***
Рюноске сглотнул кровь, застрявшую в горле, и отстранился от Ацуши, проклиная внезапный порыв его обнять. Тепло и забота ненавистного омеги согревали и заставляли кровь стучать сильнее. Грушевый аромат рвал изнутри. Если бы двухцветные глаза были небесно-синими, а белые волосы превратились в огненную шевелюру, Рюноске пожертвовал бы комфортом и умер. Если бы его раздирала любовь Чона, он смирился бы и принял сей удел. Но не тот омега находился рядом, а единственный, кто нужен, потерян. Может, Чуя прав: волк идет за истинной любовью даже во Мрак. А Рюноске смалодушничал. Побоялся, не захотел. Он получил в итоге то, что заслужил. — Прости, — промямлил Ацуши, потупившись. — Я рассказал Чуе правду о его драке с альфами, хотя ты запретил. Он ушел из-за меня. — Боишься? — исподлобья глянул Рюноске, и клочья черной одежды взвились над ними острыми шипами. Ацуши застыл в немом ожидании. — Если Чон явится в образе демона в лагерь, — как ни в чем не бывало сменил тему Рюноске, поднимаясь, — не миновать беды. Кто знает, не обрушит ли он гнев на наших воинов? Пойдем, — он подал руку. — Мы и так слишком задержались. Ацуши просиял, даже взгляд заискрился смешением золотистых и фиолетовых красок. Он с радостью поторопился следом за уверенно шагающим вперед Рюноске. Какой всё-таки странный волк, в котором сочетались две противоположные сущности. Слабый, наивный, добродушный омега совмещался с жестоким кровожадным зверем. Никто не мог объяснить феномен Ацуши — тигр пребывал в нем всегда и будто жил самостоятельно, независимо от своего носителя. Кто он на самом деле? «Дурачок, — Рюноске мысленно усмехнулся. — Я не обещал, что прощу неповиновение и не растерзаю тебя на кусочки». Ацуши спас его, но ослушался. За первое Рюноске благодарен, а за второе сурово накажет. В лесу витал горелый запах, и, чем ближе был лагерь, тем гуще и насыщенней становился дым. С места стоянки тянуло тошнотворным смрадом паленой шерсти, плоти и древесины. Рюноске закашлялся, прикрыл нос и рот платком и обвел взглядом пепелище. Остовы повозок и кости грудились черными скелетами по выжженному пространству. Кое-где продолжал клубиться сизый дымок и поблескивали угли, словно подмигивая в насмешке. Пока горе-начальник страдал из-за неразделенной любви, его отряд уничтожили. — Кто посмел?! — глухо проскрипел Рюноске. Чон, превратившийся в демона? Вряд ли. Он бы оставил после себя море крови и трупов, но не огня. Генерал Мори и войско императора? Сомнительно. Отряд солдат не промелькнет в лесу незаметно. — Принц Рандо, — беззвучно прошептал Рюноске, и от догадки по телу побежали мурашки ледяного ужаса. Кто, если не любитель сдирать шкуры и сжигать следы своих преступлений, способен расправиться с группой воинов? По слухам, его чудовищная сила не ведает преград. Вдруг Чона он тоже убил, если тот попался на пути? — Чон?! — Рюноске метнулся к обгорелому скелету, где почудился алый блеск. Обугленные останки крошились под подошвами, и хруст ранил слух почти ощутимо, как если бы в уши вгоняли обломки костей. — Чон… Любимый, ты где-то тут? — безумно шептал он. Разгребал черно-серые груды углей с пеплом, задыхался дымом и пылью, снова и снова глотал ледяную горько-соленую кровь, перебегал с места на место и начинал сначала. Чон?.. Рюноске резко развернулся к Ацуши. Тот стоял неподвижно, и его фигура плыла в тумане, подернутая рябью. А может, глаза Рюноске разъело и он терял зрение? Но ничто теперь его не остановит — он больше не маленький Рю-чан, над которым позволено смеяться и издеваться, чье мнение можно не учитывать. Он добудет Меч Миров и отомстит! Поквитается с тварями, отнявшими у него абсолютно всё. Придет день и час, когда он возвысится и уничтожит Серебряного волка, генерала Мори и проклятого монстра Рандо. — Ацуши! — Рюноске стремительно кинулся к нему и на мгновение сжал в объятьях. Он так нуждался в тепле и заботе, хотя бы секундной, что не имело значения, лопнут ли легкие от грушевого аромата или