Молодые и зрелые годы императора Эмгыра вар Эмрейса

Начнем с истоков, а точнее, с яблони, с которой упало данное яблочко. То есть, с его императорского величества Фергуса вар Эмрейса. Вы скажете — да о нем ничего неизвестно! Да, отвечу я. Почти. Но кое-что известно. Например, что с современной точки зрения Фергус вар Эмрейс был весьма прогрессивным государем. Возможно, как всякий уважающий себя правитель, он вел наступательно-оборонительные войны с соседями, но все-таки предпочитал военным действиям действия мирные. Например, заключал обоюдовыгодные мирные договоры с отдаленными королевствами. Одним из которых был Ковир. — Однако, как тебе, несомненно, известно, — сухо продолжал король (Эстерад Тиссен), — Ковир всегда был, есть и будет нейтральным. С Нильфгаардской империей нас связывает трактат, подписанный еще моим дедом, Эстерилем Тиссеном, и императором Фергусом вар Эмрейсом. Буква данного трактата не разрешает Ковиру поддерживать врагов Нильфгаарда военной силой. Либо деньгами на… военную силу. Прекрасный договор, не правда ли? Лучше всего дружить через соседа, эту непреложную истину отлично понимали и король Ковира, и император Нильфгаарда. Благодаря союзническим отношениям, Нильфгаард спасет Ковир от голода, когда там случится череда неурожаев, а Ковир в свою очередь завалит Нильфгаард золотом, чтобы было на что вести войны, называемые Северными. Пройдет немало лет, прежде чем хитрожо… хитроумный ковирский король Эстерад измыслит лазейку, которая позволит оказать финансовую помощь Редании в ее войне с Нильфгаардом, при этом не нарушая обязательств, взятых еще перед императором Фергусом. Во внутренней политике император Фергус вообще превзошел все прогрессивно-либеральные правительства современности, введя специальным декретом полнейшее равноправие женщин в армии. И даже в армейских тюрьмах нильфгаардской империи нет деления на мужскую и женскую половины. Солдаты Джейн и Мулан кусают локти от зависти, наблюдая сие равноправие в гендерном вопросе, и аплодируют нильфгаардским воительницам, которые «во славу императора и отчизны» наравне с сильным полом делят тяготы, преференции и трофеи воинской службы. Кстати, этот гендерный декрет свидетельствует, что миролюбивый Фергус тоже вел или собирался вести войны. Иначе для чего понадобился ему дополнительный человеческий ресурс для армии? Но мне император Фергус интересен не только как правитель, но и как человек. А точнее — как отец. И здесь нам на помощь приходит игровой ЛОР «Гвинт. Ведьмак. Карточная игра»: «Биографы Эмгыра утверждают, будто он был жизнерадостным и весёлым юношей, любимчиком отца, Фергуса вар Эмрейса». Что ж, возможно, разработчики игры и правы в подобном утверждении, поскольку в саге император Эмгыр вспоминает отца не единожды, и эти воспоминания пронизаны искренним сыновним чувством. Первый определенный намек на отношения, что царили в семье юного Эмгыра, есть в разговоре императора с ЛжеЦириллой, когда тот посетил ее в Дарн Роване и пообещал выполнить любое желание. Девушка просит оставить ее на попечении графини Стеллы Конгрев, которая заботилась о ней как родная матушка. — Я хотела бы остаться здесь. Здесь, в Дарн Роване. У госпожи Стеллы. Он не удивился. Он предполагал нечто подобное. Тактичность удержала его от вопросов, которые были бы унизительны для обоих. — Я дал слово, — холодно сказал он. — […] Однако, думаю, ты выбрала не самое лучшее. Высказала не то желание. Если ты изменишь… — Я не изменю, — сказала она, когда стало ясно, что император не закончит фразу. — Да и зачем менять? Я выбрала госпожу Стеллу, выбрала то, чего так мало видела в жизни… Дом, тепло, добрые отношения… Сердечность. Невозможно ошибиться, выбирая такое. «Бедная, наивная зверушка, — подумал император Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов. — Если б только ты знала, что именно выбирая такое, совершают самые страшные ошибки». Но что-то — может, далекое, давно забытое воспоминание, — не позволило императору произнести это вслух. Полагаю, что «давно забытое воспоминание», не позволившее императору продолжать настаивать в разговоре с гостьей-пленницей, было воспоминанием о «тепле, добрых отношениях, сердечности», что царили в родном доме — о том, что Эмгыр когда-то имел благодаря заботам любящих отца и матери. Еще раз он вспоминает отца в разговоре с ЛжеЦириллой, когда решает вопрос «о государственном интересе». Мой отец, — сказал он (Эмгыр), — был великим владыкой, но никогда не прислушивался к легендам и мифам, у него никогда не было на это времени. И он вечно их путал. Всегда, помню как сейчас, каждый раз, когда он водил меня сюда, в парк, он говорил, что скульптура изображает пеликана, возникающего из пепла. Ну, девочка, улыбнись