Родина зовет

      К отелю они добрались почти одновременно с Флоримоном. Обеспокоенная мать не стала дожидаться, пока ей помогут спуститься из кареты, справилась сама, торопясь к сыну. Её мальчик, теперь уже совсем мужчина, с помощью слуги и молодого офицера, в котором графиня с трудом признала Анн-Франсуа, медленно выбирался из своего экипажа. С перевязью на одной руке и с тростью в другой, он замечал жалость в глазах окружающих, и эта непривычная ситуация обостряла его раздражительность и ухудшала его без того не стабильное настроение. После первых радостных приветствий юноши завязали спор. Ещё не оправившись, но проявив завидное упорство, Флоримон отказывался от предложения друга отнести его наверх по лестнице на руках. На ступенях пришлось не раз остановиться перевести дыхание. - Милый, ты зря упорствуешь, тем самым оттягивая день выздоровления,- заметила мать, поднимаясь вслед за сыном и Анн-Франсуа. - Матушка, я погорячился там на улице, признаю, и всё же дойду сам до чёртовой комнаты. Я же ведь не смертельно болен. Глядя на вас и то, как вы волнуетесь, прихожу к мысли, что моя кровать станет моей тюрьмой. Так может мне и не стоило спешить.       Лихорадочный взгляд, слабая улыбка, цвет лица, - всё говорило о том , что до полного выздоровления ещё далеко. В комнате с помощью Анн-Франсуа с Флоримона сняли верхнюю одежду, Анжелика протёрла лицо и шею сына влажным полотенцем. Оставив другу и слугам довершить начатое, раскрыла свой чемоданчик. Когда Флоримон лежал уставший в постели, графиня осмотрела его раны, наложила лекарство и бинты, и наконец, ободряюще улыбнулась. - Заживает неровно, но заражения или воспаления нет. Немного постельного режима не повредит. С первым боевым ранением тебя, мой мальчик,- проведя рукой по его лицу, тихо проговорила Анжелика, видя, что Флоримон погружается в сон. Он проспит до утра, теперь сон - его лучшее лекарство. - Благодарю, что не оставили его, привезли домой,- обернувшись к месье де Кастель-Моржа сказала Анжелика. - Я не мог иначе, мадам. Думаю, что Флоримон поступил бы также на моём месте. Я доставил друга домой, и должен признать, что моя уверенность, что всё будет хорошо, заметно возросла, когда я увидел вас. А теперь мне надо отправиться в Сен-Жермен. Приеду навестить Флоримона позже. До свидания, мадам, рад, что вы приехали,- попрощался Анн-Франсуа.       Пожав плечами на скорый, а скорее похожий на бегство, уход юноши, Анжелика тихо закрыла за собой дверь комнаты сына, решив спуститься на кухню и позаботиться об ужине. Но как выяснилось, муж уже обо всём подумал. Придя к себе, она увидела Жоффрея, который успел привести себя в порядок после проведённого дня в дороге. - Как всегда, вы - последняя. Душа моя, любовь моя...- он обнял её,- моя маленькая фея лесов и болот...- поцеловал её уставшие, печальные глаза.- Не пора ли вам немного подумать о себе...- Его губы вскользь прошлись по щекам и шее.- Вода смоет пыль дорог и усталость...- Целовал волосы жены, одновременно высвобождая её от одежды,- вкусный ужин заставит забыть все переживания...- Горячие ладони начали своё путешествие по постепенно обнажающемуся телу,- а сон придаст сил для следующих подвигов.- Я как верный Цербер буду у ваших ног охранять покой моей возлюбленной жены. - Это лишь слова и пустые обещания. Человека, который в любой момент может исчезнуть из поля зрения, отдав предпочтение делам и проектам. Увы, я уже чувствую, во Франции мы не принадлежим себе, и не вольны поступать так, как заблагорассудится. Здесь, на родине есть только одно солнце, а мы - марионетки, ходящие вокруг светила. Как много времени отпущено нам побыть здесь, в отеле?