Ложь.
Ложь.
Ложь.
Руби понимает, что нельзя так больше. Что нужно уже рассказать все Белле и будь что будет. Но вместо этого вместе с ней едет в Сиэтл, чтобы купить платье к школьному баллу. У Руби с этим баллом предчувствие плохое связано. Она вообще танцы не любит. Но Розали говорит, что ей весело будет. Что зря она упускает такие моменты. И Руби Розали верит. Руби вообще удивляется, что Белла Розали недолюбливает. Потому что эта Каллен — прекрасный вампир. Она удивительная, чудесная. Руби может выделить около пятнадцати положительных качеств Розали. И только два у Эдварда. К Эдварду у Рубидии ненависть определенная. — Сделай громче, — просит Белла, заворачивая к магазину. Они с Руби вдвоем сегодня. Погода располагает к тому, чтобы Руби и не обращалась даже. Однако Элис, улыбнувшись несколько раз перед тем, как отпустить ее, посоветовала все же обратиться, если не хочет открыть тайну раньше времени. Кому и какую, конечно же, умолчала. — Мы ведь приехали почти, — говорит Руби, однако громкость прибавляет. — Куда сперва? — Здесь, — Белла паркуется около минуты, после чего ключ поворачивает, глуша машину, — ну что, готова к покупкам? — Я удивляюсь, — выпрыгивая из машины, говорит Руби, — что Элис с нами не поехала. Она же шопоголик. Так Розали говорит. И ты знаешь, что я ей верю больше всех в этой семье. — Я удивляюсь, как вы так быстро сдружились. Розали ведь мерзкая. Она людей ненавидит, как мне кажется. Все время говорит о том, что я дура, раз хочу стать одной из них, что мне одуматься нужно, пока я еще могу. И от Эдварда к нормальному парню уйти. — Ты же знаешь, — Руби открывает дверь и пропускает Беллу вперед, — что и в этом я с ней согласна. Вампиризм — не дар вовсе. Повезет, если способность будет, которая жизнь облегчит, а если нет… Что тогда? Как Розали будешь красоту дарить. Мне кажется скучно. Ну то есть… Нечем развиваться, не к чему стремиться. Только если в какой-то области себя найти и все усовершенствоваться стараться. Нужно же как-то не потерять мотивацию жить. Один век еще ладно, но два, три, четыре… Нет. Я бы не смогла. — Даже если бы тебя обратили? — Белла между рядов с одеждой ходить начинает. Она Руби не понимает совсем. Иногда та говорит так, словно уже поведала многое. Словно они не ровесницы, словно Руби старше. Если бы Белла с ней на пляже не была этим летом, точно бы засомневалась в том, что Руби — человек. — Я бы пожила век, может два. А потом бы сгинула. Знаешь, что-то вроде самоубийства. Эдвард тебе о Вольтури рассказывал? — Руби цепляется взглядом за платье голубое и Беллу к себе подзывает. Они вдвоем начинают нужный размер искать и с облегчением синхронно выдыхают, когда заветную цифру сорок два видят. — Нет, — Белла такого вспомнить не может. О вампиризме они говорят не так. Белла в основном о чувствах спрашивает, больно ли, как долго жажду не может контролировать, какого это не спать. Чем они занимаются и так далее. О мире материальном, о других кланах Белла не спрашивает. Ей не интересно. Сказка пропадает. — А я спрашиваю, — Руби все без слов понимает. Они продолжают ходить и смотреть на вещи, только голос делают все тише и тише, потому что подходят ближе к консультантам, которые на них только смотрят. Видят, что пока помощь не требуется. — И их мир он… Пугающий. Это далеко не сказка. — Я понимаю, — Руби тянется к желтому и еще одному голубому платью. Фразу Беллы не комментирует никак. Не понимает она. Обманывает. Если бы понимала, сбежала бы, как Розали и говорит. Нельзя вампиру пару среди живых искать. Потому что обращать человека на мучения… Руби сама думает, что не обратилась, будь шанс. Вечность ее пугает. — Ладно, пойдем мерить. Хотя бы одно из этих трех подойти должно. Если же нет… Еще посмотрим. Белла молчаливо кивает. За окном тоскливо так. Пока Белла переодевается Руби не может взгляд от города отвести. Дождь еще не идет, но воздух заряжен, будто наэлектризован, машины едут быстро, люди тоже куда-то торопятся. У Руби сразу воспоминание о Нью-Йорке. О том, как она была счастлива тогда, когда в такой же день. Только дождливый. Она сидела в кофейне с Алеком. Тот вампир врезался ей в память. Как же Рубидия жалела, что не узнала о нем больше. Были мысли съездить в Вольтеру, чтобы с ним повидаться. Но Каллены бы не одобрили. А Руби, которая начала часто приезжать к ним, воспринимала их как семью. Потому что близки по духу ей были. Разочаровать новую семью Руби не хотела. И так во врага влюбилась. — Как тебе? — Белла шторку приоткрывает и выходит к Руби. Платье ей идет ужасно. Подчеркивает талию, обнажает руки, Белла, конечно, эталоном женственности не является. У нее неуклюжие движения, в платье ей некомфортно. Но это платье короткое, обнажает ноги, так что двигаться в нем вполне себе. Хотя Рубидия замечает, что Белла ждет реакции обратной настоящей. — Ужасно, — и начинает минусы искать, — ткань такая, словно мятая. Гладь не гладь, одно будет. Цвет тебе не подходит жутко. У тебя кожа