Смотри: огромное море, Ты видишь точку вдали. Смотри: бездонное небо, К нему прикован твой взгляд. "Наутилус Помпилиус" / Настя Полева
сегодня вода спасательные суда завтра, но мы-то знаем что спасением захлебнёмся Михаил Гронас
***
С подробностями дяде пришлось подождать. Они смогли миновать огромную ледяную стену, опоясывающую бухту у города — Катара покорением открыла проход, лодка проскользнула в него, и Северный полюс остался позади. За стеной расстилалось море мертвых. Так Зуко в ужасе назвал его про себя. Он не представлял себе всего, что сотворили с флотом его страны Аватар и дух океана, а теперь видел воочию. И это было хуже самых худших его ожиданий. Лодке приходилось прокладывать свой путь вперед. Вся поверхность воды была покрыта… чем-то. Зуко мог различить обломки доспехов. Шлемы. Куски переборок, труб. Двери кают. Обрывки гамаков, где прежде спали матросы. Он зажмурился, когда увидел первого из погибших, но снова заставил себя открыть глаза. Люди погибли здесь. Их было так много, и похоже, они трое были первыми, кто свидетельствовал этому. Было бы честно не закрывать глаз. Катара рядом с ним издала слабый звук, быстро перегнулась через борт и ее вырвало. Зуко схватил ее за одежду, подождал, пока звуки не прекратились, потом втащил обратно. Его тоже сильно мутило. Дядя молча снял с плеча и протянул Катаре мех с водой. Она с трудом глотнула и призналась: — Я не могу управлять лодкой. Дядя мягко коснулся ее плеча. — Ничего, дитя. Я возьму это на себя сейчас, — переместившись к корме, он начал мерно выпускать в воду позади себя сгустки огня. Лодка продолжила движение, продвигаясь теперь рывками, хоть и довольно быстро. Пламя, шипя, гасло в воде. Зуко знал, что долго плыть таким образом не удастся, никто, даже Дракон Запада, не смог бы сохранять силы и концентрацию дольше, чем на пару часов. Но может быть, потом они смогут поставить парус. Пока, как назло, был полный штиль. Насколько далеко простирается это проклятое море? Он обернулся к Катаре, чтобы только отвести взгляд от поверхности воды. Ее лицо было неественно бледным. — Если тошнит, попробуй сильно наклониться, почти уткнуться в колени. И дыши на счет. Вдох — четыре счета, выдох — восемь. — Это была одна из простых дыхательных техник, ей первой учили маленьких покорителей в стране Огня. Когда он только привыкал к жизни на корабле, его часто одолевала поначалу морская болезнь (что для мужчины и капитана было просто унизительно). Тогда Зуко обнаружил, что дышать и считать в таких случаях помогает. Может быть, и Катаре это поможет. Девчонка кивнула, и Зуко вновь стал смотреть за борт. Странно — он только сейчас это понял — война длилась так долго, уже сто лет, а он впервые видел прямо перед собой погибших на этой войне людей. Если бы он не был изгнан, то уж, конечно, побывал бы уже во многих сражениях. Как Лу Тен. Как Лу Тен… который погиб. Приступ старого горя совпал с приступом тошноты (лодку в очередной раз тряхнуло). Он едва успел перегнуться через борт, и его тоже вырвало. После они с Катарой вместе лежали, свернувшись, на дне лодки и пытались дышать на счет. Зуко не знал, сколько это длилось, но после лодка остановилась, и дядя позвал их. Они вышли в открытый океан. Дядя Айро проговорил: — Полагаю, будет достойно произнести поминальное слово. Мы не можем знать имен всех, кто погиб, но по крайней мере мы можем почтить память твоего экипажа. Зуко кивнул, не в силах что-то произнести, и дядя, полузакрыв глаза, размеренно начал: — Да будет милость Агни со всеми, кто пал в этом бою. Пусть светлое пламя укажет им путь на огненные луга и сохранит их души от тьмы. Я не забуду. — Я не забуду, — выговорил Зуко вслед. — Я не забуду, — вдруг тихо прошептала Катара. Дядя начал перечислять имена — Тадао, Тэцуко, Джи, Хан, Бэй Ра… Дядя хорошо помнил всех, он со всеми наверняка сыграл не по одной партии в пай шо, успел поболтать и послушать не по разу сплетни и новости, знал имена всех их детей, жен, невест и родителей. Дядя умел общаться с людьми вот так. Зуко повторял вслед за ним и отчаянно жалел, что некоторые имена он вспоминал с трудом, хотя их корабль был небольшим. Он не знал их дней рождений, не проводил с ними музыкальные вечера. Он был их капитаном почти три года — но на самом деле был высокомерным и безмозглым придурком со всеми этими людьми. Ему казалось, что заставить всех уважать его приказы — вот что значит быть капитаном. Но в том, что дядя делал для погибшего экипажа сейчас, было от настоящего капитана куда больше. Да, он спас Казана во время шторма, но после Джао забрал всех и Зуко не спас уже никого. Он хотел захватить Аватара, и только, он даже не подумал о них, пока не стало слишком поздно. Дядя закончил перечислять имена и вдруг обратился к Катаре: — А ты, дитя, хотела бы кого-то назвать? Зуко не ожидал! Катара, наверно, тоже. Но она помедлила, кивнула и тоже назвала несколько имен. Эйкик. Тулимак. Нувук. Айкка… Имена звучали странно. Зуко вслушивался и думал, как погибли эти люди. Это случилось, когда корабли Страны Огня обрушили стены? Или в те несколько минут, когда Луна была по-настоящему мертва, и все покорители воды потеряли свою силу? Или же после осады, от полученных ран? Может быть, Катара пыталась их исцелить, но не смогла? Он слушал и не мог не чувствовать сожаления — они все