Ты не можешь всегда получать то, что хочешь...

Губы Йена растянулись в широкой, но при этом нежной улыбке, когда он прижался своим лбом ко лбу Микки. — Ты самый агрессивный, самый властный, самый задиристый маленький омега, которого я когда-либо встречал. А еще храбрый. И даже немного устрашающий, — добавил он с мягким смешком, который облачком теплого воздуха осел на губах Микки. — Не так уж и немного, Галлагер, — усмехнувшись, пропел брюнет. — А ты просто большой засранец. — Это я засранец? — Ой, блядь, закрой уже свой рот. — На это ты и рассчитываешь. — На данный момент, блядь, именно так и должно быть. — Или что? — поддразнил его Йен, вращая бедрами и прижимаясь своей массивной выпуклостью к заднице Микки. — Собираешься пырнуть меня? В этот момент по телу омеги пробежала пульсирующая волна, и он снова чувствовал, как языки пламени обжигают его внутренности. Микки задрожал от желания и даже захныкал, когда боль пронзила его живот, проходя затем через все тело, пока не достигла судорожно сжимающейся дырочки. Его джинсы, и так уже полностью промокшие, наполнились еще большим количеством влаги, заставив закинуть голову назад и кричать от нужды. Схватив сильными пальцами подбородок Микки, Йен наклонил его голову. Брюнет тяжело дышал, и когда Йен посмотрел ему в глаза, такие потемневшие от возбуждения, казавшиеся почти черными, он понял, что и сам дышит точно так же. Полностью прижавшись телами и уткнувшись лицом друг другу в шею, каждый из них впитывал в себя сущность другого — альфу и омегу. Царапая зубами горло Микки, а затем его грудь, Йен заскользил ниже, остановившись на мгновение, чтобы подразнить языком один из его розовых сосков. Подняв глаза и увидев, как брюнет запрокидывает голову назад, задыхаясь, альфа сжал возбужденную горошинку зубами, желая тем самым добавить небольшой оттенок восхитительной боли и заставляя Микки буквально ворковать. И хотя Микки мог прекрасно слышать себя, он был не в состоянии остановить это: звуки, исходящие из его горла, были вне его контроля. Он ненавидел все это, но в тоже время ему было плевать. Рыжий крепко сжал бедра парня под ним, притягивая ближе к себе и расстегивая его джинсы ловкими пальцами. Микки лишь ерзал и яростно задирал ноги вверх в попытке быстрее содрать с себя промокшие джинсы вместе с такими же мокрыми боксерами. Слава Богу, с помощью Йена им удалось снять мешающие вещи и сбросить их на пол. — Ты так чертовски хорошо пахнешь, — снова зарычал Йен. Его голос был провоцирующим, низким, грохочущим и сочился похотью. — Я хочу попробовать тебя, — рыжий мог чувствовать, как болит от желания челюсть, а во рту собирается слюна. Микки поставил ноги на грудь Йена, открываясь ему и едва дыша. — Альфа, пожалуйста, — это было все, что он мог сделать — хныкать и задыхаться, заставляя альфу Йена погружаться в неистовое безумие. Схватив брюнета за ноги, быстрым и уверенным движением Йен перевернул его на живот. Он чуть вздернул задницу Микки вверх, одновременно потянувшись рукой вперед, вдавливая голову и грудь омеги в матрас. Почти сразу Йен услышал приглушенный вскрик Микки, когда на него обрушилась еще одна волна жара. Проведя ногтями по спине омеги, рыжий схватил сочные полупопия и раздвинул их. При первом взгляде на тугую розовую дырочку, влажную от секреции, из груди Галлагера вырвался сдавленный вздох. Не медля ни секунды он зарылся между упругими половинками и стал тереться своим лицом, покрывая его аппетитной слизью — сахарной, карамелизованной, сладкой — которая свободно вытекала из пульсирующего от возбуждения и нужды отверстия. Секреция неспешно лилась из него и стекала по яйцам, и Йен хотел получить все до последней капли. Не позволяя ей больше пропадать даром, он жадно провел языком по двум капелькам на мошонке и вверх по шву. — Йен! — заскулил Микки, прижимаясь задницей к лицу альфы. Он