…сумевшие выжить на лютом морозе… Илья Кормильцев Лишь в водах недвижимых лунный блеск Струится ввысь снегами белыми И падает вдали Алексей Хвостенко
***
Катара стояла над ним и смеялась. Буран ночью закончился. В растрепанных волосах Катары сверкало солнце. Зуко взирал на это хмуро снизу вверх. Он лежал в снегу и был весь покрыт снегом. Катара отсмеялась и протянула ему руку. Он ее проигнорировал и вскочил сам, отряхиваясь. Несколько минут назад Катара, осторожно ступая на больную ногу, выбралась из пещеры, настоятельно заверив, что помощь ей не нужна. Но когда откуда-то снаружи раздался ее вопль, он, разумеется, помчался проверить, что случилось. Кто б не помчался? Катара стояла внизу, у подножия скалы. Она стояла в боевой стойке, довольно неуклюже, из-за лодыжки, но все-таки! Она подняла к нему сияющее лицо, и ее ладони сдвинулись. Снежная крупа у Зуко под ногами стала очень гладким льдом. Гладким и слегка наклонным. Разумеется, он тут же рухнул навзничь и самым унизительным образом съехал вниз, к ее ногам. — Да какого Коха ты делаешь?! — Ко мне вернулось покорение! — радостно объяснила она. Вернулось? Зуко смерил ее взглядом. Она всё ещё стояла в стойке. Он быстро перенес вес с одной ноги на другую, поднял прямые руки в защитном движении. Катара, заметив это, замахала руками. — Нет, нет! Прости! Я не собиралась с тобой сражаться. Это же просто шутка! Я так обрадовалась. Она повела рукой вокруг себя — и вслед за ее ладонью взлетел снежный вихрь, снег стал водой, вода закрутилась спиралью, потом образовала воронку — воронка застыла ледяной сияющей чашей. Катара подержала ее на ладони, встряхнула рукой — и снова всё рассыпалось снегом. Ничего себе! Красиво… Зуко выразил сдержанную радость, но попросил больше так не шутить. Шутки отстой. Шутки близки к причинению вреда. Катара фыркнула и попросила его не быть таким угрюмым занудой. Она предложила внести это в обещание! Еще чего. В качестве извинения Катара соорудила ледяную, но удобную лестницу наверх, и это немного примирило Зуко с таким началом утра. Вообще утро началось неплохо. На фоне многих других в его жизни оно, наверное, было даже хорошим, хотя и странным. Точно лучше многих. Он проснулся с восходом солнца, но долго не вставал, потому что не мог придумать, как вылезти наружу, не разбудив Катару. Ничего не придумал и в итоге разбудил. В утреннем полумраке они смущенно друг на друга посмотрели. Похоже, оба были солидарны в желании не обсуждать совместную ночевку. Поэтому они просто неуклюже, мешая друг другу (локти! коленки!), выползли из спального мешка и занялись обычными утренними делами. В компании девчонки из племени Воды, они, конечно, обычными не были. В компании подружки Аватара… Усилием воли Зуко решил не развивать эту мысль дальше. Сегодня предстояло обдумать многое другое. Почему, кстати, покорение покинуло ее, а потом вернулось? Загадка. Катара не знала. Дядя рассказывал ему когда-то об этом, но он не помнил точно что. Тогда это звучало для него как очередная наставительная речь, перемежаемая массой пословиц. Зуко терпеть не мог пословицы. За годы жизни с дядей он заработал на них аллергию. Хотя теперь, когда дядя был в плену, он согласился бы на тонну пословиц и речей от него. О чем же тогда шла речь? Кажется, дядя считал, что сильные жизненные потрясения могут влиять на покорение и даже на время лишить его. Ох, да ведь он наверняка пережил подобное после того как… …Наверно, дяде и Катаре было бы о чем побеседовать друг с другом, если бы они познакомились. Вдруг она любит пословицы? Из еды оставалась вяленая рыба — твердая, как сапог. Катара предложила сварить из нее похлебку. Когда он стал кромсать рыбу на кусочки кинжалом, Катара очень удивилась. Оказывается, она собиралась сделать всё сама. Раз ей стало лучше, а готовить еду — женская работа, то… Разрази Кох, опять. Женская работа! Да он в жизни такого не слышал! Он помирал бы тут от голода, если б не наткнулся на Катару в сугробе? Или же ему следовало тогда украсть себе какую-нибудь другую северную женщину? — К тому же оружием не делятся так вот запросто, — добавил он. — Это делают только в особенных случаях. Катара тут же захотела узнать, в каких именно. Она уселась рядом, пытаясь расчесаться пальцами и переплести свои смешные косички. Зуко ненадолго задумался, можно ли вообще рассказывать такие вещи девчонке из племени Воды. Может быть, эти дружеские разговоры уже немного смахивали на измену народу Огня? Но им предстояло провести вместе еще по меньшей мере день, придумать план, который спас бы дядю от сердитых придурков-северян (да и Катару от них же)… Вряд ли этот день станет лучше, если он будет хмуро отмалчиваться или орать на нее. Он решил ответить. — Учитель может подарить свое оружие ученику. Это ценный подарок, редкий. Очень близкие люди могут обменяться оружием. Друзья или родственники. Если ты кому-то разрешаешь взять твой кинжал или меч, предполагается, что ты этому человеку доверяешь всё. Катара сузила глаза. — Я ведь обещала тебе не вредить! Он пожал плечами. — Это другое. Это правда было другое. Как бы он мог ей доверять вот так? Вчерашний день и вчерашняя ночь ничего в этом не меняли. Определенно нет. После того, как пути разойдутся, они в лучшем случае больше никогда не увидят друг друга. В худшем — возможно, увидят. Зуко надеялся, что если все же удача повернется к нему лицом и он сумеет захватить Аватара, то Катары при этом не будет рядом. Мало ли, вдруг ей случится в это время навещать свою Пра-Пра на Южном полюсе. Вдруг духи все же не полный отстой и хоть однажды, раз в жизни, сделают для него что-то хорошее? Он бы не хотел сражаться с ней снова. Катара стала рассказывать про некоторые обычаи ее племени, связанные с оружием, а Зуко вдруг посетила очень странная мысль — что если бы всё было по-другому, то, может быть, он бы когда-нибудь доверил Катаре свой кинжал. Жаль, что это невозможно. Не считая дяди, у него никогда не было такого человека. Кстати о дяде. У него появлялось что-то вроде плана. Его планы, конечно, имели обыкновение заканчиваться адским дерьмом, но без плана надеяться было вовсе не на что. Зуко нужно было спасти дядю из плена и каким-то образом убраться с Северного полюса. Катаре нужно было встретиться с братом и Аватаром, при этом не встретиться с Ханом и его дружками — и тоже убраться с полюса. Зуко начинало казаться, что они могли бы друг другу в этом помочь. Передавая друг другу чашку с похлебкой (отвратительно соленой, зато горячей), они начали обсуждать План. — Дядю держат в доме одного старика, я узнал. Такой высокий, лысый… — Это учитель Пакку! Странно, что они не закрыли твоего дядю в ледяной темнице… Пакку говорил, что у них есть такая. А, знаю. В Дни Скорби нельзя захватывать в плен, нельзя казнить. Так что твой дядя сейчас не пленник, он как бы… э-э, почетный гость. Гость? И это его Катара обвиняла в сложностях с гостями? Люди племен Воды, посмотрели бы вы на себя! — А потом? После Дней Скорби? — Потом, — она помолчала, раздумывая. Подняла встревоженный взгляд. — Я не знаю точно… но мне кажется, потом его должны казнить. Гребаный ад! Это же завтра! План нуждался в срочной ревизии.***