погибли. Они были врагами, но вся осада была затеей подлого идиота Джао, и если бы не Джао, они остались бы жить. Его немного утешило, что Катара перечислила не так много имен. Впрочем, может быть, она и не знала про всех… Он прошептал имя Джао себе под нос, практически ненавидя себя за это, но не в силах промолчать. Джао был мудаком, но поминание было для всех. И после все трое молчали. Зуко искоса взглянул на Катару — та сидела в слезах. Заметив его взгляд, она вытерлась рукавом и отвернулась. Катара показала, как управляться с таким парусом. Зуко удивился, и Катара немного насмешливо объяснила ему, что умиак, в отличие от каяков, считается женской лодкой. Поэтому она умеет ставить парус и всё остальное. У этих племен Воды всё было не как у людей! Эта же лодка больше каяка раз в пять! — Именно поэтому, — Катара закрепила парус. Лодка, наконец, поймала ветер и резво понеслась вперед. — Вы, гордые мужчины, ходите в одиночку на каяках и ни о чем не беспокоитесь. А женщинам нужны удобные вместительные лодки, чтобы, если понадобится, перевезти детей и запас еды и всё остальное, что нужно в путешествии! — Очень мудро, — закивал дядя, лучась улыбкой. — Надеюсь, вы в своем племени даете и немощным старикам пользоваться такими удобными лодками. Вот я, например, никогда не доверял этим каякам! Катара заверила, что старики, разумеется, у них день-деньской разъезжают на умиаках. Зуко возмутился, угадывая за обвинениями каяков дядину шпильку в свой адрес, но старый хитрец всё отрицал и только прятал в бороду ухмылку. Наверно, было не совсем правильно, что едва проплыв по морю мертвых, они могли теперь беспечно препираться о лодках, а дядя с Катарой — даже шутить. Кох побери, кажется, они были рады найти в друг друге любителей посмеяться. Разумеется, шутки отстой, но вместе с тем это давало возможность отвлечься и перестать все время думать о том, что случилось. Зуко заметил дядин внимательный взгляд. Наверно, им всем было это нужно. Потом Айро мягко оттеснил Катару от места рядом с мачтой и сказал, что теперь он сам позаботится о ветре и парусе, а им двоим нужно отдохнуть хоть немного. Зуко выразил протест, недостаточно, впрочем, решительный. Столько всего произошло за последние дни, с тех пор как его корабль разнесло взрывом. Он был просто не в силах сопротивляться. Это было унизительно, как будто он снова был ребенком, а мудрый взрослый указывал ему, что делать. Но вместе с тем он был рад, что дядя снова рядом. Он мог стерпеть некоторое количество его указаний. …И пословиц. — Как говорил в древности Эй Ло, — напутствовал их отдых Айро, — «…И человек, что засыпал вчера в аду, проснется утром где захочет…». Зуко издал короткий стон. Возможно, он переоценил свое терпение. — Как я только жил без твоих пословиц! — Это не пословица, племянник, — спокойно возразил дядя. — Это стихи. Эй Ло жил более пятисот лет назад, и эти две строчки — всё, что сохранилось из его текстов. Но даже по ним понятно, что он был великим поэтом. Зуко был уверен, что дядя выдумал этого Эй Ло мгновением раньше. Но решил, что лучшим будет натянуть капюшон поглубже и действительно устроиться на дне лодки, пока дядя не начал цитировать что-нибудь еще. Катара тоже не спорила. Возможно, она одобряла идею отдыха, равно как и поэзию Эй Ло. И хотя умиак был удобной женской лодкой, в пять раз больше презренного мужского каяка, он был недостаточно большим, чтобы можно было улечься на дне и не задевать друг друга. Все равно в итоге получалась человеческая куча мала. — Твои локти просто везде! — раздраженно сообщила ему Катара. Зуко аж дар речи потерял. Услышать такое от существа с переизбытком собственных локтей и коленок? Взглядом он дал ей понять, что будет выше этого. Чтобы избежать обвинений, он закинул руки за голову и закрыл глаза. Перед глазами тут же встало море мертвых. Ох. Катара затихла у него под боком и как будто подумала о том же, потому что спросила уже совсем другим голосом: — Эти люди… с твоего корабля… Они были твоими друзьями? — Нет, — он вынужден был признать. Не были. Они все были гораздо старше, наверно, было унизительно для них оказаться под командованием такого юнца. А он был так занят другим, мысли о дружбе тогда просто не приходили ему в голову. Но Катара плакала на чтении имен! Он осторожно спросил: — А… у тебя? Там был кто-то из твоих близких? Она качнула головой. — Нет. На самом деле нет. Я не успела их узнать. Хотя мне все равно их жаль. — Ясно. Вдруг придвинувшись ближе, она прошептала: — Еще я плакала о маме. И о том, что мне пришлось расстаться с Соккой и Аангом. И о Юи, которая стала луной. Она прерывисто вздохнула и сказала еще тише: — И еще о твоих людях. Мне показалось, что ты хотел бы оплакать их, но не можешь, поэтому я решила сделать это за тебя. Зуко хотел взглянуть ей в лицо, но она отвернулась. Ему пришлось сказать свое невнятное «спасибо» в меховую оторочку ее капюшона. Дядя тихо пробормотал себе под нос (неужели он, как некоторые старые люди, начал глохнуть и считал, что другие не слышат его слов!): — Человеку нужен отдых… Бедные дети. …К своему стыду, Зуко действительно задремал, хотя не собирался этого делать. А проснувшись, тут же вспомнил строки великого Эй Ло. «…Проснется утром где захочет». Было все еще утро, хоть солнце и поднялось уже достаточно высоко. Катара спала, закинув руку ему на грудь. Скосив глаза, он мог видеть, как кончики ее пальцев высовываются из рукава синей, слишком большой для нее парки. Он знал, что возвращался с Северного полюса, всё потеряв и провалив свою миссию по захвату Аватара, но почему-то именно сейчас, в это конкретное мгновение, не чувствовал себя провалившимся. Их пути должны были разойтись на причале, но этого не случилось. Его тайная дверь в новую страну осталась рядом.***
