Маморитаи.

      Придерживая крепкое тело Джея, Чонвон потихоньку ведёт бедолагу в сторону своего дома, потому что отважный и все равно, что побитый, Чонсон остаётся хорошим другом и надёжным альфой, решил всё-таки проводить его. Им выдалось время поговорить обо всем и расставить точки там, где это было сделать пока что возможно, подробности остались позади. — Из-за чего ты вообще с ними подрался? — Ян и Пак уже выходят на прямую улицу к дому, и поэтому старается ухватиться за эту жвачку и продолжить растягивать — Да так, просто недопонимание насчёт тренировкок, бесит. — Чонсон не хотел врать, но кажется, так будет лучше. — Всё-таки, Чонин хорошо готовит нас и вообще, отличный менеджер. Только вот, у них… — шипя от боли, Чонвон нечаянно наступил на его ногу. — Проблемы у них в общем! — Ой, — подскакивая от неожиданности, и снова крепко удерживая тело, — прости… Так, что там у вас, с кем проблемы? — С Крисом, капитаном. Кажется шуры-муры, Чонин брыкается, «не хочу быть очередным», бла-бла-бла… Ну, по-крайней мере мы так думаем с парнями, а о чем спор, никто не смелый спросить. Ян фыркает носом и дует щеки, о чем-то задумался: — Это и правда похоже на моего брата. Хотя, ему бы не помешало расслабиться и положиться на кого-то… Ну, я о том, чтобы он начал отношения с Баном. Потому что, — скромно улыбаясь своим воспоминаниям и смотря на дорогу, Чонвон делал это так нежно, что свет ночных фонарей и лёгкий ночной ветерок пьянил Джея сильнее, чем самый крепкий алкоголь. Он смотрел только на него, сверкая своей ссадиной в уголке губ, их шаг немного замедлился. — Чонин часто говорит о нем невзначай, и возможно они даже пару раз разговаривали вне клуба. Кто-то подъезжал к дому вечером, возможно, это был Чан… — Хочешь, чтобы брат был счастлив или хочешь чтобы тебе было свободнее, так как его внимание переключилось бы на другого? Джей засмеялся, а смущённый и прочитанный как книжка Ян, ткнул ему острым локтем в худой бок: — Молчи лучше! — смеясь. -И то, и то… Чонсон даже расслабился, потому что они оба наконец выдохнули и засмеялись. Хромая и пытаясь это скрыть, альфа задумался и напрямую разглядывал милого мальчика вблизи, и этот взгляд, это было так странно, что юный Чонвон покрылся мурашками отнюдь не от ночной прохлады. — Чего… — несильно толкая страшего в плечо, он смущённо отошёл, а альфа оказывается и сам неплохо держит равновесие и от боли то не страдает. Набираясь смелости, Джей улыбается и пряча эту раненную улыбку, поднимает голову. — А что насчёт тебя? — Ян посмотрел на него и снова отвернулся в другую сторону, продолжая свой путь вдоль по дороге к дому: ждёт чего-то конкретного. — Говоришь о ком-то также «нечаянно», как Чонин? Ян легко усмехнулся, поправляя рукой густые черные волосы назад с помощью ветра: — Говорю ли я о ком-то дома? Возможно… — он засмеялся, и Джей поймал эту золотую рыбку на крючок. — Так значит… — Спроси меня, может быть я гуляю по ночам с кем-то ещё? Старший с улыбкой, но всё-таки напрягся. Уверенности не хватает, но разве за это его можно осудить? — Так, значит, ты гуляешь с кем-то еще? Задумываясь ненадолго, дуя губы и поморщив нос, Чонвон отрицательно кивает. — Ну, — Вон с нетерпением широко улыбается и останавливается посреди дороги, опираясь на соседский высокий забор, — нет? Наверное… Чонсон подходит ближе и закрывая своим телом вид на темные окна в его ещё пустой дом, и блокирует малую возможность Чонвона ускользнуть, закрывая путь рукой, расположив ее чуть выше головы паренька, сжимая длинными пальцами металлическую сетку, из-за чего неприятный звук прошёлся по всему забору. Омега поднял на него по-детски счастливые глаза и продолжал улыбаться: — Будешь моим парнем? Единственное, что спросил Джей, и Чонвон сразу же кивнул, будто эта неожиданность была вовсе не сюрпризом. — Ты… Ты сейчас серьезно? — Джей засуетился и счастливая, хоть и немного неуверенная улыбка появилась на лице. — Да, Джей-хён, — омега посмотрел на него сверху вниз и приятно проводя теплой ладонью по его скулам, замер горящими глазами в его глаза. — Я буду твоим парнем. Альфа пустил нервный смешок и если честно, даже немного зажался, им потребовалось некоторое время, чтобы признать это. — Что ж, тогда, я буду всегда защищать тебя. Чонвон