Лунная соната

      Прохладное дыхание коснулось макушки, тронув пушащиеся то ли после сна, то ли от нервного волнения волосы. Сведённые лопатки саднило. Мия словно пыталась слиться с Виктором, прильнув к его груди, укрыться его ладонью и затеряться в ловушке длинных пальцев, как добровольно отказавшаяся от свободы и пойманная птица. От вампира, стоящего напротив, не скрылись их жесты. Вероятно, почувствовав себя в более выигрышной позиции, он чуть подался вперёд. Только уголок тонких губ слабо шевельнулся, обозначив, что последовавший вопрос исходил от него, а не кого-то иного.       — Так мы побеседуем?       — Донесите до господина Мора, что приглашение к диалогу гораздо проще и менее энергозатратно передавать по телефону. Мы же не в восемнадцатом веке, в конце концов. — Виктор вдруг обратился к старому камердинеру, с опущенными в землю глазами мнущегося за порогом. — Мистер Янсен, проводите этих господ обратно к выезду.       От подобного поворота собеседник заметно стушевался, но удивление быстро спало, уступив место с трудом замаскированному раздражению. Алая радужка чётче проступила на фоне нездорово разросшихся зрачков, и Мия невольно поёжилась, про себя гадая, чем подобная странность в его внешности была вызвана. Однако, ощутимая, исходящая от Виктора сила придавала уверенности. Если бы за спиной сейчас выстроилась целая армия, с обнажёнными мечами готовая отстаивать её правду и честь, она бы чувствовала себя менее защищённой, чем вжавшись в супруга.       Нервная усмешка на миг исказила ровную линию рта. В мягко льющемся голосе ломано заиграли скрипучие ноты, какие издаёт давно несмазанная калитка от порыва ветра:       — Вы, вероятно, не в полной мере осознаёте весь масштаб обстоятельств, играющих не в вашу пользу, господин Ван Арт. Не усугубляйте своё положение…       Виктор резко его оборвал:       — Я не приветствую подобной формы общения и потому не вижу смысла продолжать нашу беседу, господин-не-имею-чести-знать-вашего-имени.       — Сеньор Кано.       — Пусть будет сеньор Кано. — Ван Арт коротко улыбнулся, явно усомнившись в истинности заявленного обращения. — В любом случае, какой бы благородной вам не представлялась цель визита, она не делает его менее несвоевременным и бестактным. Назначьте время и место, и я посильно посодействую следствию наравне с другими свидетелями.       — Боюсь, некоторые вопросы не терпят отлагательств. Если вы, конечно, не желаете закрепиться в числе первых подозреваемых, на что и указывают факты.       — In dubio pro reo. Однако, заместо доказательств вины вы продолжаете демонстрировать лишь свою непомерную голословность.       — Вы правы, не будем углубляться в положения презумпции невиновности.       Сосредоточенная на ярко выделяющемся в компании вампире, Мия только сейчас обратила внимание на его спутника, неожиданно подавшего голос. Низкорослый, поджарый, с лёгкой проседью в густых волосах цвета вороного крыла, аккуратно укрывающих голову по обе стороны бокового пробора. Она едва ли могла предположить его возраст — гладкую кожу не портили ни живые морщины, ни бремя времени, но юным он не выглядел.       Изучающий, но будто бесконечно скучающий взгляд исподлобья был направлен на Виктора. Почему-то казалось, что ему стоило неимоверных усилий держать глаза даже чуть приоткрытыми. Он терялся на фоне рыжеволосого вампира, но его голос, вкрадчивый, глухой, словно прячущий таящуюся в глубине силу, заставил Мию задуматься. В отличие от второго спутника, который без сомнения играл роль мальчика на побегушках, этот вампир не выглядел рядовым исполнителем. Могла ли она обознаться? И не был ли он сам замаскированным невзрачностью Охотником?       — Господин Ван Арт. Вы ведь осведомлены о свойствах искомого адуляра?       — Как и весь вампирский свет. Князь Мора не делал из этого секрета.       — Верно. Время не обделило вас силой и острым умом. Именно поэтому убеждён, что вы поймёте подобную скоропалительность нашего визита. Чем скорее разрешится это дело, тем меньше возникнет нежелательных последствий, с которыми нам всем придётся столкнуться. Будет неприятно, если из-за мелочных пререканий пострадают безвинные, — вампир выдержал короткую паузу, стремительную и едва заметную, но от этого не менее претенциозную, — особенно те, о ком мы заботимся больше всего.       Его слова Мие не понравились. Однако, безымянный гость совсем не выглядел угрожающим. Отчётливо проявляющаяся в каждом слове, в оттенках голоса напыщенность и неприкрытая гордыня были легко узнаваемы в мистере Кано или датчанке, но совершенно не прощупывались в нём. Не от того, что были тщательно замаскированы, скорее за их полным отсутствием. Вампир был спокоен и холодно учтив, что давило ощутимо сильнее, как всегда давили опыт и знания Аши, а потому Мия теперь куда убеждённее предположила, что он был весьма стар.       — Да-да, именно. Всего лишь предложение к сотрудничеству, — нетерпеливо добавил тот, кого она приняла за Охотника. По тому, как несдержанно пальцы Виктора впились в её бок, стиснув выступающую тазовую косточку, девушка явственно уловила желание супруга тут же выставить рыжее недоразумение за дверь самым неэтичным образом.       — Как я и сказал, мне не нравится форма. — Он намеренно перевёл внимание на приземистого вампира, оставив господина Кано гневно раздувать ноздри. — Ко всем свидетелям успели наведаться с подобным предложением?       — За прочими проще наблюдать со стороны, покуда они собраны в одном месте. Сеньор Мора широко не распространяется о пропаже артефакта. Сами понимаете, поднятое волнение создаст ненужный шум и помехи. Однако, некоторые обстоятельства потребовали нашего здесь присутствия.       — Вы упомянули мою супругу.       — Всё так, — собеседник, казалось, впервые обратил свой взгляд в упор на неё. От этого сверлящего, строгого воздействия Мия смутилась, как провинившаяся студентка перед деканом. Хотя и знакома была с этим чувством лишь понаслышке от Триши, она не сомневалась, что именно так это и ощущалось, — уверен, вы понимаете причину нашего интереса. Ваша честность сделает наш визит гораздо быстрее и проще, миссис Ван Арт.       — Не отвечай, — девушка дёрнула головой в сторону, словно пытаясь поймать и без того хорошо различимые слова Виктора, но не стала отрывать глаз от стоящих перед ней вампиров. Держать лицо единственное, что оставалась в этой дрянной ситуации, — ты не обязана ни свидетельствовать против себя, ни защищаться.       Тень досады слабой рябью прошлась по лицу темноволосого гостя. Происходящее его утомляло. Словно устав растолковывать очевидные вещи по десятому кругу, он холодно заметил:       — Вы усложняете. Мы можем начать долгую, мало приятную процедуру допроса в духе «где, с кем и чем вы занимались в обозначенный период времени», собирая свидетельства тех, кто смог бы подтвердить ваше алиби. А можем легко закончить наше несвоевременное знакомство, если вы позволите нам осмотреть…       — Нет. — Твёрдо и непреклонно отскочивший от близстоящих стен холла голос Софии вдруг напомнил Мие, что они с Виктором были не единственными, над кем сейчас по её неосмотрительности угрожающе завис невидимый меч, готовящий скорую расплату за тайны и спесь.       Упрямство хозяйки дома подняло новую волну раздражения в неудачливом детективе. Если бы лицо вампира было способно краснеть, цвет кожи мистера Кано наверняка бы уже слился с цветом волос. Он зло, но по-прежнему сдержанно процедил сквозь зубы:       — Госпожа фон Гельц.       — Только троньте здесь что-то и, клянусь, ваши руки послужат новыми декоративными элементами моей гостиной.       — Достаточно. Не видел при вас ордера на обыск, господа. Поэтому ещё раз прошу покинуть поместье. Прошу настоятельно и пока в высшей мере вежливо.       Мия почувствовала спиной, как гулкой вибрацией отдался глухой, угрожающе тихий голос в груди Виктора. Он явно собирался стоять на своём до последнего, как не собирались уходить ни с чем прибывшие вампиры. Обстановка стремительно накалялась. Кто-то должен был пойти на уступки, но девушке плохо удавалось сопоставлять имеющиеся факты, чтобы определить на какую из сторон было встать безопаснее и выгоднее. Информации о случившемся катастрофически не хватало.       Безымянный гость переглянулся со своим таким же безымянным спутником. От их молчаливого обмена стало не по себе. Тревожное предчувствие резко вскипело в груди, поднялось выше и опалило виски, когда рука третьего вампира потянулась за отворот пиджака. Однако он быстро извлёк на свет лишь небольшой пластиковый пакет, прячущий в себе белый лист.       — Взглянете?       На демонстрируемом куске бумаги, прямо по центру была напечатана лишь одна короткая строчка. Что-то французское. Мия не смогла перевести её полностью, но внутри обосновался липкий холод. По её скромным познаниям первая часть предложения сообщала о том, что некто умер. Краем глаза она поймала заострившийся профиль Софии, как дрогнули ноздри, глубоко втянувшие воздух, а косой взгляд стремительно метнулся к Виктору, не задержавшись однако ни на миг.       — Такие знакомые вам слова.       — Это вопрос?       Низкорослый вампир понимающе качнул подбородком, утвердительно отозвавшись на очевидное сомнение в словах Ван Арта. В отличие от девушки, все присутствующие будто знали, о чём велась речь. Это что-то было явно важным, весомым. Ещё шаткое предчувствие крепчало, подсказывая Мие, что эти выбитые чёрным по белому буквы стали той самой причиной, из-за которой посланники Мора позволили себе явиться на порог поместья Денненбург. А значит, под подозрением в действительности могла быть и не она вовсе, а… Виктор.       Мысль оказалась такой простой и очевидной, что Мия даже удивилась тому, как много времени ей понадобилось её осознать. Словно всполох молнии прорезал застывший в умиротворённом спокойствии пейзаж, отражающий размеренность и понятность мира, в котором она существовала, как в подарочном стеклянном шаре. Искусственный снег, смешанный с разноцветными блёстками конфетти, осел, и сказочные декорации превратились в пустышку.       Не осталось ни чувства безопасности, ни веры в устойчивость их положения. Испанский князь мог не доверять ей, Стражам, обвиняя во всех проблемах сверхъестественного мира. Едва ли кто-то способен был сказать хоть слово против, во многом потому что большинство разделяло естественную насторожённость к чужакам и пренебрежение к тому, что эти самые «чужаки» ставили себя выше и значительнее их, вампиров. Но представить, что чужим для них мог стать и Виктор, было немыслимо.       