- Оставшись уже без одежды, поинтересовалась Анжелика. - Этого я сказать не могу, моя богиня, но есть хорошая причина задержаться здесь до выздоровления Флоримона,- проговорил муж, разворачивая Анжелику в сторону ванны.       На следующий день у дверей отеля появилась женщина неопределённого возраста с письмом от Франсуа Дегре, адресованном графине де Пейрак. Из письма следовало, что держатель этого послания ищет новое место камеристки, компаньонки, так как прежняя хозяйка ушла в монастырь. Прочитав записку, Анжелика вопросительно уставилась на пришедшую, стараясь сообразить, кем была ее хозяйка. - Меня зовут Мари Тулуньи, мадам. Я была камеристкой герцогини де Фонтанж, но вот уже почти месяц, как мы проводили её в Пор-Руаяль, где она отказалась от услуг всех, кто был при её доме. Выдав нам жалованье, рекомендательные письма и денег на дорогу, герцогиня попрощалась с нами у ворот монастыря. - Я слышала о её жизни при дворе, и кажется, его величество особенно выделял мадемуазель де Фонтанж, однако, как неожиданно!- Воскликнула немало удивлённая хозяйка отеля. - Увы! Эта связь была обречена,- вздохнула Мари. - А кто вас порекомендовал герцогине, как вы стали её камеристкой?- Задала следующий вопрос Анжелика. - Меня приставила к ней мадам де Монтеспан, когда м-ль де Фонтанж заметил король в свите Мадам,- тихо ответила Мари. - Шпионить и докладывать?- Возмущенно, изменившись в лице, спросила мадам де Пейрак. - Не сразу. Маркиза потребовала этого намного позже, напомнив, что именно она устроила меня на это место,- и, глядя в лицо разгневанной женщине, произнесла,- но мадам просчиталась. Я никогда не забуду её злобных выпадов в наш адрес. - Вижу, вы не понаслышке знакомы с привычками этой дамы, чем же она вас так задела?- оценив боевой взгляд неожиданной посительницы, потребовала ответа Анжелика. - Устроив меня к м-ль, она чуть ли не кричала на каждом углу, что к одной непроходимой дуре пристроила другую кочерукую дуру. Я - не глухая, и уж точно дурой себя не считаю. Ну да, в свите мадам де Монтеспан лучше не высовываться и со всем соглашаться. Другое дело при м-ль Марии-Анжелике,- при этом имени Мари Тулуньи тепло улыбнулась, каким-то своим воспоминаниям. - Я вижу, у м-ль вам нравилось, вы её любили,- глядя на Мари, Анжелика для себя уже всё решила. - Мадемуазель де Фонтанж всегда со мной советовалась, во многом соглашалась. Шутка с передником на платье - это ответ мадам де Монтеспан на её лживое заявление, что м-ль из прислуги выскочила. И высокая причёска вместо короны, тоже в пику злобной маркизе. - Ну и ну,- рассмеялась мадам де Пейрак,- Значит, вы проявили себя, как только появилась такая возможность? Слыша мнения многих людей о м-ль де Фонтанж, я не представляю её себе расчётливой и мстящей кому-либо. - Она и не была такой. С детской непосредственностью всё принимала, радовалась каждому пустяку. Готова была каждому на слово поверить. Во всём и во всех находила что-то хорошее и очень удивлялась, когда я ей рассказывала об очередной мелочной интриге какого-нибудь придворного,- пожав плечами, рассказала Мари. - Мне и в самом деле нужен кто-то, кто будет заново знакомить меня с двором, почему бы не вы. Оставайтесь, вы мне нравитесь. Месье Дегре как всегда на высоте, он так или иначе всегда оказывается прав. И как давно вы видели этого проницательного господина? - Чуть более недели назад он прислал записку с просьбой о встрече “У карлицы”. Приписал, что не хочет компрометировать своим приходом одиноко проживающую мадемуазель. - Какая чуткость! Похоже, полицейского подменили,- смеясь, заметила Анжелика. “Не хочет компрометировать... А месье Дегре умеет быть обходительным с дамами, наверняка еще и пирожными угостил." Про себя подумала Анжелика. - Особенно указал на то, что я и вам должна сообщить все то, что он узнал от меня, так как уверен, что дальше мадам, "умеющей хранить тайны не хуже исповедника", это не уйдёт. А мадам потребуется верная помощница, имеющая глаза и уши в опасном лесу, именуемым двором его величества. - Проговорила Мари. - Как насчёт того, чтобы начать прямо сейчас? Вчера я спустя рукава занималась нашим обустройством, пора исправляться.       