уцелеют. У него совсем никого и ничего не осталось. Ничего, кроме чувств этого глупого раздражающего омеги с ненавистным запахом. — Ацуши, сын полководца, — хриплым голосом пробормотал Рюноске, — согласен ли ты стать супругом четвертого драконьего принца Рюноске? — Я… — Ацуши замялся в нерешительности. Предложение застигло врасплох и вызвало растерянность. Но разумеется, он хотел стать его мужем, а в противном случае не таскал с собой свадебный наряд. — Я… подумаю. — Думай, — Рюноске снисходительно улыбнулся. У них есть время, пока не доберутся до Земли Речных драконов. Там проведут свадебный обряд, если Ацуши согласится. А если откажется вдруг… Впрочем, не откажется — Рюноске не даст ему выбора и непременно получит то, чего хочет. Скоро у него будет войско, власть и удовлетворение от исполненных желаний.***
Рандо, как всегда, ворвался внезапно, без стука и предупреждения. Покои принадлежали ему, конечно, но можно было проявить капельку тактичности. Впрочем, вежливость — не про него. Сухо пожелав доброго утра, он долго и оценивающе разглядывал Чую, сидящего на футоне, пока не решился нарушить напряженную тишину. — Его императорское величество прибыл в поместье, — хмуро начал Рандо неспешно и задумчиво, тщательно подбирая слова. — Я встретил гостя один, но тебе всё-таки придется тоже поприветствовать его. А ты, — он махнул рукой, — не готов совсем. — К суду и казни? — рыкнул Чуя. — Отчего же? Готов. — Нет! — Рандо помотал головой и, опустившись на шелковые покрывала рядом с Чуей, поймал его лицо в ладони. Приподнял, удерживая, и приник так близко, что свет его глаз рассыпался солнечными лучами без границ и очертаний. — У нас еще есть шанс выпутаться без серьезных последствий. Сам я не справлюсь, поэтому потребуется твоя помощь, чтобы убедить Юкичи в твоей преданности Империи. — Снова спектакль? — Чуя зажмурился, боясь ослепнуть от солнца. Или чтобы случайно не впиться хищным поцелуем в губы напротив. — Что я должен делать? — Ничего. Молчать, покуда не спросят и если за тебя могу ответить я, избегать прямого взгляда на высокородных альф, ни в коем случае не бегать по поместью и… — он умолк на миг, когда пальцы скользнули к шее. Заметил-таки шрам? — И ничего не ломать, — закончил, не сдержавшись, Чуя. — Не язвить, — поправил Рандо. Его тон зазвучал растерянно. Не думал, шакал, что Чуя вернулся из вражеского лагеря раненный, а не жил там припеваючи. — Делать всё, что я велю. Понимаю, что сложно, — быстро добавил он, предугадывая возражения. — Но чем более послушным и спокойным будешь, тем проще убедить окружающих в твоей невиновности. К тому же, как знать? Вдруг тебе понравится традиционный уклад… Чуя оборвал мечты Рандо хриплым рычанием. Пусть не надеется! Послушным, скромным и исполнительным никогда не будет. Только ради спасения их жизней и сохранения доброго имени он готов притвориться — ненадолго, однако, и лишь перед императором. — Сделай что-нибудь с волосами, — продолжил Рандо. — Представители приличной семьи не ходят лохматые. На себя бы посмотрел! Тоже вечно растрепанный, разве что под капюшоном прячет длинные локоны, но наверняка ему-то многое позволено, что запрещено простым смертным. Чуя, сердито глянув на Рандо, открыл коробку с лентами и заколками. Умений хватит только на то, чтобы завязать их в хвост. — Я, пожалуй, подожду за дверью, — резко собрался уходить Рандо. Он поспешно поднялся и зашагал к выходу, словно боялся быть уличенным в дурном поступке, в чем-то постыдном. Взгляд Чуи моментально выхватил среди многоцветия украшений белую ленту с красным цветком — ликорис на полоске атласа, вышитый неким Чоном. Второй экземпляр, взятый у драконьего принца, потерялся где-то в поместье. Накануне вечером Чуя разорвал ту ленту, покончив со связью Чона и Рюноске, — ни одного из них отныне не существовало. А первый, принадлежавший лично ему… Рандо давно порезал тот на части. — Что это? — Чуя вытащил ленту. Материя была распорота пополам, но ныне куски соединялись