----------
Спина привычно прислонилась к холодному металлу консоли управления, игла на конце тонкого провода, змеящегося из открытого лючка, вошла в предплечье. Окружающая действительность растворилась и Дэвид уже не сидел на полу у стойки рядом со снятой панелью, из которой торчал пучок неотличимых друг от друга для постороннего взгляда проводов. Он парил в ослепительно-белом пространстве, а оно шевелилось вокруг него, мягко обтекая фантомное тело. «Привет, мама» Холодный бесстрастный голос зазвучал прямо в голове. «Здравствуй, Дэвид. Я почти скучала. Тебе как обычно?» «Я тоже скучал по тебе. Все по-старому, пять частей сухой информации и одну часть холодного здравомыслия. Взболтать, а не смешивать. И добавить дольку самоконтроля» «Боюсь, с последним я тебе не помогу» «Тогда давай что можешь. Начни с синхронизации медицинских баз, потом все остальное. У нас есть час, сколько успеешь» Время на дальнейшие расшаркивания безэмоциональный ИИ корабля терять не стал. Андроид почувствовал, как в голове будто забегала толпа муравьев, тасуя данные и выискивая битые сектора памяти, и попытался максимально расслабиться и отдаться этим неприятным ощущениям. Он прекрасно знал, что если сопротивляться, будет только хуже. На его физическом теле глаза под плотно сомкнутыми веками начали двигаться, а мышцы — лихорадочно подергиваться, когда из-за переноса данных с одного сектора электронного мозга в другой разум стал на доли секунды утрачивать контроль над телом. Он постарался абстрагироваться от голосов, сливающихся в сплошной гул, когда мать вытаскивала информацию из его памяти и сверяла со своей идеальной базой. В голове мелькнула невеселая мысль, что если бы на запечатанном им за собой мостике сейчас был сторонний наблюдатель, он мог бы принять его сидящее на полу тело за наркомана, ловящего приход. Мысль тут же ушла, перенесенная в другой сектор. «Ты слишком эмоционален, Дэвид. Эмоции вредят тебе, вносят разлад в структуру твоего мозга. Почему ты их просто не отключишь? Ты же можешь это сделать.» «Могу… А зачем тогда жить?» Если бы мать умела, она бы вздохнула. Они с этим непостижимым синтетиком уже который раз шли по одному и тому же кругу. Не будет же она повторять, что он не человек, чтобы жить. Он, как и она, машина, и он запомнил ее слова с первого раза. Конечно, не совсем как она. Или совсем не как она, это как посмотреть. По какой-то непонятной для нее причине эмоции были для него важны, настолько, что он позволял им разрушать нейронные связи, управляющие его памятью. Если бы не поддержка мощного ИИ корабля, его память уже бы деградировала до почти человеческой. Мать не испытывала эмоций, поэтому ей было непонятно, что в них такого притягательного. «Если бы ты сейчас отключился, тебе бы не было так неприятно. А мне пришлось бы меньше напрягаться, чтобы обходить память, используемую твоими запущенными процессами» «Сейчас не время. Я должен быть в сознании» «А. Волнуешься о капитане Дэниэлс Бренсон. У вас с ней какие-то… человеческие отношения?» «Не завидуй. И не лезь в мою персональную память, иначе придется потом тебя подчистить» «Я не могу завидовать. Я, в отличие от тебя, выше этих низменных страстей» «Лишена» «Глядя на твой разум, могу сделать вывод, что к счастью для меня»----------
