***
На следующий день, переплетая свою ладонь с ладонью Лив, бог иллюзий шептал неизвестные девушке фразы, вторую руку направляя на хмурого Сагра. Он, конечно, добровольно шел на эту авантюру, но особого энтузиазма не питал; глаза Локи сверкнули, в это мгновение выглядящие очень опасными, и Фишер не хотелось бы столкнуться с ним при иных обстоятельствах; захват девичьей руки становился всё слабее и слабее, слабость ползла вверх, переходила на тело и кружила голову в дурном танце; но Лив продолжала держаться ради себя, ради всех. Ради Локи. — Готовенько! — горделиво подбоченился источник всех бед, отпуская Фишер. — Узри же, смертная! Сагр испарился. На его месте удивляла своим недюжинным ростом крепко сбитая блондинка с ошалелым взглядом. Нервно теребя себя за мизинец, она похлопала круглыми глазами, зачем-то оглядела свои руки и грудным голосом молвила: — И долго мне таким быть для вашей потехи? Локи прыснул со смеху, у Лив свело щёки от сдерживания улыбки; вскоре она не выдержала и звонко захохотала. — О, боги! Сагр… — Но-но-но! — погрозил пальцем бог обмана. — Эту очаровательную барышню сегодня зовут Альва. Она блаженствует в обители Ванадис, любит петь с птицами по утрам, а к Урд идёт, чтобы спросить о судьбе младшей сестрёнки. — Умно, — поддержала Фишер. — Должен быть план на всякий случай. — Вы двое — хуже, чем огненные твари Муспелльхейма, — простонал ванир таким томным, женским голосом, что Лив снова пробило на смех. — Твоим уделом должно было стать рождение женщиной, — подмигнул Локи. — Пока будешь с собой наедине, можешь оттянуть платье и… — Локи, иди и помой рот!***
В тёплую, погожую погоду девушка в накидке с огромным капюшоном, одиноко бредущая по грунтовой дороге, смотрелась бы очень странно, и Локи пришлось украсть силы Лив ещё раз. Капля дождевой воды из бочки, отправленная небрежным движением пальца вверх — и пухлые, лениво скользящие по бескрайнему небу облака столкнулись вместе, посмурнели и разразились противным, холодным потоком. Ботинки Фишер увязали в грязи, на плече лишним грузом болталась сумка со слишком длинным ремешком, подол импровизированного плаща волочился по земле. Позади следовал рыжий кот с золотым украшением на шее, то и дело останавливающийся, чтобы почесать за ухом или поиграть с высокой травой, растущей на обочине. — Локи, плут ты эдакий, у нас нет на это времени! — злилась вслух Лив, то и дело оборачиваясь: случайные прохожие, если не заподозрят недоброе, то точно сочтут умалишенной. — Сейчас же поднимай свою филейную часть! Огромный кошара, которого с точки зрения фелинологии можно было бы отнести к мейн-кунам, лениво потягивался и ехидно стрелял в сторону спутницы огромными глазами, но подчинялся и продолжал путь. Добрались они вровень к ужину. Постоялый двор, к которому бог вёл Лив, изредка забегая на четырех лапах вперед и указывая направление, оказался настоящей круглой крепостью, защищенной невысоким каменным забором. У ворот дежурили две грозные воительницы, зорко следящие, чтобы ни один мужчина не проскользнул внутрь. — Как монашки, ей-богу, — закатила глаза Лив, прикрыла капюшоном лицо и хотела уже пройти внутрь, но женщины преградили путь, скрестив копья. — Кто ты? — Путница, елейным, почти детским голоском прошелестела девушка, поклонившись. Кот фыркнул. — Ищу ночлег в непогоду — спать под звёздами сегодня невмоготу. — А живность? — Со мной он, окаянный! — всплеснула руками Лив, чуть не сбив с головы маскировку. — По пятам да по пятам, уж третью неделю оторваться не могу! Стражи тут же потеряли к ней интерес. Фишер проскользнула внутрь крепости и огляделась: с два десятка небольших деревянных домов, еще один — явно общий, вроде земной гостиницы, наверно. В центре двора стройными рядами встали столы. Купив у местной поварихи какую-то похлёбку, напоминающую норвежскую пурсаладу, Лив уселась на длинную скамью подальше от скопов людей — осторожность никогда не помешает. Кот изящно запрыгнул на стол и вопросительно склонил мордочку. — Ты будто всю жизнь в кота превращаешься, — улыбнулась девушка. — Что, тоже проголодался? Сейчас. Она вынула из супа кусочек трески и принялась очищать от мелких костей; положила на ладонь и Локи-кот без неприязни стал есть прямо с руки. Лив бросило в жар: в голове услужливо рисовалась картинка, как она приручает непокорное, дикое и опасное животное, которое становится