Многие старые, влиятельные вампиры, симпатизирующие её супругу, не преминули возможностью покинуть Старый Свет и встать под эгидой давно проченного ему титула. Тем не менее, несмотря на это неудобное обстоятельство, едва ли кто-то из европейского общества позволил бы себе открыто высказать пренебрежение или презрительную безучастность к его мнению и его решениям. Вампиры не гнушались играми за власть, но первоочередной задачей для всего уступающего в численности людям вида было сохранение тайны их существования и привычного порядка. А потому чинное спокойствие, царящее здесь, не нарушалось уже многие десятилетия. В Европе было безопасно. Так говорил Виктор, и Мия с равной ему убеждённостью в это верила. До этого момента.        Она тут же вспомнила недавний разговор с Ингрид. Европейцы давно существовали в одном цельном, отточенном механизме, где каждый винтик и каждая шестерёнка занимали отведённое место. Законсервированный покой и предсказуемость каждого хода и жеста. Едва ли они стали бы выискивать испорченный элемент среди своих. Едва ли внесённая их с Виктором появлением смута осталась бы незамеченной. Без всяких доказательств они предсказуемо стали первыми, на кого лёг обвинительный крест.       Мия гадала только, насколько ко всему этому был причастен Мора. У них был вполне прозрачный договор, и ей не хотелось верить, что испанец просто её обвёл. Возможно, она была совершенно слепа и наивна в этой вере, но в глубине души по-прежнему стыдливо пряталась надежда на сильного союзника в той импровизированной игре, в которую её затянуло так скоро и уже совершенно безнадёжно. И всё же было глупостью отрицать, что у древнего князя могли быть запрятаны свои мотивы. В конце концов, Европа была его сценой. Давно заученной и знакомой. На которой исполняли свой извечный репертуар подконтрольные старому кукловоду куклы.       Всё это было таким неправильным, нечестным и несправедливым, что подняло в душе Мии волну холодной ярости. Намеренно ли Анхель Мора приложил к происходящему руку или благосклонно давал им возможность выпутаться и оправдаться вмиг перестало иметь какое-либо значение. Осознание, что обладающий силой артефакт находился сейчас в недобрых руках, окатило её морозным дыханием неотвратимости случившегося. И тот факт, что они тратили время на глупые формальности и игры в детективов, злил её всё сильнее с каждым произнесённым прибывшими вампирами словом.       — Рад, что вы по крайней мере не отрицаете. Князь Мора обнаружил данную записку сегодня после трёх часов дня в своём номере, — очередная театрально выдержанная пауза повисла и тут же лопнула, будто воздушный шарик от прицельного выстрела, — вместе с искомой подвеской из лунного камня.       Известие едва ли вызвало у Мии достаточное удивление, оно лишь подтвердило и без того мрачные догадки. Но, вероятно, для переполненного тревогой организма оно послужило последней каплей. В одну секунду стало неправильно жарко вопреки набегающему через порог внутрь дома туману. Мир ощутимо покачнулся, а виски будто покрылись липкой плёнкой. Мия едва сдержала вцепившийся в горло спазм, через силу сглотнув и сжав запястье Виктора. Быстро отвязаться от назойливых, как пиявки, вампиров сейчас не представлялось возможным. Оставалось только отмерять минуты особенно глубокими выдохами и вдохами.       — Прошу прощения, но в чём тогда цель визита? Древнего князя теперь пугают чьи-то нелепые записки?       Издевательские слова Софии ни на йоту не поколебали упрямое спокойствие собеседника. Глаза, горящие под тяжёлыми веками, были неотрывно прикованы к лицу Виктора, словно пытались отследить малейший проблеск мимики, прорвавшихся из-под холодной маски эмоций. Напрасно. Ни одно отточенное с опытом умение скрывать мысли не могло послужить лучшим прикрытием, чем искреннее незнание.       — Вы ведь понимаете, о каком камне идёт речь. — Раздражающий голос рыжеволосого вампира вновь нарушил возникшее молчание. Пальцы мистера Кано несдержанно вцепились в косяк двери, красноречиво показывая стремление пробраться внутрь и перерыть каждый угол в поисках нужного ему артефакта. Мия не сомневалась, что он давно уже составил в своей голове яркую картину произошедших событий, отведя в них главную роль её мужу, и теперь жаждал лишь получить неоспоримые доказательства. — Могу только гадать, какие мотивы могли вами двигать: желание бросить тень на мисс Ларсен, к которой у вас открытое неприятие, или же на самого Равеля, попытка увести внимание господина Мора от махинаций с лабораторными исследованиями, в которых, прошу напомнить, замешаны не только вы, но и Стражи. Одно обстоятельство остаётся неоспоримым — ваша супруга единственная была осведомлена о наличии поддельного адуляра, а вы определённо первый, кому она могла об этом поведать. Какие ещё факты вам нужны, чтобы перестать ломать комедию, господин Ван Арт?       Её колотило. От злости или упрямо наступающей дурноты — сказать было сложно. Девушка зло сверлила взглядом испанца, вспоминая почему-то давно стёртые черты лица маминого бывшего, который ненадолго вклинился в их размеренную жизнь, когда самой Мие было около тринадцати. Молодой и смазливый, своё отражение он любил даже больше натёртого значка офицера и пары казённых наручников. Поэтому предсказуемый финал короткого романа не стал для неё сюрпризом. Да и как можно было ждать чего-то хорошего от кого-то с именем Дирк. Мия была благодарна разве что за подаренное им умение вскрывать замки, в остальном же ненавидела его честно и искренне. Особенно, когда он подвозил её до школы на своей патрульной машине, навсегда раскрасив и без того шаткую репутацию красно-синими пятнами, ненавистными подростками. Особенно, когда они с матерью начинали разыгрывать перед ней совместный допрос, навсегда выработав устойчивый иммунитет к смехотворным угрозам «плохих копов» и сладким увещеваниям «добрых».       Глядя сейчас на едва не дымящегося от нетерпения сеньора Кано, она удивлялась, как вообще могла принять его за Охотника. Пустоголовая ищейка с выученными на зубок правилами. А наёмные убийцы совсем иные. Мия невольно перевала взгляд на темноволосого вампира, сохраняющего безупречное спокойствие на тронутом опытом, но не возрастом лике. Казалось, на него маленькая тирада спутника тоже не произвела должного впечатления, но он отчего-то не спешил вмешиваться в этот фарс.       — Не собираюсь вести речь о том, о чём не имею ни малейшего представления. И уж тем более не собираюсь оправдываться за чужие домыслы.       Голос Виктора не дрогнул ни на тон, но в его тихих, колких нотах Мия и без того могла считать сдержанное негодование то ли от озвученных обвинений, то ли из-за возникшего непонимания. Заметив, что испанец вновь хотел начать говорить, она резко мотнула головой, несдержанно выпалив хриплым от долгого молчания голосом:       — Хватит, он ничего не знает. — Виктору её слова явно не понравились. Хватка длинных пальцев стала крепче, но останавливать её было уже поздно и ни к чему. Злость, помноженная на желание побыстрее убраться из холла под давлением накатывающей слабости, рвалась наружу ничем не отшлифованной грубостью.       — Я знаю таких, как вы, сеньор Кано. Вы ведь коп, да? Такие обычно заканчивают тем, что их гонят в шею за использованием оружия в приступе гнева, за слишком настырную инициативу в делах, которые того не требуют. За такие же пустые, никчёмные выводы, которые вы только что сделали. О, или погодите! — В ответ на это театральное восклицание желвак на скуле вампира дёрнулся словно от пощёчины, — Проблема в ваших глазах, не так ли? Могу только гадать, какие мотивы вами движут: с детства мечтали работать в структурах, но не прошли отбор из-за особенностей здоровья, или же попёрли вас уже с должности, когда зрение стало совсем ни к черту. Кто-то из вампиров, возможно, сам князь Мора подарил вам обращение и шанс заниматься любимой работой. Но одно обстоятельство неоспоримо — за своими преданными и благодарными попытками выслужиться вы так и не научились видеть сути. Это жалко, сеньор Кано.       Улыбка на миг исказила ровную линию рта рыжего испанца, мелькнули белые клыки за такими же бледными губами, но эта ломаная мимика вышла нервной и неприятной. Губы девушки непроизвольно скривились. Мия не чувствовала себя победительницей в этой пикировке, от затронутой темы на душе было гадко. Но по крайней мере она заставила его заткнуться, и теперь можно было рассчитывать на скорое завершение этой встречи. Ладони стали липкими, в горле пекло. Она бросила просящий взгляд за плечо, но неодушевлённые ступени лестницы едва ли могли ей помочь.       — Итак, — голос второго вампира остался глубоким и ровным, словно не было оборвавшей его перепалки, хотя на какую-то долю секунды девушке и показалось, что он слегка потеплел. Будто он остался вполне удовлетворённым тем, что его напарника поставили на место и тот больше не будет обрывать складный ход его мыслей, — если ваши эмоции истинны, если ваша супруга так же не лжёт, ваше положение не так безнадёжно, господин Ван Арт.       Он вновь заглянул ей в глаза, как если бы хотел удостовериться в правдивости сказанного, и с напускной вежливостью добавил:       — Был бы признателен, если бы вы внесли некоторую ясность…       — Я больше ни слова не скажу ни вам, ни вашим компаньонам. И, если князь Мора так в этом заинтересован, я буду говорить с ним лично, — уже не пытаясь быть тактичной и как-то скрыть тревожащее её состояние, Мия несдержанно обернулась, готовая броситься на второй этаж, если бы не присутствие Виктора за спиной. Горячо прошептала, выдыхая через стиснутые зубы, — мне очень нужно.       Жар разрастался под затылком с каждой уходящей секундой всё больше. Было почему-то стыдно и неприятно. Разумеется, она не могла не понимать, насколько подозрительным будет выглядеть её бегство в данной ситуации, но опустошать желудок на входном коврике в её понимании было несоизмеримо хуже.       Быстро оценив не играющие им на пользу обстоятельства, Виктор без лишних слов легко подхватил её на руки. И без того затуманенную голову покачнуло. Мия зажмурилась, глубоко вдохнув и прижав ладонь к губам. Слышала брошенное Ван Артом «пусть войдут» и влетевшие в его спину, но оставшиеся без ответов, вопросы Софии и вероятного Охотника:       — С какой стати?       — В чём у вас дело?       Она почувствовала лишь резко замедлившийся ход и как удерживающая ноги рука мягко опустила их на пол, чтобы без помех справиться с преградой в виде резной ручки. Едва переступив порог ванной комнаты, девушка тут же вытолкнула последовавшего было за ней мужа и громко захлопнула дверь.       — Мия…       Спазматично сжавшаяся глотка вынудила её не самым аккуратным образом упасть на колени и спешно заправить за уши распущенные волосы. Дыхание сбилось, глаза наполнились влагой. Когда кроме желчи и знакомого кислого привкуса ничего не осталось, она со стоном выдохнула и бессильно осела на пол. Из-за двери вновь послышался робкий стук и голос Виктора, зовущий её по имени.       — Просто уйди. Ты всё равно ничем не поможешь, а мы и так уже вызываем подозрения.       Вышло грубо. Слова дрожали как в пьяном танце и, словно пристыженные этим фактом, так же неловко замолкли. Тишина гудела, лишённая ответа и лишних звуков. И всё же Мия отчётливо чувствовала, что вампир по-прежнему был за дверью.       