Маморитаи.

      Оказавшись между пыльных и мокрых машин учителей, двое студентов устроили свою личную театральную драму. Вовремя же Чонин смог вырваться из крепкой и надёжной хватки Чана, но уходить никуда не стал, встал напротив и только набрался смелости, чтобы ему язвительно ответить. — Ты не имеешь права вот так вот хватать меня, понял! Почему ты… Такой. Смотря на маленькую букашку — Ян Чонина, большой и сильный Кристофер Бан не чувствовал ни страха, ни сожалений. После смерти своего старшего брата, он в принципе забыл что такое эти ваши чувства. По крайней мере, богатенький парень просто разучился различать чувства, или придавать им особое значение. Ну, ему ведь так просто казалось, ему ведь так было просто удобно думать, или не думать вообще. — Что смотришь? — дерзко тянулся Ян, не получая никакую реакцию от капитана команды, а ведь ему то было страшновато… — И что ты о себе возомнил, я не твоя собственность! Ну же! Объяснить! — То это и значит, — все с тем же скрежетом о чувства друг друга. Не скрывая блеск в глазах, омега замер всего на пару никчемных мгновений. Дождь, кажется, снова стал усиливаться и с волос вновь капали холодные капли. Свежий воздух, холодный, как его взгляд — Кристофера. — Аа, ну простите… Не знал, что попасть в твою команду, это значит стать твоей собственностью! Чонин пыхтел и усмехался, смотря уже почему-то вдаль, нежели в глаза, как раньше от злобы. Будто ему даже наказать его не хочется, а припугнуть получается плохо, наоборот. — Ты не должен гулять по чужим клубам, — всего один раз он отступился. — Во время нашей тренировки. Понятно? — Чонин ещё раз фыркнул, постукивая подошвой по влажной из-за ливня дороге. — Не надо уходить куда-то, ты мог поговорить со мной. — С тобой? — возвращая глаза тому самому наглецу, а губы стёрлись в тонкую нить. — С чего ты взял, что я этого хотел? Вовремя же прогремел гром, Чонина мурашками по телу предупредили о страхе и глоток комка в больном горле стал самым заметным неловким моментом в его жизни. Глаза проследили за фиолетово-синими линиями в черном небе, и взволнованно вернулись обратно. Бан кажется хотел продолжить войну, но это было неподходящее место. Взамен он открыл машину, возле которой они незаметно для Чонина стояли все это время и открывая пассажирскую первую дверь, за плечо толкнул Чонина сесть внутрь. Омега никогда не терпел такого обращения к себе от альф, но сейчас ему больше хотелось выяснить ситуацию и больше никогда к ней не возвращаться. Обходя, Крис сел рядом и неспешно, разрешая им немного подостыть, завел двигатель, чтобы им вдруг не было также холодно, как на улице. Чонин дышал часто и поэтому до сих пор злился. Каменное сердце Чана даже не подозревала как сделать все красиво, и как его не обидеть, но различать чувства, как и говорилось ранее, он разучился. — Это все из-за того поцелуя? — осторожно спросил Бан. Чонин помолчал, смотря в окно где на матовой основе отражался властный профиль Бана, подмечая и вьющиеся волосы, что было куда более мокрыми, чем у Чонина. Только спустя какое-то время повернулся, чтобы кивнуть. Спокойствие. — Прости. — Прости ты тоже. Одновременно сказали парни, и снова переглянулись. Странно обсуждать такое, ведь поцелуй так и не состоялся. Чонин отвернулся первым, и уступая омеге слова, Кристофер потом пожалеет об этом, как когда-то жалел о несказанном. — Я не хочу быть очередным омегой-менеджером, который встречается с капитаном команды. — Разве мнение так важно? — Важно, черт возьми, — омега сорвался, пугая реакцией альфу. — Ты вообще не думаешь обо мне, знаешь об этом? Тебе нужно, твоя собственность… А чего нужно мне? Чего я хочу, Крис? Они смотрели друг на друга и понятно стало сразу, смягчить ситуацию ни у кого не получилось. — Я ведь тоже нравлюсь тебе, — ему правда хотелось верить, что этого достаточно. — Молчи! — он расправил пальцы рук и вцепился руками в свободные джинсы на коленях, сжимая ткань, плотно прикрыв глаза. Конечно, признавать это было ещё слишком рано. — Я не хочу, понятно? Чонин выскочил из машины также быстро, как в ней оказался, оставляя Бана одного. Снова. Мужчина проследил как парень обняв себя руками, либо же, просто от ненависти к нему скрестил руки на груди, пошел в сторону их комнаты клуба. Кристофер потёр виски и обжигающе горячо вздохнул, легко и будто ничего и не было, хотя еле заметно дрожал в пальцах, включил музыку в плеере тихо-тихо. Тяжёлые руки легли на кожаный руль, он терпеливо проводил лисёнка и с тяжёлым сердцем отправился прочь с этого места. Снова домой, в серый, пустой дом. Где ему снова придется ужинать в одиночку, отвечать на видеозвонки младших сестры и брата, выслушивая фоном ругательства матери, что дома бывает не чаще чем отец. Такого будущего он хотел? Тихо, спокойно, стабильно. Хотя, когда брат был жив… Все было по другому.