Отставной генерал Айро, Дракон Запада (и прочая, и прочая), передвинул кость пай шо на две клетки и заискрился улыбкой. Его партнер по игре ответил ему хмурым взглядом. Пакку мало что нравилось в происходящем. Постоянно проигрывать в пай шо ему не нравилось тоже. — Ну и где твой племянник, Айро? — брюзгливо спросил он. Айро развел руками. — Не знаю. Ястребиная почта у вас тут не в ходу… — Мы же договорились с тобой! Ты уверял, что он мигом тебя разыщет, и я тогда помогу вам убраться отсюда, во славу Туи и Ла. И где? Где он, я спрашиваю? Я уже готов выпихнуть тебя на лодке в океан сегодня же вечером! — Но сам посуди, как же я могу уйти без него? Мальчик без меня пропадет! Ему всего шестнадцать, он такой юный и такой, честно говоря, порой глупый. Ты уверен, что он жив, Пакку? — Разумеется, уверен! В кладовых продолжает пропадать еда, причем в таких количествах, будто у тебя не один племянник, а два. Еще немного, и это вызовет вопросы. Сегодня последний день, и если он за тобой не явится, то я… технически, я буду должен тебя казнить! — Не хотелось бы, — смиренно вздохнул Айро. — Я тоже не мечтаю об этом! — Пакку повысил голос. — Но если вы со своим проклятым племянником не уберетесь отсюда до рассвета, то создадите мне много проблем. — Я понял, Пакку. Прошу тебя, давай подождем до начала ночи? Дадим ему еще немного времени. А пока, может быть, заварим чай? Всем известно, что чай делает жизнь лучше. — Остался только полярный, из водорослей! — без тени сочувствия объявил Пакку старому другу. Айро снова вздохнул. Разумеется, делал жизнь лучше не всякий чай. — Давай его. Буду представлять, будто бы я уже далеко-далеко отсюда, вспоминаю наши с тобой партии в пай шо и беседы, и этот тонкий, неописуемо слизистый вкус водорослевого чая… Пакку, поворчав себе под нос о южных привередах, поставил на стол чайник, покорением отправил туда достаточное количество воды из ледяного кувшина. Айро приложил к чайнику ладонь, нагревая воду. Как бы он не храбрился и не старался казаться спокойным, он начинал волноваться за племянника. Вроде бы они с Пакку оставили достаточно намеков на улицах города. Сусликоежу было понятно, что надо сюда вломиться, забрать своего старого дядю (кхе-кхе) и проблема была бы решена. Где же его носило?***
— …И тогда я предложу Пакку обменять тебя на дядю Айро, — закончил Зуко свою мысль. План вызывал у Катары много сомнений. — Зуко, но ты же обещал меня не захватывать? — напомнила она. — Но я и не буду, — отозвался он раздраженно. — Я сделаю вид, что захватил, это большая разница! Скепсис ее пока не уменьшался. Все предыдущие попытки были вполне настоящими. Но какой-то внятной альтернативы нащупать она не могла. Они оба сошлись на том, что тайно доставить Катару к старому учителю будет достаточно для нее безопасно. Пакку не сдаст ее Хану и поможет встретиться с Соккой и Аангом. Катара надеялась, что поможет. — Может быть, мы просто незаметно вытащим твоего дядю? — предложила Катара. Ей все же не хотелось участвовать в обмене. — Я могла бы покорить лёд какой-нибудь из стен… — Я не тупой! — вспыхнул Зуко. — Я уже пробовал проплавить стены огнем. Они защищены от чужого покорения! Ну да, Пакку тупым тоже не был… — Ну, хорошо. Пусть будет обмен, — скрепя сердце она согласилась. — Надеюсь, ты действительно говоришь правду. — Да пламя Агни! Я тебе еще НИ РАЗУ не врал! Туи и Ла, он что, обиделся? Катара перебрала в памяти их разговоры — и действительно не смогла найти ни одного случая преднамеренной лжи с его стороны. Он с ней сражался, он бывал яростным и злым, он был очень упорным в стремлении захватить Аанга, но… получается, он ей не врал. Кроме разве что… — Так и будешь припоминать, да? — сказал он, вздохнув, даже не сердито, а как-то устало. — Если хочешь знать, я не горжусь тем, что так сказал. Но ты вообще думала о том, что пираты могли сделать с тобой? Что они могут сделать с одинокой девчонкой, укравшей их вещь? Так что в каком-то смысле это тоже была правда! Кохова задница!.. По спине пробежал холодок. Катара отвернулась. — Нам нужно будет выйти сразу с наступлением темноты, — голос Зуко звучал примирительно. — Мне нужно будет нести и вещи, и тебя, так что мы потратим больше времени… Ну, ты же не сможешь всю дорогу пройти сама. О, ну какая же она глупая! Разумеется, она сможет пройти всю дорогу сама, ведь покорение к ней вернулось! Она может себя вылечить. Зуко с интересом наблюдал за процессом исцеления. Катара вылечила ногу, выплеснула воду в снег за пределы пещеры и исполнила маленький победный танец. Как хорошо было снова крепко стоять на двух ногах! Зуко хмыкнул за ее спиной. Сокку всегда смешили ее победные танцы. Наверно, кто угодно бы рассмеялся, и Катара бы посмеялась вместе с ним. А Аанг еще и начал бы танцевать сам! Но сейчас рядом был только угрюмый покоритель огня. Непохоже было, чтобы люди Огня вообще умели смеяться. …Кажется, принимать помощь люди Огня тоже не очень умели. — А если ссадины загноятся? А вдруг начнется заражение крови? Это нарушит наш план, и причинит мне вред, а ты обещал не причинять мне вред, помнишь? — Катара сердито перечисляла все его вчерашние аргументы. — А если у тебя сломаны ребра? Зуко ядовито вопросил в пространство, как же ему раньше удавалось выжить без такой няньки и не погибнуть от заражения крови. Что ж, у Катары был наготове ответ! Глупому покорителю огня просто до поры до времени везло! Но похоже, он уже понял, что согласиться проще, чем спорить. Катара была этому рада. Приятно, когда с тобой соглашаются. Возможно, Зуко был всего лишь таким же вредным, как Сокка, и ничуть не вреднее. Сокка тоже всегда норовил увильнуть от лечения. — Сними рубашку, — попросила она. — Я знаю, справа болит. Зуко мог прожигать ее яростным взглядом сколько угодно, но про ребра она не шутила. Ночью он вздрогнул, когда она случайно задела его локтем. Она постаралась воспроизвести самый суровый взгляд Югоды, и покоритель огня, выругавшись, стащил рубашку через голову и швырнул ее в сторону. Ого… сколько синяков и кровоподтеков… кажется, он пострадал куда сильнее нее. И уверял, что всё в порядке! Катара прикусила губу, подумав, что часть его ссадин — это дело ее рук. Но явно не все — многие выглядели более старыми и плохо зажившими. — Где тебя так угораздило? — спросила она, облекая правую ладонь пеленой воды. Так… осторожно дотронуться, прислушиваясь. Ребра не были сломаны, но несколько трещин она почувствовала. Катара нахмурилась, старательно припоминая все уроки целительницы… Он смотрел на нее в упор с застывшим лицом, будто ожидал, что будет еще больнее. Ей захотелось немного его отвлечь. Югода говорила, это важно. Расслабленный пациент меньше сопротивляется лечению. — Небось свалился с дерева? — Нет. Гребаный лед, как можно быть настолько серьезным! — Джао подкупил пиратов, чтобы они взорвали мой корабль. Вместе со мной. Катара охнула и едва не пролила воду. — Кто-то погиб? — прошептала она. — Нет. Джао