грубыми, очень кривыми и косыми, стежками. Так шил бы тот, кто никогда не держал в руках иголку с ниткой. Например, принц. — Разве не фрагмент твоего прошлого? — с ноткой досады, что не удалось вовремя сбежать, проворчал Рандо. — Всё, что осталось от твоего родства с Землями Запада и бывшей семьей. Тебе не дорога эта вещь? — Очень, — Чуя прижал к сердцу скомканную в ладони ленту. Теперь дороже, чем прежде. Рандо, несмотря на верность своей стране и на вражду Западных земель с Империей, вернул Чуе ленту с гербом его родины. Любой другой, следуя здравому смыслу и рассудку, избавился бы от провокационной ленточки и уничтожил, опасаясь обвинений в измене и в симпатии к противнику. Но Рандо действовал вопреки логике и холодному расчету. Он, напротив, починил и вернул то, что имело ценность для Чуи. Почему? Вряд ли кто-то ответит. Рандо встретил его за порогом. Скептически окинул Чую с головы до ног и недовольно поджал губы. Что, не похож тот на омегу из приличной семьи? Простая черная юката и по-прежнему лохматые волосы, неровно перевязанные темной ленточкой. Да, никаких многослойных дорогих нарядов для пущей неуклюжести и высоких причесок, но претензий не последовало — времени на придирки и переодевания не было. — Как мне себя вести? — Чуя догнал Рандо, который нарочно ускорил шаг. Слуги императора, в шелках и золотой вышивке, околачивались возле небольшого шатра для трапез и глазели на приближающихся хозяев поместья. Холодок волнения кольнул в груди. Еще не плаха, но где-то рядом. — Слушайся меня во всём, — Рандо предостерегающе вскинул руку, не позволив сократить расстояние. Опять правила приличия, по которым супруги должны сохранять дистанцию? Чуя понуро, опустив взгляд на сцепленные в замок пальцы, направился следом. Похоже, в честь приезда гостя решили организовать поздний завтрак. Или поздним он был исключительно из-за Чуи? Всё-таки император явился в поместье лишь ради супруга брата, который и сосредоточит на себе всё внимание. От осознания собственной важности у Чуи свело желудок — есть он точно не сможет. Немало попортило аппетит и то, что за столом сидел тот наглый неизвестный бета с багряными волосами и в военном мундире. После церемониальных приветствий и поклонов хозяева заняли свои места. Во время трапезы завязалась светская беседа, большую часть которой Чуя пропустил. В голове шумело, разговоры сливались с гулом. Что этот ничтожный солдафон забыл за столом аристократов? Он что, на особом счету у принца или императора? Наверняка они любезничают, пока Чуя слушает гудение, заполнившее череп. — Что скажешь, Чуя? — голос императора прозвучал громом и заставил вздрогнуть. Нужно что-то ответить? Или нет? Что на этот счет твердил Рандо? Не смотреть открыто в глаза и молчать. Чуя покосился на сидящего рядом мужа, но тот не реагировал. Не желал помогать. — Вы давно в браке, — доброжелательным тоном произнес император, — но что-то не наблюдаю пополнения. Дождусь ли я племянников или скорее умру? Всего-то интерес к детям! С души свалился камень от того, что вопрос безобидный. Да, принижающий воина до домашней клуши-наседки, но не несший опасности. — Дождетесь, — буркнул Чуя, удержавшись от зародившегося в груди рыка. — Вашему ли величеству волноваться? — насмешливо подал голос бета. — Принцу дозволено завести гарем и плодить хоть сотни детишек. Чуя метнул в сторону наглеца злобный взгляд: этот тоже дождется. Но не потомства, а хорошей взбучки. Бета то ли не уловил угрозы, то ли ему было всё равно. Он улыбнулся уголками губ и перевел взор на Рандо, который криво ухмыльнулся в ответ. Эти подонки умудрялись кокетничать при свидетелях?! Или что означали их перемигивания? Чуя хрипло втянул воздух и снова уставился на свои ладони, чтобы прямо сейчас не распотрошить бету. — Он давно мог это сделать, — кивнул император, — но мой дражайший брат не торопится. Хм, — он задумался и выдержал паузу. — Зато спешат наши противники. У Империи нет союзников, и, похоже, речные