ласковым и нежным лишь в ее присутствии. Девушка наклонилась и зарылась носом в длинную, мягкую шерсть, целуя кота в макушку. Тот, глядя в глаза, облизнулся и ткнулся мокрым носом в запястье. Фишер задумчиво улыбнулась. — Здравствуй, дева, — рядом кто-то плюхнулся, и лавка пошатнулась. Кот недовольно зашипел. — Ох, ноги так и гудят с дороги! Лив, скрывшись в тени своего капюшона, перевела взгляд на потенциально опасную соседку: голова темнокожей великанши возвышалась над Фишер на добрый фут, а то и полтора; красные волосы были заплетены в несколько крупных кос; мощное, мускулистое тело прямо-таки дышало силой и огнём. На секунду прикрыв глаза, Лив представила, как эти огромные руки без усилий сворачивают ей шею. — Д-да, понимаю, — проблеяла Фишер. Локи, всё поняв, спрыгнул ей на колени, не переставая мурчать. — Ух ты, живность! — удивилась незнакомка. — Чего-то дикий больно. Бродячий, наверно, да и больной! Они здесь все одинаковые! Рыжий кот оскалился и угрожающе зарычал. Великанша только гыкнула и расплылась в улыбке. — Имя моё — Лиод. А твоё? «Чёрт! Об этом мы и не подумали!» — Л…Лайз, — сообразил тормозящий мозг. — Я-я-ясно, — протянула Лиод и принялась терзать поджаренную тушку какой-то птицы. — Тоже у Фриты решила ночь скоротать? — Ещё не думала об этом, — елейный голосок давался с каждым разом всё сложнее и сложнее, горло першило. — Но выбора, поди, немного. Решив не привлекать внимание своим странным поведением, Лив снова принялась запихивать в себя еду, отдавая все самые вкусные кусочки Локи. Тот довольно облизывал ладони и урчал, как трактор, согревая колени. — Мягкосердечная ты, — великанша искоса наблюдала за странной чужеземкой. — Животина вон как привязалась, за уши не оттащишь. — Он просто тот ещё лицедей. Покончив с ужином, Лив спешно удалилась, приняв на хрупкие плечи груз в виде тяжеленного котяры. Расплатившись взятыми у Сагра монетами с хозяйкой ночлега, она поднялась на второй этаж, вошла в крохотную комнатку и закрыла за собой дверь на замок. Локи тут же явился во всей своей божественной красе, отряхиваясь от шерсти и чихая. — О, Один, — бог выглядел несчастным. — Как же всё это утомительно! Ещё и Лиод, как снег на голову! — Что с ней не так? — Да она же приближенная валькирия Ванадис, дочь Гримнира! — разорялся Локи, наворачивая круги по комнате. — Ох, удача никогда не бывает на нашей стороне. — Надеюсь, хоть она на тебя зла в этом мире не держит, — скривилась Лив. — Многовато врагов для такого промежутка времени. Неважно. Мы будем в порядке. Просто дождёмся возвращения Сагра и всё решим. Обязательно. Всё будет хорошо. — Ты кто — я? — скривился Локи. — Нашелся ключ от твоего ларца с хорошим настроением? Лив загадочно пожала плечами. — Кто знает, кто знает. Ложись спать — и утром всё будет казаться проще. Чур, кровать моя. — Золотко, мы отлично поместимся вместе. — Локи, вмиг утратив свою тревожность, обернулся привычным лисом: хитрым и обольстительным. Получающим то, чего хочет. Подобравшись ближе, Лив властным движением уселась на него сверху, обнимая за спину и укладывая голову на плечо, вдыхая запах кожи. Окажись она во вселенной Гарри Поттера, могла бы без проверки поклясться, что амортенция пахла бы для нее именно так. Лишь единожды целуя бога в шею, Фишер отстранилась, поглаживая руками напряженные лопатки и размышляя о том, что будет дальше. И ни один исход судьбы ее не устраивал. В дверь стукнули два раза. Локи встрепенулся и с неохотой отстранился от девушки, вновь обращаясь в кота. Лив спешно погасила свечи и, притворно зевая, отворила дверь. — Есть разговор, — внутрь влетела её новая знакомая-великанша и захлопнула дверь. — О, дева, верни свет! Я знаю, кто ты, земная Лив. Фишер оцепенела; сердце в груди успело перевернуться несколько раз. Что делать? Куда бежать? — Клянусь, что не выдам тебя, — Лиод прошла внутрь и со вздохом уселась на пол. — Признаться, я сразу тебя признала. По кольцу. «Дерьмо.» Девушка по наитию прижалась к окну, готовясь свалиться вниз и позорно сломать себе позвоночник. — Я не понимаю, о чем ты вещаешь, дочь Гримнира, — вернула Лив сладкий голосок. — Должно быть, мой лик запомнился тебе, я часто паломничаю… — Какая же ты дура! — в сердцах воскликнула великанша. — Вместо того, чтобы скрываться, к примеру, у ётунов, ты мельтешишь на глазах Ванадис! Все валькирии сбиваются с ног, и рано или