перед этим забрал мой экипаж себе. Я думаю, они все погибли уже здесь, в конце осады. Милосердная Туи! Она совсем не ожидала это услышать. Он был капитан корабля. Его корабль взорвали. Его люди погибли. Они все были врагами, но это были его люди и они погибли. Что за Кох дернул ее за язык! Она знала, что идет война, знала, что погибают люди, но все равно не ожидала этих простых слов… — Мне жаль, — прошептала она виновато, не зная, что еще сказать. Лучше всего было молча закончить исцеление. Он безучастно закрыл глаза, когда Катара стала лечить ссадины на его лице. Старый шрам она старательно обходила. — Ты не при чем. …Небо быстро затянуло тучами, снова поднялся ветер и полетел густой снег. Зуко рванул к выходу посмотреть, быстро вернулся, весь облепленный снегом. Он был зол и расстроен и проклинал всё на свете. Катара возвела у входа ледяную стену, для защиты от снега и ветра, но он все равно был в ярости. Катара решила, что она теперь уже больше знает о людях огня. Если судить по этому конкретному покорителю, они: 1) грубо ругались, когда были чем-то расстроены; 2) не признавали шутки; 3) не умели улыбаться; 4) часто злились, но 5) быстро успокаивались; 6) имели предрассудки в отношении морского чернослива; 7) терпеть не могли снег и нарушение планов. Метель нарушила план Зуко, и теперь он был зол как сам Кох. Сквозь зубы он напомнил Катаре, что куртка у них по-прежнему одна на двоих. И если буран не стихнет к ночи, то, помимо того, что им будет просто сложно добраться до города, он еще и не сможет долго согревать себя покорением. А у них осталась всего лишь эта ночь. Он нервно мерил пещеру широкими шагами, швыряя в пол сгустки огня, и даже пару раз пнул стену. — Послушай, успокойся, пожалуйста, — неуверенно начала Катара. — Я спокоен! — проорал он в ответ так, что аж пламя взметнулось вверх от его кулаков. — Ага, и лёд со стены сейчас так спокойно упал, — Катара скрестила руки на груди. Ее таким было не пронять, как не пронимали Пра-Пра выходки Сокки в капризном тринадцатилетнем возрасте. — Я знаю, что нам делать с бураном и с курткой. Если ты мне поможешь, то должно получиться. Катара наскоро объяснила свою идею. Если она сделает вокруг них полусферу из снега, наподобие иглу, маленького дома, как строили у них на Южном полюсе, то они будут защищены от снега и ветра. Если он будет поддерживать внутри огонь, то там будет достаточно тепло. Перемещая такой купол, они доберутся до города, где раздобудут где-нибудь теплую одежду (Зуко раздобудет, потому что Катара ведь не из тех, кто берет чужое). Потом выручат его дядю, а потом, наконец, их пути разойдутся. — Ты такое делала раньше? Ах да, надо добавить в список. Люди огня очень недоверчивы. Катара фыркнула, взмахом руки разрушила стену у входа. В пещеру рванул ледяной ветер, стал залетать снег. Она притянула к себе больше снега. Еще больше. Вокруг них уже кружилась плотная снежная пелена. Она покрепче уперлась ногами и стала придавать руками форму кружащемуся снегу. И вот вокруг них образовался невысокий снежный купол. Она торопилась доказать Зуко, что она права и может сделать такое — поэтому купол получился маленький и узкий. Они оказались очень близко друг к другу. Зуко зажег огонь на ладони. Катара подержала немного руку над теплым пламенем, отодвинула. Воздух быстро нагревался. Она посмотрела ему в лицо. — Неплохо, — сказал он. В его глазах плясали золотые искры. Крохотный снежный дом был как маленькое пространство чего-то надежного, твердый островок, на котором можно было стоять. За его тонкими, наспех возведенными стенами оставалась осада полюса, погибшие с обеих сторон люди, Хан, страх вернуться в город и необходимость вернуться… Этого было так много, оно случилось так быстро и было таким тяжелым. И как будто всё это на время оказалось отдельно. И можно было… передохнуть? Катара, задумавшись, на миг потеряла концентрацию, и купол мгновенно рассыпался снегом. Зуко неразборчиво выругался. — Прекрасно! Я засыпан снегом уже в третий раз за этот день!***
Катара, несомненно, проделала огромный путь в освоении покорения. Если вспомнить, как она случайно приморозила к палубе собственного брата, как не могла удержать простейший водяной хлыст, — и сравнить с тем, какие силы были у нее сейчас… Зуко знал, что в сражении у Оазиса ему повезло — если бы не вовремя взошедшее солнце, возможно, он бы до сих пор торчал во льду. Но сейчас он стал подозревать, что кроме боевого покорения и целительства в племенах Воды изучают еще что-то тайное и хитроумное, чтобы незаметно заставлять других делать то, что им нужно. Иначе чем объяснить, что они с Катарой снова делили спальный мешок? Полчаса назад ничего этого времяпровождения не предвещало. Катара просто начала его отчитывать. Она сказала, что он уже слишком много думает о предстоящей им спасательной миссии (Зуко втайне польстило, что она так называет их авантюрный план). Она безжалостно указала, что он пять раз перебрал вещи, десять раз заточил кинжал и обдумал примерно пятьдесят вариантов Плана Б. Возможно, ее раздражало, что Зуко думал при этом вслух и ходил туда-сюда. — У нас на Южном полюсе, — наставительно сказала ему Катара из спального мешка, — если зимой выдается время, когда нечего делать, то люди ничего и не делают! Важно сохранять силы, и если можно поспать, то надо лечь и спать, потому что силы потом пригодятся! Похоже, Южный полюс, наряду с Северным, тоже был довольно отстойным местом. Зуко пришлось бы там тяжко. — Поверить не могу, что в твоем племени люди столько спят, — сказал он так ядовито, как только мог. — Ну, не только спят. Еще разговаривают, рассказывают друг другу истории, поют песни о древних временах и мире духов… Зуко фыркнул. Он не был высокого мнения о песнях и историях. Катара в ответ посмотрела на него убедительным взглядом. Она поерзала, освобождая половину спального мешка и легонько махнула рукой. — Будет теплее. Нам ведь долго еще ждать, — рассудительно сказала она. И вот теперь они лежали рядом, согревались и разговаривали. Хвала Агни, до песен о древних временах дело еще не дошло. Он не понимал, как на это согласился. Может быть, причина была все же не в тайной покорительской способности (или не только в ней). А в том, что он мог снова побыть рядом с той дверью, ведущей в новую страну. Зуко предчувствовал, что когда их пути разойдутся, дверь исчезнет, оставив ему только ледяную пустыню его прежней жизни. — Почему план Б называется планом Б? Почему не сказать просто «запасной план»? — поинтересовалась Катара. — Не знаю. Может быть, потому что так короче? Само название Катара одобряла. Оно напоминало ей брата Сокку — тот тоже любил короткие звучные названия. Зуко помнил ее брата нелепым подростком, который даже сражаться толком не умел, но не был против признать за ним (теоретически) что-то хорошее. В конце концов, мальчишка пытался защищать свой дом, что было достойно. Он уже счел тему исчерпанной, как оказалось, что Катара волновалась за план Б. План состоял в том, что если Пакку станет упрямиться из-за обмена, то им