Организм девушки не стал тянуть с известием о её беременности, и в своих ощущениях она не обманулась даже на самом маленьком сроке. Однако первые очевидные симптомы дали знать о себе, когда Ван Арт уже был в Европе, а потому привыкала она к ним в одиночестве. Сейчас же подобная слабость тела, когда-то безупречного в своей неуязвимости, казалась ей жалкой, постыдной и отчего-то слишком откровенной, хотя неловкость смущения от любой наготы, физической и душевной, в присутствии мужа давно уже её оставила.       Ей хотелось сохранить это при себе. Спрятать, запечатать, сделать чем-то нерушимо личным. Скрыться в стенах ванной ощущалось правильным. Хотелось не видеть его. Или чтобы Виктор не видел её. Не чувствовал пусть даже малой доли того, насколько хрупкой она в действительности стала. Для него это будет труднее, а она как-нибудь справится.       — Что мне сказать тебе?       От этого тихого, звучащего странно робко и виновато вопроса, Мия не сдержала такого же тихого смеха. Ладонь коснулась лба, стирая липкие следы выступившего пота. Дурацкая ситуация. Не открывая глаз, с улыбкой заметила, стараясь вложить в голос всё доступное тепло, так мягко выстеленное в груди его заботой.       — Я в порядке, Вик. Просто дай мне пару минут, чтобы от меня не благоухало вчерашним ужином, и я спущусь.       — Я рядом.       — Знаю.       Мия напрасно пыталась вслушаться в поскрипывания лестничных ступеней — вампир предсказуемо ушёл неуловимо и бесшумно. Отмерив несколько глубоких вдохов, давая организму время решить, желает ли он ещё немного её помучить, она наконец с облегчением выдохнула. Досадливо поморщившись из-за слабых отголосков дрожи в мышцах, уже привычным жестом коснулась ладонью живота и сдавлено прошипела:       — Издеваешься надо мной!       Ответа предсказуемо не последовало.       Мие казалось, с прилёта в Европу в ней самой всё невозвратимо разладилось. Стоило сделать очередной, самый крошечный шаг к себе, за черту приевшейся рутины, где за пределами тоскливо-безопасного купола по-прежнему бурлила внешняя жизнь, пускай опасная, слишком пёстрая, но отчего-то очень важная и нужная, коктейль новых и некомфортных для неё ощущений неизменно напоминал, что как прежде уже не будет. Словно обострившиеся сигналы растущей внутри неё жизни так громогласно вопили: «Я здесь! Надеюсь, ты помнишь». Она помнила. Теперь уже постоянно, не в силах игнорировать этот неудобный факт. Несвоевременный, тревожащий. Становящийся новой реальностью, которая так остро контрастировала с той, что она усердно пыталась вернуть.       Не желая больше предаваться этим тоскливым размышлениям, почему-то усиливающим вспыхнувшее чувство стыда за себя или перед собой, Мия решила заполнить голову тем, что было ей ближе — лавиной вопросов, насколько глубоко она влипла и как из этой трясины выбраться. Но в первую очередь нужно было привести себя в относительный порядок. Хотя бы внешне.       Она тяжело поднялась с холодного пола, зацепившись за край раковины. Сложив ладони лодочкой, зачерпнула холодной воды, чтобы прополоскать рот и горло. И второй раз — смыть следы слабости с лица. Щёки ощутимо закололо, возвращая на них румянец. Капли воды опадали с ресниц, стекали к шее и забирались под воротник. Неприятно. Лишь зажав во рту зубную щётку, она наконец взглянула в зеркало. От увиденного хотелось то ли стукнуть себя по лбу, то ли рассмеяться.       Лежащие в каком-то авангардистском безумии волосы, растрепанные брови и мятая после сна ночная сорочка. В каком впечатляющем виде она предстала перед вампирами. Внушительно и угрожающе разве что для того, кто боится быть задушенным подушкой. Всесильный Страж, как же. Смех да и только.       Осуждающе фыркнув, будто отражение способно было от этого устыдиться, Мия с яростным усердием почистила зубы, ещё раз умылась холодной водой, больше не наградив зеркало ни одним самым случайным взглядом. Теперь, когда она осталась наедине с собой, обстоятельства случившегося навалились на неё всем своим неподъёмным весом. Присев на край ванной, стиснув онемевшими ладонями коленки, она неизменно возвращалась мыслями к тому, что всё-таки могло произойти с камнем и почему Мора так убеждённо верил, что украден тот самый.       Ей бы хотелось так же уверенно заявить, что в этой истории замешана Тильда Ларсен. Что разыгранная история с похищением её рук дело, чтобы отвести подозрения и направить ищеек по ложному следу. Но всё это не согласовалось с тем, что Мия видела ранее. Потерянность, когда цепочка коснулась тонкой шеи, мелочная перепалка с Софией, далёкая от притворства уязвлённость, которая самым варварским способом подставила её перед высшим светом. Казалось, она что-то упускала. Некие важные детали, вроде непонятной записки, туманных договорённостей Виктора с Максом и более всего — неловкую сцену, бесследно свершившуюся в тенях воротной башни.       «— … кишка тонка…»       К чему это было сказано? О чём Ларсены могли вести речи? И не было ли это предвестником грядущих проблем? Мия злилась на себя за трусость. За то, что так и не нашла в себе сил рассказать об увиденном. За то, что малодушно боялась узнать о причастности ко всему этому Ульфа, в руках которого, по-видимому, были такие нужные ей ответы.       «Эгоистичная идиотка!»       Она не могла поверить, что даже сейчас приходилось намеренно заставлять работать мысли в нужном направлении, потому что больше всего этого кошмара, возможных последствий пропажи камня её волновала всплывшая правда, которой она не успела поделиться с Виктором. Обстоятельства вынуждали её продолжать молчать, как бы ей не хотелось обратного. Незнание так удачно стало гарантией его безопасности, и лучше так этому и оставаться, пока Мора сам не поделится истиной.       Мия знала, что Виктор её поймёт. Как понимала теперь и она обречённость схожего выбора, который встал перед ним недели назад. Раскачивающийся маятник между искренностью и столь же явным желанием спасти, защитить, уберечь того, кто особенно близок. Неспособные обрести равновесие чаши весов, на которых положено слишком много их упрямой гордости. Но удручало другое. Спрятанный адуляр, постыдная тайна, для которой не было ни одного достойного оправдания, как не было ни одного однозначного решения, как и когда выбираться из этой ситуации.       Резкая мысль вдруг ужалила сознание, заставив его вибрировать, как заряженное энергетическое поле. Она вновь и вновь прокручивала минувшую последовательность действий, останавливаясь на мельчайших подробностях их спешного бегства. Перед глазами опять проносилась каштановая шевелюра, злой выдох оседал на барабанных перепонках, а виноватый взгляд Литы выжигал подкорку.       «Мне надо, забыла там…».       Разумеется, она не могла быть уверена в своей догадке. Но, едва сдерживая дрожь, Мия рассматривала худший сценарий. И согласно худшему сценарию её собственный камень находился сейчас под носом у тех, кто искал ему подобный. Она будто кожей ощущала их присутствие в стенах первого этажа. Излишнее, инородное. Если вампиры действительно начнут обыск, всё кончится быстро и в высшей степени плачевно.       Ещё плохо представляя, что собиралась сделать, не имея ни малейшего предположения о том, где Варгас могла спрятать камень, Мия тихо подкралась к двери. Стоящий в ушах гул отчего-то стал чётче. К своему удивлению, она поняла, что разносящая по дому скрипучая трель не была плодом её воображения. Надрывался старый стационарный телефон. В последний раз она сталкивалась с ним в глубоком детстве, путая гладкие спирали проводов, пока мама убивала минуты в разговорах со своей близкой подругой Наттой. Тихо выглянув наружу, на цыпочках подкравшись к верхним ступеням лестницы, девушка всё гадала, кому вообще взбрело в голову воспользоваться подобным раритетом и ещё больше — почему никто не торопился ответить на вызов. Куда все подевались?       Затаившись у стены, едва дыша, она вслушивалась в происходящее в гостиной. Различила торопливые, шаркающие шаги, без сомнения Хеина Янсена. И вдруг оборвавший их резкий голос Софии:       — Оставь.       Творилось что-то странное и непонятное. Отчего-то никто не спешил встрять в заунывную мелодию, рождённую впечатляющей настойчивостью неизвестного собеседника на другом конце линии. Будто само время замерло в ожидании. Дребезжащие ноты всё больше нагоняли тревогу, но, к счастью, к ним прибавился ровный стук каблуков по паркету и после — прошелестевший на выдохе ответ вампирши.       — Боже…       Странная смесь едва заметного удивления и раздражения, словно услышанный голос её если не разочаровал, то, как минимум, не обрадовал. Любопытство съедало. Хотелось прислушаться, вычленить каждую брошенную вскользь фразу, пусть даже она совершенно не касалась её саму или всего происходящего. И всё же важнее сейчас было другое.       Интуитивно расценив, что неожиданный звонок мог заинтересовать не только её, Мия решила, что вампиры Мора окажутся сосредоточены на нём какое-то время, а, значит, стоило воспользоваться каждой предоставленной минутой с пользой. На цыпочках прокравшись к комнате Литы, она постаралась тихо отворить дверь, про себя заклиная, чтобы давно несмазанные петли не скрипнули.       Чтобы не производить лишних звуков, она оставила за собой в проёме внушительную щель. Ненадёжность собственного плана тревожила, но не делать ничего было значительно страшнее. Оглядев знакомое пространство, Мия едва сдержала какой-то осуждающий вздох. Она никогда не считала себя излишне педантичной, однако именно она выступала хранительницей порядка в их с Тришей комнате в общаге, иначе слишком высок становился риск в одно утро проснуться под завалами одежды и с повесившейся в холодильнике мышью. И жизнь с Виктором только обострила эту склонность к порядку. Поэтому сейчас Мия чувствовала себя чересчур строгой родительницей, заглянувшей в обитель неряшливого подростка.       С её возвращения в спальню комната Литы вернулась к своему изначальному хаосу, словно здесь похозяйствовал небольшой торнадо, разместив вещи на каждой свободной поверхности. Если бы кто-то пожелал найти здесь что-то конкретное, ему бы точно пришлось попотеть и затратить немало времени. В других обстоятельствах её бы это даже обрадовало, но этим «кем-то» сейчас была сама Мия, а потому хотелось только заранее опустить руки в бессильном поражении.       Она несколько раз сжала пальцы, приложила холодные костяшки к губам и наконец тихо буркнула себе под нос:       — Ладно. Ладно…       Обведя взглядом помещение, девушка постаралась прикинуть, куда сама могла бы спрятать ценный адуляр на месте Варгас. Рыться в личных вещах подруги не хотелось — это было бы неэтично. Да и вряд ли имело какой-то смысл. В случае обыска — это первое, что разворошили бы самым нахальным и изуверским способом. По той же причине отпадали полки и ящики шкафов, а так же всё, что так или иначе напоминало ёмкости для хранения. Взгляд упал на окна, за которыми из наружных цветочных корзин тянули ввысь свои головки-рупоры буйно разросшиеся петуньи. Место, конечно, неприметное, но копаться в земле Мие хотелось в самую последнюю очередь.       