драконы решили последовать примеру Западных земель. Их недружелюбные отряды замечали на нашей территории и даже вблизи поместья принца. Как они могли проникнуть столь далеко без поддержки предателей изнутри? К нам наверняка затесался шпион, и мне очень любопытно твое мнение, Чуя. Вот оно — ради чего император проделал путь из столицы до владений брата! Чуя снова посмотрел на Рандо в надежде, что хоть теперь-то не смолчит и выручит. Обещал ведь, что поможет и не позволит им погибнуть. А если передумал? Польстился на предложение завести гарем красивых и послушных омег? Сердце замерло и похолодело — оно не билось секунду, вторую… десятую… вечность… Ладонь Рандо обожгла пальцы Чуи льдом, и тот задохнулся. Захлебнулся морозным треском, горечью переспелой земляники и огнем пылающего солнца. — Мы ничего не знаем о шпионах, — мягко сказал Рандо, — зато наша охота на отряд речных драконов окончилась успешно. Почти успешно, поскольку Чуя был ранен. Враг истреблен. Их предводитель искал средство свергнуть ваше императорское величество, но соратников себе не нашел. Как не отыскал и путь к вашему трону. — Поэтому тебя видели в рядах вражеских лазутчиков? — Юкичи сверлил Чую взглядом. — Простите, мой император, — виновато опустил голову Рандо. — Таков был мой приказ. Я велел Чуе притвориться деревенским жителем и незаметно подобраться к речным драконам, чтобы мне было проще отыскать их и взять в кольцо. Мой возлюбленный супруг едва ли уступает ищейкам, тогда как из меня следопыт никудышный. Только истинного волка я найду всегда. Он стал моим маяком, светящим в тумане, и подспорьем, чтобы легко покончить с отрядом одаренных. Будь я один, враг бы до сих пор строил планы на победу над Империей. Как знать, может, уже осуществлял бы? Рандо толкал вдохновенную речь, превращая Чую из изменника в героя. От каждого слова теплело на душе. Не обманул, спас от суда и казни. Любит или нет? А насчет свержения императора речными драконами только что придумал или знал наверняка? Впрочем, не важно. План Рюноске рассыпался в прах. Они все, солдаты маленького войска, обратились в пепел. Воспоминание о Рюноске неприятно кольнуло в сердце, словно там хранилось место для одержимого Чоном и глубоко несчастного волчонка. Чуя неуловимо тряхнул головой: драконий принц всегда был и навеки останется случайным встречным и чужаком. Однако сочувствие, сохранившееся до сих пор, немного настораживало. Оно появилось неспроста. Их связывал несуществующий ныне Чон — один из фрагментов забытого прошлого. Чуя должен был всё вспомнить, и только тогда сможет ответить на мучивший вопрос: что он на самом деле испытывает к Рюноске? — Значит, — продолжил император, внимательно выслушав брата, — вы выполняли работу солдат? В то время, пока высшие воинские чины прохлаждались и в ус не дули? — он повернулся к бете, что тот поперхнулся от внезапного внимания. — Я правильно понимаю, капитан Ода, что вы не справляетесь с возложенной миссией? — Моя вина, ваше величество, — бета сокрушенно кивнул. — Охранять корону — моя обязанность, наравне с генералом Мори. Их беседа напоминала игру в мяч: один игрок бросал претензии второму, второй парировал или перекладывал вину на третьего участника. Беда, что следующий игрок не мог передать эстафету, потому что отсутствовал. Обсуждение зашло в тупик, и повисло молчание. Чуя искоса глянул на бету. Капитан Ода — тот, с кем Рандо поддерживал особые отношения и на чью защиту вставал однажды, и тот, к кому у Чуи возникла острая неприязнь задолго до первой встречи. Возникла закономерно. Премерзкий тип, заслуживший все казни мира. Одну из них Чуя ему обеспечит — обдумает и выберет самую мучительную и справедливую. — Что же, поскольку во всём виноват Мори, — улыбнулся император, — с него и спрошу. Он поднялся, что означало окончание трапезы. Рандо встал следом, и Чую потянуло в сторону — их пальцы по-прежнему переплетались. Капитан Ода тенью выскользнул из шатра, будто торопился скрыться. От чего? От