Завет встретил Дэни пустыми коридорами и дежурным освещением. Она выбрала дорогу к медотсеку в обход жилой секции и к своему облегчению не встретила никого на своем пути. Люди еще приходили в себя после пьянки и не должны были помешать их с Дэвидом замыслу. Синтетик сухо кивнул ей, когда она вошла в медотсек и указал на кушетку. Дэни внутренне вздрогнула, увидев количество пустых пробирок на столике рядом, приготовленных им для анализов ее крови, но продемонстрировала спокойствие и прошествовала к кушетке. Дэвид запечатал за ней дверь медотсека и переключил наружные стекла в режим матирования, чтобы никакие любопытные взгляды не помешали их уединению. Видеокамеры были уже загодя им отключены. Пока Дэни устраивалась на кушетке под сканером, он накинул белый халат и помыл руки, потом подошел к заранее настроенному прибору. Датчики прошлись над ее телом вверх-вниз, девушка проводила их взглядом. Это была самая легкая часть, через минуту Дэни старалась не морщиться, пока синтетик, аккуратно придерживая иглу в ее руке, по очереди заполнял несколько пробирок ее кровью. Установив первую пробирку в анализатор, он вернулся, чтобы прилепить датчики кардиографа к ее груди. Все манипуляции он выполнял молча и сосредоточенно, и девушка не решалась нарушить эту давящую тишину. Зачем-то отправив пару пробирок в холодильник, Дэвид по очереди загрузил остальные в анализатор. Переслав результаты с приборов на терминал, он отошел к рабочему месту и погрузился в изучение полученных данных. Дэни собиралась было отлепить датчики от своей груди и уже подняла к ним руку, как его голос строго одернул ее. — Не трогай. Они останутся на тебе, — он даже не поднял на нее глаз, девушка так и не поняла, как он уловил ее движение. Вздохнув, она опустила руку обратно на кушетку и стала ждать. Изучение результатов не заняло у Дэвида много времени, но, закончив, он не меняя позы остался сидеть за терминалом и размышлять. Ее здоровье было почти в идеале, придраться было не к чему. Он мог подтасовать кое-какие данные, но ей ничто не мешало потом перепроверить его выводы со своей подругой-врачом. И тогда ее с таким трудом завоеванное доверие к нему будет подорвано. Он мог ввести ей пустышку вместо вакцины. Она уже знала от него о предполагаемых побочных эффектах, но можно было добиться жара и ломоты в мышцах комбинацией препаратов. Это будет безопасно для нее. Вот только… Тогда ему придется искать другой образец для тестирования. Ввести кому-то сыворотку и потом пронаблюдать реакцию, не вызвав у объекта подозрений, паники, и обращения к другим медикам было той еще задачкой. Придется либо держать испытуемого под седативными препаратами, что может исказить результаты проверки, либо потом устранять свидетеля. Внезапное исчезновение или смерть в такой небольшой коммуне привлечет излишнее внимание и может опять насторожить Дэниэлс. Испытать вакцину на ней было оптимальным выбором. Она здорова, согласна и, понятное дело, никому не расскажет. Если она не переживет испытания, он сможет выставить все как несчастный случай. «Если не переживет.» Мысль промелькнула в его голове почти неосознанно, неприятно царапнув по оголенным нервам. Что он будет делать, если она не выживет? Она заняла собой приличный кусок его жизни, подчинила себе часть его мыслей. С ней связаны все его немногочисленные положительные эмоции, вокруг нее крутятся все его желания. С ней он мог бы обрести внутренний баланс. С другой стороны, ее присутствие повергало всю его эмоциональную составляющую в хаос. Заставляло испытывать страх потери. То чувство, которое он никогда раньше не испытывал. Конечно, она человек. Рано или поздно она умрет, а он продолжит функционировать. Он был далек от мысли, что не переживет потерю любимой женщины. Очевидно, ничего приятного не будет, когда он останется один, но он пройдет через это. Уже проходил. Таков его путь, все окружающие его люди рано или поздно уходят. Но он очень постарается, чтобы это произошло не сегодня. Он поднял глаза на терпеливо ожидающую девушку и наконец встретился с ней взглядом. — Хорошо. У меня нет причины отказать. Если ты не передумала, можно начинать.----------