хотя бы, когда император рассказывает байки. Отец для сына — прежде всего — «великий владыка», один из тех, чье «сердце и время принадлежит империи». Но все-таки великому владыке удавалось выкроить время среди каждодневных государственных забот, чтобы посвятить его своему наследнику. И теперь Эмгыр бережно хранит воспоминания о минутах, проведенных с отцом. И с нежностью (не побоюсь этого слова!) вспоминает о тех нелепых историях, которыми потчевал его отец во время прогулок по дворцовым паркам. Однако, отцовская любовь Фергуса вовсе не означала потакания всем детским капризам и причудам сына. Эмгыр получил подлинно королевское воспитание, включая понимание того, что государь обязан поступать не как хочет, а как должен. Полагаю, именно отец был для юного Эмгыра воплощением королевского достоинства, которое он переймет в дальнейшем, и которое будет отличать его самого даже в изгнании. Достаточно посмотреть, как рыцарь Йож без тени смущения (как настоящий принц!) вступает в пререкания с могущественной королевой Калантэ, отстаивая свои права на принцессу Паветту. И вернув свой человеческий облик уже навсегда, он желает лично отплатить своему спасителю, не прибегая к помощи новоявленной родни. Ибо знает — нет для государя греха большего, чем неблагодарность. Полагаю, что именно на примере отца Эмгыр увидел, что наука управления государством состоит из множества дел, рутинных и важных, но во все необходимо вникнуть, понять, чтобы потом принять верное решение или дать указание. Вспомним, как представлен «один день из жизни императора Эмгыра» в романе «Час презрения». Едва вернувшись из поездки в Дарн Руах, он тут же устраивает многолюдный прием для новоявленной королевы Цинтры, где представляет ее «городу и миру» — нильфгаардским аристократам и послам северных королевств. Следом на приватной аудиенции принимает верительные грамоты от посла Ковира (эх, все-таки Ковир — стратегический партнер Нильфгаарда, и вмешайся он в войну на стороне северных королевств, ход войны был бы совсем другим!). А затем проводит сверхсекретное совещание с начальником разведки, коронером и астрологом с раздачей точных указаний, чем им заняться в ближайшие дни и недели. На следующий день у императора уже запланировано то, что не удалось сделать в этот — «назначение наместников, префектов и палатинов в новые провинции и палатинаты. Утверждение графского титула и земельного надела…». Без всякого сомнения, юного Эмгыра учили самым различным наукам. Например, он прекрасно знает историю, и отлично помнит в каком Компьенском лесу «сорок лет назад Вирфурил разбил армию Меделла, закрепив свою власть в долине Понтара и установив теперешние границы между Аэдирном и Темерией». На Старшей речи он не просто говорит, он на ней думает. (В то время как его дочь, будучи наследницей Старшей крови, вполне искренне удивлена, что, оказывается, классические языки потребно учить, даже если все вокруг и разговаривают на всеобщем). Но самый важный урок отец-император дал своему сыну своей смертью. Позволю себе процитировать воспоминание Эмгыра о сем событии: — Обернуться Железным Йожем, — начал спокойно и тихо император, — был единственный способ принудить моего отца сотрудничать с узурпатором. Все происходило после переворота. Отца — низложенного императора — арестовали и пытали. Однако он не позволил себя сломить. Да, оказывается, узурпатору было мало просто захватить престол, лишив жизни своего предшественника. Он пожелал легитимизировать власть — Фергус должен был поставить свою подпись под актом, где «добровольно» отрекался от власти сам и лишал своих потомков права наследовать престол. Чтобы добиться желаемого, бывшего императора пытали. Однако классическая пытка не сломила его воли. Тогда испробовали другой метод: на глазах отца нанятый узурпатором чародей обратил меня в чудище. Чародей немного добавил по собственной инициативе. А именно — юмора. Эмгыр — на нашем языке значит «Ёж», или, как ты меня называешь, — «Йож». Именно муки любимого человека ломают даже наиболее сильных телом и духом. Но ни уговоры, ни унижения, ни пытки, ни даже превращение единственного сына в чудовище не заставили Фергуса отречься от престола. Я так и слышу, как он говорит узурпатору тихим, но твердым голосом «Вот вам выя моя, вот голова, пусть я умру, но умру папой императором» ©. И, возможно, последние напутственные слова, которые он сказал перед смертью сыну были: «Помни, сын, коли ты рожден наследником нильфгаардского престола, земля империя — единственное на свете, что имеет ценность, единственное, что вечно, единственное, ради чего стоит бороться… и умереть!» ©. На этом детство Эмгыра вар Эмрейса закончилось. Начались годы изгнания и возмужания.