придется его запугать. Запугивание предполагало демонстративные угрозы Катаре холодным оружием. Для Катары это наверняка звучало мерзко. Зуко это понимал, но не мог предложить ничего другого — не могли же они поменяться ролями. — Я умею обращаться с кинжалом. Я не мастер, но я это умею, — попробовал он ее успокоить. — Ты не пострадаешь. В конце концов, я ведь уже вытащил Аватара из крепости Похуай таким же трюком… …Катара ахнула, и тут он сообразил, что только что брякнул. Проклятье, кто тянул его за язык! В полумраке он почти не видел лица Катары, но чувствовал, что та напряженно вглядывается. — Так это был ты? Гребаный ад! Нет, медведь-утконос! Он попытался отвернуться от нее, насколько позволяли размеры спального мешка. — Так это был ты! Синий дух — это ты! Аанг нам не говорил, но теперь я понимаю, почему он был так уверен, что в тебе есть что-то хорошее!.. Они обсуждали его в своих путешествиях? Долгими вечерами, когда нечем заняться? Лучше б пели о древних временах, честное слово! Зуко ощутил, как чувство неловкости явило ему свои очень новые грани. — Нет. Во мне нет ничего хорошего. Аватара я вытащил только потому, что иначе Джао присвоил бы славу себе, а у меня исчезла бы всякая возможность вернуться домой, — он надеялся сказать это с сарказмом и с достоинством, но прозвучало как-то неожиданно горько. Ну и плевать. Катара молчала, но он продолжал чувствовать ее взгляд. — Я думаю, в тебе есть хорошее, — сказала она наконец. — Мало в ком его совсем нет. Только если этот кто-то не Джао, конечно. Зуко фыркнул от неожиданности, потому что, разумеется, тоже подумал о Джао. А Катара вернулась к тому, с чего начала. Она не боялась пострадать от его кинжала. Она боялась совсем другого. С гримасой отвращения Катара сказала: — Если я в городе наткнусь на Хана, он может объявить, что наш брак состоялся, потому что он провел со мной ночь. Может быть, он уже это сделал. Вот же Кохова задница! — Но это ведь не так! — Его друзья подтвердят, что мы встретили вместе рассвет, — грустно и рассудительно сказала Катара. От такого ее тона у Зуко в груди поднялось белое пламя ярости. — Северяне не будут прислушиваться ко мне, они никогда не слушают женщин, и никто не сможет свидетельствовать моим словам. Быстрее, чем он смог подумать, он выпалил: — Я смогу! Ведь ты же в самом деле была со мной, а не с Ханом!.. Проклятье, эта пещера плохо на него действовала. Речи перед Аватаром, глупые рассказы о детстве, нелепые признания про крепость Похуай, а теперь вот это! Духи, пусть присохнет к нёбу его длинный язык! Зуко чувствовал, как жарко и стремительно краснеет. Широко распахнутым правым глазом он уставился в потолок, но краем вечно сощуренного левого видел, как Катара смотрит на него с непонятным выражением. Кажется, она тоже покраснела. Почему он не мог просто провалиться под землю? Наконец Катара тихо сказала, глядя в сторону, что ей не кажется это очень хорошей идеей. Зуко могли, э-э, неправильно понять. Возможно, северяне решили бы, что он сам таким образом претендует на брак с покорительницей воды. Но так как он покоритель Огня, то после этого заявления его просто убьют. В принципе, с этого можно было бы и начать — стоит ему лишь появиться в пределах видимости племени Воды, как его убьют, не дожидаясь каких-либо заявлений. Зуко промямлил, что это понятно и что он не имел в виду… Он ничего не имел в виду! Потому что они не собирались никому попадаться на глаза. Они собирались тайно проникнуть к дому Пакку и устроить обмен. Всё, больше никаких разговоров про проведенные с кем бы то ни было ночи. — Но вдруг Пакку решит, что меня не стоит спасать? Вдруг он тоже считает, что это всё случилось из-за меня? Духи, вот дерьмо. Он что, тоже мудак, этот Пакку? Катара не хотела признавать сурового старика мудаком, но не была уверена, что он будет на ее стороне. Они пообсуждали, как может повести себя Пакку. Оказывается, он был когда-то женихом катариной Пра-Пра (это как раз не звучало обнадеживающе для Зуко — если от жениха сбегают на другой край света, о чем это может говорить?). Пакку учил Катару, сделав для нее одной исключение. Он относился к ней как к собственной внучке, он считал ее очень талантливой. По-своему он был справедливым. Катара перечислила всё это и немного успокоилась. Сонно пробормотав, что зря начала переживать, она задремала. У Зуко, наоборот, сна теперь не было ни в одном глазу. Он вдруг стал представлять себе самое ужасное. Пакку откажется совершить обмен. Пакку окажется мудаком и отдаст Хану Катару. Пакку окажется мудаком, заберет Катару и тут же выдаст ее замуж за любого случайного мудака. Ее навсегда оставят на Северном полюсе, запрут в ледяном доме и заставят до конца жизни заниматься только целительством и больше ничем. В конце концов он просто запаниковал. Что была бы за идиотская насмешка духов — если всё закончится таким вот дерьмом. Зачем же он тогда вытаскивал ее из сугроба? Зуко потратил некоторое время на детальное (и молчаливое) продумывание Третьего Плана. Запасного к запасному. Это его успокоило, но не полностью. Он напоминал себе, что это подруга Аватара, что она будет с ним сражаться совершенно безжалостно, если судьба снова их столкнет, что она очень сильная покорительница. Ничего не помогало. Зуко вспомнил Хана, вспомнил пиратов. Отбросив все церемонии, он решительно разбудил Катару и объявил, что у них есть еще время до начала спасательной миссии. Поэтому сейчас он будет учить ее простейшим приемам самообороны. Он безжалостно вытряхнул девчонку из спального мешка, но понадобилось некоторое время, прежде чем Катара осознала идею и согласилась. — Смотри, если кто-то схватил тебя за руки вот так, — он держал ее запястья в плотном захвате, — ты сможешь вырваться. Если будешь знать, как. Попробуй сейчас. Катара злилась. Даже в полутьме пещеры он чувствовал ее недовольный взгляд. Она даже проворчала что-то про пиратов себе под нос. Зуко осознал, что всё происходящее действительно похоже на ту сцену. Но это же было совсем другое! Всего раз в жизни он попытался действовать в стиле Азулы. У Азулы всё получалось. Ей никто в ответ не кричал пойти прыгнуть в реку, уж это точно. И мало того, что у него тогда ничего не вышло, так ему еще и регулярно об этом напоминают! Это просто несправедливо. Но пираты или не пираты, он должен был ее научить хотя бы паре вещей. — Ты пытаешься вырвать руку. Но ты тянешь ее к себе, в том направлении, где я держу твою руку всей ладонью. Так ничего не получится. Катара зарычала от злости и попыталась его пнуть. Зуко увернулся и продолжил объяснять. Теперь Катаре нужно было удерживать его руки. — Тебе нужно вырываться вот так, — он показал, как — резко и от себя, в сторону большого пальца руки. — Так нужно меньше усилий, и у тебя будет больше шансов, даже если противник сильнее. Кажется, ему удалось ее убедить. Они поменялись, и теперь Катара с куда большим интересом и сосредоточенностью выворачивалась из захвата. Она опять исполнила свой маленький смешной танец, когда у нее получилось. Он не дал ей как следует порадоваться и стал показывать следующее движение. Спустя несколько попыток Катаре удалось швырнуть его наземь, и Зуко почувствовал, как тревога его слегка отпускает. Может быть, ей все-таки удастся себя защитить, когда его уже не будет рядом. Но отчего этот день заканчивался тем же, чем и начался? Он снова лежал на земле и смотрел на покорительницу воды снизу вверх. — Не воображай, что сможешь теперь справиться с любым придурком. Уверенность расслабляет. Не будь уверена! — назидательно сообщил он ей, все еще не вставая. — Я постараюсь, ваше высочество, — сказала Катара нарочито светским голосом. Хихикнула. Потом выжидательно протянула ему руку. Пора было отправляться.***