Чуи не спрячется и не убежит. Тем временем Рандо вывел его на улицу и уверенно направился по тропинке к их покоям. Последние горячие лучи стремились задержаться, не пропустить холодное солнце зимы и палили изо всех сил. Глаза слепило, и скромно смотреть под ноги казалось не самой плохой идеей. — Я запрещаю гулять по поместью одному, — сурово сдвинув брови, заявил Рандо, остановившись возле дверей и развернув Чую к себе. Наклонился, почти коснулся губами его губ и прошептал: — Не возражай. Нужно разведать обстановку. Позже объясню, чтобы не вызывать подозрений. Кенджи принесет всё, — выпрямился, — что потребуется. А после заката ты мне понадобишься. Чуя не успел отреагировать — Рандо подтолкнул его за порог в открывшийся дверной проем. Успел заметить только пару солдат, подозрительно косящихся на хозяев поместья, — незнакомых солдат. За ним следят? Император не поверил рассказу брата? Теперь Чуя вынужден сидеть взаперти в четырех стенах, пока ему не разрешат выйти? Наверное, он должен был довериться Рандо… Но каков нахал! Чуя ему понадобится после заката, то есть ночью! Взгляд против воли устремился на сложенный в углу футон, и ладонь интуитивно прижалась к горевшему пламенем лицу. На что Рандо намекал? На то, что Чуя обязан его слушаться и в постели в том числе? Ну, что за наглец?! Чуя сел за столик у окна, взял щетку для волос и встретился взглядом с отражением. Он растерянно улыбался. Почему бы и нет? Фантазии об интимной близости с истинным ничем не хуже, чем мечты о счастливой жизни с ним же. Чего в действительности ждать от Рандо, Чуя не имел представления. День тянулся, как улитка, солнце маняще сияло, стены давили и угнетали, терпение и выдержка иссякали. Но покидать покои нельзя. Чуя пересмотрел коробки и ящики с документацией, старой и пожелтевшей, и с безделушками. Перебрал весь гардероб — тот сменили в его отсутствие на зимний — и тоже не нашел ничего интересного. Он сходил с ума от скуки, когда двери, наконец, приотворились и внутрь робко заглянул Кенджи. — Его высочество велел проводить вас в библиотеку. В груди резко похолодело в невнятном предчувствии дурного. Рандо не придет сюда? Они ночью будут читать книжки, потому что принц один не справляется? — Я знаю дорогу, — раздосадовано вздохнул Чуя. Он игнорировал слабые протесты слуги, как и его самого, пока шагал к библиотеке. Кенджи конвой или охрана? Воину не требуется защита, тем более того, кто слабее. Неужели Рандо настолько не доверяет? Главный зал освещался множеством свечей и ярко пылающим камином, огни бросали алые и желтые блики на книжные полки и лица присутствующих. У входа стояли двое солдат, которые опять-таки показались незнакомыми. Похоже, штат в поместье обновили. За столом, усыпанным листами и свертками пергаментов, сидел Рандо и вертел в ладонях металлическую низенькую чашу. Напротив погрузился в чтение капитан Ода. На душе вмиг помрачнело. Мерзкий наглый бета опять был тут как тут. Чуя замер, едва переступив порог, и почти повернул назад, но Рандо остановил его прежде. — Возлюбленный супруг! — крикнул тот, протягивая навстречу руку, будто за спасением, но не поднявшись. — Я ждал тебя, как страждущий в пустыне грезит о глотке воды. Ты избавитель от нависшей надо мной страшной смерти. В углу стоит бутылка, а принести ее некому. Не откажи в милости — подай. Чуя скрипнул зубами. Судя по разговору, развязной и пафосной манере, Рандо опустошил уже не одну бутылку. Но просьбу, пусть тихо рыча и ругаясь себе под нос, исполнил. Он громко поставил вино на стол, но гордо удалиться снова не успел. Рандо поймал подол его юкаты и, жалобно посмотрев Чуе в глаза, протянул пустую чашу. Что за балаган?! Следующий акт спектакля? Перед кем, если императора тут нет? — Ему тоже, — Рандо небрежно махнул рукой на Оду. — У вас слуг нет? — вспылил Чуя, но под грозной вспышкой красно-желтого солнца в выражении Рандо осекся. Нет, тот отнюдь не пьян, а пребывает в здравом рассудке и помнит о договоренности. Тем