Golden

      Безмятежность ночи растворилась по одному лишь хлопку двери: разъяренная Ванадис в одеянии, поистине достойном предводительницы валькирий, прервала сон двоих: — Ваше время вышло. Локи, пойдём — пора встречать Тора. Он почти прибыл по твою душу. — В одиночку? — в мгновенье оказываясь на ногах, бог щелкнул пальцами, покрывая своё тело бронёй. — О, как бы не так. Братья и воины Вальхаллы тоже здесь. Валькирии будут биться за тебя, но в первый и последний раз.       Лив даже не успела моргнуть глазом, как мать с Локи решительно удалялись в темноту коридора. — Стойте! Подождите меня! — О, как я могла забыть о тебе, моя дочь, на которую не наглядеться вовек, — Ванадис послала ей нежную, сокровенную улыбку, захлопывая дверь и запирая на замок. — И без глупостей. — Чёрт возьми, почему я всегда за бортом?!       Злость подстёгивала Фишер к безрассудным действиям. Быстро надев платье на голое тело, дернула ручку — хорошая дверь, прочная. Такую легко не выломать. Да и нелегко — тоже: наверняка, не обошлось и без колдовства.       Оставался лишь один выход, весьма сомнительный. Прорываясь сквозь ставни окна, Лив подпрыгнула, оказываясь на подоконнике. Удача благоволила: на парапет можно было спокойно поставить ноги, но куда же руки девать?       «По ходу дела разберёмся».       Свежее воспоминание о побеге от Сиф заставило едко усмехнуться. Девушка, демонстрируя чудеса ловкости, перекатилась за борт и твердо ступила ногами на выступ. Кровля замка была слишком гладкая, и ногти напрасно царапали камень, пытаясь зацепиться.       «Ну, была не была. Надо просто забыть, что могу и в ошмётки превратиться. В детстве же без проблем по тонкой доске ходила. И по рельсам километры наматывала».       И Лив побежала, пытаясь балансировать, вытягивая левую руку вперёд. Непривычно короткие, надоедливые волосы лезли в глаза и в рот, почти заставляя сбиться. На последнем издыхании смелости она вцепилась в соседнее окно, подтягиваясь на руках и падая на каменный пол. Времени на трепет не было.       Снова собравшись с духом, Фишер спешно покидала комнату, краем глаза заметив, как Фолькванг исчезает в огне. Кажется, Рагнарёк и вправду близок. Не мытьём, так катаньем.       Она спускалась по лестнице, стараясь не издавать лишних шорохов. Но даже если бы вместо неё пробежал табун лошадей, никто бы и внимания не обратил: на первом этаже, полностью состоящем из огромной залы, развернулась настоящая война. Крепкие воины смешивались в кучу с богами, давая отпор тем, кому поклонялись, размахивали острыми мечами, почти задевая стаю валькирий с Лиод в самом центре, что в плотном кольце держали свою богиню.       Лив скрывалась в тени, пользовалась слепыми зонами, бочком-бочком пробиралась ближе, осознавая, насколько же бесполезна в этой войне: у неё с собой не было даже меча, взятого с земли.       На секунду глаза Ванадис встретились с глазами Фишер; секунда шока, а зачем — снова взгляд, полный ярости и доминирования. Крикнув что-то неразборчивое, она переметнулась влево, и валькирии ступили за ней. Богиня уводила врагов подальше от своей дочери.       Спину Локи прикрывал длинноволосый парень с колчаном светящихся стрел за спиной, и Лив никогда не встречала его раньше.       Воины, не знающие устали, нападали на Локи с новыми и новыми силами, будто кто-то их подпитывал. Наверняка, Тор и личная ненависть к богу лжи, с которой их воспитывали с младых лет. Не мог же бог обмана стать резко положительной личностью во времена викингов?       Ванадис бросила взгляд на одну из своих подчиненных, и накаченная, высокая дева со смуглой кожей постепенно отделилась от остальных, приближаясь к проходу, в котором замерла Лив. Дева выхватила из ножен клинок: Фишер зажмурилась и выставила вперёд руки.       И в правую прилетел меч валькирии.       Чувствуя практически непосильный вес для ослабших рук, но выбирать не приходилось. Сжав рукоять крепче, она смело двинулась навстречу хаосу, навстречу своей судьбе, навстречу Локи, который играючи отбивался от злобных воинов, сбивая их с ног, после чего касаясь рукой оголенных лбов и изгоняя обратно в Вальхаллу, где им и было самое место. — Так-так-так, — Тор хлопнул в ладоши; битва тотчас же остановилась. Все тяжело дышали, балансируя на грани усталости и полного истощения. — Юная смертная как следует выспалась и решила посетить наше скромное мероприятие?       