У мадам де Пейрак было множество вопросов обо всём, что касалось жизни придворных, хотелось узнать последствия арестов, ставших возможным благодаря ее письму к Дегре, но справедливо рассудив, что с этим лучше не спешить, предложила: - Пойдёмте знакомиться с отелем и его обитателями.       Первым делом они пустились на поиски дворецкого Роже. Ещё вчера, по приезду она была приятно удивлена тем, что он по прежнему занимает эту должность. Мысленно укорила себя за то, что раньше не поинтересовалась у Флоримона судьбой слуг Ботрейи. - В какой-то мере я тоже в отеле новичок, так как отсутствовала долгое время. Месье Роже, нам нужно наверстать упущенное и познакомить нас, меня и Мари, со штатом прислуги в отеле,- сказала мадам де Пейрак, после представления Мари Тулуньи управляющему. - Через четверть часа я соберу всех в холле, мадам,- с поклоном предложил мажордом. - Нет-нет, лучше составьте нам компанию. Я решила заглянуть во все уголки Ботрейи. Так мне будут видны все изменения, произошедшие со времён отъезда. А вы будете представлять всех, кто будет попадаться на нашем пути.       Проходя по коридорам и комнатам Мари не уставала восхищаться обстановкой и убранством отеля. Заглянула во все зеркала, провела рукой по всем статуям и бюстам каменных зверей и птиц. Остановилась в большой гостиной разглядеть плафон, расписанный Гонтраном. Глядя на Мари, Анжелика вспоминала себя и свои первые впечатления от увиденного, когда была здесь впервые в сопровождении принца Конде. - Этот отель был построен моим мужем году в 1658, кажется? После я его приводила в порядок постепенно с 1666, а потом уехала, когда же это было?- задумчиво спросила хозяйка, ни к кому конкретно не обращаясь, а потому и вздрогнула, когда заговорил Роже. - Вы последний раз жили здесь летом в 1670, в аккурат перед отъездом. А потом в 1677 году приехали ваши сыновья, и двери отеля вновь открылись. И лишь прошедшей зимой здесь, по приказу старшего графа, проводились ремонтные работы. Расцветку и стиль оставили всё, как было при вас, лишь заменили на новое, чай лет 15 прошло со времён вашего появления здесь. - Как скор шагов движения лет, идущих будто рядом... Как быстро пролетело время. Мы идём к Флоримону разгонять тоску этого бравого военного, сейчас это враг номер один в его выздоровлении. Пусть принесут обед туда, и известите господина де Пейрака о нашем местонахождении, возможно, он присоединиться к нам,- добавила Анжелика, направляясь по лестнице наверх.       Заглянув к сыну, и увидев, что он не спит, пригласила войти спутницу. - Я пришла к тебе не одна, но думаю, ты возражать не будешь. Представляю вам, сударь, мою компаньонку и камеристку… - Мари Тулуньи,- весело вмешался Флоримон,- бывшая камеристка м-ль де Фонтанж. - Действительно, это - Мари Тулуньи, вижу, в представлении друг другу вы не нуждаетесь. - Здравствуйте, граф, я рада, что вы хорошо себя чувствуете. Уверенна, что вести о вашем ранении уже долетели до его величества. Поговаривают, что государь отправил приказ с отзывом монсеньора Дофина из воинских частей. Ваше ранение было последней каплей. Ещё говорят, что не отпустят его более от двора, пока о рождении наследника не позаботится,- рассказала, главным образом обращаясь к раненому, Мари. - Ну, и что Дофина, ожидает благоверного не отходя от окна?