Посчитав так же, что прятать камень в менее обжитой части комнаты рискованно и неудобно, она приблизилась к тому месту, где располагались кровать, тумбочка и объёмный рюкзак, сейчас истощённый и вяло сваленный в неказистую кучу между ними. Ничто не привлекло её внимания. Отчаяние всё больше захлёстывало с головой. У неё не было ни времени, ни возможностей отыскать столь маленький предмет в целой, непомерно большой для него комнате.       Мия отмерила медленными, но весомыми шагами расстояние от шкафа до кровати и обратно, надеясь услышать звук потревоженной досточки паркета, которая могла бы укрыть собой какой-нибудь неприметный тайник. Пришлось опуститься на колени, обогнуть металлические ножки, заглядывая в темноту, скрытую свисающими полами покрывала, и на всякий случай в прореху между стеной и тумбой. Но голубой блик упорно не попадался на глаза, а доски на полу оказались удивительно крепко сцепленными и всё норовили впиться в подушечки пальцев колючей занозой.       — Ну же, подай мне хоть какой-то знак… — облокотившись на кровать, прошептала Мия, обращаясь то ли находящейся в другом доме Варгас, то ли к спрятанному адуляру.       Просунув руки под матрас, она попыталась нащупать нечто, напоминающее округлый минерал, но тщетно. Слежавшаяся громадина, набитая конским волосом и ватой, придавила своим весом, лишая плечи любой манёвренности. И всё же она ощутила слабое покалывание в кончиках пальцев, заставившее сердце учащённо забиться. Возможно, ей показалось. Возможно, причина была лишь в лёгком онемении или слишком сильном желании, сыгравшем злую шутку с её чувствительностью.       Вытащив руки, она тут же нетерпеливо повела ими над полом, не слишком близко к кровати, опасаясь наткнуться на обвисшую паутину или что-нибудь похлеще, но это ничего не дало. Борясь с брезгливостью, повторила прежнее действие, медленно, скользя подушечками по холодному металлу пружинной сетки и пачкаясь в пыли, пока не ощутила что-то, укоренившееся в одной из ячеек. Рельефное, выпуклое, странно похожее на крупную куколку насекомого. Захотелось панически одёрнуть руку, если бы не коснувшийся её ледяной холод.       Это «нечто» было надёжно прицеплено к сетке. Мия почти скрылась под кроватью, стараясь его выудить, едва не ломая ногти, пока оно наконец не скользнуло в раскрытую ладонь. Знакомое чувство, мягким туманом собравшееся в голове, однозначно оповестило о том, то пропажа найдена. Сейчас камень плотными кольцами опутывала тонкая проволока, пряча любые следы молочного цвета или голубоватого свечения. Оставленные с одного конца тонкие усики, вероятно, и удерживали его в сетке, сейчас же угрожающе топорщились от её махинаций. Незнающий не смог бы заподозрить в этом невзрачном коконе адуляр, однако Мия его ощущала. Ясно и чётко. Покинувший её, казалось, недели назад он отзывался в ней на неуловимом человеческими органами чувств уровне, как отзываются животные на высокочастотные сигналы своих собратьев. Словно всё это время она шла по его следу, сама не ведая, что ищет именно его и ничего больше.       Мысленно похвалив Литу за изобретательность, девушка выпрямилась, собираясь выбраться из своего укрытия. Увиденное заставило её оцепенеть и с силой прикусить язык, чтобы сдержать рвущийся вскрик. В раскрытом проёме двери высилась фигура рыжеволосого вампира.       Стоило бы вспылить, разразиться гневной тирадой от такой наглости, но из-за участившегося пульса помутнело перед глазами, и Мия не могла не то что проронить ни слова, но даже банально оформить мысли. Она только надеялась, что отразившийся на её лице испуг будет истолкован как следствие внезапности появления ещё одного лица, а не панической мыслью, что поймали её с поличным.       — Разве вы не должны быть в уборной?       — Не могу же я торчать там до скончания веков, а? — Голос сипел, но, казалось, вампир не придал этому значения, продолжая сканировать её своим пугающим взглядом, будто рентгеном. — Мне нужно переодеться.       — Разумеется, нужно. — Он выдавил ехидную усмешку, очевидно не поверив. — Что прячете?       — Учитывая, что вас вообще не должно здесь быть, вы не в том положении, чтобы требовать ответы.       Мия наигранно усмехнулась, стараясь всем своим видом продемонстрировать, что ни капельки не боится, а пальцы тем временем судорожно комкали рукав кардигана, заталкивая под него камень и цепляя усики проволоки за петли вязи. Вопреки её словам, незваный гость резко бросил ещё один вопрос:       — Чья эта комната?       — Моя комната.       — Живёте раздельно с супругом?       — Люблю иногда иметь личное пространство.       — Именно поэтому здесь всё пропитано чужим парфюмом?       — Меняю под настроение.       — Отчего же вы тогда так нервничаете?       Практически чёрные глаза недобро вспыхнули. Верхняя губа вампира криво изогнулась, и он особенно раздражающе цыкнул, показывая всю степень пренебрежения к каждому слетевшему с её языка утверждению. Он сделал широкий шаг вглубь комнаты, и Мия тут же подскочила с пола, успев прихватить бюстгальтер Литы, найденный под кроватью, с изголовья которой, по-видимому, и свалился. Изобразив на лице подобие смущения, она сделала вид, что именно его старалась скрыть от глаз собеседника всё это время.       — Считаю, что неприлично замужней девушке демонстрировать нижнее бельё перед незнакомыми мужчинами, но если вы так настаиваете… — Она демонстративно кинула его на кровать, но вампира это едва ли устыдило. Коротко мазанув взглядом по предмету гардероба, он как-то масляно ухмыльнулся, вскинув рыжую бровь. Едва ли он успел оценить, что брошенная вещь была размера на два больше её собственного, но отчего-то захотелось нарисовать ему пёстрый фингал под глазом, чтобы эта ухмылка никогда уже не вернулась на лицо.       — Занятное представление. В холле и здесь. Могли бы найти применение своим способностям на сцене театра, — последнюю фразу он почти выплюнул, — вы весьма талантливая лгунья.       Мия вспыхнула, искренне оскорбившись. Запальчивые слова не преминули сорваться с губ:       — Не больше вашего, ведь в вас самом лживо всё — от имени и рода деятельности до цвета волос. Сеньор Кано, — процедила она, выделяя каждую букву ненавистной фамилии. К её удивлению, вампир вдруг выдал:       — В маленьком городке Аньора провинции Кордова, откуда я родом, всего полторы тысячи жителей и примерно одна шестая из них — рыжие. Прямо посреди Испании, вот удивительно. У нас любили на всякий лад пересказывать древнюю легенду о Красном священнике, который имел непозволительные отношения со своими прихожанками, и именно его ген окрасил огнём этот город.       — Вы пришли травить старые байки?       — О, нет. Всего лишь вспомнил славную Кордову. Живописный город. Его средневековый Алькасар был одним из первых постоянных трибуналов Испанской инквизиции. — Кроваво-красный ободок радужек загорелся ярче в противовес потерявшему цвет лицу девушки, — Хорошие слова рождены инквизиторами: «Debita animadversione puniendum». Да будет наказан по заслугам. Я думаю, с тех пор люди забыли цену искреннего покаяния.       — Выметайтесь, — переполнившись раздражением, позабыв о страхе и разумных опасениях, Мия зло прошествовала мимо вампира к двери и остановилась у проёма, лицом к нему, красноречиво показывая на выход, — если не хотите, чтобы у вас были проблемы.       — Я, пожалуй, ещё осмотрюсь. Но не смею вас задерживать. — Он натужно улыбнулся, и в этом злом оскале отчётливо читалось чувство собственного превосходства, с каким победитель глядит на своих менее удачливых соперников.       Мия совершенно растерялась. С одной стороны, камень был у неё, а, значит, в безопасности, да и свои документы Лита всяко успела прихватить при побеге. С другой — количество чужих вещей в этой комнате зашкаливало, сколько бы легенд она не придумала о своём здесь пребывании, и лучше уж никому постороннему ими не интересоваться. Нападать на вампира, за которым стоит Анхель Мора, чревато последствиями. Взвесив всё это, Мия сделала единственное, что показалось ей подходящим вариантом — неловко осела на пол, притворно громко охнув.       Это привлекло внимание испанца, который уже вальяжно рассматривал помещение. Видимо, поддавшись первому, импульсивному порыву он приблизился к ней, но вдруг затормозил, словно наткнувшись на стену. Или то было спрятанное в глубине её глаз ликование, что актрисой она и вправду была бы что надо. Направленный на неё взгляд потемнел, пальцы сжались в кулаки. Даже если бы могла, она бы не успела испугаться, потому что расслышала близкие шаги раньше, чем вампир закончил так и несорванное ругательство:       — Маленькая др…       — Не советую договаривать, сеньор Кано. — Полный ощетинившейся угрозы голос Виктора заставил её на миг усомниться, не погорячилась ли она со своим представлением. — Для гостя вы нарушили уже неприличное количество правил этикета. И, кажется, нам всем пора покинуть поместье.       — Да, вероятно пора. — По тому, как глухо прозвучал ответ и как неотрывно глаза вампира были прикованы ей за спину, Мия поняла, что он под гипнозом. Явно не особо сильным, но уже этого было достаточно, чтобы ощутить холодок беспокойства, когда испанец вдруг сжал большим и указательным пальцем переносицу, крепко зажмурившись. Озадаченно моргнув пару раз, словно что-то мешало ему видеть, он медленно подошёл, ухватился за косяк дверной рамы и скрылся из поля зрения девушки. Лишь слова супруга донеслись напоследок:       — Осторожнее на лестнице. До неё шагов пять, не больше.       Мия про себя отметила, что вообще-то хватило бы и четырёх самых маленьких, не то что пяти — взрослого мужчины. Казалось, минула секунда, прежде чем послышался глухой грохот, словно что-то тяжёлое скатилось со ступеней, и последовавшие за ним грязные ругательства, которые вряд ли когда-либо прежде оскверняли эти стены. Несмотря на поднявшееся в ней злорадное удовлетворение, девушка тихо заметила:       — Зря ты это. Он запомнит.       — Надеюсь, запомнит.       Сердце набатом стучало в груди, отдавалось в ушах и горле. Вспомнив, что всё ещё находилась на полу, Мия предприняла слабую попытку встать, но ноги отчего-то гудели и не желали двигаться. Видимо, давшее о себе знать напряжение. Опустившийся перед ней на корточки Виктор мягко коснулся скулы. Плещущаяся в глазах напротив тревога заставила её устыдиться — в конце концов, ей совсем не было плохо, но Ван Арт всегда на это вёлся так искренно, что временами казалось, будто ему даже нравилось. Маленькие девичьи ладони легли на его щёки, почти невесомо поглаживая. Убеждённо заглядывая ему в глаза, не пряча виноватой улыбки, Мия ласково ответила на незаданный вопрос:       — Я в порядке. Просто растерялась, когда он сюда вошёл. Глупо вышло, прости.       — Он что-то нашёл?       — Нет, я думаю, нет.       Больше не задавая вопросов, Виктор прижал её к себе, отрывая от пола, не выпуская из рук, пока не убедился, что дверь спальни надёжно за ними закрылась. Оказавшись в безопасности, она позволила себе на время выдохнуть. Лицо горело, рваные края проволоки царапали тонкую кожу запястья, а спрятанный адуляр жёг вены холодным пламенем. Хотелось, чтобы всё поскорее закончилось, но почему-то казалось, что всё ещё только приближалось к какому-то очень громкому, торжественно-траурному началу.       Никто из них не решался заговорить первым, и в этом молчании ощущалось столько иррационального страха оказаться обманутым, непонятым, ослеплённым собственной верой в одно только им доступное и важное. Мия неуверенно замялась у туалетного столика с трельяжем, нервно тронув расчёску, но так и не собравшись ею воспользоваться. Умерив дыхание, выпалила:       — Куда мы уходим?       — В отель вампиров. Ты хотела поговорить с Мора.       — Все там?       Встретившись в отражении с глазами Виктора, она не пыталась скрыть в своих собственных проступившее волнение. Равель владел сетью отелей в Амстердаме, крупнейший из которых служил обителью вампирам, в котором и ей когда-то довелось стать гостьей. И, как радушный хозяин, он предоставил его в полное распоряжение князьям и приглашённым на празднество лицам. Несмотря на то, что Анхель Мора вроде как не распространялся о пропаже камня, ей было не по себе от одной мысли, что кто-то из присутствующих в отеле станет в лицо подозревать её или Виктора. И ещё больше — от того, что кто-то из них мог быть лично причастен к краже.       — Большинство, — ровно ответил Ван Арт и тут же строго добавил, — ты не станешь отходить от меня.       Мия только кивнула. Слегка успокоившись, что скоро она получит немного ясности о произошедшем, наконец, взялась за расчёску. Быстро, насколько это было возможно, она разобралась с волосами, оставив их свободно лежать на плечах. Осознав, что следующей стояла задача переодеться, смешалась, но спрятанный адуляр остался прочно прицепленным к внутренней стороне рукава, даже когда она во всей осторожностью его стягивала. К несчастью, потянув вверх сорочку, она привлекла внимание мужа. Холодный вопрос ужалил под рёбрами:       — Что с рукой?       Демонстративно взглянув на чистое левое предплечье, она бросила бодрое «ничего» и увела взгляд вниз, попытавшись прикрыться. Когда она вновь подняла его к зеркалу, Виктор оказался прямо за её спиной. Вздрогнув от неожиданности и резко обернувшись, она задела туалетный столик, с которого звучно скатилось несколько склянок.       — Другая рука, Мия.       Не дожидаясь ответа, он мягко взял её за правое предплечье, потянув на себя. Сопротивляться ему теперь было бессмысленно. На запястье красовались ровные, лихорадочно розовые узоры в том месте, где к нему тесно прижимался камень. Голубоватые линии вен были слишком явными и бугрились под кожей. Мия сглотнула склизкий ком в горле, всё ещё чувствуя расходящийся по предплечью холод. Неожиданный эффект.       — Я не знаю.       Пальцы Виктора невесомо очертили инородную метку, заставив что-то внутри неприятно заворочаться. Скользнули выше до сгиба локтя, по плечу, обнажили ключицу и шею, убрав с них распущенные локоны. Пульс часто-часто толкался под кожей. Она не могла понять, искал он подобные следы или намеренно доводил её этими неторопливыми пытками.       — Вик…       — Что-то, что мне нужно знать?..       Он проникновенно всмотрелся в её глаза, и, если бы Мия не знала, что вампирам не дано читать мысли, точно бы поверила ровно в противоположное. Именно такие взгляды ощущались просвечивающими насквозь. Такие взгляды вынуждали выкладывать всё подчистую и каяться в самых страшных грехах. Она разом вспомнила все уроки блокировки сознания, которым он её научил, но незримый образ выставленной в защите руки, отгораживающей от чужих посягательств, так и не собрался. Сил хватило только на слабо толкнувшуюся ему в живот ладонь, будто это могло иметь какой-то смысл. Она почувствовала твёрдость его тела и такую же, почти ощутимую твёрдость убеждения. Её виновато распахнутые глаза вперились в непоколебимое лицо, и, вторя им, шёпот сорвался с губ:       — Не здесь.       Недовольство мелькнуло во всём собранном виде вампира, когда он чуть раздражённо заметил:       — Ты не учишься, Мия. И вот к чему привели твои тайные сговоры с Мора.       — Мои тайные сговоры… — Возмущённо запнувшись, она даже забыла, чем хотела закончить. Вот уж кого спросить забыла о всяких скрытных договорённостях. — Да мои тайные сговоры обеспечили тебе весомое алиби, пожалуйста.       Замечание явно его задело, но продолжать он не стал. Быстро нацепив на себя узкие джинсы и майку, Мия вернулась за кардиганом. Она давно не носила его на выход, и, разумеется, это не укрылось от Виктора. Оправдываться было бы глупо. Она не сомневалась, что все подозрительные детали уже начали оформляться в его мыслях в нечто цельное. И её вспыхнувшие маками щёки стали лишь финальным акцентом.       Прихватив с собой смартфон, она догнала Ван Арта уже в коридоре. По его лицу было не понятно, находились ли они теперь в ссоре. Избегая глупых вопросов, она просто поймала его ладонь и, почувствовав, как он ответно сплёл их пальцы, облегчённо выдохнула.       В гостиной их встретил застывший в глазах Софии фон Гельц вопрос и скучающе устроившийся в кресле темноволосый вампир. Задержав на них тяжёлый взгляд и, видимо, сделав для себя какие-то выводы, он степенно поднялся и направился к выходу. Хотелось бы Мие знать, насколько удовлетворительными их можно было счесть.       Сеньор Кано с ещё одним спутником обнаружился на улице, чуть помятый, взъерошенный. На бледной коже под острым носом можно было без труда различить спешно стёртые следы крови. Уничижительно глянув в их сторону, он тут же широким шагом поспешил к автомобилю. Виктор безапелляционно заявил, что они втроём поедут на своей машине, а потому к их компании присоединился и четвёртый, непрошенный пассажир.       Безымянный Охотник — а Мия теперь была почти наверняка уверена, что это именно он — расположился на переднем сиденье, ей же опять пришлось прятаться за водительским креслом. Разговор не складывался, да и никто не пытался его начать. Впереди маячили огни задних фар, за которыми им пришлось следовать на пути в Амстердам. Девушка провожала взглядом знакомый пейзаж, гадая, вернутся ли они ещё в это место.       Туман за окном бледнел, таял, оставляя на тёмно-зелёной равнинной местности лишь тонкую плёнку дымчатого цвета. Словно осевший пепел. Она вновь возвращалась мыслями к Варгас. Дом садовника, к счастью, не особо заинтересовал вампиров. Удобно спрятанный в тени зарослей, спящий, он стал подходящим укрытием. Тёмные провалы окон не подавали признаков жизни, и всё же Мия не сомневалась, что Лита и Клара пристально наблюдали происходящее, а, значит, теперь девушка без проблем могла так же его покинуть. Оставалось верить, что по пути она не попадёт в какое-нибудь ненужное приключение.       Мия достала телефон, чтобы проверить, не оставила ли та ей какое-нибудь сообщение, но с удивлением обнаружила лишь пару пропущенных от Макса. Она скосила глаза к боковому зеркалу, но Виктор её испытующего взгляда не заметил. Она не сомневалась, что звонок друга был связан с какой-то их с вампиром договорённостью. Сейчас она бы всё равно не смогла сообщить об этом мужу, да и вряд ли это было чем-то срочным. До самого отеля она об этом больше не размышляла.       Город встретил их россыпью огней, яркой, слепящей. Местами казалось, что ночной Амстердам пылал, а солнечно-жёлтое пламя добралось даже до каналов и плясало по водной глади. Улицы заполняли шумные группы людей, желающих пропустить бокальчик в одном из многочисленных баров, или пройти туристическими тропами по самым злачным клубам, или поглядеть на девушек в бикини за горящими красными фонарями витринами. Мия поморщилась, подумав, что с удовольствием бы забылась сейчас в тёплой постели, с одеялом и безобидной книгой.       Припарковавшись у знакомого здания, они всей своей странной компанией прошествовали ко входу. Но, вероятно, чтобы не привлекать излишнего внимания, не к главному, а заднему, которым девушке тоже однажды довелось воспользоваться. Сеньор Кано и третий вампир пересекли его не задерживаясь, тогда как Виктор и Охотник, видимо, решили посоревноваться в манерности, застыв по обе стороны от двери. Мие не хотелось ждать, чем это разрешится, а потому, пропустив вперёд себя Софию, она ухватила Виктора за руку, утягивая следом. Сжимая его ладонь, она чувствовала себя увереннее.       Здесь явно царило оживление, не беспокойное, а самое обычное, какое всегда бывает в самый разгар вечера. Вампиры наверняка вели сейчас беседы в ресторане отеля, совершенно не подозревая, что разворачивалось за их спинами. Ведомые рыжей макушкой испанца они незамеченными добрались до третьего этажа. Перед дверью в номер Мора пришлось глубоко вдохнуть, потому что воздуха стало катастрофически не хватать.       Кано пару раз постучал в дверь, скорее для приличия, потому что в ту же секунду отворил её, не дождавшись ответа. Что ж, об их прибытии явно заранее доложили. Войдя внутрь, первым делом Мия почувствовала резкий, тяжёлый запах мужского парфюма, пропитавший всё вокруг. Что-то амбровое с нотами табака. Она оглядела немногочисленные предметы мебели в помещении, больше напоминающем кабинет, чем номер. Испанец как-то слишком вольготно расположился за письменным столом, не смутившись даже появившегося из приоткрытого сбоку дверного проёма Анхеля Мора. Вероятно, именно там располагалась кровать и личные вещи.       Старый вампир сразу остановил свои глаза на них с Виктором. Несмотря на то, что в животе тревожно сжалось, Мия гордо подняла голову, встретив его таким же прямым взглядом. По-прежнему слабо понимая, чего Князь от неё ждал и как ему виделось произошедшее, она надеялась, что он заговорит сам и им не придётся в очередной раз оправдываться в том, чего не делали. К вящему неудовольствию собравшихся, голос подал мистер Кано:       — Теперь-то мы побеседуем?       Расслабленно откинувшись на спинку высокого, кожаного кресла, он явно чувствовал себя свободно и важно. Очевидно, и без того непомерное самомнение лишь укрепило свои позиции в присутствии стоящего за его спиной князя. Хотя Виктора это едва ли смутило. Спокойно глядя на Мора, он предложил:       — За этим и здесь. Побеседовать без лишних посредников.       Выдержанная пауза на принятие решения, и голос древнего вампира прогремел в установившейся тишине:       — Оставьте нас.       — Но так не делается!       От совершенного ошеломления тем, что Мора встал на сторону первого подозреваемого в сложенной им картине преступления, мистер Кано, казалось, позабыл о всякой субординации и нормах вежливости. Даже нетерпеливо подскочил с места, подавшись вперёд и уперев кончики пальцев в столешницу. Старшему сеньору это не понравилось.       — Оставь эту риторику тому сброду, что вы называете полицией, Энеко. И вспомни, что говоришь с Князем, а не беззубым мальчишкой. — Обнажившийся на миг острый оскал отбил у второго вампира всякое желание спорить, хоть и выглядел он неприкрыто раздражённым подобным раскладом. — Займись работой.       Мора небрежно подвинул ему под нос картонный конверт для бумаг. Тот нервным жестом стянул его со стола, двинувшись к выходу, когда заговорила София. Сцепив тонкие руки перед собой в замок, она скучающе протянула, будто осуждая сам факт, что её вынудили здесь появиться:       — Моё присутствие необходимо?       — Если вам есть, чем поделиться.       — Дождись в ресторане.       Оба князя произнесли это одновременно, не сделав ответ определённее и заставив вампиршу зависнуть на месте. По-прежнему обращаясь к испанцу, Виктор добавил:       — Всё, что известно госпоже фон Гельц, известно и мне. В её присутствии нет необходимости.       — О, так может поведаете нам и о телефонном звонке, господин Ван Арт? Что это был за таинственный собеседник… — уже в дверях попытался грубо вклиниться в разговор сосланный восвояси детектив, но получил такой же грубый ответ от Софии.       — Любовник, друг, брат… Вы начинаете действовать мне на нервы, сеньор Кано. Такими темпами вы закончите своё дело в одном из каналов. Посмертно.       Какие-то доли секунды он глядел в удаляющуюся спину, а затем поспешил следом, возмущаясь на тему намеренного препятствия следствию и недопустимости повторяющихся угроз сотрудникам правопорядка. Мия ещё долго отчётливо слышала лёгкий гул их препирательств, разносящихся по коридору. Третий ненужный свидетель, так и оставшийся безымянным, запомнившийся ей лишь как хранитель странной записки, молча оставил свой ценный груз на столе и так же молча удалился. Лишь темноволосый вампир не торопился покинуть номер. Приблизившись к Мора, он заговорил своим спокойным, глухим голосом:       — Раз предоставилась такая возможность, я бы хотел проверить господина Ван Левена. Слышал, у него нынче приём для узкого круга лица, среди которых значится семейство де Рьё. Вероятно, это связано с помолвкой, но… Кто знает, какой ценный «презент» он предоставит невесте.       — Ни у кого из де Рьё не хватит духу. Этот надушенный франт, которого французы называют Князем, до сих пор держится за материнскую юбку.       — Как раз его мать я бы не стал сбрасывать со счетов. К тому же, я не обнаружил здесь ни англичан, ни русских.       Заметив их с Виктором пристальное внимание к диалогу, Анхель Мора раздражённо качнул головой и непреклонно его оборвал:       — Не сейчас. Оставь.       Вампир почтительно склонил голову, поспешив выполнить распоряжение князя, и удалился из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Резко стало оглушительно тихо, словно их накрыло огромным, звукоизолирующим колпаком. Испанец жестом указал на два кресла, пригласив их сесть, сам занял место за столом, устроив на нём трость, почти любовно стерев с неё несуществующую пыль. Рука Виктора ощутимо надавила девушке между лопаток, вынудив приблизиться к креслам. Вместо того, чтобы сердито шикнуть, как ей того и хотелось, Мия покорно опустилась на мягкое сидение, глубоко утонув в мягкой обивке.       — Французская семья укрепляет здесь свои позиции. В прошлом они уже ославились грубым смещением правящего Князя. За ними стоит сильная поддержка ещё двух внушительных вампирских обществ. Совсем не вызывает вашего беспокойства, учитывая обстоятельства?..       — Переживаете за друга, господин Ван Арт? У де Рьё уже есть нагретое место, и, поверьте моему опыту, они последние, кто станет так нагло и грубо разыгрывать спектакль с кражей, рискуя его потерять. Эти крысы сделали бы всё тихо и незаметно, как прежде. Наш же похититель… без сомнения хочет, чтобы его оценили, услышали.       — Именно поэтому вы отправили своих ручных вампиров собирать доказательства против меня.       Злая ирония, проступившая в холодном голосе Виктора, не сильно впечатлила Анхеля Мора. Буравящий взгляд алых радужек будто по-прежнему оценивал вероятность того, что её супруг мог быть замешан в случившемся. Однако, к удивлению Мии, испанец усмехнулся, благосклонно кивнув. Выбеленная, седая прядь блеснула, надломившись в свете ламп как всполох молнии.       — Я не отдавал приказа. Не в моей компетенции носиться по всем Нидерландам, лаясь с каждым, кто вызывает те или иные подозрения, а таких здесь большинство. Но Энеко… весьма инициативен, как вы могли убедиться. — Девушка недовольно свела брови на этих словах. Испанца словно забавляла сложившаяся ситуация, как забавляют людей животные в зоопарке. Виктор же учтиво сделал вид, что не заметил.       — Где вы только нашли этот… экземпляр.       — Сеньор Кано строптивец, и периодически я думаю, что было бы проще оставить его и дальше отлавливать наркоманов. Но мы давно сотрудничаем, и он успешно оказывает мне частные услуги. Известным вам делом в Италии занимается именно он, отсюда такой ярый интерес.       «Отсюда становится ясно, почему это дело так и не сдвинулось с мёртвой точки», — добавила про себя Мия, но вслух промолчала.       — Расскажите, что всё-таки произошло нынче утром.       — Подойдите. — Испанец заметно переменился в лице и голосе. Ушла наигранная желчность, уступив место полной сосредоточенности на деле. Виктор не сдвинулся с места, и девушка списала это на недовольство приказным тоном. Пока не заметила, что оба горящих взгляда были направлены на неё. Нервное волнение расползлось до самых кончиков пальцев. Стиснув пухлые подлокотники кресла повлажневшими ладонями, она поднялась и, едва переставляя напряжённые ноги, приблизилась к столу.       Мора выдвинул один из ящиков, и в следующее мгновение перед ней с глухим стуком опустилась знакомая цепочка с лунным камнем, упакованная в пластиковый пакет — такой же, что хранил французскую записку. Пульс участился, и собственный, спрятанный в рукаве адуляр стал казаться слишком выпуклым и заметным. Мия едва сдержалась, чтобы не поскрести ногтями засаднившее запястье.       Глаза Мора упорно пытались поймать что-то в её собственных. Почему-то именно сейчас, стоя рядом с ним лицом к лицу, она отчётливо осознала, насколько они были старыми. Чудовищно, неправильно старыми, видевшими больше, чем все жители какого-нибудь маленького городка вроде Аньоры вместе взятые. Сейчас в них робко проглядывалась тень надежды, что он не просчитался и всё сделал правильно. Мия не знала, что можно считать правильным, потому что лежащий перед ней камень был совершенно пуст. Она не смогла произнести этого вслух и просто отрицательно качнула головой.       Князь выглядел разочарованным — самим собой или её ответом — но быстро нацепил привычную маску заносчивости и высокомерия, и девушка сразу сошлась с самой собой в том, что и проблески человечности, вероятно, привиделись. Сцепив руки перед собой в замок, он задумчиво прижал его к губам. Лишь миг. И скрипучий голос, обращённый к Виктору, отдался в её ушах, заставив каждый позвонок в предчувствии заледенеть.       — Как много вам известно, господин Ван Арт?       — Предполагаю, значительно меньше, чем хотелось бы. Мия не рассказывала о ваших договорённостях, если вы об этом.       — Ваша неискренность вам на руку. — Тихие слова в её сторону и уже знакомая улыбка, желчно тянущая тонкие губы. В мыслях так некстати всплыла сказанная когда-то фраза Ксандра. «В личных взаимоотношениях подобный расчёт не допустим». Мора был последним, кто имел право её стыдить, и всё же уши горячо вспыхнули от звенящего, казалось, по всем углам комнаты упрёка.       — У нас не было возможности поговорить об этом, — сдавленно прошептала она, не совсем понимая, от кого пыталась спрятать это смехотворное оправдание — от самой себя или Виктора.       — Что ж. Вы можете взглянуть, если желаете. — Вампир откинулся на спинку кресла. Сбоку от Мии выросла высокая тень супруга, а бледные пальцы с осторожностью коснулись подвески. — Это камень, который я выкупил на том аукционе. Идентичный внешне, но совершенно безобидный и никчёмный. Тот, о котором среди представителей сверхъестественного мира ходили легенды, находился у вашего погибшего Стража, после — на сохранении у меня. Об этом мне так же поведала ваша супруга. Так вышло, что кроме прочих ей дана чудесная способность этот адуляр чувствовать. Но об этом вы умолчали тоже?..       Снова издевательский взгляд на неё. Снова тошнотворное чувство стыда не позволяло поднять глаза на Виктора. Хотелось придушить Мора за то, что он так мелочно отыгрывался на ней за собственный провал. Стоило ей попытаться понять его, пустить ростки веры в их взаимную учтивость, как минимум, он тут же безжалостно сминал их своим скверным норовом. «Маразматичный баран». Чёрта с два она с ним когда-нибудь поладит!       — Подделку мы вручили мисс Ларсен на минувшем вечере, чтобы продемонстрировать всему вампирскому свету. В частности и тому, кто предположительно заинтересован в обладании им.       — Решили ловить на живца?       — Именно. И, поначалу казалось, что наживка удачно проглочена. Утром, перед тем как покинуть поместье Равеля, я обратился к Тильде Ларсен, чтобы вернуть себе камень. Но мы так его и не нашли. Последний раз его совершенно точно видели в зале, где случился инцидент с официантом, после чего он таинственным образом испарился из комнаты мисс Ларсен, пока она была в душе.       — Что за чушь… — несдержанно прошипела Мия, вспоминая спокойствие вампирши во время прощания с гостями. — Она серьёзно утверждает, что заметила отсутствие подвески и не придала этому никакого значения?       — Где-то бросила. Затерялся среди прочих украшений. Забыла, где оставила. Не стала тратить время на поиски. Это мелочи. Я вполне допускаю, что после произошедшего скандала её голова была занята совсем иным. Мне значительно больше десятков лет, чем мисс Ларсен, чтобы распознать притворство. Пропажа её искренне взволновала, — убеждённо ответил Мора, после чего, не встретив ещё одного протеста, продолжил, — по всему выходит, что адуляр был украден прежде, чем гости начали покидать поместье. Прежде, чем мисс Ларсен покинула свою спальню. То есть в довольно короткий и определённый промежуток времени.       — Это имеет сейчас значение? — Как-то чересчур резко оборвал его вопрос Виктора. — Вечер был окончен, любой из присутствующих так или иначе пропадал из поля зрения вас или других гостей. Но, предполагаю, сеньор Кано будет настаивать на том, что именно мы покинули зал вслед за Тильдой. И, учитывая нашу с ней взаимную антипатию, так же убеждён, что она непосредственно приложила руку к тому, чтобы пустить ищейку по моему следу.       — Вам известно местоположение её комнаты.       — Мне известно, что в том же крыле находятся гостевые спальни, а значит круг подозреваемых лиц не сильно сужается. В любом случае, подвеска сейчас перед вами, а, значит, существеннее иное. Господин Мора?       Багряные радужки сверкнули в тусклом электрическом свете. Разумеется, Мия прекрасно понимала, что их алиби было шатким и эфемерным, если вообще было. Но, казалось, испанского князя оно волновало не столь сильно. Глаза девушки то и дело перебегали с записки на камень и обратно. Она чувствовала, что всё не так просто. Смутная догадка уже маячила за пределами сознания, но была бледной, как только густеющий туман.       — Оставив Энеко собирать свидетельства Равеля и Ларсенов, я прибыл в отель после полудня. Будучи уверенным, что уловка с копией сработала, я и не подумал проверить сохранность настоящего адуляра, и это сыграло со мной злую шутку. Около трёх часов дня управляющий оставил в моём номере безадресную посылку. С искомой подвеской и данной запиской. — Он небрежно кивнул на стол, а Мия невольно заметила, что от таинственных посылок добра ждать определённо не стоит. — Тайник оказался опустошён, но ни единого следа насильного вскрытия. Учитывая, что здесь находятся практически все вампиры, присутствовавшие на вечере, круг лиц по-прежнему сложно сузить. Однако, вопросы вызывает другое.       Сердце девушки часто забилось, когда Мора настойчиво всмотрелся в её глаза.       — Записи камер видеонаблюдения ничего не дали. Вероятно, произошла подмена. Чтобы провернуть подобное, нужна подготовка и время, а, следовательно, всё было чётко спланировано заранее. Куда раньше, чем спонтанное желание обладать камнем, виденным на минувшем вечере. Неоспоримо и то, что о наличии второго экземпляра похитителю было известно. А, учитывая, что подделка сейчас перед нами, этот кто-то смог распознать истинный. — С каждой следующей фразой напряжение всё нарастало, как закручивающая всё туже пружина, но Мия продолжала бесстрастно слушать, изо всех сил стараясь скрыть бегущий поток мыслей и образов и утихомирить постыдно мчащийся пульс. — Всё одно к одному и довольно скверно складывает против вас, Мия.       — Домыслы. Не делайте преждевременных выводов, ведь очевидный путь не всегда самый верный.       — Вы явились ко мне так скоро, господин Ван Арт. Сами проявили инициативу. Столько пылкой честности и стремления найти виновного, что мне действительно хочется верить, что всё это не фарс. Вам ведь нечего от меня скрывать? — Князь продолжал буравить её взглядом, но она не чувствовала в нём ничего. Лишь колкий холод спрятанного на запястье камня, обжигающего вены и рождающего блаженную пустоту в мыслях, которую и таить не было смысла. — В Нидерландах сейчас есть другие Стражи?       Мия даже не вздрогнула. Ей почему-то стало до абсурдного легко и спокойно. Может, была достигнута грань, после которой сил боятся за всех и каждого просто напросто не осталось. Без единой заминки ровный голос разнёсся по кабинету, удивив её тем, что сорвался с её губ, а не чьих-то ещё:       — Если и есть, нам об этом не известно.       Вероятно, Мора ещё пытался прочесть в её лице что-то, указывающее на ложь, но быстро сдался. Если бы он постарался, если бы не убедил себя в её бесполезности и слабости так сильно, может, сложилось бы по-другому. Но испанец не видел её равной себе по силам, а в мыслях девушки с лёгким раздражением пронеслась недавно брошенная ей фраза: «Полезное напоминание, что не стоит недооценивать своего противника». Уже спокойнее он добавил:       — Вопрос в том, мог ли кто-то сторонний проникнуть на вечер. Пока вы находились в гостевом крыле, видели кого-нибудь, слоняющимся без дела?       Мие совсем не хотелось оправдываться ещё и перед Мора за своё посещение студии Ульфа Ларсена. Равно как и разглашать детали их разговора. Она не могла сопоставить ничего из слышанного с деталями дела, а то, что касалось Ордена, лучше держать в тайне от вампира. Неопределённо поведя плечами, туманно ответила:       — Особо никого. Разве что Рене де Рьё, но я быстро спустилась на первый этаж. Не знаю, что она могла там делать.       — И снова французы…       Внутренний голос ехидно шепнул, что ей это наверняка аукнется, но девушка легко от него отмахнулась. Пока Анхель Мора задумчиво постукивал длинными, когтистыми пальцами по своей излюбленной трости, она вернула взгляд к лежащей в пакете записке. Последняя деталь, которая не давала покоя и так не заняла своё место в цельной картине. Набравшись решимости, кивнула подбородком и тихо спросила:       — Кто-то умер?       Глаза вампиров сошлись на её смутившемся лице. Испанского князя вопрос искренне позабавил, и он, казалось, даже на секунду забыл о тревожащих его мыслях. Острый кончик ногтя указал на короткое слово из трёх французских букв, когда он с каким-то нездоровым удовольствием протянул:       — Король. Расхожая фраза. В некоторых странах произносится при вступлении на престол нового монарха. Франция, Англия, Дания, например. «Король умер, да здравствует Король!»       Мия неловко указала на последнее слово, которое совсем не походило на первое.       — Здесь другое.       — Да здравствует Королева. — Раздался сбоку голос Виктора. Мия заметила его заострившиеся скулы. Он упрямо не поднимал глаз от стола, будто стремился выжечь ненавистную фразу. — Наш похититель чествует Королеву.       — У вас есть поклонники? — с издёвкой бросил испанец.       — Или у Тильды Ларсен. В любом случае, уверен, что это не более, чем отсылка к вам, сеньор Мора, — Ван Арт не дал испанцу пуститься в возражения, продолжив мысль, — разыграть ферзя желали именно вы. Тот телефонный разговор. Вы звонили из номера?       Князь не ответил, но по его обозлившемуся лицу было очевидно, что направление рассуждений Виктора он понял. Некто в отеле мог подслушать их беседу, и теперь играл с ними, демонстрируя свою превосходную осведомлённость и пуская пыль в глаза. Звучало складно, но Мия вспомнила визит вампиров в поместье, странную реакцию Софии. И, видимо, Мора подумал о том же.       — И всё же след тянется за вами, Ван Арт. Приветы из прошлого? Не стану спрашивать, кому вы могли перейти дорогу — убеждён их не мало. Но я бы на вашем месте задумался, есть ли среди них кто-то, кто готов взять реванш.       Ответ ему был не нужен. Анхель Мора поднялся из-за стола и направился в сторону двери.       — Куда вы?       Он обернулся к ней, выдавив сухую улыбку.       — Обстоятельства вынуждают проверить французов, не так ли? Желаете присоединиться?       В груди будто разорвалась и вспыхнула горячая звёздочка фейерверка. Разумеется, она желала. Нестерпимо, с отчаянной жадностью. Мия посмотрела на Виктора, вкладывая в просящий взгляд все свои пылающие чувства. Но он будто вовсе не обратил на неё внимания. Глаза потускнели, потеряли цвет, будто припорошённые пеплом. Он выглядел непривычно потерянным, оглушённым, и осколки рассыпавшегося фейерверка за рёбрами в миг показались ей больными и острыми. Замечание Мора так его задело?       Она не успела ничего сказать. Наваждение спало, словно и не было. Уже яснее, твёрже посмотрев мимо неё, Виктор обратился к испанскому Князю:       — Сколько времени вам нужно, чтобы собраться?       — Час, не больше.       — Достаточно. Тогда через час на ресепшене.       Мия хотела уточнить, достаточно для чего, но рука мужа уже непреклонно повела её прочь из кабинета. В коридоре они с испанцем разминулись. Она слышала, как тот удалялся, разговаривая по телефону. Донёсшееся до ушей требование «найди Васко» заставило её на миг оцепенеть. Почему-то она была уверена, что имя принадлежало тому темноволосому вампиру. С нервным смешком девушка шепнула, обратившись в мужу:       — Васко? У него что, армия клонов? Один Охотник в утиль, другой — на смену?       Виктор шутки не оценил и выглядел предельно сосредоточенным. Мия готова была поклясться, что он вовсе не расслышал, как она заговорила, а потому решила пока его не тревожить.       Через длинные лестницы и петляющие коридоры они добрались до гулкого шума разговоров первого этажа и вышли в ресторан. Кто-то обратил внимание на их появление и тут же зашептался. Мия огляделась, стараясь найти какой-нибудь свободный, неприметный столик, но Виктор не собирался составить ей компанию. Сжав её локоть, чуть подтолкнув вперёд, тихо произнёс над ухом:       — Я вижу Ингрид в углу, у окна. Дождись с ней.       — Но…              — Мия.       Она спиной почувствовала, как он отступил от неё. Непонимающе посмотрев на него через плечо и наткнувшись на жёсткий взгляд, она сделала несколько шагов вглубь помещения. И всё же не сдержалась, затормозив и повернувшись обратно, чтобы броситься за супругом, как только он покинет выход. Но Виктор не дал ей такой возможности. Застыв у стойки, напряжённый и вытянутый, он ждал пока она приблизится к столу подруги.       Она остро чувствовала, как он отталкивал её. Снова закрывался, пряча ото всех и от неё в первую очередь что-то тревожащее, личное, с чем собирался разобраться самостоятельно. Слова Мора словно сковырнули едва затянувшуюся корку на старой, нарывающей ране. С таким не справляются в одиночку, но он опять не позволял ей быть рядом. Опять бил по рукам, наивно протянутым в предложенной помощи. Упорно не понимал, что, защищая её, лишь взращивал в ней гадкое чувство, что защищался от неё, как и от всех прочих.       Вокруг было полно вампиров, но Мие начало казаться, что не осталось никого. Лишь она со своей никому ненужной помощью и распадающейся душой. Бьющий по глазам тусклый свет, отражённый на тёмных окнах симметричный, чуть поплывший интерьер угнетали. Пазухи носа начало жечь от собравшихся слёз. Она и себе не смогла бы объяснить, откуда взялась эта едкая обида и такие выбивающие из колеи эмоции. Стиснув руки на груди, она в последний раз окинула Виктора помутневшим взглядом, а после резко отвернулась и широким шагом направилась к окну, едва не сбив попавшийся на пути столик.       Ингрид обнаружилась в компании Натана Барри. Они вели не особо ожесточённую и, откровенно говоря, ленивую игру в шахматы, всё больше пылко о чём-то беседуя. Появление девушки норвежка заметила, лишь когда та выросла рядом со столиком, пыхтя от злости на весь мир и Виктора особенно.       — Мия! — Ингрид выглядела искренне обрадованной и не менее удивлённой. — О, lille rose, что ты здесь делаешь?       Девушка вежливо кивнула голландцу, выдавив слабую улыбку, когда тот поднялся её поприветствовать. Сжав её пальцы, он уже собирался прикоснуться к ним губами, когда неловко застыл, как случалось в каждую их встречу после той неудачной шутки Софии. Не обнаружив третьего стула, Мия слегка замялась, но Ингрид ловко потянула её на себя, заставив плюхнуться к ней на колени. Подобная фамильярность здесь не приветствовалась, но им обеим, кажется, не было до этого дела.       — Ты мой талисман. Поможешь мне выиграть эту ужасную партию.       