И вот настало время подробностей, которого так ждал отставной генерал Айро. Правда, пока что всё вылилось в перепалку между дядей и племянником, за которой Катаре оставалось лишь наблюдать. — …Я ожидал, Зуко, — говорил старик с мягким неодобрением, — что ты обойдешься без похищения людей на этот раз. — Как будто речь шла о вредной привычке, с которой он помогал бороться подростку. Зуко явно набирал воздуха в грудь, чтобы сообщить всему миру о том, что это было НЕ ПОХИЩЕНИЕ, но Катара его опередила. — На самом деле он меня не похищал, — она посмотрела на Айро, после опустила глаза. — Он меня спас. — Айро ответил недоверчивым взглядом. — Э-э, то есть он не хотел… — Хотел! — строптиво вклинился Зуко, не желавший оставаться на обочине разговора. — Кто бы не хотел вытащить из сугроба замерзающего человека? Но я не знал, что это она! — Что ты делала в сугробе, Катара? — Айро не бросал попыток разобраться. Катара смешалась. Она не была уверена, что она готова рассказать старому покорителю огня. — Это связано с северным племенем Воды, дядя, — сказал Зуко хмуро. — Тебе достаточно пока подробностей? Айро неохотно согласился, и на этом с первым раундом объяснений было покончено. Он предложил поесть и потянулся за своей сумкой. Тут настала очередь Зуко требовать подробностей, потому что дядина сумка скрывала в себе немало. Так, например, там был внушительный запас вяленой рыбы и мяса. Моток веревки. Походный нож с костяной ручкой с узорами племени Воды. Компас. Карта Царства Земли с прилегающими водами. Маленький походный набор для игры в пай шо. Как раз пай шо, кажется, Зуко и добило. У него были к дяде вопросы. — Дядя! — вскричал он. — Что всё это значит? Я полагал, ты был в плену! — Да, — скромно признал дядя. — Откуда у тебя все эти вещи? Тот лысый старик тебе их дал? — Да, — Айро посмотрел вниз. — Дядя, но он же враг! — Да? — старик поднял бровь. — Поверить не могу, что я торчал во льдах, пытаясь тебя спасти, а ты играл с ним в пай шо! Айро лишь безмятежно пожал плечами. — Цени благородного друга, а благородного врага цени вдвое. С врагом, чье благородство несомненно, не грех и сыграть партию-другую. — И ловко сменил тему: — Вот вы же с Катарой тоже сумели договориться. Катара смутилась. С момента, как она очнулась в пещере, произошло так много всего, будто прошла целая жизнь. И изнутри этой жизни ей уже казалось чем-то обычным, что они с изгнанным принцем могут находиться рядом, разговаривать, помогать друг другу. С вопросом Айро она вдруг взглянула на эту жизнь не изнутри, а снаружи. Под этим взглядом всё должно было выглядеть крайне странным. Зуко, возможно, почувствовал что-то похожее, потому что его объяснения дяде прозвучали несколько заносчиво. Она уже начала понимать, что тот порой ведет себя как наглый придурок, когда чувствует себя неуверенно. Дядя Айро идею обещания одобрил, и Зуко с Катарой переглянулись с облегчением. Он с интересом расспросил их о деталях и, услышав об условии «пока пути не разойдутся», неожиданно рассмеялся. — Зуко! Неужели спустя столько лет ты это помнишь? — Что я помню? Айро, ухмыляясь, продекламировал: — И покуда пути наши не разойдутся, И тьма не сожрет луну, Клянусь последним грошом своим медным Любить лишь тебя одну! Вид у его племянника тут же стал взбешенным. — «Любовь среди драконов», — непонятно пояснил Айро. — Как же там начинался этот отрывок?.. Зуко издал угрожающий звук. — Дядя. Не смей. Катара решила, что пора вмешаться. — Это я предложила, про пути. Это стихи, да? Откуда они? Ее, конечно, заинтриговала строчка про луну, а не глупые любовные обещания. Она подумала о Юи. Дядя Айро тепло улыбнулся Катаре. — Трогательное совпадение. Это слова Дза Рэя по прозвищу Счастливый Принц, обращенные к его избраннице Ней Фей, из старинной повести «Любовь среди драконов». Она очень известна в нашей стране. — Старая, пропахшая пылью сопливая история, — добавил Зуко своего мнения. — В детстве ты ее любил. — Ничего подобного! Катара посмотрела за борт. Вокруг простирались вода и небо. Ей предстояло провести на борту этого умиака, с этими людьми еще довольно много времени. Айро сказал, что он передал Пакку весть для ее друзей. Они направлялись в сторону царства Земли, в городок на северном побережье. Это была колония страны Огня, как пояснил Айро, но оттуда можно было добраться на безопасную территорию. Во всяком случае, всё равно после Северного полюса Катара с Соккой и Аангом планировали добраться до царства Земли, чтобы там найти учителя для Аватара. Просто некоторое время они будут следовать туда разными путями. Перепалка по поводу «Любви среди драконов» всё не утихала, и она невольно улыбнулась. Было так понятно, что эти двое очень привязаны друг к другу. И ее уже не так сильно удивляло, как могло бы удивить раньше, что у людей из страны Огня может быть такая привязанность. Раньше она бы в это не поверила. Но