светлая, а платье теплого-синего. Такого глубинного. Ни к волосу, ни к глазам. ни к коже. Фасон вообще не твой. Давай другое лучше, — и улыбается. Белла кивает, радуясь, что и Руби платье не понравилось. Идет в примерочную обратно. А Руби опять в мысли погружается. Алек… Последнее время она все чаще возвращается к нему. Хочется вернуться в прошлое, еще раз прикоснуться к нему. Еще раз обнять, еще раз прижаться щекой к его, еще раз поцеловать. А потом еще и еще. Руби хочет от Алека большего. Руби хочет получить Алека всего без остатка. Понимает, что не сможет. Потому что Алек — Вольтури. А Розали, Карлайл и Элис рассказали ей достаточно, чтобы понять. Алек никогда себе не принадлежал. Вряд ли она сможет заполучить его. Скорее наоборот. Он заполучит ее сердце и вручит главному Вольтури. Руби его имя забыла в очередной раз. Только о Кайусе помнила. Или Кайе. Руби эти имена путала. — Смотри, — Белла выходит в другом платье. Тоже голубом, но еще короче и прямее. Оно не облегает совсем, висит, как мешок. Однако Руби видит, что в нем Белле комфортно. Ей не нравятся ни эти ужасные лямки-ниточки, ни ужасно-голубой цвет. Однако она улыбается и начинает кивать, как болванчик. — Да! — и «класс» показывает. — Я думаю, это да. О третьем можно даже забыть. Оно словно на тебя сшито! Тебе ужасно идет! И по цене, — Руби на ценник взгляд бросает, — самое оно. Ты как раз в тридцатку хотела уложиться. — Тогда возьмем? — Руби кивает. Белла радостно улыбается и «спасибо» шепчет. Знает же, что Руби врет. — Отлично. Я тогда сейчас переоденусь и на кассу пойдем. А потом зайдем поесть? — Без проблем, — Руби о пять к окну поворачивается. И неожиданно. Она видит то, что, кажется, не должна. Всего на секунду проносится лицо знакомого ей человека. Она видит Алека. И какую-то мелкую девчонку-блондинку рядом с ним. Руби не верит, однако… Они встречаются взглядами, Алек сам останавливается, но почти сразу же обратно идти начинает. Руби хочет выбежать, хочет закричать о том, что она здесь. Но понимает, что не может. Не может бросить Беллу. Не может оставить ее одну. Не может рассказать ей все. Как же Руби от этих «не» устала. — Пойдем? — переодевшаяся Белла выходит из кабинки и движется к кассе. Руби только кивает. — Потом пойдем обедать? — Белла кивает. Расплачиваются они быстро. Однако стоит выйти из магазина, как картина, которая открывается перед ними, заставляет Руби едва не кричать. Алек, Джейн и какой-то мужчина стоят и говорят с Эдвардом. Эдвард напряжен, он кулаки сжимает и оглядывается по сторонам. Когда замечает, что Белла и Рубидия уже вышли, пальцем подзывает к себе. И если Белла ничего не понимает, Руби понимает все. — Осторожно, — предупреждает Руби, — мы не знаем, кто эти люди и чего они хотят. — Если, — Руби ее останавливает. Белла не понимает, а Руби объяснить не может. Не сейчас. Не так. — Рубидия, — Алек первым замечает, что она подошла. Эдвард берет Беллу за руку и кивает Джейн. Та только плечами пожимает. Берет за руку другого мужчину и бросает. — Вернешься с этим телепортом на наше место, мы разберемся вдвоем. Аро не узнает, — и уходит. Белла объяснений потребует, уверена Руби. Однако сейчас ей плевать. Она стоит перед Алеком, который улыбается ей как-то сдержано. — Значит вампир? — спрашивает Алек, когда они вдвоем остаются. Руби только плечами пожимает. И чего Элис про секрет говорила? — Или… — Телепорт, — подтверждает Руби. — Поговорим? — и оглядывается по сторонам. Алек смотрит, не понимая, чего Руби хочет. А его за руку берет и подмигивает. Требуется всего секунда, Рубидия начинает кричать, оборачиваясь обратно, а после опять Алека за руку хватает. Секунда и они оказываются в лесу Форкса. Возле речки, граничащей с оборотнями. — Телепорт, — подтверждает Руби, тяжело дыша. — Мой дар — телепорт. Алек чувствует невероятное облегчение. Хорошо, что их в Сиэтл на задание отправили. Хорошо, что Эдвард Каллен не умеет держать язык за зубами. — Вы как про мой вампиризм узнали? — интересуется Руби, падая на камень. Она слабо понимает, что происходит. Почему Алек здесь, почему его сестра с ним, что это за третий вампир. Руби не понимает этого, но сейчас важно другое — Алек здесь. Алек рядом. А подробности она узнает у Эдварда позже. Он явно будет вне себя от злости, потому что Белла пострадать могла. — Хотели казнить Эдварда за раскрытие тайны двум людям, — объясняет Алек. Руби даже не требуется ничего спрашивать. — Аро узнал о происходящем в Форксе, ему доложили. Первое и главное правило вампиров — не раскрывать наш секрет людям. Каллены правило нарушили. Дважды, как мы думали. Одного человека Аро бы простил, но двоих… — Но я не человек, — понимает Рубидия. — И вы зря пришли, так? — Алек кивает. Руби еще о многом расспросить хочет. И об Аро, и о Вольтури и о жизни вампира, потому что сама знает мало. Но сейчас у нее в голове только одно. Алек теперь знает о ней, Алек теперь знает, что она вампир. И обоим от этого дышать становится легче.