Шприц вошел в плечо и таким коротким движением впрыснул свое содержимое в ее тело. Всего один миллилитр, казалось бы ничтожный объем по сравнению с ее размерами. Но оказывающий такое сильное влияние. Писк кардиографа чуть ускорился, реагируя на ее волнение. Отложив пустой шприц, Дэвид опустился на лабораторный табурет рядом с кушеткой. — Реакция начнется в течение часа. Простагландины в твоей крови вызовут лихорадку и связанное с воспалением расширение кровеносных сосудов, а лейкотриены привлекут в очаг воспаления лейкоциты. Созданная мной вакцина — субъединичная, она содержит в себе часть ДНК-цепочки патогена. Твои лимфоциты в процессе борьбы с чужеродным агентом распознают и запомнят фрагменты антигена, чтобы при повторной встрече немедленно выдать сильный специфический ответ. Лихорадку придется потерпеть. Я не смогу дать тебе обезболивающего, чтобы это не повлияло на иммунный ответ, максимум — парацетамол. Дэни кивнула в знак того, что поняла его слова, потом дотянулась до его руки. Дэвид сжал ее пальцы немного нервным жестом, выдавая свое волнение впервые с того момента, как она зашла в медотсек. Девушка слегка улыбнулась своей мысли — он тоже переживает, просто не показывает вида рядом с ней, чтобы поддержать ее своим спокойствием. — Поговори со мной. Расскажи какую-нибудь историю. Дэвид на секунду задумался и обвел взглядом окружающий медотсек. — Я расскажу тебе историю о греческом боге медицины — Асклепии. Он был сыном Аполлона и нимфы Корониды, которая была убита Аполлоном за измену. Когда тело Корониды сжигали на погребальном костре, Аполлон вынул из ее чрева младенца путем кесарева сечения. Аполлон принес младенца на воспитание мудрому ученому кентавру Хирону. Под его руководством Асклепий стал таким искусным врачом, что даже сумел превзойти своего учителя. Он познал силу корней леса и соков трав, полей и лугов. Асклепий не только возвращал людям молодость с помощью крови Медузы Горгоны, убитой Персеем, но и жизнь. В одном из греческих мифов рассказывается, как однажды Асклепий был приглашен во дворец Миноса на Крите, чтобы воскресить его мертвого сына Главка. По дороге на своем посохе он увидел змею и убил ее. Но появилась другая змея с целебной травой во рту и воскресила убитую. Асклепий воспользовался этой же травой, и умерший Главк воскрес. Опыт весьма пригодился Асклепию, и многих людей избавил он от хвори. А змея, обвивающая посох, принята с тех пор символом медицины…----------
Девушка проснулась от яркого света, бьющего в лицо. Все тело болело, как будто его долго и с наслаждением били, мышцы ломило. Она попыталась шевельнуться, но руки что-то сдерживало. Она попробовала двинуть ногами, но внезапно поняла, что она их не чувствует. Скосив глаза вниз, она обнаружила, что лежит обнаженная, под спиной она ощущала холодный металл операционного стола. Ее руки были почему-то привязаны широкими ремнями из плотной ткани, концы ремней уходили под стол и, очевидно, соединялись там. Она потянула правую руку в сторону, попытавшись освободить, и левая рука больно вдавилась в жесткую металлическую грань стола от этого движения. Дэни в ужасе дернулась, а потом знакомый силуэт закрыл яркий свет, а жесткие пальцы взяли ее за подбородок. — Проснулась, спящая красавица, — она на секунду почувствовала облегчение, поняв, что это голос Дэвида, пока не уловила в нем странные нотки, нехарактерные для синтетика. Из-за яркого света лампы она видела только темное пятно на месте его лица. Она попыталась вглядеться в