***
Едва коснувшись ключа, богиня подумала об убежище. О месте, где её дочь будет в полной безопасности, где будет одновременно очень близко к Ванадис, и очень далеко от нее. И ноги богини коснулись странного покрытия на земле. Отшатнувшись от дороги, она баюкала дочь и брела вдоль улицы с уютными, светлыми домиками, внушающими доверие. В ночи показался мужской силуэт, и Ванадис, приблизившись, пустила в ход всё свое колдовство и очарование, заворожив незнакомца. — Пожалуйста, — улыбалась она, передавая свёрток с самой главной драгоценностью в руки первого встречного, — отнесите моё дитя туда, где его не обидят. Мужчина оторопело кивнул, не смея оторвать взгляда от прекраснейшей женщины. Ванадис, бросив прощальный взгляд на спящую дочь, схватилась за сердце и помчалась прочь, не позволяя себе оглянуться — тогда всё пропало. — Подождите! — крикнул вслед мужчина. — Скажите, кто это? — Лив, — молвила богиня. — Её зовут Лив. Она уходила, а вслед за ней сыпался жемчуг, сотканный из пролитых слёз. Шокированный всем, прохожий покачивал внезапно разрыдавшегося ребёнка. — Что же мне с тобой делать? — шепнул он и сделал шаг вперед. Нога наткнулась на какой-то предмет. Мужчина поднял странную штуку, поднёс поближе к свету уличного фонаря. — Ключ, что ли? Крохотная девочка не переставала плакать.***
— Отец сказал, что ты должна пойти со мной, — Тор продолжал стоять на своём. Ванадис, показательно зевнув, отложила книгу и поднялась со стула, шурша юбками. — И чем же я могу быть полезна самому талантливому сыну Одина? Хочешь, чтобы помогла держать молот? — Локи убил Бальдра! — удар бога раскрошил письменный стол в щепки. — Он заслуживает казни за все грехи, но сумел улизнуть в мир смертных! Я должен подать его голову отцу на ужин! — Хорошо, — богиня нехотя кивнула. — Может, получится обменять его душу на Бальдра. Рагнарек никого не пощадит, и мне не хочется такого конца.***
За время своего путешествия коварный Локи успел запудрить мозги девушке. Ванадис поморщилась: придётся избавиться от смертной, такая морока с этими людишками. Но смелости земной жительнице было не занимать: так рвётся навстречу, пытаясь прикрыть спину лживого бога, какая жертва. И хороша собой: настоящая воительница, даже меч где-то раздобыла. — Лив, быстрее, беги! «Лив?» Ванадис отшатнулась, ломая камень в душе, вспоминая: «Я буду тебя помнить, моё дитя. И если мои мольбы будут услышаны — мы обязательно встретимся» Лив. Сколько лет прошло в Мидгарде? Она ли это? Богиня взглянула в голубые глаза, что отзывались болью: всё ещё дочь своего отца, такая же отчаянная, идущая на жертвы. Юная Лив была влюблена, как Ванадис когда-то. «Нет! Она не должна попасть к Одину!» — Оставь её в покое! Она принадлежит отцу! Нет-нет-нет, только не в Асгард, только не сейчас. Ванадис прислушалась к своим силам, отчаянно подмечая: божественные силы уже пробудились в этом юном теле. И Локи явно приложил к этому руку. — Чего ты ждешь?! — орал Локи. — Сейчас же уходи! И богиня выдохнула: спасайся, дитя. Спасайся, беги домой, закрой все двери и забудь о том, что пережила столкновение с богами. Построй жизнь с любовью всей жизни и умирай тогда, когда судьба попросит, в согласии с собой. Но Лив вновь копировала повадки отца, не отступая перед преградами, возвращаясь за Локи. — Нет, — шептала Ванадис, проклиная всё. — Ты себя загубишь! Вырвавшись вперед, она преградила путь девушки, посылая чары сна. «Спи, дитя, спи. Склони