безумно жаждал быть, наконец, наполненным. Сильнее сжав ягодицы Микки, рыжий вызвал немедленное появление синяков под кончиками пальцев и удовлетворенный скулеж от его нуждающегося маленького омеги. Его омега. Без предупреждения Йен погрузил свой язык глубоко в сжимающуюся дырочку брюнета, вырывая из его груди еще один вопль, от которого внизу живота Йена скапливалось тепло, вызывая ответное рычание от его альфы. Он попеременно высасывал сладкий сок из отверстия Микки и грубо трахал его языком, при этом все сильнее впиваясь пальцами в нежную плоть задницы Микки, будто заявляя на нее свои права. Микки, будучи абсолютным хныкающим беспорядком, потянулся рукой назад, чтобы схватить горсть рыжих волос и притянуть Йена чуть ближе, вдавить его глубже в свою нуждающуюся дырку. Он был на грани, и со следующим толчком языка внутрь, Микки кончил. Он задыхался и пронзительно вскрикивал, пока густые струи пачкали его собственный живот и кровать, при этом оргазм каким-то образом лишь усилил его потребность. Внутренности все еще горели, вынуждая отчаянно заскулить, когда Йен отстранился. Рыжий был так опьянен и увлечен Микки — его вкусом, запахом и звуками, которые тот издавал, — что с трудом осознавал происходящее. Он зарычал, едва узнавая в этом рыке собственный голос. — Ты кончил для меня, мой маленький омега, — похвалил Йен брюнета и сильно укусил одну из его ягодиц, а затем резко погрузил палец в его горячую дырочку. — Блядь! Альфа! — Микки вцепился в простыню обеими руками, нетерпеливо покачивая бедрами. — Еще! — умолял он, отчаянно постанывая. — Пожалуйста, Йен… пожалуйста… Так больно. Мне это чертовски нужно. Мне нужно больше… — он все еще бормотал, когда Йен, подчинившись, погрузил в него еще два пальца и укусил аппетитную плоть другой ягодицы. — О-о, черт. Блядь! От этих звуков Йен стал толкаться глубже в мокрую дырку омеги. — Господи, Микки. Твоя задница такая тугая, — с придыханием шептал он, продолжая оставлять укусы на его коже. — Такая идеальная… — Тогда засунь в нее свой член, рыжий ублюдок, — выдохнул брюнет, хватая ртом воздух. Продолжая трахать пальцем текущую дырочку Микки, рыжий с хлестким громким звуком шлепнул по его правой половинке, заставляя темноволосого парня взреветь, а затем мяукнуть. — Йен, пожалуйста! Я, блядь, умираю! И это действительно было так. Микки кончал от удовольствия и дразнящей боли под руками Йена, однако еще большая, глубокая боль от наплывов жара все еще истязала его. Вытащив пальцы из уже достаточно хорошо растянутого отверстия, Галлагер с легкостью перевернул на спину омегу, в голове которого уже созрел свой план. Он кинулся вперед, начав буквально сдирать штаны с рыжего с такой силой, что оба упали с кровати, приземлившись на пол — Йен на спину, а Микки прямо на него. Тут же оседлав бедра Йена, брюнет яростно, даже не извиняясь, оторвал пуговицу на его брюках, при этом Микки скрежетал зубами, смутно сознавая, что издает нечестивые звуки, как какой-то бешеный зверь, но ему было наплевать. Ругаясь и пыхтя, он переместил свой вес, чтобы было легче стянуть штаны с парня под ним, а затем чуть откинулся назад, недовольно рыча. — Что, блядь, на тебя надето, ебаный пояс целомудрия? Сними эту чертову хрень сейчас же, Галлагер! Перекатившись вперед, чтобы встать, Йен стал надвигаться на Микки, как зверь, преследующий свою добычу. Его глаза блестели чернотой и были напряженно сосредоточены. — Ты самый требовательный, агрессивный, властный гребаный омега, которого я когда-либо встречал, — зарычал Йен, скривив губы в хищной ухмылке, демонстрирующей его клыки. Он снова поднял Микки с пола и швырнул на перепачканную кровать, стягивая свои собственные штаны и отбрасывая их в сторону. — Иди на хуй, ты уже говорил мне это, — зашипел брюнет. — Смени пластинку и вытащи заодно свой блядский член, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Ммм…маленький