Лес
19 февраля 2023 г. в 07:09
Руби бежала быстро, так быстро, как только могла. И хотя физической усталости тела вампира не ощущала, морально Руби была истощена. Особенно в те моменты, когда Розали и Джаспер замедлялись специально, чтобы Рубидии проще за ними поспевать было.
Именно в этот момент осознание пришло, насколько же она медленна, как вампир. Это осознание угнетало. В голове сразу мысли всплывали о скорости оборотней невероятной, о том, что Руби в жизни от них не убежит, если кто внезапно напасть решит. И хотя на территорию резервации Руби заходить не планировала, страх все равно присутствовал. Вдруг, однажды ошибется при телепортации, что тогда будет?
— Рубидия! — кричит Розали, замечая, что мысли девушки вокруг витают, явно объяснений не слушая. — Охотиться на зверей и на людей — вещи разные, послушай же! Инстинкты хоть и возьмут верх в нужный момент, лучше готовой быть.
— К тому же, — вмешивается Джаспер, — если мы собираемся проверить, насколько твой дар развить можно. Прислушайся…
Руби вся в слух обращается. Она ощущает малейшие колебания ветра, пение птиц, стрекотание стрекоз, но самое главное, Рубидия слышит рев. Самый настоящий звериный рев. Она таращится на Розали и Джаспера потому что поверить не может, что где-то здесь обитать львы могут. Это даже звучит абсурдно! Но судя по их лицам, она понимает все правильно.
— Как это возможно? — удивляется Руби. — Львы рядом с Форксом? Это безумие? — и видит, как усмехается Розали.
— Дорогая, мы бежали почти четыре часа, поверь мне, сейчас мы далеко не рядом с Форксом. И к тому же, ты правда думаешь, что мы бы выбрали город, где смогли бы охотиться только на крыс и белок?
— Я слышу его кровь, — продолжает Руби, — она струится но не так, как у человека. Быстрее, гораздо быстрее… Но он далеко кажется, где-то на севере, кажется, — Розали только кивает.
— Ты не новорожденная, — говорит Джаспер простую истину, — после долгого времени убийств, охота на животных кажется чем-то сложным. У меня не было страха смерти, потому что я уже знал, что на вершине пищевой цепи нахожусь я. Но ты его ощущаешь, — Руби слабо кивает. Она не представляет, как можно убить льва. Одно дело человека, люди повсеместно друг друга убивают! Потому что силы примерно на равных, да и к тому же мало кто подумает, что хрупкая на вид девушка убить может. А вот с животными… Она видела картинки смертей от медведя, от людей живого места не оставалось.
— Страшно, — Руби соглашается, спорить с эмпатом бессмысленно, он лучше нее ее же чувства понимает, — да и жалко… Вдруг у него дети есть, я как представлю, что маленького львенка оставлю без отца или без матери… Они же погибнут из-за меня.
— Руби, — выдыхает Розали, — почему тебе не жалко убивать людей, у которых точно также семья быть может, но мысль об убийстве животных тебя коробит?
— Потому что зверя страшнее человека не существует, — фыркает Рубидия, словно очевидные вещи говоря, — я до вампиризма еще тем пацифистом была, чтобы ты знала. А большинство людей, которых я убивала были еще теми… Даже не знаю, как их назвать. Наркоманы, пьяницы, может кто-то даже убийцей был! А еще… Вы знали, что от крови наркомана вставляет хорошо так? В прошлый раз я с час точно телепортировалась туда-сюда, мне это таким забавным казалось… Потом отошла и в ступор впала, благо, никто не заметил.
Джаспер усмехается, Розали только головой качает. Такого она, конечно же, не знала, да и не сказать, что узнать бы хотела. Кровь людей для нее табу была, потому что боялась, что не сдержится, тайну раскроет, семью подставить, да и сладок запретный плод был. Каллены ей дороги были, она не хотела из-за нового пищевого предпочтения семью, которой дорожила больше всего на свете, покидать.
— Раньше таких наркотиков, какие сейчас употребляют, не было. Натуральный опиум, ощущения были незабываемые. Мой дар наоборот на время утих, я эмоций не чувствовал совсем. В одно время даже искал тех, кто эту дрянь употребляет, чтобы с Марией проще было. Но это зависимость, Руби. Слезть с нее потом сложно даже вампиру, начинаешь искать только таких, кто-то, насколько я знаю, даже специально перед убийством в кровь наркоту вводит.
— Отвратительно. Повезло, что у меня такого опыта мало было. Буквально пару людей, но все же… Черт, к нам приближается кто-то, — замечает Рубидия. — Мне точно нужно это сделать?
