Руби Айлен Скотт

       Руби понимает, что рано или поздно им все равно придется поговорить об этом. Проходит пять дней с тех пор, как она вернулась из своего импровизированного отпуска. Пять дней недомолвок, пять дней, во время которых Руби находилась в состоянии ужасного стресса. Не будь она бессмертной, уверена, что поседела бы.        — И в итоге, — жалуется Руби мысленно, находясь в одном помещении с Эдвардом, — ни ты с ней нормально не говоришь ибо «О Боже я ужасен», драма квин, твою налево. Ни я. потому что Белла меня предательницей считает. Зашибись устроились. Меня не было всего ничего, и что в итоге?! Что мне делать? Да моя жизнь едва не разрушена! А ты сидишь и делаешь вид, что не замечаешь. Чертов мыслечтец, — и плюет последнюю фразу. Она уколоть Эдварда пытается и потому обычное «телепат» не использует. А на подкорке сознание говорит, что не стоит так. Все равно ведь Белла бы рано или поздно бросила бы тебя, Руби. Тебя ведь все бросают.        — Разве нельзя сказать, — поднимает руку Эдвард. Руби аж вздрагивает, когда его голос слышит. Да и Белла, сидящая поодаль, тоже. — Просто сказать. Решить все обычным разговором. Без этих недомолвок, без недопониманий. Ведь можно же было избежать конфликта, если бы они не молчали.        — Что же, — начинает говорить учитель, — это очень интересно замечание. Однако… Конфликт в произведении «Ромео и Джульетта» — это не тот конфликт, по моему, конечно же, мнению, который можно решить словами.        — Идиот, — думает Руби, бросая взгляд на Эдварда, — мог бы просто сказать, что мне поговорить с ней нужно. Сама понимаю. Страшно просто…        — Я понимаю, — на грани человеческой слышимости произносит Эдвард. Однако Руби слышит отчетливо. И это ее коробит. Понимает он. Еще бы! Сам всю эту кашу заварил, а теперь расхлебывать ей.        Как же бесит ее вся эта семья Калленов. Хоть к Вольтури из принципа вступай!        — Как думаешь, — опять начинает Руби, — мой дар для Вольтури — полезный будет? — и лицо Эдварда перекашивается. То ли от разочарования, то ли от злости, Руби плохо понимает, что означают его нахмуренные брови и расширенные ноздри. Хотя судя по его осуждающе-отцовскому взгляду, Эдвард больше разочарован. — Шучу, — добавляет Руби.        Эдвард даже расслабляется. Розали бы не простила его, если бы из-за него Руби ушла к Вольтури. Эдвард бы полетел за ней, лишь бы убедить вернуться обратно, в Форкс. Даже не обязательно к ним, хотя бы к Белле.        — Эй, Белла, — Руби подскакивает, как только слышит звонок, — нам поговорить нужно, — Эдвард только пожимает плечами. Ожидал, что так и будет. Все же Руби — девочка умная. Перед Элис отчитаться надо будет. Он обещал ей, что поговорит с Руби. Правда не ожидал, что все будет так.        — Да, — соглашается Белла. Она подхватывает вещи и собирается в сторону кафетерия. Большая перемена — идеальное время для обеда, но не сейчас. Белла явно будет обращать больше внимания и на Калленов, и на нее саму. А если не повезет, то Каллены еще заставят их сесть рядом. Такого Рубидия точно не переживет.        И если компания Розали ей нравится, то вот с остальными бы пересекаться не хотелось.        — Ты сильно голодна? — и Руби подхватывает Беллу под локоть. Та качает головой, чем и пользуется Рубидия. Она сворачивает в сторону спортивного зала и ведет Беллу уверенным, быстрым шагом. Белле едва не бежать приходится.        — Куда мы? — и спрашивает голосом таким, какого Руби ни разу не слышала. Он холодный, уверенный. Так Белла не говорила никогда и ни с кем. Как же ее задело.        — Сюда, — говорит Руби и заворачивает под лестницу. Они скрыты от вида всех, кто спускается или поднимается. Если постараться говорить шепотом или хотя бы чуть тише обычного, то и не слышно будет. Главное на повышенные тона не переходить.        — О чем говорит будем? — и говорит Белла так, словно компания Руби ей противна. Словно оказаться хочет где угодно, но только не здесь с ней, Рубидией. Это так сердце ранит, Руби едва не плачет. Если бы могла, то давно бы уже разрыдалась.        — О Калленах, — и Белла кивает. — Я знаю не так давно… Я не могла сказать, пойми меня, это не моя тайна, я не должна была посвящать никого. Даже тебя. Хотя хотелось, — Руби врет, не краснея. И не потому, что не может краснеть в принципе, а потому что ей не стыдно. Она уже свыклась с мыслью, что Беллу придется оставить рано или поздно. Что их дороги разойдутся. Сейчас можно признаться в том, что все не так, все не правда, но тогда… Тогда год дружбы будет построен на лжи и обмане. Вдруг Белла такого не простит? Она ведь не поймет.        Когда Руби узнала о существовании вампиров, став одной из них, она почувствовала себя, как героиня романа. Она почувствовала себя особенной. Не такой как все. И если Руби навсегда в этой сказке, пока не привыкнет, пока вампиры, оборотни — Руби не знала, существуют ли ведьмы, но надеялась, что да, — не станет обыденностью. Она будет героиней. Белла же… Белла зависит от них. Пока рядом Каллены и сама Руби — она в сказке, она особенная. Если они пропадут, пропадет и сказка Беллы. И что тогда?        — Почему ты мне не сказала, — опять начинает Белла, — я бы сохранила в тайне. Ты ведь знаешь это!        — Да пойми же! — в очередной раз пытается дозваться до нее Руби. — Не моя это тайна, была бы я вампиром… — и тут же прикусывает себе язык. Не нужно этого. Когда Белла узнает, плохо будет. — Забудь…        — Ты не вампир, — уверенно говорит Белла, — я была с тобой на пляже. Я видела, что ты не светишься. Я бы заметила иное, — " и не одна ты, — мысленно Руби добавляет, — оборотни бы меня убили, если бы поняли, что я на их территории. Всем было бы плевать на договоры. Я ведь не Каллен.        — Не вампир, — не спорит Руби, — однако… Я и не человек, Белл, — и не скрывает. Хотя бы немного карты открыть.        — Что? — Белла едва не падает. Руби плечами пожимает.        — Ты ведь сама говорила, что во мне что-то неземное есть. А оно вот как все. Просто не человек я, — и язык показывает. Белла ударяет ее по плечу и начинает смеяться. Как же она скучала. — Не злись на меня. Не могла я секрет сказать, да и ты тоже… Позже ведь узнала, что я тоже знаю. Но почему-то сразу не сказала.        — Я была в шоке, — пытается придумать оправдание Белла. И неожиданно понимает, что нет. Не поэтому. А потом что не хотела разочаровать Эдварда. Его подвести не могла.        И Руби, по всей видимости, тоже. Она не хотела никого подвести. Она не могла рассказать секрет не потому, что не хотела. А потому что не могла. К тому же…        — От кого ты узнала? — этот вопрос был решающим. Если от Эдварда, тогда… Руби…        — От Розали, — и понимает, что Розали ее не осудит за эту ложь. Хоть и считается, что она одна из самых осторожных. По крайней мере в глазах Беллы реакцию оправдать. Просто сама уже оступилась, не хочет, чтобы ее ошибку повторили другие члены семьи.        — Вот как, — и тогда у Беллы все на места становится. Розали и убить может. Не в метафорическом, а в полне себе физическом смысле. — И ты хочешь? — спрашивает Белла, намекая на обращение.        — Нет, — и Руби не врет. Как же она хочет жить человеческой жизнью. — Я вижу в этом плюсы, вижу минусы, но для себя бы… Я бы предпочла жизнь человека, если только не…        — Не что? — Белла чувствует, что атмосфера разряжается. И выдыхает даже. Спокойнее так. Комфортнее.        — Я встретила парня и, думаю, он вампир. Когда была в Нью-Йорке, — подтверждает догадки Руби.        — Расскажи о нем! — почти требет Белла.        И Руби рассказывает. Рассказывает все.        Что же. Эдвард был прав.        Разговора оказалось достаточно.