омега. Я буду трахать тебя, пока ты не обкончаешь мой узел, — уверенно заявил Йен, сжимая свою набухшую эрекцию через боксеры. Микки задрожал от одного только обещания и тут же улегся на спину, раздвигая ноги для рыжего альфы. — Черт. Я хочу этого. Это то, что мне нужно. Ты сделаешь это для меня, альфа? — он издал хриплый стон, бессознательно потирая свой собственный, до сих пор болезненно твердый член. Глаза Йена все еще сверкали от похоти, однако его тон на мгновение стал серьезным. — А как насчет контроля над рождаемостью? — спросил он. — Имплант, — раздраженно процедил Микки, уже изрядно подустав от задержек и поддразниваний. — Как давно? — Господи Иисусе, ты серьезно? — проворчал брюнет, приподнимаясь на локтях. — Я, блядь, не хочу об этом говорить! Если бы я впустил сюда какого-нибудь другого мудилу, то уже был бы повязан узлом разок и находился бы во втором раунде. — Мы должны поговорить об этом, Микки. — Ебать, ты уверен, что ты альфа? Потому что ты сейчас ведешь себя как блядская киска! — Вот как, значит, я блядская киска, да? Ну тогда может мне просто уйти… Слова Йена прозвучали достаточно серьезно, но когда он не сделал ни малейшего движения, чтобы перестать гладить себя поверх боксеров, Микки понял, что за ними нет реальной угрозы. — Пошел ты, сука, теперь я знаю, что ты просто прикалываешься со мной, — выплюнул Микки, едва сдерживая свое разочарование. — Знаешь, что? Хорошо. Либо прекращай трепаться и засади уже мне, либо убирайся к чертовой матери, чтобы я мог взять свой дилдо и скакать на нем, пока не потеряю сознание. Или еще лучше, — брюнет с вызовом посмотрел на него, приподняв брови. — Почему бы тебе не сгонять за своим тупоголовым соседом и не привести его сюда для меня? Микки пытался нажать на все возможные кнопки альфы, и как только слова слетели с его губ, стало ясно, что он весьма в этом преуспел. Йен стянул свои боксеры в рекордно короткое время — его большой, твердый член высвободился, вызывая мягкий вздох у Микки. Мало того, что он до отчаяния изголодался по члену, но он также никогда не был ни с кем настолько большим, как Йен. Его тело тут же отреагировало: дырочка стала пульсировать, выдавая очередную порцию секреции, в то время как член возбужденно дернулся, покрывая живот непрерывным потоком смазки. Забравшись на кровать, рыжий схватил Микки за талию и грубо швырнул его повыше на матрас. Опьяненный запахом брюнета, полный ревнивой ярости при мысли о том, что кто-то еще будет с его омегой, и твердый как камень от похоти, Йен взял парня за бедра и прижал его колени к своей груди. — Да, Йен, пожалуйста. Ох, блядь… — Микки снова принялся мяукать и умолять, будучи так близко к тому, чтобы наконец получить то, чего так хотел. — Трахни меня. Пожалуйста, альфа, — он непроизвольно покачивал задницей, но был слишком увлечен, чтобы обращать на это внимание. Пристроив головку своего члена рядом с дрожащей дырочкой Микки, Йен слегка надавил, чувствуя, как в груди зарождается хриплое и тяжелое дыхание, точно такое же, как и у его любовника. Он скользнул набухшим кончиком пару раз по влажной от выделяемой секреции коже, а затем толкнулся внутрь, преодолевая тугое колечко мышц, которое податливо раскрылось и словно обняло его каменную эрекцию. Оба парня начали задыхаться, и эти звуки заставили Йена продвинуться глубже, пока он не вошел по самое основание. — О, черт! — Микки откинул голову назад и издал глубокий, гортанный стон, побуждая Йена укусить внутреннюю сторону его молочно-белого бедра и начать двигаться, скользить внутрь и наружу из его сжимающейся дырки, почесывая этот неодолимый зуд, облегчая боль его омеги. — Не останавливайся, блядь. Это так охуительно, — кричал брюнет. Когда рыжий принялся трахать его сильнее, глубже, с большей страстью, Микки потянулся руками вверх, чтобы прижать Йена к