— У тебя глаза не такие яркие, — замечает Розали, — еще не черные, конечно, но подкрепиться все равно стоит. Поэтому давай, мы с Джаспером рядом будет, если что понадобится. Убьем пару-тройку зверей и к тебе.
Руби только кивает. Охота проходит хорошо. Сперва подходить ко льву страшно. Он выглядит молодым, его кровь пахнет, конечно, не так сладко как человеческая. Руби даже сравнивает это с вредной и полезной едой. Вредная, конечно, вкуснее будет, но полезная на то и называется так. Быть может, с кровью животных тоже будет? Первого льва Руби выпивает быстро. Крови меньше, чем у человека, да и насыщения как такового она не испытывает.
Именно поэтому включается азарт. Следующую жертву она выбирает осознаннее. Прислушивается, кто вокруг есть, на кого напасть можно неожиданно, чтобы не испугалось животное раньше времени, чтобы даже не поняло, что с ним случилось. Когда-то давно она статью читала, что животных перед забоем пугать нельзя. Мясо будет жестким. С кровью она решила, что система такая же.
Проходит около двух часов, когда Джаспер и Розали возвращаются. К этому времени Руби убивает оленя. Кажется, это ее пятая жертва.
— А я смотрю, кто-то вошел в кураж, — улыбается Розали. — Неужели так понравилось? А кричала «гадость, мерзость».
— Насыщения нет, — с ужасом отпуская труп, замечает Рубидия, — но этот азарт. Господи, да я одного оленя минут двадцать пасла, чтобы он не заметил ничего. Вокруг еще стадо было, да и лев, представляете, лев едва не спугнул моего оленя! Поэтому сперва я расправилась с ним, — и облизывается хищно. — Черт, не думала, что это будет так весело. Нет, конечно, я все еще считаю это ужасным, но с другой стороны. Если мы хищники и все такое, то это просто пищевая цепь… Так что…
— Не ищи себе оправданий, — замечает Джаспер, подходя ближе. Он руку на плечо Рубидии кладет и говорит спокойным голосом. — Ты сделала то, что должна была. И даже если это неправильный поступок, это твой выбор. Твои действия. Прими их и научить ответственность за выборы принимать. Перекладывать ответственность на природу, на нас, да даже на льва, которого ты убила лишь потому, что он чуть твоего оленя не спугнул, не нужно. Такова наша жизнь, их — другая. Поэтому не нужно. И уж точно нам это объяснять. Мы живем так первый и явно не последний год.
— Я не оправдываюсь, — Рубидия руку Джаспера откидывает. Неловко все как-то. Состояние эйфории от охоты ей больше нравилось. — Глаза как скоро янтарными станут, если вашей диеты придерживаться?
— Месяц, может два, — вспоминает Джаспер. — Если людей убивать продолжишь, то времени больше нужно будет, да и такого цвета точно не будут. Смешаются возможно. Не встречал вампиров, которые бы чередовали. Все дело в жажде.
— Мне ее сдерживать проще, — осознает Рубидия, — гораздо проще чем вам, чем другим. В моем даре дело, да? Я ведь даже с Беллой в одном доме ночевала буди, как ты правильно выразился, новообращенной. И мне не хотелось ее убить. Я просто понимала, что нельзя, что не стоит. Поэтому все как-то хорошо проходило. Относительно.
— В этом тоже может быть смысл, — соглашается Джаспер. — Но до Карлайла тебе далеко. Не стоит возводить себя в абсолют, — Руби только фыркает. У нее одежда в крови вся звериной, к телу прилипает. Хочется снять с себя все, однако смущение и рамки дозволенности, которые еще не смыты да и вряд ли когда-либо будут, не позволяют.
— Я домой хочу, — жалобно произносит она, — мне переодеться надо. Почему никто меня не предупредил, что так будет?
— Мы не думали, — подмечает Розали, — что ты войдешь в кураж. Это было неожиданно… Не сказать, что плохо, просто… Когда я новорожденной была такое происходило, сейчас, как видишь нет, — и в доказательство покрутилась пару раз, показывая, что никакой крови на ней нет.
— Что будет, если ты сейчас домой телепортируешься?
— Да ничего, — фыркает Руби, — окажусь где-то в лесу, ближе, конечно, к конечной точке, но не на ней. Я так из Нью-Йорка хотела в Форкс сразу, как вы можете понять, не вышло. Оказалась в каком-то озере или реке, пришлось возвращаться в Нью-Йорк и лететь на самолете.