улыбнулся, срываясь на лёгкий смех: — Я тоже буду защищать тебя. — вспоминая свои отличные навыки тхэквондо. Младший не стал скрывать самодовольную омежью ухмылку и наигранно озираясь на пустую, ночную улицу, собственнически положил свою свободную руку на плечо Джея, обозначив свою настоящую награду. Чонвон даже не скрывая смущения легко задел его по груди пальцами, чтобы прекращал бояться, но Паку все это нравилось. Тогда альфа не ожидал, что Ян окажется таким смелым, что всего в пару мгновений потянется к нему навстречу и прижмется своими пухлыми губами к его губам, мило вытягивая их, чтобы поцелуй был мягче. Пак замер специально, конечно, ведь он был старше и способен на куда смелые «выходки», но разве это показатель чувств? К чему это показушное, даже немного нарцистичное-доминирование, когда и без этого для их первого поцелуя все очень приятно и мило? Вот именно, после приятного послевкусия он ещё ближе прижал его к себе, прогибая тонкие косички металлического забора. Чонвон потягивался и в какой-то момент стал дрожать, кажется, все слишком затянулось. Ласки оказались сильнее электрического разряда, либо эмоции просто вскружили им голову. Неужели он сейчас, вернее, нет, наконец-то он его добился… Они теперь пара. Ну, а губы у него и правда вкуса кока-колы, той самой гигиенической помады которую Пак выпросил у Чонвона из аптечки во время их первой прогулки на велосипедах. Они постепенно отстранились друг от друга и бегая глазами повсюду, оба медленно спускали руки с тел, пока вовсе не отступили на шаг. Пак уверенно взглянул на него, Ян смущённо поджал теперь уже целованные губы и кивнул, подходя ближе к своему дому. Даже эти пару метров они прошли под ручку, пробуждая внутри целую ферму бабочек. — Спасибо тебе, и… Прости за это. Намекая на его удар, когда итак раненый Джей хотел перемирия. Альфа кивнул ему, что так ему и надо было, поэтому оба оставили этот случай позади. Сейчас не до этого ведь, теперь у них любовь. — Ну, ладно… Увидимся? — Увидимся, — Пак сделал шаг назад и стал мысленно прощаться, оставляя парнишку у двери в пустой дом. Вот же, ещё целую ночь без него, день, вечер. Этот же озноб не покидал и Яна. Они оба сорвались друг к другу навстречу и заключая друг друга в объятия ещё раз коснулись губами. Он чувствует, как губы омеги плавно скользят по его губам и расслабляется, углубляя, но достаточно робко и неумело. Пару лёгких причмокиваний и только так, рывком их смогло оторвать друг от друга. Они быстро, с искренней улыбкой распрощались и почти бегом, хромой баскетболист следовал куда-подальше. На эмоциях и весь счастливый, Чонвон открывает дверь в дом чтобы побыстрее прыгнуть в кровать, или пойти под холодный душ, прокричаться от радости. Он с размахом открывает тяжёлую дверь и включая свет в прихожей, скрывая и держа в себе всю радость, дышит часто, выпригивает из белых кроссовок и делает шаг вперёд: скорее куда-нибудь прокричаться! Омега вприпрыжку скачет в комнату и мельком поймав тень в погруженной во тьму кухне замирает. Делает шаг назад, всматривается, и радость прячется где-то внутри. Маленький черный комочек, а именно его сидящий на полу и прижимающий к груди худые колени, брат — Ян Чонин, все это время сидел в темном доме совсем один? Ян осторожно проходит внутрь, включает свет, (странно, ведь раньше он всегда боялся и избегал темноты, наверное произошло что-то серьезное), и когда мокрые от слёз глаза Нина, красный нос, опухшее лицо, все это печально отражается в его глазах, радостных, происходит недопонимание. — Ты плакал? Чонин, что случилось… — Чонвон протягивает ему руку, но отталкиваясь, Чонин лишь вскакивает и толчком в плечо обходит брата. Чонвон отскакивает чтобы дать дорогу и тут же держится за больное плечо, что это на него нашло? Ян-старший длинным рукавом водолазки вытирает сопливый от слёз нос и тихо хнычет. Сколько же он тут сидел? — Ч-Чонин, подожди… — он пошел следом. — Отстань! — Чонин не хочет говорить, но младший успевает проскальзнуть за ним. Они оказываются в комнате старшего и дверь за братьями с громкостью и силой захлопывается. Стоит ли продолжать этот разговор? Что вообще происходит сейчас… — Что случилось, скажи мне? — вид у него и правда был болезненным. — Почему ты так