Ей практически удалось! Она смогла удерживать снег в маленьком куполе и перемещать его в процессе движения. Каждые несколько сотен шагов они останавливались и сверяли направление. К сожалению, Катара не учла ветер — буран не стихал, и ей приходилось напрягать все силы, чтобы преодолевать стихию. Уже было пройдено больше половины пути, но еще оставалось немало, а она передвигала ноги с трудом. Зуко, обеспокоенно хмурясь, предложил сделать остановку. Она отказалась — боялась, что потом не сможет встать и идти дальше. Тогда он, продолжая держать огонь перед собой на ладони, другой рукой обхватил Катару за плечи, помогая идти. Последнюю сотню шагов он ее почти тащил. Они заползли в маленькое укрытие за холмом (после холма, в ложбине, уже начинался город). Катара остановила купол и от изнеможения рухнула на снег. Опасная была затея. Она потратила все силы, ее трясло от неимоверной усталости, а ведь это была только первая часть плана! Даже не самая опасная. Катара еле слышно застонала от разочарования в себе. Покоритель огня сел на землю рядом с ней, гася огонь. Не говоря ни слова, он притянул Катару ближе и прижал ладонь к ее спине. От его руки по телу начала разбегаться волна тепла. — Что… ты… делаешь? — дыхание все еще не вернулось. — Делюсь теплом. — Не… надо… ты… нес огонь… — Ты устала больше. Он скинул рюкзак, снова зажег огонь — посветить, погасил. Судя по звукам, неуклюже покопался в рюкзаке одной рукой. Потом в руки Катаре ткнулась мокрая чашка. В ней была горячая вода. О, блаженство. Она согревалась снаружи и изнутри. — Ешь, — он сунул ей небольшой жесткий комок. Катара машинально поднесла его к лицу. Вяленая тюленятина? Откуда? У них же не осталось еды. Как же хотелось есть! Собрав всю силу воли, она разделила мясо пополам. Сунула свою половину в рот и наугад, почти не видя в темноте, ткнула в сторону Зуко вторым куском. — Кох побери, вот любишь ты спорить, — проворчал его недовольный голос. Катара уже чувствовала себя лучше, хотя еще довольно слабой. Она слегка откинулась на согревающую ее руку и пробормотала: — Кто бы говорил. Они продолжили спорить и после. Катара чувствовала, как силы возвращаются к ней, вместе с нервной приподнятостью. Ветер немного стих, Катара свернула снежный дом, и они, крадучись и прячась в тенях, пробрались к одной из общинных кладовых на окраине города. Там удача улыбнулась им — Зуко сумел пробраться внутрь и вернулся обратно с теплой паркой, мехом для воды и небольшим запасом вяленой рыбы. Катаре было не по себе — они ведь украли все эти вещи! И получается, она в этом тоже участвовала. Зуко, высокородный болван, считал, что особы королевской крови не воруют, а заимствуют. Но у Катары такого оправдания не было. — Если ты всё это заимствуешь, значит, собираешься вернуть долг? Когда же? — похоже, когда она нервничала, то начинала его обвинять. — Никогда! Надеюсь в жизни своей больше никогда здесь не оказаться! — с чувством прошипел он ей в ухо. И сунул в руки парку. — Надевай! Они препирались шепотом, надо было вести себя осторожно. Зуко знал примерный график перемещения воинских патрулей, все жители спали, но ссора в полный голос все равно была никому не нужна. Катара вернула куртку и быстро накинула парку через голову, оглядела себя… Секунда радости от привычной одежды сменилась смущением и злостью. Это была мужская парка! Глупые люди Огня не различали мужских и женских узоров на одежде! Она хотела поменяться обратно, но Зуко был и так уже сердит из-за промедления и ничего слышать не хотел. Легкой тенью он нырнул в проулок, и Катаре пришлось последовать за ним. Когда они замерли в тени перед следующим броском через открытое место, она всё высказала ему сердитым шепотом. — Это стыдно, понимаешь? Девушке нельзя ходить в мужской одежде! — А в одежде людей Огня тебе как, нормально? — его дыхание рядом с ее щекой было очень горячим, еще немного — и он от злости начнет выдыхать огонь. Вот дурак. Его куртка была по крайней мере удобной. Он неудержимо рванул дальше, но поскользнулся на льду и чуть не рухнул лицом вниз, если бы Катара не схватила его за руку. Вообще она должна была признать, Зуко действительно умел быть скрытным и незаметным, что очень помогало в тайной вылазке. Помогало — пока он не поскальзывался. Понятно, что у покорителя огня не было опыта жизни на полюсе, где постоянно приходится ходить по снегу и льду. Он наградил Катару суровым взглядом, но руку вырывать не стал. Катара решила, что это удобно — так она и не отстанет, и сумеет подхватить, если тот снова надумает упасть. И она продолжила торопливо шагать, держа Зуко за руку. Ссориться шепотом тоже стало значительно проще. Так они через некоторое время добрались до дома мастера Пакку. Ее нервная приподнятость постепенно стихла. Вокруг лежал город северного племени Воды, но она практически не узнавала его. Во время осады она недолго была на стенах, после — в Оазисе, потом — разыскивала Аанга на Аппе. Потом не покладая рук помогала Югоде в доме исцеления. Пока обманным сообщением о том, что где-то еще требуется ее помощь, Хан в ночи не выманил ее наружу. Столько разрушений сейчас было перед ее глазами. Северяне, насколько она знала, собирались первым делом сосредоточиться на восстановлении стен общими усилиями. Наверно, прекрасные мосты, каналы и памятные стелы — то, что они будут отстраивать в последнюю очередь. Катара шла по пустым улицам со странным чувством, что идет по совсем незнакомому городу. И дело было не только в зиявших провалах стен и обрушенных мостах. После того, что сделал Хан, это место стало ей чужим.***