голову, а когда проснешься — всё забудешь». Но Лив была непокорна. Падая и снова поднимаясь, она ползла в сторону бога обмана, желая спасти убийцу, сама того не ведая. И… Богиня войны почувствовала, как кожу на лодыжке сжигает божественное пламя, огонь разрушения. Взвыв, Ванадис отшатнулась, шипя от боли. А когда совладала с собой, Локи уже растворялся в голубой дымке, забирая с собой её дочь. — Нет-нет-нет! Нет!!! Тор мрачно оглядывал собравшихся неподалёку зевак. — Сделай с ними что-нибудь. Опешившая Ванадис взмахнула рукой: чары поглотили каждого смертного, забирая воспоминания последних минут. — Сделано, — рявкнула богиня, пытаясь не выдавать свои чувства. — Ты упустил его, да ещё и вместе с девчонкой! Сейчас же взови к отцу, нужно выбираться! — Ты и сама знаешь, что эта дева не переживет перемещение, — недобро усмехнулся Тор, поднимая руки к небу. Вернувшись в свой замок, Ванадис закрылась в самой высокой башне, заполняя стены застарелой болью и страхом. Взяв себя в руки к ночи, она воззвала к подданным Валькириям, что не преминули откликнуться на зов покровительницы. — Разделитесь, — коротко вещала богиня, нервно расхаживая по полу и отпихивая носком обуви крупицы жемчуга. — Избавьтесь от волков-ищеек Одина — пустите их по ложному следу в Нифльхейм. Присматривайте за Тором — его гнев и скорбь по Бальдру не имеют преград, как бы не натворил того, что придется расхлёбывать всеми мирами. И, ради Одина, найдите кто-нибудь Локи! — Как мы найдем Локи? — воскликнула Христ. — Он теперь запрячется в землю так, что никто не обнаружит! — Найдите, — прошипела Ванадис, кидая недобрые взгляды на Христ. Та боязливо потупилась. — Этот бог взял самое бесценное, что у меня когда-либо было…***
Лив тоскливо смотрела в открытое окно, не в силах даже попытаться переварить информацию. Как можно, всю жизнь просуществовать атеистом, сначала встретить бога, потом поверить в существование чего-то потустороннего, затем отказаться среди них, а после — узнать, что ты являешься частью всего этого безумия? Фишер устало закрыла глаза, погружаясь в тревожную дремоту и желая оказаться в палате с мягкими стенами. Проще примириться с мыслью, что ты сумасшедшая, чем со всем происходящим наяву. Может, она проснется, когда грубая медсестра растолкает её, измотанную после очередного приступа шизофрении, впихнет в рот таблетки, перетерпев укус безумной пациентки, ударит наотмашь, закроет за собой дверь на замок и скажет лечащим врачам, что Лив никогда не оправится от своих бешеных бредней. Пожалуй, не самый плохой вариант. Но, открыв глаза через мгновенье, а, может, через час, девушка видела всю ту же картину. Всё та же круглая, полупустая комната, всё тот же холод, обжигающий босые ноги, всё та же могущественная богиня, колонной возвышающаяся перед глазами. — Меня вырастили и воспитали в семье Фишеров, — прохрипела Лив. — И за все годы я не слышала ни слова о том, что я — не их дочь. — Мне не дано ведать то, что происходило в этой семье, — уклончиво ответила Ванадис, взглядом целясь в полуоткрытые глаза дочери. — Но, вижу, что ты их постепенно забываешь. Воспоминания стираются, и я не могу разглядеть их лиц. Как давно вы виделись в последний раз? Фишер дернулась вперед от почти физической боли. Мысли о родителях покрывались паутиной досады и тоски. — Это ничего не меняет. Ты пыталась меня спасти, но матерью в один момент не станешь. Слишком поздно. — Знаю, — шептала Ванадис, и жемчужные слезы