поздно? — пытаясь успокоиться, и пытаясь перевести тему, Чонин пытается его воспитывать в самый неподходящий момент. Это Чонвона бесит ещё сильнее, мало того, что у него отняли радость после первого поцелуя, так ещё и спокойный вечер, и милого старшего брата! Младший мельком вспоминает разговор про ссоры с капитаном команды, в которой его брат занимает должность менеджера и все становится на свои места. — Да что с тобой происходит, черт возьми! — Чонвон держит его за руку, но Ян вспыхивает и вырывает руку. — Что со мной происходит? — резко разворачиваясь лицом к лицу с братом, и младший от неожиданности вздрагивает, из-за страха округляя глаза: боясь даже представить предстоящий разговор с Чонином, из-за чего же он так зол? Может и правда тот парень… Чонвон выгибает брови и пятится назад, пока руки не почувствуют сзади опору в виде деревянного шкафа. Сердце бешено стучит, они ещё никогда так не ругались… — Я не понимаю… — делая взгляд виноватым и грутсным. — Что с тобой, тебя обидели? Это из-за Кристофера? Чонин снова злится: — Твой дорогой Джей тебе это наплел? Ну, а как же. Больше его слушай! — Чонин смахивает со стола зеркальце и пару своих конспектов, потому что хочется вспылить и выдохнуть после. Пока Чонвон боится сказать и слово, а тем более, не знает как правильнее узнать проблему брата, старший омега зря силы не теряет, надо чтобы кому-нибудь тоже было больно! Он скрещивает руки на груди и останавливается в шаге от младшего: — Ты знаешь сколько ему лет? — указывая на его тесную дружбу с Джеем, буквально намекая на то, что его младший мог переспать с ним или быть объектом насмешек, пользования. — Знаешь, что о нем говорят люди? Аргумент для младшего был так себе, потому что своего Джея он хорошо узнал и многое они обсуждали. Чужие слова и пустые, лживые слухи его никак не касаются, но вот недоверие брата действительно ножом по сердцу. Такого он не ожидал, и слушать совсем не хотелось! — Я пришел помочь тебе, причем тут мои отношения? — он хотел уйти, но за руку его вновь притянули ближе. — Его отец — преступник! — пьяный от злости настаивал Ян, что даже пропустил смысл главного слова. — Чонсон плохой человек, так почему ты такой глупый? — Вон слушал его и стал дышать чаще: почему Чонин такого мнения о Джее, почему он говорит так убедительно, заставляя чуть ли не телом чувствовать его интонацию. — Хён, я люблю его. Чонин замер, пока взгляд не поймал опухшие от поцелуя губы, а ещё запах Джея, чем альфа просто насквозь пропитал его младшего брата. — Боже, прекрати это! — Обхватив Чонвона за плечи, крепко, ему нужно было внушить. — Остановись! Почему ты такой глупый, наивный, доверчивый… Он играет с тобой, ты хочешь быть насмешкой, хочешь быть «очередным парнем»… Хоть это и напугало, затронув юную душу, слушать дальше страхи своего старшего он не хотел: — Мне плевать, понятно! — переходя на тот же тон, что и старший. — Ты не посмеешь запретить мне видиться с ним, ты не изменишь моего… И вообще, я пытался выслушать тебя, а не… — он вдруг с силой отталкнул Чонина от себя. — Да пошел ты! Вечно боишься чужих взглядов, мнения, я не такой как ты! Дрожащими губами и ещё пуская слёзы, Чонин не сдерживается и бьёт брату пощёчину, его хрупкая рука даже немного дрожит, потому что он «вот насколько», честно, не хотел, но Чонвон его провоцирует тем, что в который раз отказывается выслушать. Он, черт возьми, не его родитель, и воспитывать подростка будучи ещё ребенком он тоже не может! Он устал, от всего, абсолютно! Младший отвернулся, держась рукой за щеку. В голове что-то звенит после удара. — Вон-и, — уже задыхаясь от потока слёз, — п-прости… — придерживая парня за плечи и чуть сжимая, Чонин спускается на колени. Но, кажется он уже потерял доверие младшего, и его большие, внимательные глаза теперь тоже наполнены слезами. Он же хотел, чтобы не одному ему было больно, вот, получил. Младший отталкивает брата и с размаху открывает закрытую ранее дверь, выбегая прочь. Оставшийся в полном ступоре Ян, сам будто готов покончить со всем: ну почему он такой упрямый, разве сложно довериться родному человеку, не постороннему! Если он так и продолжит этот холод с братом, то совсем потеряет его. Но, Кристофер, он правда, все испортил! Теперь он потерял себя.