раньше она и не видела в них людей — а увидев теперь, уже не могла забыть. Ей не давала покоя мысль, что Зуко, наткнувшись на нее в снегу, мог просто пройти мимо и дать ей замерзнуть. Так было бы для него проще всего. А он вместо этого ее спас. Она очень скучала по брату и Аангу и очень за них тревожилась. Сокка, конечно, был их парень-с-бумерангом и парень-с-планом, и вообще невероятно умным и много всего знал… Но как можно было бы оставлять за старшего мальчишку, способного вогнать себе в палец аж два рыболовных крючка за раз? Но если судьбе зачем-то было угодно на время их разделить, то, возможно, нынешние ее спутники были не самым ужасным вариантом. Сокка, конечно, с ней ни за что не согласился бы. Пока они ели, Катара тихо спросила Зуко про Третий план. Тот попытался увильнуть, но увиливатель из него был никакой, не чета Аангу и даже Сокке. И вскоре Зуко признался, что придумал Третий план, на случай, если обмен не состоится. Он решил, что заберет Катару с собой в таком случае. Катара не знала, что и думать. Он ей даже ничего не сказал о Третьем плане! Но на причале уже не было времени объяснять. В своем обещании она подразумевала, что их пути не расходятся, пока она не будет в безопасности и не встретится с друзьями. На третьем причале безопасности для нее не было. Можно было сказать, что Зуко опять ее похитил — но в той же степени, получалось, он, следуя обещанию, опять ее спас.***
Утро мастера Пакку было полно хлопот. Он выловил всех упавших в воду сопляков, выстроил на причале и прочел им нотацию. Пакку имел опыт в нотациях. От его нотаций колени начинали дрожать даже у самых упертых. После он пинками отправил всех по домам, кроме Хана. Наметанным глазом выделив основной источник сумятицы, он за шиворот отволок его к себе домой и учинил допрос с пристрастием. Хан вертелся как полярная змея на сковородке, но Пакку помнил испуганное лицо Катары при появлении его дурацкого отряда. Она, по-видимому, не боялась покорителей огня (проклятье, когда они с Айро подошли к причалу, она и племянник Айро сидели рядом и, Пакку мог бы поклясться, мирно болтали!). Но боялась она при этом придурка из братского племени. Когда Пакку понял, почему, ему резко захотелось вымыть руки. Пакку не мог поверить, что самоуверенный наглец всерьез говорит про брак по подтверждению. На миг Пакку пожалел, что не является покорителем огня (какая это была отвратительная мысль) и не может испепелить Хана на месте. Только многолетняя практика покорения и медитации позволила ему всего лишь заключить вряд-ли-наследника-вождя в ледяную глыбу, даже оставив тому проем для дыхания, и в таком виде транспортировать в тюрьму. Сейчас не было времени выяснять все подробности и решать, как в итоге с ним поступить. В конце концов, браки по подтверждению не были официально запрещены! Но старый мастер запланировал себе серьезный разговор с вождем Арнуком. После Пакку как раз вовремя появился на главной площади, чтобы встретить прилетевших Аватара и мальчишку-южанина. Быстро, чтобы поговорить с ними с глазу на глаз, он потащил обоих в свой дом. Первая попытка разговора не была удачной. Брат Катары начал яростно изрыгать проклятия и размахивать руками. Юный Аватар от волнения въехал, применив покорение воздуха, на стену. Пакку пришлось в очередной раз за это утро создать пару успокоительных ледяных глыб. Мальчишку-южанина не остановило даже это. — Вы хотите сказать, — вопил он из своего ледяного куба, — что Катару СНОВА захватил этот мерзавец, этот придурок, этот сдвинутый на идее поймать Аватара, — он глотнул воздуха, — А ВЫ НЕ СМОГЛИ ЕГО ОСТАНОВИТЬ?! Пакку раздраженно крякнул и заткнул ему рот куском льда. — Ты дашь мне сказать или нет, Кох побери? — Сокка, — подал голос Аватар, — я тоже волнуюсь за Катару, но пожалуйста, давай выслушаем мастера. За это Пакку разморозил лед вокруг Аватара первым. После, с некоторым сомнением, разморозил и Сокку. Тот прожег Пакку уничтожающим взглядом, вытащил изо рта ледышку и кинул в угол. Пакку начал излагать заново. — Катара с принцем страны Огня Зуко и отставным генералом Айро сейчас следует в северную колонию на побережье, соседствующую с царством Земли. Отправляйтесь туда же, и вы с ней встретитесь. — Но почему же, — во избежание очередного затыкания рта Сокка перешел на крайне драматичный шепот, — вы ничего не сделали, чтобы помешать ему захватить Катару? Пакку крайне сложно было ему что-то ответить. — Э-э, ну, в некотором смысле, — выдавил он из себя, — в некотором смысле Катара не была захвачена. — А что тогда? Она пришла к ним и такая, привет, я из племени Воды, давно хотела с вами познакомиться, давайте поплывем через океан? — в голосе мальчишки уже звучали сердитые слезы. Пакку не был бессердечным человеком, поэтому решил рассказать то, что знал сам. Он ожидал очередного взрыва ярости от Сокки, когда его рассказ подошел к Хану, но тот лишь сжал кулаки и слушал молча, с упавшим лицом. — Думаю, — закончил Пакку рассказ, — что у Катары были причины сделать то, что она сделала. И… гм, генерал Айро обещал свою заботу и покровительство. — Генерал! — горько бросил Сокка. — Еще один злобный покоритель огня! — Это дядя юного принца, — голос Пакку был сух. — Он, разумеется, наш враг, но он достойный человек, и я верю его слову. Если это что-то для тебя значит. Он взял обещание с мальчишек отправиться в путь завтра на рассвете и выпроводил их вон. Предстояло еще так много сделать, но сейчас он хотел хоть ненадолго остаться в доме один, закрыть дверь и самому погоревать о своей ненаглядной девочке, почти что внучке, которую не смог уберечь.***