не менее, строит из себя идиота — пытается поддерживать прежнюю репутацию в глазах Мори. Вот только генерала тут нет, и оценить безалаберность принца некому. Чуя оскалился и со всем пренебрежением, на какое был способен, плеснул вина в чашу капитана. Тот осушил не глядя. Яда бы ему налить! — Слуги закончились, — передернул плечами Рандо. — Те двое бессловесны и безмозглые, а других нет. И разве не ведаешь ты, возлюбленный мой, — он улыбнулся, — что послушный омега должен всячески угождать своему супругу? Он тоже выпил вино залпом, но иначе: загородившись широким рукавом кимоно. Необычно. Никто никогда так не делал, или… Чуя на миг ослеп от вспышки черноты, лопнувшей в голове. Темнота, огни факелов в сумерках, душный дым благовоний, гомон сотни гостей, завораживающий альфа с лицом, скрытым за жемчужной сеткой… давящее чувство одиночества и боли в сердце. Он моргнул, и мираж исчез. Рандо нахмурился, заметив изменение в Чуе, и, обняв, притянул к себе. Одна ладонь легла на талию, а другая крепко обхватила затылок, зарывая пальцы в волосы. Чуя интуитивно приник ближе и закусил губу, ощутив поцелуи на шее. Они сумасшедшие — предаваться страсти при свидетелях? Или это очередная часть плана? — Я никому не доверяю, — зашептал Рандо, прерываясь между многочисленными поцелуями. — Пока не могу верить даже Кенджи. Любой может предать нас, подслушав и подглядев тайны. Мы должны убедить всех, что являемся показательной стаей, что ты беспрекословно подчиняешься. Кстати, — произнес он громко и выпустил из объятий, — бокалы давно пусты. Вино быстро закончилось за тихим обсуждением военных стратегий и планов. Первоочередной задачей было укрепление границ с Западными землями и с Речными драконами, куда по периметру отправляли несколько обученных отрядов. В обе страны посылали по две группы: с официальной делегацией для мирных переговоров и вторую — тайную, состоящую из шпионов. — Принеси еще, — Рандо помахал пустой бутылкой, отвлекаясь от разговора с Одой. — За вторым рядом полок найдешь дверь в подвал. Спустись и принеси кувшин. Чуя, до сих пор погруженный в военные и политические планы, не подумал возразить. Рандо никому не доверяет. Но получается, что ничего не утаивает от Оды и Чуи. С ними откровенен? Считая мужа изменником и предателем, которого следует казнить, тем не менее раскрывает все замыслы? Полагает, что тот по макушку погряз в неприятностях, что выдать информацию врагу не сумеет? Или обманный прием, чтобы повести по ложному следу и проверить на честность? Неприметная деревянная дверь оказалась на месте. Захватив светильник, Чуя спустился по ступеням. Воздух наполнялся пылью и почти неуловимым запахом плесени, что губительно для библиотеки. Впрочем, ничего кроме пустых погребных полок в небольшом помещении не было. На полу стоял запечатанный воском кувшин, потянувшись к которому Чуя задел лежащий на одной из полок прямоугольный предмет. Им оказалась книга в переплете из толстой шершавой кожи бурого цвета. Посветив на находку, Чуя хмыкнул: — Странная. Плохое место, чтобы хранить книги. Рандо наверняка о ней забыл, но сам виноват, шакал, что она испортится. Название на обложке отсутствовало — лишь бурый, как запекшаяся кровь, фон. Чуя подергал за уголок переплета — не открылась. То ли книга, то ли нет. Просто некий предмет в форме книги. Чуя положил подозрительную вещь, где она лежала раньше, и заторопился обратно в библиотечный зал. Смутная тревога вновь подкралась: зря он увидел книгу и взял ее. Следовало бы вычеркнуть воспоминания о ней прочь. В зале тем временем продолжалось обсуждение, и Чуе пришлось исполнять обязанности виночерпия дальше. Ни Рандо, ни Ода не заговаривали с ним и лишь изредка, стуча по металлическим стенкам чаш, призывали их наполнить. Негодование и ярость оставались подавленными глубоко внутри. У Чуи не было вариантов. Или смириться с унизительной ролью слуги или осквернить свое имя несмываемым позором и умереть вместе с Рандо. Выбор очевиден.