- спросил, посмеиваясь, Флоримон. - Чахнет от переживаний и ожиданий. Сколько времени его величество потратил на выбор, говорят, хотел красивую жену для сына, чтобы по сторонам поменьше смотрел, а надо было о здоровье осведомиться,- ответила Мари. - Ну, если бы наш король поинтересовался у Дофина, что важнее для него, то узнал бы, что не на глаза и нос смотрит наш Дофин, а на…- Он красноречиво, здоровой рукой, показал в районе груди, что и какого размера предпочитал жених,- он бы ещё столько же выбирал,- со смехом, переходящим в стон, закончил Флоримон. - Поосторожнее сынок, прошу тебя, это очень важно,- сразу же забыв невысказанное возмущение от неуважительных до неприличия выражений сына, забеспокоилась Анжелика, дотрагиваясь до бинта. - Жуть как чешется,- проворчал хозяин комнаты. - Чешется, значит заживает. Терпи, это временно. Я говорила это с утра, скажу ещё раз, так как ты был под действием обезболивающего: в течении трёх дней без крайней необходимости не вставать. Нити, соединяющие края раны, я вчера удалила. Моё лекарство не склеивает, оно помогает процессу восстановления новой кожи, если будешь дергаться и утруждать раны, будем снова зашивать,- сказала строгим голосом мать. - Ещё три дня тоски смертной, может, есть у вас лекарство от тоски?- спросил Флоримон, беря мать за руку, при этом изобразив сильное страдание на лице. - Могу предложить пока лишь чтение, что предпочитаешь? У книготорговцев, говорят, бойко идут дела,- подразнила Анжелика своего красавца-сына. - Ладно, ладно, я понял. Отец уже пообещал чего-нибудь поувлекательнее, с огоньком,- подмигнул женщинам парень. - Я бы предположила, речь идёт всё же о новинках пера. Вы так спешите выздороветь, уже планируете новые подвиги? - С хитрой улыбкой спросила Мари.       Анжелика внимательно посмотрела на собеседников, взглядом высказывая ожидание объяснений. - Слава вашего сына на любовном фронте ничуть не уступает славе легендарного, ныне томимого в заключении Пегилена де Лозена, мадам. При дворе рассказывают, что хоть малый рост и отнюдь не выдающиеся черты лица Пегилена заставляли усомниться в его подвигах, то его красноречивым ухаживаниям противиться не мог никто. У молодого же графа красноречия ничуть не меньше, а ещё он высок, красив, молод и горяч, и главное, сказочно богат. Так говорят при дворе. - Кровь гасконца кипит через край, значит... Но пока придется остановиться в поисках приключений, хотя бы на время восстановления после ранения, сынок. Да, и на будущее прошу не забывать, что ты не просто один из придворных, теперь ты - граф де Пейрак. Будь осторожнее, мой мальчик, случайные связи приводят к неприятным последствиям в виде болезней и не на шутку разозленных отцов и братьев, и это самое меньшее... - Подойдя совсем близко к ккровати, тихо увещевала Анжелика своего сына. - Мамочка, это не главные неприятности, которые могут постигнуть меня. Самая главная из них - скука. Вот в армии было весело, ну поначалу,- мечтательно вздохнул Флоримон. Утром нетерпеливое ржание лошадей, бешеная скачка, ветер в лицо, свист пуль, взрывы ядер, я даже в рукопашных схватках участвовал, даже нож нередко пригождался. В пылу битвы не успеешь оглянуться, уже вечер. - Что же заставляет вас, сударь, вздыхать так тяжко, выздоровеете и сможете вернуться на линию огня,- предположила Мари. - Увы, близятся осень и зима, самый разгар праздников при дворе, от должности распорядителя праздников меня никто не освобождал, к тому же молодожёна Дофина вряд ли вновь отпустят воевать, а без него будет уже не то. Но пусть так, весной - война, осенью - балы, только в следующий раз на фронт надо больше вина с собой взять,- почесав затылок, проговорил Флоримон. - Боже мой, разве в этот раз в вашем караване было недостаточно карет и телег?