— Но тебе место нужно точное, чтобы не ошибиться с точкой? — Руби только кивает. Она не понимает, к чему Джаспер ведет. — А если ты захочешь оказаться рядом с каким-то человеком или вампиром, это сработает?
— Не знаю… Я не пробовала никогда, мне такое даже в голову не приходило. Секунду!
Руби вспоминает озеро, неподалеку от которого она на оленя охотилась, и почти сразу же, как ей кажется, оказывается там. Место светлое и жизнью наполненное, даже сейчас, несмотря на то, что буквально недавно олени здесь своего сородича потеряли. Сейчас они все равно стоят у озера и наслаждаются прохладной водой.
Руби убивать сейчас никого не хочет. Она вновь глаза прикрывает и вспоминает лицо Розали, ее голос, жесты. В голове картинка: вот Розали крутится перед Рубидией, показывая, что на ней крови нет. Руби представляет, как оказывается перед ней, как за руку хватает. Картинка настолько живая, что кажется, вот-вот и она и вправду руки Розали коснется.
Но ни через минуту, ни через три не происходит ровным счетом ничего. Выдохнув, Руби пытается в памяти воспроизвести место, на котором они только что стояли. И, к ее сожалению, ничего не выходит. Она помнит лес, помнит пару камней, но здесь повсюду они! Пейзаж везде одинаковый. Поэтому ей приходится крикнуть.
— Джаспер, Розали! — она по запаху могла бы их найти, но уж лучше пусть они это делают. Руби все же не собака. — Где вы?
И уже через десят минут перед ней оказываются два вампира. Джаспер внимательно на Руби смотрит и кивает самому себе.
— Гораздо быстрее, чем мы бежали. К вампиру, как я понимаю, телепортироваться не выходит? — Руби только кивает разочарованно. Было бы потрясающе, если бы она действительно могла так сделать. Сколько бы проблем это решило.
— Ладно, возвращаться будем или еще поохотимся? — Розали на Рубидию смотрит с усмешкой, понимает, что та выберет.
Руби эта черта в Розали раздражает ужасно. Нет, сама по себе вампирша вроде бы неплохая, о ней заботится, наверное так, как только в свое время мама делала. Но все же эта иллюзия выбора, которую Розали уж слишком часто предлагает, свое мнение в абсолют возводит, как бы Джаспер сказал… Рубидию это раздражает. Она не хочет от чьего-то мнения зависеть, чтобы ее выбор игнорировали, чтобы даже не пытались скрыть, что все ее слова не больше, чем простой звук. Хочется из принципа сказать, что Руби остаться хочет, что ее охота завлекла ужасно. Но понимает, что не может этого сделать. Одежду выкинуть надо, душ принять, да хотя бы что-то сделать, лишь бы не стоять в крови ни в чем неповинных животных!
Поэтому она только быстро два пальца поднимает и глаза прикрывает, представляя дом Калленов. Пусть Розали и Джаспер сами добираются, если такие умные, если такие сильные, опытные и вообще такие вампиры!
Требуется три телепортации, чтобы оказаться у дома. Руби дышит тяжело, усталость накатывает такая, какую она только человеком ощущала. Это немного настораживает, непривычно. Ментальная усталость это одно, а вот физическая. Руби даже не предполагала, что ее дар силы забирает.
Открыв дверь даже не постучав, Руби встречает с Эсме. Та смотрит на нее с удивлением, потом, словно очнувшись от мыслей собственных, смотрит на Руби с теплом в глазах и удовлетворением.
— Смотрю, первая охота прошла успешно. Где Джаспер и Розали? Не ожидала, что вы так быстро вернетесь…
— В лесу, — только и фыркает Руби. — Доберутся часов через пять, если не захотят еще остаться. Я как поняла вы больше одного дня обычно охотитесь.
— Когда как, — не соглашается с ней Эсме, — Эммет может и неделю в лесах проторчать, мне же обычно пары часов хватает. Все равно жажда одинаково сильной будет убью я десятерых или пятерых — не так важно. Мы уже проверяли. У каждого свой потолок, в зависимости от многих факторов на самом деле.
— Вот оно как… Боже, — Руби замирает, когда слышит человеческое сердце в доме. Она поверить не может, что Белла здесь. Других вариантов у нее нет, потому что Каллены ни с кем не общаются, а волками в доме не пахнет. — Не говори, что Белла здесь, — Руби не хочется эту соломинку надежды обрывать. Она хочет, чтобы Эсме солгала сейчас, сказала, что на самом деле у нее хобби — запирать людей в подвале, выкачивая из них всю кровь, а потом недалеко от дома закапывать. Мол, удобрение для ее сада хорошее.