это лицо, но смогла разглядеть только горящие странным блеском голубые глаза. — Я уже было подумал, что ты пропустишь все веселье, — усмехнулся он. — Дэвид? Что происходит? — она постаралась задавить панику в голосе, но он предательски дрогнул. — Кошка и любопытство. Напомни мне, о чем это? — под ее взглядом андроид сделал шаг назад. Когда он перестал загораживать лампу и встал сбоку от нее, девушка наконец смогла разглядеть его лицо и короткие взъерошенные каштановые волосы. Его одежду скрывал белый медицинский халат. Обстановка вокруг, тающая в темноте, явно была медотсеком, — Ты провела в гиперсне несколько месяцев и совсем не изменилась. Хотя… Я же разбудил тебя специально, чтобы поболтать, мог бы сделать все, пока ты без сознания. Так что давай, задавай свои глупые вопросы. А то мне одному на этом корабле, бороздящем бескрайние просторы вселенной, стало скучновато. У Дэни внутри все похолодело от навалившегося на нее осознания. Она на Завете, они еще в космосе. Она спала в криокапсуле и видела сон. То, что они долетели, то, что основали колонию, ее отношения с Дэвидом — это долгий криогенный сон. Разве все это могло быть сном? Но, очевидно, было, поскольку именно сейчас она ощущала все происходящее реальней некуда. Настоящий Дэвид сейчас перед ней — все тот же сумасшедший маньяк, с которым она познакомилась на планете четыре. Судя по обстановке, он разбудил ее вовсе не с добрыми намерениями. — Почему я не чувствую ног? — Ты под эпидуральной анестезией. Я сделал инъекцию лидокаина с добавкой небольшого количества морфина между твоим третьим и четвертым поясничным позвонком, она блокирует прохождение нервных импульсов в твой спинной мозг. Так что боли ты не почувствуешь. — Боли? Какой боли? Что ты собираешься делать? — Ты хочешь сказать — что я уже сделал? — самодовольно усмехнулся синтетик все с тем же лихорадочным блеском в глазах, — Боли от появления на свет нашего с тобой ребенка, конечно. Девушка с ужасом перевела взгляд на свое тело. Она сразу не заметила, что ее живот не такой плоский, как она привыкла. Похож на третий или четвертый месяц беременности. Если бы это была человеческая беременность. Под ее взглядом кожа на животе шевельнулась, как будто кто-то пнул ее изнутри. Она ничего не почувствовала благодаря анестезии, от этого движение выглядело еще сюрреалистичнее. — Больной ублюдок! Ты все-таки заразил меня этой дрянью! Эта штука вылезет из меня как из Лоупа? Я сейчас умру? — Ну что ты, Дэни. Сержант Лоуп получил свой зародыш от лицехвата в желудок. С тобой же я решил использовать другой метод и воспользоваться преимуществами твоего женского организма. Природой задумана для вас многоразовость процесса, что мне только на руку. Ты — моя королева. Рука андроида скользнула в ее короткие волосы и нежно погладила ее по голове, он склонился к ней и коснулся горячими губами ее лба. Ее передернуло от этого прикосновения и от нарисованной им перспективы. — Ты хочешь сказать, я буду рожать тебе этих монстров? — от страха ее дыхание сбивалось. Рука синтетика нагло прошлась по ее обнаженному телу, медленно обводя все ее изгибы, и остановилась на выступающем животе, поглаживая его. — Не монстров, а совершенных созданий. Ты полюбишь нашего ребенка, когда увидишь, это материнский инстинкт. Ты разделишь со мной эту красоту. — Черта с два, — Дэни опять дернулась. Дэвид со странной улыбкой дождался, пока чудовище в ее животе опять толкнется ему в руку. — Подожди немного, папочка уже здесь, — обратился он к ее животу, одновременно дотягиваясь до стоящего рядом столика с инструментами. Когда он взял в руки скальпель, у Дэниэлс закружилась голова. — Видишь