***

      Тяжёлые кроссовки врезаются в полку у входной двери, Чан бросает спортивную сумку с формой на пол, чтобы завтра вдруг ее не забыть и нагло почесывая мокрый затылок проходит внутрь пустого дома. За окном все тот же суровый гром, яркая молния иногда узорами сверкает, но смотреть или разглядывать ее Бан перестал ещё в далёком детстве. Мужчина недовольно хмурится, включая свет в просторной кухне и замечает приготовленный Ханной ужин — младшая сестра приезжала в обед? Жаль, что они не успели пересечься. Теперь немного спокойный, спортсмен моет сухие, крепкие руки, намыливая широкие ладони до дыр, и, наконец-то падает за стол. Совсем один. Всё-таки, он любит этот дом. Он довольно-таки тихий, не как с семьёй: куча народу, интерьер слишком вычурный, дети, «не поговорить о комфортном, только по делу». Это и воспитало его таким, суровым что-ли… Когда-нибудь и он обретёт покой. Правда одиночество ему не друг вовсе. Открывая контейнер с жареной курочкой, он полной грудью вдыхает аппетитный запах еды и ненароком вспоминает вкус супа, что приготовил Чонин, когда они одержали первую победу в отборочных. Ах да, точно, Ян Чонин. Этот парень вообще может пропасть из его головы хотя бы ненадолго? Все то и дело кружится: смерть близкого человека, отказ Чонина, предстоящий матч, дела отца… Зачем ему все это? Когда уже можно будет расслабиться и спокойно спать? Ну вот, телефон опять разрывается: — Алло, здравствуйте, — пробуя курятину на вкус. — Здравствуйте, Кристофер Бан? — женский голос на другом конце был незнакомым. Альфа удивился, смотря на цифры номера телефона — он был неизвестный, скрытый. — Кто вам дал этот номер? — Простите, я Со Мико, журналист из газеты «Мажор», я не отнему у Вас много времени! Не могли бы вы прокомментировать смерть своего старшего брата? Скажите, считаете ли вы аварию умышленной? Что вы думаете насчёт… Гудки, снова. Бан откидывает телефон подальше, что тот почти падает с края стола и вилка сама с грохотом оказывается в контейнере. Альфа смотрит на еду уже без какого либо жаления к ней прикасаться и все снова приобретает чёрно-белые тона. Он видит ту квартиру… Аварию, центр города, вспышки камер, люди, на что они пришли посмотреть? Рука, к-кровь… Дыхание перехватывает, ладонь закрывает рот и его подташнивает. Нет, этого не может быть, неужели это было правдой? Его единственный родной человек, п-погиб?