Раздались злобные смешки. Смело глядя в глаза бога грома, Лив, как подобало бы истинной богине, гордо прошла в самый центр, опираясь на плечо Локи и поднимая оружие. — Я же просила, без глупостей! — сквозь зубы рычала Ванадис. — Непокорная девчонка! — Если я — дочь богини войны, то не должна страшиться боя, мама, — отвечала Фишер. — Я разделю его любой ценой. — Глупое, глупое золотко, что мне с тобой делать, — Локи наигранно вздохнул, заводя возлюбленную за спину и раскидывая руки, как крылья. Тор хмыкнул. — О, ну да, как я мог это пропустить? Ни дня не сомневался, что свет всегда тянется к тьме. Верно ведь, дочь Ода? — Может быть, — напряженный голос Лив звенел натянутой струной, отскакивая от стен. — И ты, дорогой Тор — тому подтверждение. Кто тебе нужен? Возьми меня, и покончим с этим! — О, девочка, — бог грома расплылся в довольной улыбке. — Если ты, ключ к пророчеству, уйдешь со мной добровольно, никто не пострадает, обещаю. — Этому не бывать, — твердо сказала своё слово Ванадис, посылая в лицо Тора свои проклятья. Но тот лишь отмахнулся, как от надоедливой мушки. — Принимается.       И бой грянул с новой силой; пытаясь не потеряться и не зарядить в глаз кому-то из своих, Лив хлестала врагов, получая новые и новые, мгновенно зарастающие порезы. — Ух ты! — весело воскликнул незнакомый парень, целясь новой стрелой в цель. — Можно и мне так? — Придется тебе, дорогой Улль, переродиться в деву и узнать, что ты — дочь Ванадис, — невозмутимо отвечал Локи, отталкивая от себя воинов. — У-у-у, проклятые твари!       Лив рада была бы абстрагироваться, так же играючи уходить от ударов, но ничего не получалось. Примкнув ближе, она отбивалась и отбивалась, и время превратилось в вязкий кисель с запахом крови и пота. Каждый раз, сбивая очередного викинга с ног, она касалась плеча Локи, и он изгонял душу обратно в место павших, пока Ванадис вместе с ордой валькирий наступала на Моди. Наконец, сумев обуздать бога ярости, Лиод связала его крепкими цепями, а мать — прокляла, отправляя в беспробудный сон.       Когда в рядах противников начало медленно, но верно редеть, плечи Лив расправились, стряхивая напряжение. Передышка перед новой волной — и Фишер оставила короткий поцелуй на губах Локи, вновь поднимая меч и делая прыжок в сторону, чтобы настигнуть Тюра…       В руке бога грома блеснул тот самый туз, украденный у отца и припрятанный до нужного момента. — Гунгнир… — в ужасе прошептала Ванадис, разрывая кольцо валькирий и бросаясь к дочери. — Нет!       Лив замерла на месте с недоумением, чувствуя лишь, что тело вдруг стало таким тяжелым, что и шагу ступить не выйдет. И холод. Но никакой боли.       Пронзённая божественным копьем в сердце, она упала на колени. — Вот и чудно, — удовлетворенно кивнул Тор. — Моя цель здесь достигнута. А копье можете передать отцу.       И растворился в воздухе, унося с собой воинов Вальхаллы и братьев. — Не закрывай глаза, золотко, — Локи приник к телу Фишер, осторожно укладывая на бок. — Не смейте вынимать копьё, она истечёт кровью! Давай же, золотко, ты же практически богиня, Сурт тебя дери! Не засыпай, залечи рану! Вот так, я держу твою руку. Та-а-ак, а теперь — где же этот твой свет, ну?       Лив моргнула и захлебнулась собственной кровью, выплёвывая густую, черную жидкость на пол. И по-детски улыбнулась, щурясь и сосредотачивая взгляд на Локи.       Голубые глаза закрылись. Короткие волосы быстро окрашивались в красный от крови цвет, что безвозвратно покидала юное тело. — Нет же, нет, — шептал бог, целуя кончики девичьих пальцев, — вернись ко мне, прошу… Смелое, безрассудное золотко, так нельзя, так нельзя!       Ванадис прижимала руки ко рту, содрогаясь от рыданий; жемчуг звонко катился по полу, очерчивая тело на полу. — Я не чувствую её, — Локи, безуспешно призывая огонь в ладони, пытался запустить сердце. — Я больше её не чувствую…       Улль опустил голову, кладя руку на плечо вздрагивающему Сагру.       Валькирии синхронно встали на колени, отдавая дочери богини первую и последнюю дань.       «Я, ты — мы».       Ванадис сложила руки в молитве, вновь обращаясь к правительнице Хельхейма. Время пришло.       «В этот раз у меня есть жертва. Прошу тебя, Хель. Возьми и верни мою дочь. Она вот-вот исполнит пророчество».       И Хель нехотя откликнулась на зов, давно желавшая заполучить в свои сети такую желанную добычу, ответила богине войны:       «Пророчество наследника? Тогда убей. И всё будет исполнено».       Кивнув в воздух, Ванадис резким движением вынула из груди Лив Гунгнир. — Передай моей дочери, что она должна всегда быть такой же сильной и смелой. И благоразумной.       И с отчаянным, животным криком пронзила себя копьём.       Хель тотчас же призвала душу богини к себе, хватая и перенося в мир мертвых. В мир, где Ванадис уже ожидал Од — ожидал, за всё время не растеряв ни крупицы своей любви.       Ничто не вечно. И боги — в том числе.       Лив открыла глаза, очнувшись от кошмарного сна. Смертельная рана, нанесённая копьём, стремительно затягивалась, оставляя от себя лишь насквозь пропитанную кровью одежду. — Мама, что ты наделала… — сгорая в скорби, девушка тянула руки к оболочке, что осталась от прекрасной богини. От матери, которая появилась и исчезла из её жизни мгновенно — как вспышка. Вновь оставляя Лив одну.       Прижавшись к стальной броне, Фишер закрыла глаза, отдаваясь в плен ярости и скорби.       Валькирии затянули прощальную, похоронную речь, от которой на душе становилось только хуже. Но бесконечная горечь не приносила долгожданных слёз — лишь огромный, тяжелый ком стоял в горле, мешая дышать. Локи стоял позади, едва сдерживаясь, чтобы не примкнуть к груди желанной девы, лишь смаргивая остатки боли.       Валькирии всё пели и пели; слезы лились и лились из голубых глаз, что оплакивали новоприобретенную мать, безропотно отдавшую собственную бессмертную душу взамен на жизнь дитя.

***

      Переложив Ванадис на алтарь для поклонений жителей Фолькванга, которые заполонят дворец тысячами и тысячами уже к утру, Лив опустошенно свалилась на плечо Локи, и тот подхватил возлюбленную деву, отрывая от земли. — Не скорби слишком сильно. Ванадис прожила столько веков, сколько у тебя и сосчитать не получится. Но всегда хотела лишь одного — любви, и Один не позволял ей любить, чтобы попусту не растрачивать силы. А теперь…теперь она будет рядом с твоим отцом. И вы обязательно встретитесь. На этой стороне или на другой — знать не дано. — Я была готова, — шептала Лив на ухо богу. — Была готова принять смерть вместо тебя. И сделала бы это снова.       Локи прижал тонкие пальчики девушки к губам, одаряя короткими поцелуями. — Если ты умрешь — мне больше не за что бороться в этом мире. И я сам сыщу свою погибель.       Лив всё ещё трясло; бросив последний взгляд, полный сожаления, на родную мать, высвободилась из плена рук бога, вставая на каменный пол. — Теперь нам точно нужно отправиться к Одину. Он должен, обязан знать всё. Выйдем послезавтра. — Может, и не придётся, — задумчиво хмыкнул Локи, кивая на проём вместо входной двери.       По широкой дороге неторопливо следовал сам верховый бог в окружении верных воронов. Чуть позади, как будто в тени могущества, двигалась богиня в ослепительно-белом платье; на губах её играла загадочная улыбка. — О, конечно, — съязвила Фишер, не выдавая своего бесконечного волнения. — Вовремя, прям как снег в апреле. Что-то мне это напоминает…       Грозный всеотец пересек порог, остановился, повёл носом. — Мои сыновья были здесь. Но зачинщик несчастий всё ещё не томится на вершине скалы. Почему? — Потому что не Локи — зачинщик несчастий, — смело отвечала Лив, делая шаг вперёд.       Ослепительная богиня скользнула мимо, оглядывая залу и прижимая руки ко рту. — Ванадис…       Она приблизилась к алтарю и наколдовала множество белых лилий, привнося свою последнюю лепту в общую скорбь. — Полубогиня, нарушительница границ, которую так долго скрывали от моего взора, — кивнул могущественный Один. — Героиня пророчества, что сохранит наши миры. Вёльва знала о тебе задолго до твоего рождения. Мой наследник должен иметь достойных родителей.       Лив опешила, не зная, как вести себя пред великим правителем. Но дерзость внутри клокотала, не давая покоя. — Ваш сын… — Тор больше не причинит тебе вреда. Похорони свою мать с достоинством, дева. А затем — приходи в мой дворец. Кажется, нам есть, о чём потолковать…