В первый день Катара надеялась, что Аппа успеет их нагнать. Ей вдруг пришло в голову, что бизон мог лететь довольно быстро. Если Пакку им рассказал, где она, если они вылетели без промедлений, если верно взяли направление… Она устроилась на корме и стала взглядываться в убегающий назад горизонт. Наверно, выглядела она при этом несчастной. Айро (отставной генерал Айро, поправляла она себя), что присматривал за парусом, попробовал ее развлечь и отвлечь. Он стал расспрашивать о мореплавании в ее племени, о способах охоты и строительства жилищ, о самых известных легендах. Катара опасалась, что он пытается выведать что-то важное о врагах своей страны. Но старик не спрашивал о том, что было связано с войной. Как будто это его не интересовало. Может быть, и в самом деле не интересовало, потому что в ответ он с большим удовольствием рассказывал о любимых праздниках, о распространенных обычаях, о разных островах архипелага их страны и чем один остров отличается от другого. Было любопытно это слушать, и порой она даже забывала, где находится и о чем идет разговор (о стране врагов!). Странно было обнаруживать порой сходства их народов. Самой себе она говорила, что все равно в лодке посреди океана больше нечем заняться. Поэтому она рассказывала историю за историей — о всемогущей Катгыргын, злонамеренном духе метели, о полярной лисице Солокичан и ее безжалостных проделках, о ледяной великанше Майырахпак… Благодаря Айро Катара решила дополнить свой список известной информации о покорителях огня, но теперь выходило, что некоторые пункты противоречили друг другу. Потому что если судить по этому конкретному покорителю, они 1) обладали легким веселым нравом 2) любили смеяться и шутить 3) всегда были не прочь поболтать 4) знали множество пословиц, старинных стихотворений и отрывков из нравоучительных романов, которые при случае в изобилии цитировали, и 5) были до смешного привязаны к своим племянникам со сложным характером и терпеливы с ними. Оный племянник редко присоединялся к разговорам, изучая в этот момент карту, линию горизонта или звездное небо (смотря в какой час это происходило). Но судя по сердитому фырканью при упоминании «Любви среди драконов» или любой фразе, отдаленно похожей на пословицу, слушал он довольно внимательно. Катаре было сложно понять такое отношение. Если бы у нее был такой дядя, она бы не сердилась на него так часто. Старик ей нравился. Она помнила, как тот пытался защитить духа луны в Оазисе. Ее собственной самой большой проблемой с ним было то, что она не могла решить, как к нему обращаться. Генерал Айро? Старик всякий раз смеялся и напоминал, что он уже в отставке. Господин Айро — он поморщился и попросил впредь не говорить так официально. Дядя Айро? Слишком непочтительно. Но когда он сам предложил звать его дядей, Катара посомневалась и решила попробовать. К ее удивлению, фырканья с той стороны мачты на этот раз не последовало. — Ты надеешься, что твои друзья нас догонят? — спросил ее шепотом Зуко в середине первой ночи на океане. Они вдвоем, как отдыхавшие днем, дежурили в начале ночи, дав дяде поспать. Теперь они поменялись. Айро устроился на корме, завернувшись в свой плащ, а они — легли ближе к носу, используя расстегнутый спальный мешок как общее одеяло. Так у него что, в самом деле глаза на затылке? Как он смог заметить? Его голос не был насмешливым или, того хуже, торжествующим. Но Катара надеялась. И она была расстроена. Поэтому ответила довольно колко: — А ты рад, что этого не произошло? Он промолчал. Но Катара уже не могла успокоиться: — Или нет, ты, конечно, не рад, потому что рассчитывал захватить Аанга! — Я обещал, — сухо напомнил ей Зуко. Да, это было так. Катара вздохнула. Глупо нападать с колкостями на человека, с которым придется провести еще изрядное время и с которым ты планируешь спать под одним одеялом, потому что нет второго и потому что зимней ночью посреди полярного океана очень холодно. Она понимала, что сказала так просто по привычке ссориться и еще потому что была расстроена. Она натянула капюшон парки на лицо и сказала из-под него как можно тише, надеясь, что Зуко не расслышит: — Извини. Просто мне очень грустно. Я так надеялась, но их нет. Мы с Соккой всегда были вместе, в самые тяжелые времена, и с Аангом последние полгода тоже … А теперь их нет рядом, и мне так сильно их не хватает. Он расслышал. — Я понимаю, — ответил он, тоже очень тихо. Ну конечно. Он ведь был изгнан. — Потому что ты тоже грустил тогда о сестре? Когда тебя изгнали? И о… Катара оборвала себя. Она хотела сказать «о родителях», но вспомнила, что Зуко потерял маму пять лет назад. Значит, когда его изгнали, мамы уже не было рядом. И она не могла представить, чтобы кто-то мог грустить и скучать по Хозяину Огня Озаю. Это было чем-то невозможным. Хотя наверняка он скучал и по отцу, просто потому что был его сыном… Ответа не было. Катара подождала, потом отодвинула капюшон и повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Он лежал на спине и смотрел в небо, ей была видна левая половина лица, со