Натан Барри смущённо заметил, что не силён ни в стратегии, ни в математике, а потому партия ужасает своей глупостью лишь по его вине. Обстановка тут же сгладилась. Время тянулось тягуче медленно. Никто из них не допытывался о причинах её здесь присутствия и очевидно плохого настроения, и за это Мия была благодарна. Вампиры обменивались порой странными фактами об обычаях разных народов и разнице менталитетов. Разговор Ингрид откровенно граничил с флиртом, приводя своей двусмысленностью робкого собеседника в полное замешательство. Вот и сейчас от её замечания о том, что норвежка находит мужчин в килтах невероятно сексуальными, рука Барри дрогнула, сбивая на пол слона.       Пока он пытался поймать сбежавшую фигуру, Мия заметила потянувшуюся к клеткам кисть Ингрид. Не дав ей смухлевать, она легко шлёпнула по тонким пальцам, шепнув в притворном осуждении:       — У тебя ни стыда, ни совести.       — Он славный. Смущающие мужчины так очаровательны, — так же притворно томно ответила та.       Руки вампирши крепче обвили её талию, прижимая к себе. В объятиях подруги злость проходила. Первая, яркая и болезненная, обида прошла, оставив после себя горечь беспокойства за мужа. Мия всё гадала, что могло так сильно его встревожить. Возвращалась мыслями к Энтони Вилару, деталям похищения камня и странной записке. Ни черта не сходилось. Периодически бросая взгляд на настенные часы, она ждала, что вот-вот что-то случится, потому что час стремительно таял, Виктор так и не появлялся и это его «достаточно» совсем не внушало доверия.       — Поделишься? — Мягкий шёпот коснулся уха. Вынырнув из своих мыслей, Мия недоумённо мыкнула, выражая всю глубину непонимания. — Что-то случилось, да? Поэтому ты здесь. Поэтому все мы здесь…       Девушка обернулась, чтобы встретиться с хитрыми глазами норвежки, и тут же задохнулась вдохом, когда с её губ сорвалось:       — Что-то украли, да?       — Откуда ты…       — Чш-чш-чш… — Ингрид мягко закрыла ей рот ладонью, незаметно стрельнула взглядом в сторону беседующих поблизости вампиров.       Натан Барри вернулся на своё место, и Йерде с самой доброжелательной улыбкой потянулась к фигурам для следующего хода. Ожидание давалось тяжело, пульс гудел по вискам. Пока вампир напряжённо думал над своим ответным, подруга вдруг тихо заговорила, словно они вели самый безобидный разговор всё это время:       — Слухи уже идут. Никто не покидает отель. Собрали нас как в каком-нибудь из детективов Агаты Кристи и будут выбивать по одному, пока мы не расколемся, а?       Ингрид беззаботно рассмеялась своим хрипловатым смехом и ту же выразительно прочитала, следя за перемещением фигур на клетках:       — Пять негритят судейство учинили, засудили одного, осталось их четыре, — Мие было не очень смешно. От нервного ожидания крутило внутренности, и малоприятные стишки Ингрид совсем не делали легче, — Последний негритёнок поглядел устало, он пошёл повесился, и никого не стало. Как и вашей ладьи, мистер Барри!       Норвежка ловко умыкнула маленькую фигурку в свою всё возрастающую кучку сверженных противников. Вампира этот факт не сильно расстроил. Он крепко задумался о следующем шаге, но, казалось, только для вида, потому как беседа с Ингрид развлекала его всяко больше каких-то шахмат. Мия же отчего-то совсем поникла, по коже расползся колючий холод, как если бы её окатили из ведра ледяной водой. Было ли дело в последней прозвучавшей фразе, или в том, что на глаза попался знакомый силуэт у стойки, в лёгких болезненно закололо, словно они сдулись, уменьшились в размере, как старый свитер после стирки.       — Что-то нехорошее грядёт, это точно, — между делом заметила Йерде, но слова звучали будто придавленными толщей воды. — Зря ты покинула гнездо, птенчик.       В стороне, чуть меньше, чем в профиль, в лёгком бежевом тренче, со шляпой на густых кудрях стоял Ален Равель. Вероятно, он только прибыл. Вероятно, его появлению она обрадовалась бы гораздо больше, если бы он не находился в компании Ульфа Ларсена. Захотелось сжаться, исчезнуть, только бы не привлечь их внимания. Но, как это всегда бывает, её молитвы не были услышаны. Равель, поймавший её настырный взгляд, тепло улыбнулся и вдруг направился к их столику, так целенаправленно, будто ради неё и явился. От вида последовавшего за ним Ларсена Мия едва сдержалась, чтобы отчаянно не замотать головой, останавливая их движение.       — Добрый вечер, дамы, Натан, — немного устало поприветствовал их Ален, наконец минув всех желающих обменяться с ним рукопожатиями. Он кивнул им с Ингрид, прижав свою тёмно-коричневую шляпу к груди. Йерде протянула руку, подставив её для поцелуя. Мия же молча качнула подбородком, чувствуя лишь пробирающее до костей оцепенение.       Пока поднявшийся Натан Барри, едва не скинувший в сердечном порыве доску с фигурами, жал маленькую, белую кисть Князя и начал вести какой-то ничего не значащий разговор о непривычно солнечном для июня Амстердаме, девушка украдкой косилась в сторону Ларсена. Если он и почувствовал её внимание, никак этого не показал. У Мии вообще сложилось стойкое чувство, что он намеренно её игнорировал, не касаясь взглядом даже случайно.       У неё зудело в горле, и камень, приложенный к внутренней стороне запястья, ощущался почти обжигающе холодным. Казалось, он отправлял саму кровь, сбивая и без того расшатанный пульс.       — Мия. — Предплечья мягко коснулись чьи-то пальцы, и, будто очнувшись от морока, она заметила участливо склонившееся к ней лицо Равеля. Желание одёрнуть руку было нестерпимым, но она сдержалась.       Только сейчас она обратила внимание, что голландец выглядел совсем не таким воодушевленным и бодрым, как обычно. Происходящее оставляло на нём свою некрасивую метку, и ей стало ужасно жаль его, в особенности из-за того, что всё это было таким несвоевременным и незаслуженным.       — Я отойду на пару минут. Пожалуйста, дождитесь меня здесь, а после я обязательно покажу вам более интересные места этого отеля. — С этим непонятным напутствием он отошёл обратно к стойке.       Ингрид всё продолжала что-то с увлечением вещать над ухом, Натан Барри с тем же увлечением — её слушать, заняв своё привычное место. Складывалось впечатление, что она пропала из какого-то момента времени, а потом была так же резко помещена обратно без малейшего понятия, что пропустила. Как вдруг, проследив за удаляющейся спиной Равеля, обнаружила в той стороне Виктора, и всё сразу встало на свои места.       «Няньку ей нашёл!»       Мия не могла поверить, что он опять это делал. После всех договорённостей, всех объяснений и такого неприятного временного отчуждения они возвращались к началу, будто ничего и не было. Стихшая обида вновь давала о себе знать. Как поднятая резким разломом когда-то крепкого основания волна, как набегающее цунами. И в сравнении с этим захлестнувшие её ранее эмоции казались разбегающейся по поверхности рябью под лёгким дуновением ветра.       Она ещё робко продолжала надеяться, что это недоразумение рассеется, издали наблюдая за беседой вампиров. Но с каждой пробегающей мимо неё секундой лишь убеждалась, что Виктор не собирался брать её с собой. Более того — не желал даже объясниться. И если она что-нибудь не предпримет, то рискует остаться ни с чем.       Мия уже собиралась подскочить с коленей Ингрид, когда рука вампирши преградила ей путь, особенно громко и старательно переставив коня опасно близко к вражескому королю.       — Такими темпами эта партия в два хода завершится не вашу пользу, Натан!       Ей было любопытно, сделала ли это Йерде намеренно, почувствовав её взволнованность, или просто так легла карта. Прежде, чем она успела поинтересоваться, её словно обухом ударили слова Ларсена, о присутствии которого она уже напрочь позабыла. Безликой тенью возвышаясь позади голландца, он внимательно следил за игрой и вдруг непрошенно выдал:       — Используйте королеву.       Мышцы окаменели и даже при всём желании она бы сейчас не смогла подняться с места. Мия во все глаза уставилась на Ульфа, на безупречно нечитаемое лицо и спрятанный в стол взгляд. Пальцы сжались так сильно, что закололо в нежных ладонях. У неё уже развилась паранойя, не иначе.       «Это просто игра, Мия. Самые обычные шахматы.»       Покосившись на доску, она быстро нашла взглядом белого ферзя, которым управлял Натан Барри. Учитывая общую проигрышность его позиции, совет сходить королевой был не так плох. И Мия даже почувствовала на миг проблески облегчения, успев поймать пару ровных вдохов. Если бы снова не подняла взгляд на Ульфа. Совершенно серые, невзрачные радужки ответно задержались на ней.       Шумное оживление ресторана стало блёклым и почти сошло на нет. Она слышала оглушительный пульс, сильный, непреложный, отдающийся лёгкой болью по барабанным перепонкам. А потом вдруг ощутила, будто он и не её вовсе. Это не было чем-то рациональным, понимаемым скорее, как нечто сакральное. Всё окружающее пространство сжалось до этого звука. До бьющегося гулко сердца в грудной клетке напротив. До эхо этих ритмичных толчков по её кровеносным сосудам. От боли в правой руке помутнело перед глазами, и стало казаться, что она сейчас просто отнимется.       — Сейчас она ваш единственный шанс не завершить игру полным крахом. Хотя в перспективе… — Эти глухие слова словно потребовали от Ларсена невероятного напряжения сил, вытянув из него всё живое до капли. Он наконец отвёл от девушки глаза и отвернулся, болезненно усмехнувшись. — Ходите наугад?       Ответ голландца его уже не интересовал. Оглушённый и побледневший, он слепо вглядывался в тёмное окно, лишь крылья носа подрагивали, будто стараясь втянуть побольше необходимого кислорода. Мия и сама с трудом дышала, хватая воздух пересохшими губами. Руки Ингрид сжали её плечи, и даже через плотную вязь кардигана она ощущала их холод.       — Тебя трясёт, милая? — Краем глаза она заметила лицо норвежки, а потом почувствовала, как та резко отвернула её к окну. — О господи, Мия. Натан, подайте салфетку.       Такая реакция Йерде и суетливые жесты вампира, протягивающего ей белый нагрудный платок, отчего-то даже не испугали. Мия поднесла занемевшие пальцы к носу, зная, что увидит на них маслянистый след крови. Язык тронул правый кончик губ, впитавший слабый металлический вкус.       Тихие причитания подруги доносились будто издалека. Прижимая к лицу мягкий платок, девушка не отрывала взгляда от отражения ресторана в окне, от лица датчанина и симметричной её собственной, тонкой красной полосы под его носом. Вновь вспоминала первую встречу, тесную каморку, голубой отблеск адуляра под стеклянным коробом.       «За столько лет я почти поверил, что ни одного не увижу. Что вы чувствуете, глядя на него? Ведь чувствуете… Мия?»       Она терялась и забывалась в очевидной догадке, которую стоило распознать и того раньше — значит, и он чувствовал. Не вампир, не Страж. Гибрид ли? И всё бесконечно задавалась единственным вопросом: «Кем и чем ты, чёрт возьми, был, Ульф Ларсен?»