилась коленями об пол.       — Ульф!       Женский вскрик с трудом дошёл до её вязнущих мыслей, хотя был достаточно громким, чтобы привлечь чьё-то внимание. Из лёгких будто выбило весь воздух, рёбра болели, и её начинала колотить едва заметная дрожь. Мия подняла голову, встретившись взглядом с глазами незнакомки. Багряными, но странно мутными, нетипичными для вампира. Она выглядела не менее ошарашенной их появлением, чем сама девушка. Однако её разума ясность достигла явно раньше. В глазах промелькнула слабая тень узнавания, а, может, лишь показалось.       Вампирша перевела взгляд на парня, который успел оказаться рядом с Мией. Он чуть подался вперёд, будто загораживая, защищая — какая идиотская реакция для того, кто самолично бросил её на колени. Ресницы женщины дрогнули, прикрыв веки, а тонкие губы вытянулись в хищное подобие улыбки. Тихий шёпот, почти неразличимый, нарочито ласковый, будто шипение:       — Гадёныш.       Дверь за её спиной распахнулась, вынудив обернуться. Видимо, соединяла кабинет с соседним помещением. От этой мысли Мие поплохело раньше, чем она увидела ворвавшихся в комнату вампиров.       — Что здесь происходит?       В мягком голосе Алена звучала неподдельная обеспокоенность. Глаза остановились на ней на какое-то мгновение — озадаченно, вопрошающе. Она бы сама хотела дать хоть один приличный ответ, а не желать провалиться от стыда под землю. Мора казался куда больше увлечённым сохранностью камня, покоившегося под стеклянным колпаком. Но даже он наградил её весьма красноречивым взглядом, от которого, казалось, невозможно уже будет отмыться.       — Я услышала шум. Подумала, из этой комнаты, но, кажется, обозналась. Всего лишь Ульф зажимался с девчонкой в каморке.       Если бы вампирша отвесила ей пощёчину, вероятно, было бы не так больно. Пелена немой ярости встала перед глазами, смешалась в какой-то ядовитый коктейль чувств, с остро проступившей поверх всего обидой. Мия перевела взгляд на Виктора, силясь поймать поплывшим зрением его глаза. Напрасно. Хищно очерченные крылья носа и заострившиеся скулы. Холодная ярость страшнее бурного, а потому абсурдного гнева. Злился. На неё? Молча мотнула головой, оправдываясь, отрицая, не в силах поверить. Лиф только туже стягивал лёгкие, не получалось дышать. Дрожащие губы выдавали лишь тень беззвучной молитвы. «Посмотри же!» Но в своём молчаливом игнорировании он был на редкость упорен.       Мия чувствовала себя осуждённой, от которой только что отказался последний возможный адвокат. Слишком неравная борьба. Их горящие глаза словно занесённое лезвие палача. Её смиренно склонённая голова. Лучше пусть убьют на месте, чем выдержать ещё хоть миг происходящего действа.       — Встань.       Голос обжёг, ужалил ледяной плетью. Колени саднило, от собственной никчёмности становилось всё гаже. У неё не было сил, лучше давить на жалость. Её разбитая и тихо стенающая гордость. Его протянутая ладонь, откровенно раскрытая. Предложенная сила, давящая, холодящая. Удержать не возможно. Не ей, не своими руками. Отвергнуть нельзя тоже. Втоптанная, растёртая вера продолжала скулить — не сможешь. Его немая поддержка — так должно. Пусть больно, и остро, и останутся шрамы. Подняться. Держать голову. Как только он умел. Как она могла. Только с ним.       — Не прячьтесь за масками, мисс Ларсен. Вам не идёт глупость, хотя Вы очень старались.       Негаснущая улыбка, лишь медленно вскипающая отрава за потемневшими радужками вампирши. Пустая безэмоциональность на юношеской маске. Датчане. Вот и познакомились. Чудесное начало.