себе, оплетая ногами его узкую талию, сцепляя свои лодыжки вместе и двигаясь навстречу толчкам альфы. Йен стонал от удовольствия, приспосабливаясь к смене позы и наклоняясь вперед, чтобы удовлетворить требование Микки, который тут же втянул его в поцелуй, заставив рыжего на мгновение замедлить темп и даже немного сбиться с ритма: рот Микки был горячим, влажным и таким чертовски идеальным, что ему просто понадобилась минута, пока он вращал своим языком внутри, находя язык Микки и переплетая их вместе. Йен отстранился, чтобы лизнуть нижнюю губу брюнета, а затем прикусил ее зубами, прежде чем возобновить свой карающий темп, со всей яростью загоняя собственный твердый член в нуждающуюся дырку омеги. Микки вцепился в спину Йена, когда тот придавил его к кровати всем телом и, наконец, запустил руки в угольные волосы. Его губы скользнули по подбородку брюнета вниз к его шее, вдыхая его запах, пробуя на вкус, чувствуя его. Стремительно несущаяся по венам кровь Микки пульсировала у него во рту, в то время как дырочка омеги сжималась вокруг члена Йена, заставляя его альфу распаляться еще больше. Омега Микки был не менее диким и неистовым: он кусал шею Йена так сильно, что чуть ли не разрывал кожу. Он хотел этого, он нуждался в этом, во всем том, о чем умолял его плаксивый блядский омега. От Галлагера так пряно пахло — кардамоном, корицей, кайенским перцем. Ему было так хорошо. Он чувствовал себя хорошо. Никогда еще ему не было так чертовски хорошо. Все эти нечаянные мысли быстро проносились в голове Микки, пока он громко стонал в ухо Йену, наслаждаясь ощущением того, что альфа полностью накрыл его, вытрахивая из него боль. Брюнет облизал рану, которую сам и нанес, и тут же снова принялся кусать и посасывать шею Йена. — Микки, — простонал рыжий, повторяя его имя снова и снова. Это все, что он мог сделать, чтобы не пометить омегу, не заявить на него права. Зарывшись лицом в шею Микки, а членом в его задницу, Йен чувствовал, как каждая клеточка его существа жаждала укусить и разорвать тот маленький участок нежной кожи, который сделал бы Микки полностью принадлежащим ему, наполняя рот сладким сиропом. Он почти чувствовал вкус его крови. Он чувствовал вкус своей крови. Ох, блядь! Он чувствовал вкус его крови! — Сделай это, — внезапно выдохнул Микки, ощущая первые разрывы кожи. Он оторвался от шеи Йена и наклонил голову в сторону, чтобы дать тому лучший доступ. Предоставляя себя для него. — Сделай это, альфа. Пометь меня. Он хотел. О боже, как же он этого хотел. И все же, слегка покачав головой, Йен пришел в себя ровно настолько, чтобы оторваться от шеи и теперь уже прижаться своими губами к губам брюнета, вместо того, чтобы совершить поступок, о котором они оба могли бы пожалеть в будущем — особенно Микки. — Почему ты не хочешь этого сделать? — Микки разочарованно выдохнул в рот Йена, задыхающимся, прерывающимся голосом и, похоже, что он был близок к слезам. — Альфа, пожалуйста… пожалуйста, альфа. Йен застонал и снова крепко зажмурился, стараясь сохранить последние капли решимости. — Мой чертовски сексуальный, ворчливый, прекрасный омега, — произнес он в полные губы Микки между поцелуями, пытаясь успокоить его, а затем провел рукой по раскрасневшейся груди брюнета прямо к горлу, обхватывая его длинными пальцами и крепко сжимая. — Но я не твой, — прохрипел Милкович, почти задыхаясь от давления на горло. — Пока нет. Крепче сжимая хватку, Йен с силой глубоко вдавил большой палец в этот непомеченный участок кожи на шее омеги — его обещание — и начал трахать Микки еще более яростно, буквально насаживая его на свой огромный член и попадая в чувствительную точку брюнета при каждом толчке. — Бляяяяяя… — лицо Микки исказилось от удовольствия, а слезы заструились из уголков его глаз, пока он сам задыхался и корчился. — Кончи для меня, омега, — хрипло прошептал Йен ему на