-воскликнула Анжелика, вспоминая, как это описывал в своем письме Жоффрей. - Говорят, лично ваш поезд состоял из восьми повозок,- поинтересовалась Мари. - Брешут, семь их было,- махнул рукой придворный щеголь. - Только у меня возник вопрос, чего можно в семь подвод нагрузить, стратег вы наш?- Анжелика не могла скрыть своего любопытства. - Мой личный состав, сопровождающий меня, насчитывал девять душ, плюс я. Военный лагерь - дело, конечно, хорошее, но до него ещё добраться надо. В дороге мы делали ночные остановки, вставали лагерем у прудов и рек. Была весна, по ночам ещё жутко холодно. Каждую остановку у нас были палатки, в каждой из них печки, тюфяки, одеяла, подушки, свечи в подсвечниках, тазик с кувшином для умывания. У меня был прикроватный коврик и вешалка для одежды, и столик для приёма пищи, ну и свежеиспечённый хлеб, ну да, и кровать много места в телеге занимала. - Ты из своей комнаты кровать вывез?- недоверчиво спросила мать. - Это только пока ехали до места дислокации, многое не доставали, только самое необходимое… - Ну да, прикроватный коврик! - А встав на место, и распределив добро по палаткам, чтоб не растащили, точно могу сказать, что ко мне в палатку сложили всё оружие, мои сундуки с одеждой, сундук с обувью, вино, свечи, мыло, сундук с подарками… - Сундук с подарками, на войне?- всерьез заинтересовалась Анжелика. - Матушка, мы же иногда только с утра до вечера воевали, а когда и не воевали вовсе... Так на чём я остановился? Ах, да! Одну четверть занимала кровать, потом печка, ванна… - Ванна ,ты же не хочешь сказать, что загрузил ещё и ванну? Ну бочку на худой конец, он же повез с собой ванну!- Уже не в силах сдерживаться веселилась Анжелика. - Мадам, смею предположить, что в бочке места на двоих маловато,- тоже веселясь, отметила Мари. - Дамы, дамы, у вас разыгралось воображение,- пытался вставить слово Флоримон, глядя на развеселившихся женщин. - Вот они, герои грозного войска, ванну им подавай с ароматизированными свечами, кстати, такое тоже было в списке вещей?- Спросила Анжелика. - Ну были, и кальян был, и кофе, и вино, и карты… - И некоторые дамы...- Многозначительно добавила Мари. - Ты, сынок, куда ездил-то, может тебя чей-то разозленный муж или отец подстрелил, не удовлетворившись твоими подарками. И кровать я что-то в обозах не заметила, когда всё твоё добро еще на улице стояло. - Сломалась она через недели три после снятия лагеря на другое место. Вот только не начинайте, мне уже больно,- собеседниц опять накрыла волна смеха. - Ладно, ладно, а ещё что тащили лошади в такую даль? - Ну, я про свою палатку уже рассказал, что же ещё, а-а, сундучок с лекарствами и бинтами ко мне поставили, шкатулку с золотом, карты географические, книги, зеркало, посуду всякая на стол, бельё постельное, гобелены по стенам палатки… - Да, список вещей впечатляет, это отец правильно подметил,- улыбалась мать. - А в других палатках... - Всё, всё, мы поняли, это ты ещё палатки своих людей не перечислил. - Ещё коней в стойле, которое уже на месте собирать пришлось. Гвозди, молотки, топоры,-продолжал Флоримон, отбрасывая упавшие на лоб локоны. - Ага, ещё сено, дрова и овёс соответственно,- подытожила Анжелика. - Сдаётся мне, правду говорили при дворе о вашем походе, поистине королевский обоз,-вставила Мари. - Если тебя всегда окружает великолепие дворцов, находясь при дворе короля-солнца, так почему я должен себе в чём то отказывать, отправляясь в поход во славу его величества. - Обратно все ваши люди вернулись?- спросила Анжелика. - Нет, мы потеряли троих, одного при осаде, одного при штурме, третьего от ран не спасли. - Да, война это не только блеск сверкающих доспехов, к сожалению, она приводит к жертвам с обеих сторон,- тихо проговорила вмиг погрустневшая Анжелика. - Какая захватывающая тема! Не хотите ли вы, моя воительница, поподробнее рассказать от первого лица, так сказать, что же случилось этой зимой в Вапассу?