шрамом, абсолютно непроницаемая. Не глядя на нее, Зуко наконец сказал: — Нет. Не поэтому. Слишком долго объяснять. Спи. Катара почувствовала себя как перед закрытой дверью. Это было обидно. Пра-Пра всегда говорила им с Соккой «Расскажи, и станет легче». Часто это означало «Скажите правду, что вы без спроса съели запасы для завтрашнего обеда», но годилось и для других случаев. Но если высокородный принц не намерен делиться своими злоключениями с презренной простолюдинкой, Катара это переживет. Она отвернулась. Если лечь спиной к обитателю второй половины спального мешка, то, возможно, ей тоже будет достаточно тепло. И ей удастся не влипать в неловкие ситуации, как утром, и не складывать на него свои руки случайным, но смущающим образом. Видят духи, на этой лодке и так хватало поводов для неловких ситуаций. Ночью было тепло. Теплее, чем можно было бы ожидать, учитывая все обстоятельства. Может быть, от того, что даже во сне ей казалось это неожиданным, она проснулась совсем рано. И… э-э… Перед ее лицом была знакомая светлая куртка, и довольно близко. Теперь не Катара была тем человеком, кто бесцеремонно складывает на всех свои руки. Потому что Зуко спал, крепко обхватив ее своей рукой и прижав к себе. То есть уже не спал. Он шевельнулся, замер, и они отпрянули друг от друга. Насколько позволяла ширина бортов умиака. — Извини! — Извини! Они не смотрели друг на друга. Шумел ветер, слышен был плеск воды о борта лодки. Негромко храпел на корме дядя Айро. Небо наполнялось рассветным сиянием. — Извини, — повторил Зуко. — Я не хотел… — Я понимаю, — сказала Катара быстро. — Я тоже! Почему же это нельзя промотать как можно скорее, как какой-нибудь свиток! — Не думай, пожалуйста, что… — Я не думаю! — и в самом деле. Сложно думать, когда от смущения вот-вот закипишь. Духи, пожалуйста, как свиток! Смотать и всё. — Когда мы доберемся до берега, — неуверенно начал он снова, — то сможем купить там второе одеяло. Ну или я украду какое-нибудь одеяло, потому что денег у меня сейчас нет… Ты не одобришь, я знаю, но я пока не вижу другого выхода… — Да, — она бы согласилась даже на кражу. — Может быть, в колонии уже тепло и можно вообще обойтись… так, — он смешался и наконец замолчал. Искусством речей, разгоняющих неловкость, Зуко явно не владел. Его речи неловкость скорее сгущали. Возможно, Катаре удалось бы это лучше? Она решила зайти с другой стороны. Потому что, очевидно, в колонии в это время года вовсе не было тепло. — Может быть, мы просто договоримся? — она надеялась сказать это очень решительно, но почему-то прозвучало скорее жалобно. — Договоримся? — Ну, как с обещанием… раз это на время. И, э-э… потому что холодно. Договоримся. Что это — НИЧЕГО СТРАШНОГО. И она осмелилась взглянуть на него. Зуко поморгал. — Э-э, хорошо? — сказал он так, что было непонятно, утверждение это или вопрос. — Мы договорились? — она уточнила. — Договорились. — Что ничего страшного? И никто ничего не думает? — Да. Вот! Это было решение. Катара с облегчением вздохнула, но тут сообразила, что уже некоторое время с кормы не слышно храпа. Дядя проснулся? Она беззвучно ткнула Зуко в бок и показала в сторону кормы. Если дядя Айро теперь тоже в курсе договоренности, каким же новым поводом для неловкости это станет! К ее удивлению, Зуко искоса взглянул на нее, а затем… ухмыльнулся краем рта. Катара не поверила своим глазам. Он улыбнулся? — Ничего страшного? — шепнул он ей, а затем сказал в полный голос: — Доброе утро, дядя!***
— Насилие — это не выход, Сокка, — сказал Аанг, полуобернувшись со своего места на голове Аппы. Сокка, свесившись с седла, изучал водную гладь. Он надеялся заметить на горизонте впереди точку — лодку, на которой была его сестра. Но пока горизонт был пуст. Сокке не хотелось отвечать. Их разговор длился уже давно, солнце успело подняться высоко. Соккину ярость и злость сменила апатия. Момо подобрался к нему сбоку и попытался ободряюще пострекотать, но встретил мрачный взгляд и предпочел свернуться в углу подальше. — Иногда очень даже выход, — проворчал Сокка себе под нос. — Если бы я смог вышибить из Хана дерьмо перед тем, как мы улетели, мне было бы сейчас лучше! Он в самом деле сделал такую попытку. Сокка разузнал, где содержался под стражей Хан. И уговорами, лестью, немного обманом и, возможно, даже чуть-чуть подкупом добился, чтобы стража дала ему возможность поговорить с ним пять минут. Через дверь. Сокка надеялся каким-то образом взломать дверь и отлупить придурка так, чтобы Хан помнил об этом всю жизнь. Но толстая ледяная дверь осталась несокрушима. Сокке оставалось лишь выкрикивать оскорбления и угрозы в маленькое дверное окошко. Жалкие попытки Хана ответить он игнорировал. Но у него не получилось забыть, как в конце концов Хан крикнул ему, как все девчонки из племени Воды были бы вне себя от радости заполучить его в мужья, а его сестра просто ненормальная. Хрипя от злости, он будто вышвыривал слова в окошко двери — о том, что когда он выследил Катару в городе снова, она направлялась к причалу, в компании покорителя огня, и ОНИ ДЕРЖАЛИСЬ ЗА РУКИ! Хан начал произносить невозможно грубое слово, явно имея в виду Катару, но тут Сокка не стерпел, плюнул через окошко прямо Хану в лицо и убежал. Дерьмовые северные обычаи. У них на Южном полюсе такого бы не случилось. Пакку на прощание сухо