Рай начинается за углом

15. B.A.P. – Voice message Шивон не любил аэропорты. Это была, наверное, единственная вещь в мире, к которой он не мог относиться терпимо. Слишком много людей, слишком большое скопление эмоций, которые он, будучи эмпатом, чувствовал почти каждой клеточкой своего тела. Переживал горечь расставания вместе с рыдающими влюбленными идиотами, которые прощались всего на неделю, разрывался вместе с матерями, провожавшими детей в светлое будущее, чувствовал тоску вместе с прощавшимися друзьями… Шивон просто ненавидел аэропорты. Так сильно, что дрожали руки. Сегодня он специально приехал позже, чтобы не торчать в зале ожидания среди обнадеженных скорой встречей людей. От человека, который ждал его у входа уже около десяти минут, разило скандалом настолько, что, несмотря на плотную толпу, вокруг него образовалось достаточно свободное пространство. Несмотря на то, что над головой сгустились тучи отрицательных эмоций, Шивон пробирался сквозь толпу с самой обезоруживающей улыбкой, на которую был способен. - Ты опоздал. - Знаю. Они не виделись почти полгода, с того самого момента, когда ремонт в квартире Йесона был окончен, и все убедились, что она стала просто идеальной. За это время Хичоль отрастил волосы, пряди которых сейчас торчали из небрежно обмотанного вокруг шеи черного шарфа, написал еще два эротических романа про одного и того же китайца, настоящее имя которого все еще было загадкой для всех его друзей, исколесил всю Японию, о чем свидетельствовала куча фотографий в инстаграме, и, кажется, немного избавился от пустоты в душе. - Я что, одна из твоих подружек, чтобы ты позволял себе заставлять меня ждать? Да ты хоть понимаешь, что за это время я мог отморозить себе все, что угодно? Шивон смотрел на него с высоты своего роста и продолжал улыбаться, зная, что Хичолю просто нужно на ком-то сорвать отвратительное после перелета настроение. Они были близки в своей нелюбви к аэропортам. Хичоль повышал голос с каждым словом, и на них уже стали оглядываться, но Шивон жестами показывал окружающим, что все было хорошо. Хичоль не стеснялся в выражениях, и говорил так быстро, что его словарный запас иссяк уже через пару секунд. - Я рад тебя видеть, - сказал Шивон, когда тот, наконец, замолчал и, вероятно, задумался, стоит ли продолжить гневную тираду. - Удивил, - фыркнул Хичоль и отвернулся, чтобы спрятать ответную улыбку. С ним всегда было так, и сначала Шивон реагировал на эти перепады настроения очень болезненно, но потом стал брать пример с Йесона. Тот с непрошибаемым спокойствием выслушивал даже часовую истерику, а потом участливо гладил Хичоля по плечу, радовался, что ему полегчало, и шел по своим делам дальше, будто бы ничего не произошло. Такая тактика была самой верной, но, к сожалению, другие осознали это слишком поздно. Шивон подхватил лежавшую у ног старшего сумку и, развернувшись, пошел к парковке, зная, что они оба будут рады покинуть это место как можно скорее. - Ты себе не изменяешь, - заметил Хичоль, когда Шивон открыл перед ним дверь своей новой белой «ауди», купленной всего два месяца назад. - А ты не изменяешь только себе. Дышать стало легче, когда аэропорт остался позади. Хичоль снял шарф, убрал с глаз слишком длинную челку и расстегнул первые две пуговицы на темно-сером пальто. Из-за такого обилия темной одежды его кожа казалась еще бледнее, чем обычно. Он выглядел уставшим, но по-прежнему был похож на цветок нарцисса. Наверное, это была особенность четвертой группы крови, потому что и он, и Йесон с годами становились все более безупречными внешне, несмотря на все пережитое. - Где сейчас этот недоумок? – словно прочитав мысли Шивона, спросил Хичоль. - Думаю, что во сне. Часы показывали половину десятого. Хичоль будто бы специально выбрал ранний рейс, чтобы вытащить Шивона из объятий теплой постели в самый разгар приятного сна. - Бог следит за тобой, - флегматично напомнил Шивон, когда Хичоль достал из кармана сигареты и зажигалку. - Тебе это не мешает, - фыркнул тот и приоткрыл окно, чтобы выпустить первую струйку дыма. - Я итак буду наказан, - пожал плечами Шивон. – Одним мелким грехом больше, одним меньше. Вечность в Аду для всех одинакова. - Ты говоришь так, будто у меня есть шанс спастись от этого, - насмешливо фыркнул Хичоль. - Бог почему-то любит заблудшие души больше, чем праведные. Хичоль снова фыркнул. Его забавляла эта религиозность, и он получал огромное удовольствие, размазывая ее по стене каждый раз, когда начинался очередной бессмысленный спор. Дорога до Сеула не была длинной, но из-за большого количества машин постоянно приходилось сбавлять скорость. Хичоль посылал проклятия всем, кто появлялся на пути, Шивон просто слушал и наслаждался его обществом, понимая, что в такую мерзкую погоду больше всего хочется запереться в теплом баре с бутылкой вина, не думая о времени. - Как он? – после долгого молчания спросил Хичоль. - Лучше, чем мы думали, - не сразу ответил Шивон. – Работает у меня. Хорошо справляется. - Мелкий все еще вертится рядом с ним? Это была ревность, которую Хичоль никогда не