— Последний час, Айро, — сурово объявил Пакку, оглаживая короткую бороду. — После этого ты отправляешься в гавань и отчаливаешь. У меня больше нет времени ждать мальчишку, настолько несообразительного, что он не смог сюда явиться целых три дня! Айро вздохнул. Это был длинный вздох, который мог бы извлечь каплю сочувствуя даже из ледяной скалы. Но мастер Пакку остался демонстративно глух. Он расхаживал по комнате, снимая с полок и складывая в небольшую сумку разные припасы и полезные в путешествии вещи. Плавание зимой через океан — опасное дело, ему хотелось помочь другу в этом. Он же, в конце концов, не был бесчувственным человеком. Но спокойствие своего племени, особенно после пережитой осады, было важнее, чем крепкие родственные связи покорителей огня. Ему еще предстояло выпроводить отсюда Аватара, которого северяне, после явления духа океана, предсказуемо боялись. Он их спас, разумеется, но того, кто обладает таким могуществом, люди боятся. Предстояло еще разобраться с юным Ханом, который начал высказывать опасные идеи. Пакку за глаза хватало своих проблем! Он готов был проявить сочувствие делом — отправив Айро восвояси. — Подожди! — позвал его старый друг. — Не греми посудой. Ты слышишь? Пакку замер. Что-то крепко ударило в дверь с наружной стороны. Что-то вроде камня… или куска льда… Два старика подлетели к двери. Пакку невежливо отпихнул Айро в сторону и приоткрыл дверь. За дверью было тихо, темно, завывал ветер. Он выглянул за дверь. Никого. В шуме ветра ему почудилось хихиканье, но тут же пропало. Снег хрустнул у него под ногами, и Пакку опустил взгляд вниз. На пороге блестела ледяная пластина, на которой… было что-то написано. Пакку начал вчитываться, охнул, схватил ледяное послание и захлопнул дверь. Он сунул пластину под нос Айро, потом схватил того за плечо и стал трясти. Потом выпустил, беззвучно несколько раз открыл и закрыл рот. — Айро! — наконец смог проорать он. — Говоришь, твой племянник глупый мальчишка? Неопытный юнец? Что он сделал с моей внучкой?! Теперь пришла очередь Айро открыть и закрыть рот, не издавая ни звука. — Внучка? Что за… Кох побери, — он отмахнулся от своего друга и вгляделся в послание, стараясь держать его аккуратно, за края, чтобы полотно не растаяло. Письмо было написано очень аккуратным почерком, принятым в народе Огня ординарным письмом — но необычным способом, крупные знаки были как будто проплавлены в поверхности льда. Сообщение было довольно коротким. «Обменяю Катару на покорителя огня Айро. На причале, за час до рассвета, если придешь один». Старики потрясенно глядели друг на друга. — Проклятье, — пробормотал Айро. — Где он ее нашел… Пакку негодующе фыркнул, прошагал к двери. Распахнул ее и прокричал в ледяную темноту: — Приду один! Третий причал! — после буркнул гораздо тише, — Кохово отродье! Теперь в шелесте ветра ему послышались легкие удаляющиеся шаги.***
Пакку стоял на крыльце, озираясь. Он был очень похож на удивленную полярную котосову, и Катаре, хотя момент был совершенно неподходящий, стало ужасно смешно. Хихиканье почти прорвалось наружу, но тут широкая жесткая ладонь мгновенно закрыла ей лицо. Она виновато поморгала, и Зуко, сурово сверкнув своим прищуренным левым глазом, убрал руку. Они лежали на крыше ледяного сарая в нескольких метрах от дома покорителя воды. Густые тени и выступ крыши скрывали их. Пакку забрал послание (Катара им очень гордилась, оно вышло таким красивым, к тому же свидетельствовало о ее беспримерной находчивости) и закрыл дверь. Зуко тронул ее за плечо и показал в сторону и вниз. Он отполз к дальнему краю и бесшумно спрыгнул. Катара задержалась, глядя на закрытую дверь. Что если Пакку сейчас выйдет и швырнет их письмо под ноги?.. Зуко внизу расставил руки, готовясь ее поймать, но она съехала сама, сотворив покорением себе маленькую ледяную волну. Скрипнула дверь. Они прижались к стене, прислушиваясь. Он подтвердил! Он согласен! От радости Катара схватила Зуко за руку. Он предостерегающе поднял палец к губам и потащил ее за собой прочь. Когда они были уже на безопасном расстоянии, он оскорбленно выдохнул: — Этот старикашка назвал меня Коховым отродьем! Катара тихо засмеялась. Зуко добавил уже дружелюбнее: — Давай, показывай, где у вас тут третий причал. Его лицо было скрыто в сумраке, но Катара была почти уверена, что он тоже улыбнулся.***
— Сокка, ты уверен, что мы всё делаем правильно? — спросил Аанг чуть ли не в сотый раз. — Не уверен, — в который раз ответил Сокка. — Но надеюсь. Это ведь твои аватарские дела, ты должен это знать! Аанг скорбно завздыхал. Аппа поднял большую голову, фыркнул и ласково лизнул своего маленького хозяина в макушку. Вождь Арнук с началом Дней Скорби отправил их вдвоем на Аппе на небольшой островок к юго-востоку от города. Здесь был Малый Оазис, и вождь считал, что он нуждается в очищении и присмотре после осады. Выражалось очищение в том, что они должны были провести у небольшого водоема в скальном гроте три дня, поддерживая рядом огонь. Остальное, возможно, должно было сделать присутствие Аватара само по себе. Аанг понятия не имел про такого рода «аватарские дела». Сокка же был уверен, что Арнук просто отправил их подальше, чтобы аватар не болтался у всех перед глазами, после того как он явил такую могущественную силу. Жители города его боялись. Но Аанг, кажется, все еще до конца не понимал, что произошло, и какова была его роль. Сокка держал свои предположения при себе — он не был уверен, что и как надо было сообщить юному аватару. Эх, посоветоваться бы с Катарой… Ему не хватало младшей сестры. С ней даже такое дурацкое ожидание стало бы уютнее. Сердце его болело от тоски по Юи. Перед тем, как стать луной, она пообещала ему всегда быть рядом. Но такое «рядом» совсем не облегчало его горе, ни на йоту. Сокка хотел, чтобы облака наконец разошлись, и он мог бы увидеть свою потерянную любимую в лунном лике. И еще он хотел обнять сестру и самым постыдным, немужественным образом порыдать у нее на плече. Она бы его поняла. — Я скучаю по Катаре, — грустно сообщил Аанг, будто прочел его мысли. — И я, — вздохнул Сокка в ответ. Он тревожился за нее. Он вспомнил, как едко Катара высмеяла предложение Хана. Сокка был уверен, что Катара в безопасности в северном городе, но он вспоминал взгляд, которым Хан проводил его уходящую в дом исцеления сестру, и это не давало ему покоя. Если бы не Арнук, подошедший тогда со своим поручением, Сокка проучил бы мерзавца. Сокка не привык расставаться с сестрой надолго. Сколько он себя помнил, они всегда были вместе. Каждый раз при их расставании случалось что-то опасное. Сокку уносил в лес злобный дух, или Катара внедрялась в тюрьму, освобождать пленных покорителей земли, или же он болтался в утлой лодчонке посреди разъяренной стихии, в компании скупого и ворчливого старика. Он очень надеялся, что Катара не успела ввязаться ни во что опасное, пока его нет рядом. Хорошо, что они уже скоро встретятся.***