пообещал Сокке, что со всем разберется и они с вождем найдут решение, для того, чтобы Хан не остался безнаказанным и чтобы брак, который он попытался таким образом заключить, не признали бы состоявшимся. Сокка ему не очень-то верил. Чувствовать себя беспомощным и неспособным защитить сестру было отвратительно. — Чем бы это помогло? — не унимался Аанг. О духи, иногда он бывал таким несносным в своей приверженности мудрости воздушных кочевников. — Говорю же, мне стало бы лучше! — Я не говорю про тебя. Разве Хан исправился бы от этого? — Нет! Не моя проблема его исправлять! Но он знал бы: тронешь пальцем мою сестру, получишь от меня! Аанг упрямо покачал головой. — Мне кажется, что он понял бы только, что нельзя трогать тех, кого защитят. А всех остальных можно. Сокка издал короткий раздраженный стон. — Но тогда он не тронул бы хоть кого-нибудь! Ну, а что бы сделал ты? — он даже не постарался смягчить обвинение в своем голосе. Плечи Аанга поникли. — Я не знаю… Может быть, я бы спросил у Катары, что ей было бы нужно… Сокка тут же растаял, и его злость на друга прошла. Он выдумывал себе в голове наказания одно ужаснее другого (и, говоря честно, от некоторых идей все еще не отказывался). Но совершенно простая идея — спросить у Катары, у самой Катары, что ей нужно — его очень тронула. Почему-то ему самому такое в голову не пришло. Он привык считать Аанга маленьким и наивным, но порой тот говорил что-то, что заставляло всерьез задуматься. Ха! Он спросил бы у Катары, и наверняка Катаре захотелось бы увидеть Хана побитым. Сокка с радостью сделал бы это для нее. Хотя нет, возможно, Катаре бы захотелось самой его отлупить. Сокка с радостью дал бы ей и такую возможность… Помечтать об этом было утешительно, потому что иначе думать о том, как пострадала сестра, было невозможно горько. И как, возможно, страдает сейчас. Неужели слова Хана были правдой, и она сама решила уплыть с людьми Огня, без него и без Аанга? Что же на самом деле там случилось?.. Сокка поднял голову от седла и взглянул на маленькую грустную фигуру между рогами бизона. Он вдруг подумал, как, должно быть, тяжело Аангу — раньше Катара всегда его утешала, когда тот бывал расстроен. А теперь ее нет рядом с ними. Сокка не считал, что он хорошо умеет кого-то утешать. Он помедлил минуту, потом перелез из седла и устроился рядом с Аангом у Аппы между рогами. Положил руку ему на плечо и сказал: — Мы обязательно ее найдем, дружище. — Конечно, — тихо отозвался Аанг. — Спасибо, Сокка. Аппа вдруг круто развернулся и стал снижаться. Что это с ним? — Хип-хип, Аппа! — попробовал Аанг вернуть высоту. Это не сработало. Бизон развернулся, и склоняющееся к вечеру солнце оказалось справа. Он продолжал снижаться. Кох побери! Поверхность воды всё приближалась, и Сокка начал различать какие-то смутные серые тени на ее поверхности. Они были очень большими, и под серым, с неравными промежутками, пробегали сполохи цвета — зеленые, бирюзовые, искристо-желтые… Сокка зачарованно подумал, что это похоже на полярное сияние, только в воде, а не в небе. Аппа заложил еще один круг, снижаясь по спирали, а после почти отвесно ринулся вниз (Сокка с Аангом уцепились каждый за ближайший бизоний рог и заорали). Огромный зверь вальяжно плюхнулся в воду и медленно поплыл среди армады… — Это киты, Сокка! — вскричал счастливый Аанг. — Это светящиеся киты! Сокка изумленно оглядывался вокруг. Что Аппе тут понадобилось? Он плыл в одном ритме с китами и выглядел очень довольным. Иногда огромные звери справа и слева слегка касались его боками. Аанг радостно щебетал, какие редкие эти создания и какая большая удача их встретить. Ему рассказывал о них монах Гиацо. Мальчишка просто светился. Он некоторое время ерзал на голове Аппы от нетерпения, потом, осмелев, перелетел на спину ближайшего кита. — Не думал, что мне доведется прокатиться на настоящем светящемся ките! — крикнул он Сокке. Сокка помахал ему. Похоже, им придется смириться с потерей времени — Аппа все равно отказывался взлетать. Как ни странно, Сокка заметил, что ему стало лучше. Он с легким сердцем наблюдал, как Аанг поднимает потоки воздуха и длинными прыжками перепархивает с одной китовой спины на другую. Сокка слышал его смех, и ему тоже захотелось улыбнуться. Что это с ним? Его разлучили с Катарой. Юи была потеряна навсегда. Когда они пролетали над морем вблизи города, вода там показалась ему странной, он пригляделся внимательнее и после об этом жалел. Даже с большой высоты было видно, сколько смертей и разрушения здесь случилось. А теперь он среди огромных китов, и его юный беспечный друг смеется и катается на их спинах, и невыносимый груз всего произошедшего почему-то становился чуть легче. Киты были такими спокойными. Никакие людские несчастья их не тревожили. Почему-то, странным образом, это помогало. Справа и слева огромные серые тела стали выпрыгивать из воды и тяжело приземляться обратно. Сокку окатило брызгами. — Эй, ребята! Полегче! Я не заказывал китовый душ! Аанг вернулся обратно, и покорением воздуха помог ему высушиться. Бизон поднял голову, взревел и взлетел в воздух. Он поднимался по пологой дуге вперед и вверх, а киты синхронно развернулись и с большой скоростью двинулись левее. Похоже, они спешили. Момо зачарованно смотрел им вслед. — Я думаю, Аппа хотел повидаться с друзьями, — задумчиво