- Подняв руку, останавливая вопрос жены, готовый сорваться из её уст, произнёс незаметно вошедший Жоффрей де Пейрак. Не надо так смотреть на меня, моя дорогая, я получил свою почту из Америки, где было и письмо Колена Патюреля. Я всё ждал, когда вас настигнет желание рассказать, поделиться, но напрасно. Вы, как всегда, предпочитаете хранить всё в себе, моя таинственная дама. - Хвалятся победами, нас же постигло поражение при битве за форт. Всё, что остается нам сейчас - это ждать вестей о том, что удастся узнать и предпринять Колену в ходе поисков людей, взятых в плен. - О чём это вы, матушка, какая битва, кто попал в плен?- Подавшись вперёд, воскликнул Флоримон. - Подул ветер злых перемен. Когда природа приходит в разлад, люди теряют головы,- тихо прошептала Анжелика. - Кантор знал, он знал, что надо быть в Америке,- успокаиваясь, пробормотал сын. - Вот ещё одна загадка прошедшей зимы, не дающая покоя не только мне. Я очень удивился, не застав сына во Франции. И надо сказать, это вызвало чувство беспокойства, тот факт, что его отъезд был срочным, без объяснений. Но я терпелив, ему придётся объясниться при приезде в Ботрейи. Ваше слово мадам, ну же, что вас останавливает? - Это уже история. Удар был хорошо спланирован. Усыпить бдительность и смертельно ударить. Форт был ослаблен тем, что многие мужчины ушли на осеннюю охоту с металлаками. Мне был предоставлен выбор: сдаться или умереть. Ни первое ни второе меня не устраивало. Форт пал, я чудом осталась жива в битве с враждебными индейцами, обезглавив войско, но нас поджидал другой враг - долгая зима, и голод. На помощь пришли ирокезы, поделившись своими запасами. Мы выжили, мы в конечном итоге победили. А с приходом весны до нас добрался караван Колена Патюреля, через неделю Онорина с Кантором, но это уже не моя история. - М-да, в красноречии вам не откажешь, что и говорить, письмо нашего губернатора куда как откровеннее,- усмехнулся Жоффрей. - С вами я всё забыла, всё уже не видится трагичным. Где-то в дороге наши дети, которые скоро будут с нами. Мы вместе, а это ли не счастье?       Разговор прервал приход Куасси-Ба, который командовал отрядом слуг, поднявших в комнату Флоримона обед. Зазвенели крышки и столовые приборы, придвигались стулья. Флоримон приподнялся на подушках, в ожидании своей порции. - Как хорошо дома кормят: ни галет, ни сухарей. Всё с пылу с жару. Мечта да и только,-произнёс молодой человек, потирая ладони. Ну, бывало, что на марше готовить просто не было возможности. Я не требовал от вверенных мне людей чуда, а потому довольствовались тем, что есть,- глотнув лёгкое вино, проговорил Флоримон. - Хорошая еда и сон, лучшие спутники на пути к выздоровлению. И лучше сейчас воспользоваться этой самой тишиной, пока не приехали дети,- заметила Анжелика, обращаясь к сыну. - Какие они сейчас, мои братья и сёстры? - У тебя будет возможность с ними познакомиться в скором времени, а так же и с кузиной Мари-Анж. - Мы ждём их прибытия через пару дней,- добавил Жоффрей. - Думаю, они будут шалить ничуть не меньше, чем старшие когда-то, а то и больше,- с любовью проговорила мать. - Кого оставите присматривать за ними? Помнится Барба чуть не визжала, когда мы с братом осуществляли спуск со второго этажа по перилам на пузе,- рассмеялся Флоримон воспоминанию. - Я подумаю об этом. Они и сейчас не одни, на каждого по няньке. Мы взяли с собой во Францию Дельфину и Жюльенну с их мужьями, они приехали к нам ещё осенью, ища защиты , но это долгая история, а тебе стоит как можно больше отдыхать. - Матушка, ещё минута вашего внимания меня не убьет, подождите уходить... Я тут вдруг подумал об ещё одном больном в нашей большой семье, о дяде. Когда я перед отправкой на границу заезжал к тете Ортанс, её муж лежал в постели, сражённый каким-то недугом. Быть может, вам не трудно будет узнать, как здоровье заболевшего? Прошло более двух месяцев, как я слышал и видел его в последний раз. - Я съезжу к Ортанс лично и всё узнаю, обещаю. А сейчас мой милый мальчик, м-ль Мари ожидает меня в комнате, производить инспекцию нарядов и тканей, что ждут своего часа. До вечера,- поднимаясь со стула, проговорила мадам де Пейрак.       