поздно тебя обнаружат! Позади послышался хлопок: Локи вновь принял свой первозданный облик. — И ты — одна из них, — холодно произнес бог, держа в ладони клубок огня. — Я этого и ожидала, — удовлетворенно кивнула Лиод, а кончики её волос в мгновенье окрасились в синий. — Бог лжи прикрывает свою шкуру жительницей Мидгарда. За что ты так поступил с Бальдром? — Я не убивал вашего бога, — лениво, как будто это ничего не значило, протянул асгардец. — Но наказание уже бредет по мою бессмертную душу. И прежде — мне нужно кое-что закончить. — Ванадис импульсивна, — пропустила мимо ушей его речи великанша. — Она чего-то боится, дрожит днями, ночами — бродит по своему дворцу и сеет гнев. И смертная — тому причина. Вам поможет лишь Один. Но из-за грехов Локи…он может быть весьма и весьма немилосерден. — Есть ещё Форсети, он не любит войн, — прервал асгардец и следом пояснил специально для Лив, — бог правосудия и справедливости. — Форсети мёртв. Как и Бальдр, — правда жестко выскальзывала из уст Лиод. — Чует моё сердце — не за просто так. Локи замер, уставившись в деревянный пол. Лицо его все мрачнело и мрачнело с каждой секундой. Ведал он явно больше, чем Лив. — Грядёт война, — изрекла великанша, поднимаясь на ноги. — Её не миновать, но кто будет зачинщиком — мне неизвестно. Рагнарёк… — Не будет никакого Рагнарёка! — Локи со злостью уставился на гостью. — Кто-то хотел бы устроить его, но моей пары рук там, увы, не нашлось! Не пугай смертную зазря! Лиод хмыкнула и пошла к выходу. — Наш разговор не коснется чьих-то посторонних ушей, клянусь. И, Локи, — она махнула в сторону бога. — Смени цвет шерсти. Здесь даже кошек рыжими не жалуют. Дверь за ней захлопнулась. Отмерев, Лив трагично заломила руки. — Она расскажет. Обязательно расскажет. — Золотко, наши клятвы не имеют ничего общего с земными, — Локи ласково коснулся её щеки. — Добровольно поклялся на словах — умрёшь, ежели рискнёшь нарушить. Так это работает. Фишер кисло улыбнулась, переваривая полученную информацию. Встреча с Одином, серьезно? Верховный бог представлялся апогеем зла и несправедливости — чуть что, обязательно натравит своих прислужников, дабы не загрязнять спокойствие. Наверняка от Локи и земной нарушительницы будет избавиться проще простого. — Мне страшно. — И мне, — откровенно признался бог, заключая деву в объятия. — За тебя. Но зато — только представь — у нас уже целый круг тех, кого Один казнит вместе и публично! Лив мрачно рассмеялась, не оценив, однако, шутку. — Прекрасный конец. Как у Шекспира. «У бурных чувств — неистовый конец». Вот и мы также. Умрём вместе, после всего. — Ты будешь жить ещё очень-очень долго, — шептал искуситель на ухо, плавно укладывая девушку на грубые простыни. — Вернешься на свою землю и доживешь век в окружении любимых людей и вещей, встречая каждый рассвет с улыбкой. Родишь детей, похожих на тебя — красивых и бесконечно сильных. И будешь из тех земных, что называют счастливыми. Лив глядела в золотые глаза бога со слезами на глазах, что приносили чуточку облегчения. Прижавшись ближе, она шепнула в ухо: — А что, если я не хочу быть счастливой в Мидгарде? — И что же тебе мешает? — отвечал вопросом на вопрос Локи, укладываясь рядом, не переставая ласкать плечи Фишер. — Ты. И только ты. Тёмно-синяя ночь заботливо накрыла Асгард звёздным одеялом, заглядывая в каждое окно. Без её внимания не остался и Фолькванг: лишь бросив взгляд на одно из окон, она зарделась сиянием и поплыла дальше. Двое не спали, до изнеможения прижимаясь друг к другу; земная дева и высший бог, ледяная натура и настоящее пламя, любовь и любовь, созданные вопреки всем законам миров; тугими узлами их влекло друг к другу всё больше и больше с каждым днём, и это наваждение было непоколебимо. Лив таяла, как сахар под этими ласками, полностью доверяясь богу, с жадностью подставляла шею для новых и новых поцелуев, испытывая то, чего доколе не смела и желать; горячая волна внизу живота вновь рождала не только страсть, но и смятение. — Я сделаю так, как ты хочешь, Лив, — шептал Локи, прикусывая мочку уха. — Ведь я тебя...***
Фригг, зачарованная очередным видением, покинула залу и бродила по коридорам, глядя в пустоту с добрый десяток минут, не замечая никого вокруг. Очнувшись, богиня сладко улыбнулась и поделилась своими мыслями с каменными стенами: — Преемник грядёт. Я уже чувствую его приближение…