сказал Аанг. Сокка был настроен более скептично. Ему была дорога его научная картина мира. — Как они могут быть друзьями? Аппа летает, они плавают. Они из разных стихий! — Не знаю, — воздушный кочевник беспечно пожал плечами. — Но здорово, что мы их встретили. Может быть, это хорошая примета. Знак того, что скоро мы встретимся с Катарой и всё будет хорошо. Сокке очень хотелось бы в это верить. Но горизонт перед ними был по-прежнему пуст. Он тронул под одеждой твердый маленький флакон. Мастер Пакку дал это ему, прощаясь, и наказал сберечь и передать Катаре. Якобы там была вода из Оазиса Духов, чуть ли не волшебная. Сокка не особенно в это поверил, вода она и есть вода, но обещал передать. И теперь порой нащупывал маленькую склянку, висевшую на цепочке у него на груди, как будто это связывало его с сестрой.***
Айро нравилась девочка. Грустно было видеть ее печаль. Она рассталась с теми, кого любила и знала, и рассталась не по своей воле. Он спросил ее, хотела ли она уплыть с полюса вот так, и та ответила, что выхода у нее не было. Почему она оказалась в беде, она так пока и не рассказала. А его мальчик, похоже, решительно хранил ее тайны. Но Айро жил на свете давно и по каким-то обмолвкам, взглядам и крохотным проскользнувшим намекам мог предполагать, что произошло. Это порождало затаенный гнев, но он знал, что его гнев девочке не поможет. Как не помог бы он когда-то мальчику. Айро просто умирал тогда от желания испепелить на месте Хозяина Огня. Выкрикнуть на весь мир о его жестокости. Объяснить мальчику, какое чудовище его отец. Но он не мог. Не мог ввергнуть свою несчастную страну в пучины гражданской войны. Не мог подвергнуть себя опасности — кто бы остался с ребенком? Не мог нечаянно упасть с лестницы, как говорили тогда во дворце. Не мог сказать мальчику о чудовищности случившегося — тот не желал слышать и винил во всем только себя. Дети любят родителей. Дети боятся гнева взрослых. Айро надеялся, что после он сумеет сказать, а мальчик сумеет услышать. И тогда сможет найти надежду не в захвате Аватара, а в чем-то другом. Когда они с мальчиком вернулись из той неудачной вылазки в монастырь, мальчик был вне себя от горя и ярости. Он заперся в каюте, не пускал врача (а было так очевидно, что после сражения с Аватаром ему нужен врач!) и сутки ни с кем не разговаривал. Айро стоило большого труда удержаться и не вмешиваться. Пару дней спустя он степенно разыгрывал партию в пай шо с лейтенантом Джи. После пары рюмок виски Кох потянул его за язык, и он поделился с Джи своей тревогой и бессилием. Поимка Аватара давала мальчику надежду — но вместе с тем сводила с ума. Его не огорчали сердитые выпады мальчика — пусть злится на него сколько хочет, если ему от этого легче. Мальчик не мог злиться на отца, а злость нуждалась в выходе. Но такая сосредоточенность на цели не давала бедняге видеть ничего другого. Джи пожал тогда плечами и осторожно сказал, что, быть может, то, что происходит сейчас, не лучше всего на свете, но по крайней мере, у мальчика есть повод вставать по утрам. Плохая жизнь лучше никакой. Айро еще некоторое время утешали эти слова. И вот теперь что-то совершенно новое происходило на его глазах. Мальчик отказался от попытки захватить Аватара, чтобы спасти его, старика. Чтобы спасти девочку. Айро боялся называть какими-то словами то, что он видел, отводил взгляд. Люди говорят о чем-то очень хрупком «не дышать на это» — Айро старался не дышать. Он слышал, как утром дети шепотом выясняли, кто на кого случайно положил руки на этот раз, и сгорали от смущения. Потом мальчик пожелал ему доброго утра, и Айро увидел, как тот улыбается. Еле заметно и совсем не так, как когда-то раньше. Но впервые за такое долгое время он видел его улыбку. Девочка опять с грустью смотрела в небо за кормой. Однажды она вернется к тем, к кому стремилась сейчас всей душой. Айро обещал ей это на Северном полюсе и намеревался выполнить свое обещание. Однажды она уйдет своим путем, и лишь духи знают, что будет дальше. Возможно, кому-то это разобьет сердце. Но жизнь когда-то научила Айро, что с разбитым сердцем лучше, чем вовсе без сердца. Прим.авт. 1) глава о плавании выходила несуразно огромной, так что я разбила ее на две поменьше 2) умиак — инуитская лодка (подумала, что в племенах воды могли быть такие, поменьше, чем лодка Бато в первом сезоне, но побольше, чем одноместный каяк) 3) у кусочка процитированного стихотворения есть некоторая связанная с «ATLA» история. Я прочла старый небольшой текст emletish «The crooked thing» (если я его когда-нибудь переведу, то стану очень счастливым человеком!). Эпиграф к нему — одноименное стихотворение Йейтса. Я потратила неправдоподобно огромное количество времени, пытаясь его перевести, но в результате по мотивам написала что-то свое (по которому видно, как по мне потоптались в детстве английские переводы Маршака, ха-ха). И… и в результате оно мне пригодилось вот таким образом (может быть, пригодится еще попозже) 4) Эй Ло, возможно, действительно создан фантазией дяди Айро, а процитированная строчка, хотя и немного перевранная мной, принадлежит Анне Логвиновой (отрывок из маленького стихотворения, оно такое хорошее, что приведу его целиком: Я человек и я не пропаду за это дней люблю простую почту что тот кто засыпал вчера в аду проснется утром где захочет)