ухо, нещадно врезаясь в него и еще сильнее сжимая горло. — Кончи для своего альфы. Последние слова он выдохнул в рот Микки, толкая прямо в пропасть брюнета, издавшего долгий, сдавленный крик, который наполнил всю комнату, когда потоки спермы словно ракеты вылетали из него, покрывая их обоих. Йен отпустил горло Микки, поцеловал его распухшие губы и слизал соленые слезы с лица. — Ты просто пиздец какой потрясающий, — снова прошептал ему на ухо рыжий, замедляя свой темп, но все же продолжая скользить внутри тугой, влажной дырочки Микки. Йен чувствовал, как его яйца сжимаются, как жар скручивается в животе, готовый вырваться наружу, но ему нужно было подождать, подо… — Повяжи меня, альфа. Мне нужен твой узел, — брюнет снова вцепился обеими руками в волосы Йена, дергая его, притягивая к себе. — Черт возьми, наполни меня. Слова Микки были хриплыми и соблазнительными, и они направились прямиком к члену Галлагера, отчего его узел немедленно стал набухать, как только его омега дал ему разрешение отпустить себя. Все тело Микки вибрировало. К этому моменту Йен вдавился в него по самые яйца, и брюнет уже чувствовал себя настолько растянутым, что казалось чем-то нереальным, чтобы ствол рыжего мог стать больше, заставляя чувствовать себя еще полнее, и все же, когда он решил, что узел альфы максимально набух, насколько возможно, тот увеличился почти вдвое. — Блядь, Йен! — взревел Микки. Все его тело напряглось. Кожа горела, а каждая мышца и сухожилие были словно наэлектризованы. — О Господи! Я не могу … Йен, блядь, блядь… — Ты можешь, омега, — полушепотом рычал Йен в висок Микки. — Ты можешь это сделать. Можешь принять мой узел, — брюнет перестал кричать и наполнился решимостью принять рыжего полностью, как и сказал ему его альфа, поддавшись воле своей природы. Узел Йена зафиксировался, и тот наклонился вперед, чтобы еще раз прижаться к губам Микки, пока его сперма вырывалась из него пульсирующими лентами, выхлестывая внутрь задыхающегося, нуждающегося омеги, смешиваясь с его секрецией и заставляя брюнета излиться между ними еще одним потоком спермы, одновременно позволяя слезам облегчения вырваться из голубых глаз. На несколько минут воцарилась тишина, и единственным звуком в маленькой квартире Микки были их резкие, синхронные вдохи, учитывая, что оба пытались вспомнить, как правильно втягивать воздух в свои перегруженные легкие. Их тела вздрагивали и спазмировали, пока одна особенно сильная волна не прошла накатом прямо через Йена и Микки, наконец, возвращая их обоих в сознание. — Срань господня, — засмеялся брюнет со слезами на глазах, которые Йен тут же смахнул большими пальцами. Он ощутил, как губы Галлагера растягиваются в улыбке, и открыл глаза, позволив синему раствориться в зеленом. Йен, потерявший дар речи, мог ответить разве что своим гортанным смехом и еще одним глубоким поцелуем, напевая в губы Микки в знак согласия. Тишина продлилась еще несколько секунд, пока их сердцебиение не пришло в норму, а затем рыжий снова захихикал. — Сказал же, что буду трахать тебя, пока ты не обкончаешь мой узел, — игриво похвастался он, прищурив уголки глаз, когда Микки фыркнул и снова рассмеялся. Он не мог быть уверен, однако у него появилось ощущение, что смех брюнета — довольно редкое явление, из-за чего нечто теплое расцвело в его груди при этом звуке. Теперь он хотел все время его слышать. Быть причиной этого. Он даже решил, что мог бы стать зависимым от него. Рыжий провел языком по улыбающимся губам Микки, и они так и продолжили лежать переплетенными, ожидая, пока узел Йена уменьшится, целуя друг друга глубоко и страстно. Когда Йен, наконец, смог выйти, он плюхнулся на спину рядом с Микки. Оба тяжело дышали, снова почти задыхаясь. — Спасибо, — прохрипел Микки. — Что? — Йен рассмеялся и с любопытством посмотрел на него. — Спасибо. За то, что не решился поставить