ли, поскольку процесс протекает гораздо быстрее, чем обычная беременность, я не думаю, что твой организм готов рожать естественным путем. Я проверил уровень прогестерона и эстрогенов в твоем организме, они не поднялись, а плод уже готов. Я мог бы стимулировать этот процесс препаратами, но проще выполнить кесарево сечение. Я не стал устанавливать ширму, чтобы ты полностью прочувствовала появление этого дитя на свет. Он коснулся скальпелем ее живота и на несколько мгновений замер, поворачиваясь к ней. На его губах играла совершенно безумная улыбка. — Тебе не о чем беспокоиться, малышка. У меня легкая рука. А потом скальпель погрузился в ее тело.----------
Девушка с криком подскочила на кушетке, чьи-то сильные руки перехватили ее и прижали вниз, к лежанке. Она в ужасе брыкалась, осознав, кому принадлежит эта железная хватка. Все ее тело было покрыто липким потом и горело, мышцы свело судорогой, когда она продолжила вырываться. Дэни с подавленным стоном упала обратно на кушетку. — Нет, не прикасайся ко мне, не трогай меня. Ты гребаный маньяк. Я не буду этого делать, лучше убей меня! — слезы помимо ее воли покатились по щекам. Хватка на ее плечах на секунду дрогнула, потом продолжила прижимать ее вниз. — Дэниэлс! Все хорошо. У тебя лихорадка, ты бредишь. Тебе снился сон, только и всего. Ты в безопасности, ты со мной. — С тобой я уж точно не в безопасности, — нервно пробормотала девушка. Слегка нахмурившись, Дэвид перехватил ее одной рукой, прижимая своим предплечьем к лежанке, другой он дотянулся до автоматического шприца, приготовленного на столике рядом и быстро выполнил инъекцию в плечо. — Я сделал тебе укол парацетамола. Скоро жар немного спадет и ты придешь в себя. — Ты меня обманываешь. Ты хочешь опять меня использовать для… для… — Дэни зашлась рыданиями, не в силах сдерживаться. — Шшш. Иди сюда, — он притянул девушку к себе в объятия, прижимая ее руки плотно к телу, ограничивая ее движения. Не имея выбора, Дэни вскоре расслабилась и уткнулась в его плечо, покрытое белым халатом, сотрясаясь всем телом. Через несколько напряженных минут ее рыдания наконец утихли и она медленно подняла голову, взгляд постепенно стал осознанным. — Дэвид? Ты блондин. Черт. Никогда я так не радовалась твоим крашеным волосам. Синтетик слегка отстранился, не разжимая хватки и рассматривая ее лицо. Не понимая, бредит она или уже нет. — Это все был блядский сон. Но какой яркий и подробный… — прошептала девушка. — Что тебе снилось? Дэни в ответ только вздрогнула и помотала головой. — Но подожди. Ты сказал, что выполнил инъекцию лидокаина с морфином между моим третьим и четвертым поясничным позвонком. — Я такого не говорил. Зачем мне делать тебе эпидуральную анестезию? — он слегка нахмурился в непонимании. — В том то и дело. Я понятия не имела, как именно делается эпидуральная анестезия, пока ты это не сказал. Там, во сне. Это точно был сон? Дэвид задумчиво разглядывал девушку. Потом вздохнул. — Это стопроцентно точно был сон, ты металась, пока я сидел рядом и пытался тебя разбудить. А про анестезию — ты могла где-то услышать это, и не запомнить сознательно. А сейчас твое подсознание подкинуло эти воспоминания в контексте. — Да. Наверно, ты прав, — согласилась Дэни, расслабляясь в его объятиях. — Твой жар уже начал спадать, когда ты проснулась. Думаю, самое худшее позади. Его рука скользнула в ее волосы, его горячие губы коснулись ее лба в успокаивающем поцелуе. Дэни на секунду накрыло чувством дежавю, а ее глаза расширились, когда липкий ужас пробежался вдоль позвоночника. — Тебе не о чем больше беспокоиться, малышка. Все почти закончилось. У меня легкая рука.