Они нашли третий причал. Зуко прошелся вдоль и присмотрел лодку, на которой, если им действительно повезет, они с дядей уберутся отсюда. Лодка была неплохая, небольшая, но вместительная, на ней можно было поставить небольшой парус. Он всё не мог поверить — неужели его план на этот раз сработает до конца? Они с Катарой сидели рядом с этой лодкой на причале (как и почти всё на Северном полюсе, он был изо льда) и ждали. Они поделили и съели украденную рыбу. Больше делать было нечего, оставалось только ждать. Скоро всё закончится. Почему думать об этом было грустно? Ветер разогнал с неба тучи, и показались звезды. Катара сидела рядом, обхватив колени руками, лицом к океану. Она была такой живой сегодня, со своими вечными спорами, победными танцами, неуместным хихиканьем. Сейчас она молчала, непонятно и отрешенно. Она согласилась на его план. Она придумала, как им добраться до города. Проклятье, она вылечила его раны от взрыва корабля. Он обошелся бы и так, но все же приятно, когда ничего не болит. Она… про тайную дверь он не хотел говорить даже себе, поэтому сам себя здесь оборвал. Она ему помогала. Впервые за долгое время ему кто-то помогал (кто не являлся при этом пожилым любителем чая и пословиц). Они скоро расстанутся. «Пока пути не разойдутся». Очевидно, пути расходятся здесь. С помощью Агни у них должно получиться. Зуко хотелось что-то сказать ей на прощанье, пока есть время. Он точно не знал что. Но тут Катара заговорила сама. По-прежнему глядя на воду, она сказала: — Это так странно, правда? Еще недавно всякий раз, когда мы встречались, нам приходилось сражаться. Ты напал на мою деревню, сжег селение на Киоши, украл мое ожерелье… — Я не крал его! Я его нашел, я же тебе говорил!.. …И потом так долго носил на запястье. Смотрел на него, засыпая. Изучил каждый завиток узора… Она продолжала тем же задумчивым голосом, будто не слыша: — И привязал меня к дереву, и требовал выдать Аанга в обмен на ожерелье… Духи, пусть это прекратится! Зуко отчаянно желал, чтобы с неба на него свалился большой кусок крепкого и твердого льда. Но над головой сверкали лишь равнодушные звезды. — …А потом выслеживал нас с этой ужасной ящерицей. Когда она меня парализовала, ты закинул меня к себе на плечо и швырнул в седло как мешок с мукой! — Эй, я старался аккуратно! И эта тварь меня потом тоже парализовала! Катара ткнула кулаком ему в бок. — И та охотница в татуировках сказала, что понимает, почему твоя девушка сбежала, и она имела в виду меня, а ты ей даже не возразил! Это было так унизительно! Во имя милости Агни, когда это кончится? То, что сказала Джун, было унизительно для него куда больше! Джун повторила про «его девушку» дважды, и на второй раз уточнила, что Катара слишком красива для него. Гребаный ад! — Я был занят другим! — Не перебивай!.. Тогда мне всё виделось довольно простым. Ты враг и ты нас преследуешь, потому что ты из страны Огня, и мы все для тебя — жалкие простолюдины. Я не знала, что ты спасешь Аанга от Джао. Что ты и меня спасешь… Он в замешательстве отвернулся и тоже стал смотреть на ледяную воду. Что она хочет этим сказать? — Я считала, что северное племя Воды — наше братское племя. Но теперь я не смогу относиться к ним по-прежнему. Я думала, что ненавижу тебя, потому что ты из народа Огня, а люди Огня убили мою маму, — ее голос прервался. Пламя Агни! Он не знал… — Мне… мне очень жаль, — только и смог выговорить Зуко. — Это ожерелье — всё, что у меня от нее осталось. Я была уверена, после того как чуть его не лишилась, что всегда буду ненавидеть тебя за это. Но теперь… я тебя не ненавижу. Катара вдруг развернулась к нему, заглянула в лицо. Он не успел отвести взгляд. — Неужели нам снова придется сражаться, когда мы встретимся? — Я не знаю. Разумеется, он знал, но совсем не хотел говорить это вслух. Ее взгляд был ищущим, требовательным. — Я привыкла считать себя хорошей, а тебя плохим. Но ведь я была готова бросить тебя в снегу! Это Аанг настоял на том, чтобы мы забрали тебя оттуда. Но если бы ты погиб там, то никто бы потом не спас меня! Всё связано, одно с другим, понимаешь? Зуко пожал плечами. — Я понимаю, почему ты не хотела меня спасать. Я твой враг. — Но я тоже была врагом, а ты меня спас! Она в снегу, он берет ее на руки, тело на плече, легкое, будто невесомое, руки холодны как лед, он боится, что она умрет, отводит волосы от ее лица… Проклятье! Он не будет это ей объяснять! — К чему ты это говоришь? — Ну, — она смешалась. — Ты меня спас, я помогаю тебе, а ты помогаешь мне. И я подумала… подумала… Это всё не может быть просто так! Может быть, теперь ты перестанешь нас преследовать? Катара уставилась на него с такой надеждой. Проклятье! Проклятье, проклятье, проклятье. — Нет. — Но почему? — кажется, она была готова заплакать. Ему было жаль Катару. Но она была на другом краю пропасти. — Потому что я хочу вернуться домой. А теперь ее глаза метали молнии. — Почему ты просто не вернешься домой, Кох побери? — Гребаный ад! Ты что, вообще не слушаешь? Я тебе уже говорил! Я не могу просто вернуться. Я изгнан. Мое изгнание закончится, когда я захвачу Аватара и вернусь с ним в Страну Огня. Ох, почему всё это звучало так высокомерно? Когда он это ей говорил? Когда она была привязана к дереву? Можно понять, почему она не запомнила. Она заслуживала каких-то других слов… Он попробовал снова. — Послушай, я бы не хотел с тобой снова сражаться. Я бы не хотел быть твоим врагом. Я бы не выбрал этого, если б мог. Но ни ты, ни я — мы ничего не можем здесь изменить. То, что ты говорила о спасении, и о том, как всё связано — это всё, наверно, хорошие вещи, но это как дым. — Что? — Ну, дым от свечи. Представь, будто ты задуваешь свечу летним вечером, и несколько мгновений видишь, как дым от фитиля поднимается вверх. Держаться за все эти вещи — все равно что держаться за дым. Он развеется очень быстро. Наши пути расходятся на этом причале. Катара от злости снова ткнула его кулаком. Она прошипела, что пример со свечой ГЛУПЫЙ, она в жизни не задувала свечу летним вечером, потому что на Южном полюсе летом солнце не заходит ни днем, ни ночью, и никто не жжет понапрасну свечи. И вообще там больше пользуются жировыми светильниками. Зуко был немного ошарашен, как напором, так и количеством новых сведений. — Как ты можешь! — она снова его ткнула. — Я тебе рассказала, что моя мама умерла из-за людей Огня, но я тебя все равно не ненавижу, а ты сказал, что это как дым! — Я не это имел в виду! — сказал он, защищаясь. — Прости, Катара. Я никогда бы такого не сказал. Мне жаль. Правда! Я… я понимаю тебя, потому что… Неужели он в самом деле собирается ей сказать, что… Зуко с трудом договорил: — Я тоже потерял маму, пять лет назад.***
На протяжении всего этого дня, с тех пор, как покорение к ней вернулось, к ней приходили мысли, что она могла бы справиться сама. Она могла бы сбежать. Могла бы сама добраться до города, спрятаться на окраине, найти мастера Пакку, дождаться возвращения Аппы… Но тогда она нарушит обещание, что дала, призвав в свидетели Луну и Океан. Ей казалось, что Туи и Ла не потерпят нечестности. Но больше, чем кара духов, ее останавливала мысль, что она разрушит все надежды Зуко спасти своего дядю. В его золотистых глазах было столько печали, когда он говорил о доме, о семье. Он уже почти три года не был дома, и дядя, похоже, составлял сейчас всю его семью. Это как если бы Катаре угрожало потерять Сокку или Аанга — она бы без сомнения сделала всё, чтобы их спасти. Она могла надеяться только на исполнение обещания и на то, что после они втроем с братом и Аангом сумеют разминуться с покорителями огня на достаточно долгое время. Может быть, они затеряются в Царстве Земли, и Зуко больше не сможет их отыскать? Внутренний голос тихо подсказывал, что она с ним тогда не увидится тоже. Катаре хотелось призвать этот голос к порядку. У нее была надежда, что она сумеет его убедить. Ведь им удавалось уже уйму времени договариваться. Вдруг он сможет понять? Когда