***

      С той самой драки с Бобби прошло всего двое суток, в тот день Джею пришлось добираться до дома чуть ли не ползком. В последний момент, на радостях, свободный, он даже стал набирать номер Чонвона, но удивился, так как неожиданно оказался в черном списке абонента. Добрые люди, замечая кровяные подтеки парня помогли вызвать такси до дома, а вот кровь с одежды уже не отстирать. Больно, а ещё обидно, ведь на игре он будет немного, ну, грубо говоря, несвежим. Хотя, самое обидное, это быть заблокированным у того, кто нравится… Набравший смелости, Чонсон приехал в студию где обычно занимается Вон. Кажется, на его форме была нашивка именно этого клуба, ну, или ему и правда придется снова ехать три часа до дома, так как возможно он просчитался. Альфа накидывает на влажные после дождя на улице плечи спортивную олимпийку и осторожно осматриваясь проходит внутрь, строя свой слепой маршрут ориентируясь на звуки из дальнего зала. Паку пришлось преодолеть бдительного охранника, отступать нет времени… Поэтому, нужно идти дальше и как можно тише, а ещё быстрее. Быстрее найдет, быстрее во всем разберётся. — Эй, ты ещё кто? Чонсон шарахается и сглатывает, как вдруг замечает в конце спортивного зала, залитого жёлтым искусственным светом своего маленького друга. Обернувшись на голос и пугаясь, кажется, тренера? Альфа ускоряет шаг и почти бегом направляется к своей цели. Ну, хоть и немного прихрамывая. — Чонвон! — окликнул он его, а вот омега отреагировал не так, как он ожидал… Ян вздрогнул, что готов был в этом белом кимоно призраком раствориться. Развернулся, и стал уходить с матов, расстеленных по полу. — Ян Чонвон, — он заметил что тот мужчина идёт сзади, и стал хромать настойчивее, — просто выслушай меня! — альфа стал подходить быстро, но все же успел заметить изменение в лице «разочарованно обернувшегося» Вона. Омега сомкнул брови и встал в стойку, ожидая добычу. Он хоть и не предупреждал его, как положено перед боем. Не просил не подходить ближе или хотя бы просто не попадаться на глаза, когда молча заблокировал объект своей неразделенной любви, и неожиданно, что Пак оказался наглым и нашел смелость (желание поговорить) прийти. Чонвон не готов дружить с ним дальше, по крайней мере сейчас. Поэтому, ему бы хотелось отдалиться ненадолго, чтобы все забыть, если получится… Но, наверное, Джей понял что он чувствует к нему и пришел просто посмеяться… Такой ребенок. — Эй, Чонвон… — останавливаясь, потому что и так разбитое лицо все же хочется оставить хотя бы немного целым. Замечая раны и ссадины, Чонвон немного слабеет: — Ч-что с тобой? — Джей сделал шаг в нему и омега сам неожиданно вздрогнул. — Не подходи ко мне, я ударю. — вновь строгий взгляд казался действительно устрашающим. — Почему ты заблокировал меня? — наплевав на его вопрос, так как это сейчас совсем не важно для него. — Потому что… — он снова ослаб, но стойки не терял. — Потому что, мне так захотелось! Джей хромал, кажется, он с кем-то подрался… Будет ли невежливо и грубо теперь спрашивать, что же всё-таки случилось? — Ты не можешь поступать так со мной, — он был обижен, но Чонвон сильнее. — Это все из-за того разговора? Ян опустил руки, смотря немного грустно и поник, он и правда очень очевидный. Жаль, что он не понимает, как Чонсону грустно вместе с ним. Рука тренера сжимает плечо высокого парня и Пак оборачивается: — Ты… — Стойте! — Чонсон остановил его, и ещё минуту уговаривал дать ему всего пару минут. Тренер разрешил, но всего на пару минут, как и договаривались. Отошёл в другой конец зала. Когда они остались вдвоем, все неловкое снова полезло наружу: — Ты хочешь поиздеваться дальше, это все твои желания? — Нет, боже, с чего ты взял? — Разве это нормально? Ты, ты… Влюбил меня в себя и просто, отшил! Усмехнувшись, раздражая вспыльчивого омегу, Джей прожигал влюбленным взглядом горящие синим пламенем большие глаза парня полные обиды. Старший набрался смелости и в один вздох, сделал шаг на маты к нему. Руки тхэквондиста дрогнули, но мышцы окаменели. Он не смог ударить его и поэтому замер, отчего пламя почти потухло, а густые брови стали жалобно подниматься выше, когда его глаза начали смотреть теперь так близко: — Если мне придется вытерпеть твои удары, я готов, — Чонвон и сам был как на иголках, а Джей стоя к нему так близко, кажется, отступать и не решался. — Но если ты дашь мне шанс объясниться… — он потянул руки, чтобы взять его ладони, и проследив за его мыслями, пламя вновь стало разгораться. — Я правда больше не подведу тебя… Чонвон мило округлил глаза, ему очень не хватает его тепла, как раньше. Но, наверное он может ещё потерпеть, хотя бы пять минуточек? Как только чужая кожа касается его, он вздрагивает и рефлекторно бьёт альфе между ног, и ведь даже не думает, что он и так уже побитый, и когда он сразу же реагирует, тело само ловко и будто налегке перебрасывает старшего через плечо. Джей падает со стоном на плотные маты и сразу же хватается руками у себя между ног, потому что боль невыносимая. Чонвон кажется и сам не понял что сделал, но когда сделал стало намного легче… Странно, кажется, вот это и было лекарством от той обиды, теперь можно и поговорить? поправляя кимоно, омега неловко подошёл ближе и сел рядом на корточки, не хотелось помогать Паку, хотелось чтобы он всё-таки понял, что Ян не из тех, кого так легко вернуть. — Хён, я же говорил, чтобы ты не подходил ближе. — сдувая с бледного лица прядь мягких волос. — Прости, — поправляя его олимпийку. Джей набрал воздуха и красное лицо от натуги и боли, ещё и от предыдущих побоев, расплылось в облегченной улыбке: всё-таки он не ожидал, что милый и маленький Чонвон так ударит его. Теперь, он влюбился ещё сильнее… — И ещё, хён, не нужно трогать меня, когда я обижен. Лучше дай мне время, тогда я сам захочу увидеть тебя. Кажется, это было тем самым шансом? — Чонвон-ни… — простанывая. — Я правда сожалею, честно. Альфа жалобно посмотрел снизу вверх на его (наконец-то) лёгкую улыбку. Ян вновь поправил его белые волосы со лба и глубоко вздохнул, наконец поднявшись в полный рост: — Эх, надо было раньше это сделать… — потягиваясь, он счастливо пошел в раздевалку, оставляя калеку лежать и чахнуть пока боль не утихнет. Джей радовался, потому что, наверное теперь он заслужил хотя бы разговор и новый шанс? Пересекаясь взглядом с довольным тренером Чонвона, Джей криво улыбается ему и через боль кивает. Кажется, теперь Вону точно обеспечен черный пояс, или что там у тхэквондистов…