скрывал. У них с Кюхеном были особенные отношения, основанные на перетягивании Йесона, который никогда в это не вмешивался. Когда Хичоль назвал Йесона своим другом, ключевым словом было именно «своим», и его не волновало, что думали об этом другие люди. Йесон не возражал. Он ухитрялся уделять одинаковое количество внимания всем, даже тем, кто этого не требовал. Оберегал Кюхена, выслушивал жалобы Хичоля, молился вместе с Шивоном, помогал лидеру составлять расписание для каждого. И при этом делал вид, что является самым незаинтересованным в текущем положении дел лицом. Прикидывался, что витал в облаках или зарывался в мангу с головой и ничего не замечал. - Они живут вместе, - тщательно взвесив все «за» и «против», ответил Шивон. Хичоль должен был повзрослеть за эти четыре года, принять как должное то, что друзья никогда не смогут принадлежать ему целиком и полностью. Еще Шивон подумал о том, что будет лучше, если старший узнает от него, а не от Кюхена, который не упустит шанса показать свое превосходство. Шивон искренне надеялся, что Хичоль, нашедший действительно «своего», судя по написанным со своеобразной любовью романам, человека, перестанет портить душить друзей своим эгоизмом. Хичоль молчал до тех пор, пока они не оказались в городе. Шивон всю дорогу бросал на него короткие взгляды, но так и не заметил на лице ни одной эмоции. - Этому мелкому… - медленно начал старший, без интереса окинув взглядом первые встретившиеся на их пути многоэтажки. – Все равно ничего не светит. Пусть радуется, пока есть такая возможность. Шивон думал по-другому, но оставил свое мнение при себе. Распалять Хичоля сейчас, пока он не смирился с мыслью, что остался на шаг позади, было себе дороже. - Скажи, - вместо этого начал Шивон. – Почему именно Япония? Выяснил что-нибудь? Хичоль посмотрел на него так, что он пожалел о том, что спросил. Еще четыре года назад они пришли к какому-то абстрактно одинаковому выводу, и каждый постарался по-своему это подтвердить, но только у Хичоля получилось продвинуться дальше всех. Он никогда не питал теплых чувств к Японии, но внезапно оторвался от своих романов и исколесил ее вдоль и поперек за максимально короткое время. - Ничего, - буркнул Хичоль. – Думаю, я где-то ошибся. Это был исключительный случай. Если он признавал свою ошибку, значит, действительно потратил зря слишком много времени. - Кюхен не замечал ничего странного, - мягко сказал Шивон. – И я тоже. Рядом с ним почти всегда кто-то из нас. Думаю, кем бы ни был тот человек, за это время его мания преследования исчезла. Хичоль посмотрел на него и почти незаметно покачал головой. Обычно он не придавал интуиции особого значения, но впервые в жизни предчувствие заставило его сорваться с нагретого места, оставить человека, с которым он чувствовал себя лучше, чем со всем остальным миром, и вернуться домой. Что-то должно было произойти. Было довольно сложно нашарить на полу затерявшийся между книг будильник, и за это время Кюхен все еще не смог понять, какого черта ему потребовалось зазвонить спустя неделю молчания. Но, увидев валявшуюся на полу папку с документами, он с тихим стоном завалился обратно, не желая принимать реальность такой, какая она есть. Нужно было съездить на работу и сдать отчет, который он клятвенно обещал доделать в первый же день отпуска. В полдень был крайний срок сдачи. И до полудня оставалось всего два часа. - Что случилось? – сонно спросил Йесон, приоткрыв один глаз. Кюхен невольно усмехнулся, подумав, что его волосы сейчас напоминали воронье гнездо. - Конец света. Они полночи говорили о какой-то ерунде. О новых фильмах, которые, как считал Кюхен, должны понравиться Йесону, о новых группах и проектах компании, об утомляющей работе, о выпивке и о стремительно уменьшавшимся количестве красивых девушек. Они полночи играли в друзей, и, возможно, все это было ради нескольких минут полусонных поцелуев, смешанных с пожеланиями спокойной ночи. - А. Йесон сделал, возможно, самую неправильную в мире вещь сейчас. Придвинулся ближе и, накрыв младшего одеялом, обнял его так крепко, что Кюхен смог подумать только о том, что весь мир может подождать. Поэтому через полтора часа он вылетел из квартиры, на ходу натягивая пальто. Вернулся, чтобы закрыть дверь, потом еще раз вернулся, чтобы забрать документы и ноутбук, остановился ради того, чтобы дразняще поцеловать все еще сонного Йесона на прощание, и уже без оглядки полетел к лифту, который ехал, казалось, целую вечность. Парковка, как назло, была тесно забита машинами, поэтому к своему месту Кюхен добрался далеко не сразу. Он забросил все, что было в руках, на заднее сидение, и запрыгнул вперед, но так и замер с ключами в руке, понимая, что только что упустил какую-то незначительную, но яркую деталь. Эта деталь была найдена сразу после того, как Кюхен, черыхаясь, вылез из машины и посмотрел на водительскую дверь. Пахло краской. Так сильно, что казалось, это сделали совсем недавно, не больше получаса назад. Алые подтеки залили всю дверь, но слово, написанное толстой кистью, было слишком легко различить. «Сдохни».