катились по её щекам, не переставая. — Я знаю, прекрасная Лив. Я помню тебя лишь младенцем, а теперь вижу взрослую, смелую девушку, которая совершила большую глупость. Бросив взгляд на золотое кольцо на пальце Лив, продолжила: — Где ты взяла частичку Драупнира? Бог обмана удружил? — Нет, — неохотно ответила Фишер, отбивая по коленям нервный ритм. — Нашла в земле, близ могил викингов. — Викингов? Интересно, — протянула богиня и принялась расхаживать по комнате. — Это кольцо впитывает в себя силу… — Да-да, твоя подчиненная Лиод уже об этом упоминала. — Это кольцо впитало силу. Силу, дар, что я дала тебе при рождении. И я чувствую, как она пробудилась здесь, в мире богов, как и должно быть. Но ты не сможешь совладать с ней, покуда тебя блокирует другая сила. — О чем это ты? — Её я тоже чувствую, — Ванадис подошла ближе, поднесла ладони к коротким волосам. — Сила огненная, сила, что может разрушить всё на этом свете, если будет повиноваться. Богиня одним резким движением сорвала оберег с шеи Лив; покрутила в руках, погладила кончиками пальцев, выдохнула. — Ансуз. Руна бога Локи, что мельтешит перед тобой всё это время. Значит, хитрец решил, что только он вправе пользоваться тем, что ему не принадлежит. — Значит, Локи знал всё с самого начала, — запоздало пролепетала Лив, закрывая руками лицо, впуская в душу горечь. — Знал и молчал. Сукин сын! — Я так не думаю, — остудила пыл дочери Ванадис. — Бог коварства — не самая последняя фигура в этой постановке. К тому же, имя Лив ему знакомо лишь по пророчеству вёльвы, что предсказала Рагнарёк. Но ты — другая Лив. — Эта Лив, не эта Лив — что это значит?! — разозлилась Фишер, вскакивая с места. — Просто путаница с вашими предсказаниями! Можно мне жить спокойно, без войн и концов света? — Увы, нельзя, — холодно отозвалась Ванадис, заключая дочь в невзаимные объятия. — Ты — не смертная, а принадлежишь миру богов, как бы то ни было. Но, обладая дарами своей матери, ты послушалась лживого бога и позволила ему тебя обесчестить. Лив вспыхнула, отпихивая от себя блудную мать. В душе клокотала смесь чувств: боль, ярость, отчаяние…нежность? Где же ты? Почему о тебе говорят такие вещи? Неужели всё это — правда? — Иди и отдохни, — велела богиня. — Прими ванну, смой кровь и дух Сиф, который я за версту чую. Здесь тебе ничто не грозит.***
Наконец-то ощущая себя чистой, Лив надела помпезное платье на мокрое тело и взглянула в зеркало — ни дать, ни взять, принцесса Англии. Несчастная, растерянная принцесса. Как Диана. Коснулась неровных, коротких прядей, что остались после любезной беседы с Сиф — непослушные волосы закручивались в разные стороны, делая лицо слишком узким и болезненным. А, может, дело в полнейшем истощении? В спальне Фишер уже ждала потерянная мать: обманчиво спокойная, почти робкая. — Ложись, — приказала она, являя наружу свою натуру. — Уже совсем рассвело, а ты едва держишься на ногах. — Нет уж, — Лив упрямо помотала головой. — Я уйду прямо сейчас, чтобы найти своих друзей. — Друзья, друзья, — задумчиво шелестела Ванадис, незаметно касаясь макушки дочери; веки её налились свинцом и закрылись. Фишер покорно упала на постель, расслабленно раскинув руки. — Спи, моя малышка, спи. Не переживай ни о чём. Заботливо укрыв девушку одеялом, сама богиня не торопилась отойти ко сну. Призвав одну из валькирий, она приказала: — Найди мне Лиод. Даю руку на отсечение, что эта непокорная дева крутится рядом с зачинщиком несчастий.