Жоффрей, встав первым, помог жене встать из-за стола. Взяв её протянутую руку, слегка потянул на себя. Поймав взгляд жены, приобнял, приближая своё лицо к уху жены. - Желаю приятно провести время. Надеюсь, вам понравиться то, что я выбрал, думая о вас.       Так, комната Флоримона стала на некоторое время местом встречи. Чтобы не было запланировано Анжеликой на день, завтраки, обеды и ужины она неизменно проводила с сыном. У этих двоих было чем поделиться друг с другом, ведь в письмах о многом не напишешь. Именно Флоримон рассказал в подробностях о том, что происходило в королевских дворцах за те четыре года, что он находился при дворе. Особенно уделил внимание прошедшей зиме, так как она была богата новостями. - Матушка, я знаю его величество пригласит вас ко двору, другого и быть не может. Меня только пугает то, какие чувства испытывает к вам король. Я вырос, и теперь мне стыдно вспомнить об этом, как наивен я был. Сейчас меня нисколько не привлекает мысль о том, что вы будете рядом с ним. Знаю, он не может не думать о вас. - Что за мысли посещают твою кудрявую голову, сын! Не думай о плохом, я люблю вашего отца больше жизни, и король знает об этом. К тому же, многие говорят о его сближении с мадам де Ментенон, не стоит недооценивать её. В отличие от меня она желает быть всегда рядом с его величеством, и у нее была возможность изучить ошибки королевских фавориток. Я не удивлюсь, если однажды она будет властвовать.       Этот разговор состоялся в один из тех дней, когда сын и мать оставались одни, и как заговорщики могли тихим голосом говорить на любые, даже самые смелые темы. - Мне же не стоит беспокоиться о женском окружении его величества, разве что попытаться поспособствовать тому, чтобы его величество почаще обращал внимание на свою королеву, раз уж он так печётся о спасении своей души,- сказала Анжелика, вспомнив разговоры о роли приближенных ко двору проповедников в кампаниях по преследованию гугенотов. - Говорят, ваша мадам де Ментенон печётся о том же, но пока была при дворе герцогиня де Фонтанж, ее усилия пропадали даром,- беспечно отозвался Флоримон. - Эта дама в монастыре пополнила список забытых, но покаявшихся в своих грехах, может, и на его величество снизайдет озарение свыше,- пригладив сыну непокорную прядь волос, ответила Анжелика. - Его величество смотрит на ночные измены легко, придя на исповедь утром, где ему тут же отпускаются все его прегрешения,- пробормотал сын. - Как бы там ни было, королю придётся довольствоваться малым,- уверенно заявила мадам де Пейрак, оборачиваясь на звук открываемой двери. - Прибыл гонец от Кантора, завтра до обеда они будут в отеле. Все хорошо себя чувствуют и в нетерпении погоняют лошадей. У нас всё готово к их приезду, а часы в ожидании завтра нам поможет скрасить Нинон, которая вот-вот появится на ступеньках Ботрейи,- с улыбкой закончил Жоффрей. - Значит наше тихое существование в отеле подходит к концу? Мы открыто объявляем о своём пребывании в отеле? - Спросила Анжелика. - Завтра, увидя кареты с гербами графа де Пейрака, весь Париж и так будет оповещён о нашем прибытии. Но это будет завтра, а сегодня мы проведём этот вечер в обществе друга, перед которым не надо изворачиваться и избегать лишних вопросов,- уверенным тоном ответил Жоффрей.