прозвучало его «нет», Катара так разозлилась! Как можно быть таким упертым, когда речь идет о целом мире? Но смогла бы она сама выбрать целый мир, если бы на кону лежала возможность вернуться домой? Катара не понимала, как его могли изгнать. На Южном полюсе изгнание было наихудшей разновидностью наказания. И наиболее редкой. В старинных легендах это наказание ждало отъявленных злодеев. Она больше не могла считать Зуко злодеем, хотя так на него злилась. Как он мог быть таким отчаянным, таким глупым, таким абсурдно смелым (она помнила о тоннелях с ледяной водой, кроме всего прочего)? И таким одиноким, вдруг подумала она. А потом он сказал о своей маме. Она почти коснулась его плеча, она даже не поняла, хотела ли она обнять или просто дотронуться. Но тут Зуко, глядя ей за спину, резко вскочил на ноги и потянул ее за собой. Катара встала и обернулась. Из ледяного проема, ведущего к причалу, вышли двое. В предрассветном сумраке было видно, что один высокий и худой — несомненно, мастер Пакку. Второй, ниже и шире — старик в длинном плаще, которого она мельком видела у Оазиса. Он улыбнулся и сказал: — А вот и наши дети! Возможно, он хотел сказать это лишь своему спутнику, но в предрассветной тишине слова прозвучали довольно громко. Зуко прошипел с непередаваемой интонацией: — Дядя! Казалось, он и рад видеть этого старика, и вместе с тем раздражен. После чего он выхватил кинжал, а свободной рукой притянул к себе Катару. Он крепко держал ее, прижимая ее руки к бокам. Зуко прошептал ей на ухо: — Извини. Всё нормально? План? — Да, — шепнула она в ответ. Старики подошли ближе. — Катара! — вскричал встревоженно Пакку. — Стой там, — бросил ему Зуко самым недружелюбным своим голосом. — Не подвергай ее опасности. Катаре стало не по себе. Они ведь договорились, верно? У них был план. У них было обещание. Но все же. Лезвие кинжала было так близко. Старый покоритель огня стал говорить что-то успокоительное — о том, какое прекрасное утро скоро наступит, как он рад встрече со всеми (Пакку демонстративно кашлянул — он явно был рад видеть не всех) и как они сейчас спокойно обо всем договорятся. При этом Айро со значением взглянул на своего племянника. Пакку и Зуко стали договариваться. Пакку предлагал совершить взаимный обмен, когда одновременно с тем, как Айро возвращался к племяннику, Катара возвращалась бы к своему учителю. Зуко решительно настаивал на том, что отпустит девчонку только после того как дядя будет с ним. Катара закатила глаза (девчонку! серьезно?) и случайно перехватила взгляд его дяди. Тот тоже закатил глаза. Она незаметно ткнула Зуко локтем, чтобы намекнуть ему быть посговорчивее. Не так уж приятно быть предметом торга. В конце концов Пакку, к ее изумлению, сдался. Возможно, он тоже получил намекающий тычок. Покоритель воды и принц Страны Огня кивнули друг другу, и Айро пошел по причалу, сияя, им навстречу. — Я жду! — громко возгласил Пакку. — Ты дал обещание не преследовать нас и дать уйти, когда получишь девчонку назад, — напомнил ему Зуко хмуро. — Иначе… Он опустил кинжал и отпустил Катару. Она обернулась. — Пора. Прощай, — вот и всё, что он сказал. И перевел настороженный взгляд на старого мастера. Это… всё? Катаре оставалось только сделать несколько шагов вперед. Пакку протянул к ней руки, в его лице тревога смешивалась с облегчением. Внезапно она остановилась. — Я сейчас, сейчас, — пробормотала она умоляюще. И двинулась обратно. Она не могла уйти вот так. Казалось, так важно было что-то сказать. Сказать ему спасибо за всё, что он сделал? Сказать, что она не перестанет надеяться, что он передумает? Что она тоже не хочет быть его врагом? Пакку рванулся за ней, попытался схватить за руку. Она легко вывернула запястье, точь-в-точь как Зуко ее научил. — Зуко! — предостерегающе воскликнул сзади него Айро. Зуко не отрываясь смотрел на что-то за ее спиной, его глаза вдруг расширились. И в тот момент, когда она почти начала говорить самое важное, он резко выбросил вперед руку, схватил ее за плечо и дернул к себе, разворачивая. У ее шеи вновь оказался кинжал. Внутри у Катары всё заледенело. Айро закричал: — Зуко, что ты делаешь? Пакку закричал: — Ах ты ублюдок! — Десять шагов назад, быстро! — скомандовал ему Зуко. И пока Пакку спиной вперед отсчитывал шаги, он виновато прошептал ей, — Там мудаки с оружием. Третий план. Кох побери, что за третий план?! И Катара увидела, как от проема, ведущего на причал, бегут люди в синих одеждах северного племени Воды. Она даже могла расслышать их выкрики. «Предательница!», «Они напали на мастера Пакку!», «Она с ними заодно!» Она разглядела впереди Хана. Милосердная Туи! — Дядя, быстро! Лодка! — выкрикнул Зуко и стал пятиться назад, увлекая Катару за собой. Она краем глаза увидела, как старик спрыгнул с причала в лодку, скинул сумку на дно и встал в боевую стойку. Люди с оружием уже бежали к ним по причалу. Пакку воздел руки, но медлил напасть. — Освободи мне руки, — прошептала Катара. — Я помогу. Айро вдруг крикнул: — Пакку, мы позаботимся о ней! Северная колония на побережье! Передай им, когда они вернутся! Старый мастер негодующе взревел. Не опуская рук, он коротко оглянулся на толпу позади, будто решая, кто первым подвергнется атаке. Обернулся. Катара вскинула руки. — Простите, учитель! И она подняла большую волну — от края своих сапог до конца причала. Лед покрылся водой, вздыбился, люди скользили, падали, волна поднялась еще выше. Пакку упал, не удержавшись на ногах, и въехал головой кому-то в живот. — Уходим! Зуко схватил Катару за руку, и они вместе прыгнули с причала в лодку. Едва приземлившись, она создала новую волну позади, а покоритель огня быстрым огненным выстрелом пережег причальный канат. Лодка качнулась и понеслась прочь. С причала слышны были крики, но они быстро затихали, по мере того как берег удалялся. Катара создала водяную спираль, чтобы лодка продолжала движение, и, восстанавливая дыхание, обернулась. Собрала из воздуха туманную завесу, чтобы спрятать лодку. Они, все трое, несколько мгновений молчали, глядя друг на друга. Затем старый покоритель огня обнял Зуко, прижав его к себе так крепко, будто не до конца верил, что тот в самом деле рядом. Тот, помедлив, обнял его в ответ и быстро высвободился. Айро испытующе поглядел на своего племянника: — Ты мне должен кое-что объяснить. Зуко ничего ему не ответил. Он перевел потерянный взгляд на Катару. — Я опять тебя похитил, — сообщил он неестественно ровным голосом. Затем эта ровность дала трещину. Его голос дрогнул, он воздел над головой руки в отчаянном жесте. — Я не хотел! Я обещал тебя не похищать, но это снова случилось! Я нарушил обещание, Агни испепелит меня на месте! Катара растерянно уставилась на него, начиная осознавать. Но тут его дядя со значением кашлянул. — Я уверен, что у Агни есть куда более важные дела, чем испепелять какого-то мальчишку. Но мне теперь тем более не терпится услышать все подробности. Зуко затравленно глянул в сторону. Вокруг была вода. Было очевидно, что посреди океана от изложения подробностей им деться некуда.