— Эдвард привел ее где-то с час назад. У девочки кошмары, он подумал, что с ним ей будет легче…
— В доме, который причиной этих кошмаров и стал?! — кричит Рубидия, не сдерживаясь. — Господи, да он ненормальный. Как вы вообще его терпите?! Делает, что захочет, слушает только себя. Эгоцентричный подросток!!! Ему за сто, а ведет себя, как конченный семнадцатилетний придурок с недотрахом. Это мне так себя вести в пору, я все же и вправду ребенок, у меня нет за плечами сотен лет. Но он… И не надо говорить, что вампиры такими из-за любви становятся. Что-то не вижу здесь Алека, который подобно собачке бы терся вокруг меня, умоляя своей любви подарить. Мол, смотри Руби, я принес тебе палочку, погладь меня, почеши пузико!
— Рубидия Айлен Скотт! — строго говорит Эсме. Для Руби ее полное имя — удар хуже пощечины. Она замолкает и виновата на Эсме смотрит. Господи, она забывает, что Эдвард для нее — сын, как и другие Каллены. Они ведь семья дейсвительно очень давно. Не каждый захочет такое слышать о близком, особенно от незнакомой почти девушки. Руби прикусывает щеку и зажмуривается.
Господи, как же ей стыдно.
— Прости, я не должна была этого говорить.
— Ты не сказала, что не хотела, — подмечает Эсме. Руби кивает. Потому что это было бы ложью, а Руби итак врала слишком много. Прекращать пора. По крайней мере не перед ними. — Твоя резкость… Я понимаю, что ты боишься, что тебя осудят. Пусть ты и отрицаешь это, но наше мнение для тебя — не пустой звук. Ты приняла решение, о котором теперь жалеешь?
— Решение? — не понимает Руби. — О чем ты?
— Медальон, — поясняет Эсме, замечая, как глаза Руби расширяются от ужаса, — я думала, ты выкинула его на охоте… Его нет.
— Нет… — Руби руки к шее прижимает и почти отчаянно бормотать начинает. — Нет, нет, нет, Господи, нет… Эсме, я не принимала. Я… Черт! — она ударяет по стене, которая тут же трещинами покрываться начинает. — Я должна его найти! Я не хочу, чтобы все закончилось из-за нелепой случайности!!! Алек не поймет ведь, а я не объясню. Черт-черт-черт. В лесу, наверное, во время охоты этой вашей дурацкой соскочил, а я не заметила даже, вовлечена была слишком. Мне нужно его найти, правда нужно. Я не хочу Алека терять, я его не знаю толком, но я уверена, что он другой! Я не хочу, чтобы он насовсем из моей жизни пропадал. И не хочу к этим вашим Вольтури ехать обезоруженная, еще начнут свой «суд», — Руби кавычки в воздухе показывает, — проводить. Мол, вижу, грешна ты дева. Но твой дар позволит тебе грехи искупить. Большее зло затмит меньшее, ты свободна станешь от нашего гнета.
— Руби… — с лестницы так невовремя Белла спускается. Руби переводит взгляд на нее. Белла смотрит презрительно, поджимает губы и хмурится. Она зла, Руби другого не ожидала. Но почему-то сейчас на это плевать абсолютно.
Рубби понимает, что Белле просто время нужно ее простить. К тому же, если она действительно для Эдварда та самая, то времени у нее предостаточно будет. Они с Руби еще помирятся и не однократно. Все же в вечности есть свои плюсы.
Руби знает, что подругу не потеряет ни за что.
А вот шанс на любовь, какую вампиры испытать лишь единожды могут, да. Она понимает, о чем говорила Розали, что ей пытался донести Джаспер. Вампиры, как и оборотни, - однолюбы. И если мистического запечатления у них не было, это не означало, что они могли влюбляться много раз, меняя одного партнера на другого. Нет, конечно, до тех пор пока не встретили свою пару они были вольны в своих решениях.
Но у Руби этой воли не было больше, она к Алеку была привязана, как бы ни пыталась бороться с этим все равно рано или поздно она окажется рядом с ним, возможно, окажется одной из Вольтури если это будет значит, что она сможет быть парой Алеку, быть равно ему.
Ей нравились Каллены, ей нравилась жизнь человека. Но больше Руби хотела любви.
Именно поэтому она глаза прикрывает, даже не удосуживая Беллу коротким «прости». Сейчас все, что ее интересует, — это тот лес.
Вдохнув, она делает первый прыжок.