метку, — застенчиво произнес брюнет, потирая костяшкой пальца нос. — Это было не самое подходящее время, — честно ответил Йен, переворачиваясь на бок и нежно проводя кончиками пальцев по руке Микки. — Ты бы меня возненавидел. А я не хочу, чтобы ты когда-нибудь возненавидел меня. Лицо Йена было открытым и честным. Невероятно, насколько искренним был этот парень. — Я… Микки не знал, что сказать. Всего за несколько часов они уже столько пережили, и это явно был еще не конец. Более того, он должен был признаться хотя бы самому себе, что вещи, о которых он думал, и чувства, которые испытывал, нельзя было просто объяснить его течкой. Все дело было в этом блядском парне. Повернув голову, он посмотрел на Йена, изучая его лицо, каждую черточку и каждый изгиб. Это был тотальный пиздец. — Итак, как… — Микки искал нужные слова, любые ебучие слова. — Итак, если все твои подавители вышли из организма, как ты, э– э… ну, знаешь … — Типа, как сдерживался? — немного приблизившись, Йен перекатился на бок и положил ладонь на грудь Микки, прямо над его сердцем. Он чувствовал, как оно бьется под теплой кожей, ровно и сильно. — Понятия не имею, — честно ответил он. — Потому что я хотел тебя. Ебать, я хотел тебя уже несколько месяцев. Так что твоя течка, твой чертовски восхитительный запах… — он на секунду прижался носом к плечу Микки и глубоко вдохнул, прежде чем отстраниться и продолжить. — Все это должно было заставить меня вести себя как безумный, пускающий слюни зверюга. Как ебанутый Тодд. Микки не смог не заметить злость, появившуюся в глазах альфы, когда тот произнес это имя. Его брови нахмурились, и он принялся бессознательно водить кончиками пальцев по костяшкам пальцев Йена. — Какой еще нахуй Тодд? Когда от этого вопроса Йен залился звонким смехом, ярость в его глазах исчезла так же быстро, как и появилась. — Мой сосед. Ну, тот, которого ты поранил и хотел прирезать, — смех рыжего снова наполнил комнату. — Конечно же, блядь, его зовут Тодд, — проворчал Микки, с отвращением поджимая губы. — Ты серьезно не знаешь имен соседей? — шутливо поинтересовался Галлагер. — Ох, ты реально не знал имя Тодда. Ладно, я слышал, как ты называл жену управляющего Бетси, Барбарой и Бонни. А несколько месяцев назад ты накричал на мою соседку Шерил и назвал ее Ким Кардашьян, — Йен усмехнулся при воспоминании о том дне. — Я имею в виду… я думал, что это просто потому, что ты мудак, но я даже не подозревал, что ты не знаешь ни одного имени из живущих в этом здании. — Пфф, — Микки закатил глаза и перевел взгляд на потолок, когда его внезапно осенило. Он перестал водить своими пальцами по пальцам Йена и прижал ладонь к его ладони, снова посмотрев на голого рыжего альфу рядом с ним. — Ты шпионил за мной, Галлагер? — Что? — глаза Йена стали как блюдца, и он начал брызгать слюной, при этом вся его альфа-уверенность полностью испарилась, когда он постарался найти слова, чтобы объяснить. — Нет, я… ну, понимаешь … Микки хмыкнул и закивал головой с намеком на улыбку на губах. — Совершенно верно, — спокойно произнес он, снова поднимая взгляд к потолку. Он продолжил обводить костяшки и длинные пальцы Йена, чувствуя покалывание вокруг своей дырочки, когда его тело вспомнило, как они ощущались внутри него. Йен все еще не знал, что сказать, но тот факт, что Микки на самом деле, казалось, не парился о его полу-сталкерском поведении, заставил рыжего поудобнее расположиться на матрасе, а внезапная паника, которая захватила все его мышцы, просто растеклась в лужицу под прикосновениями брюнета. — Я просто… — он вздохнул, решаясь на простейшую правду, — Я просто хотел узнать тебя. Все еще хочу узнать тебя. Просто пытался понять, как это сделать. Голос Йена был мягким и искренним, он наполнял слух Микки и омывал его разум, посылая спокойствие. Посылая любовь. Посылая… Слова застряли на месте, и Микки закрыл глаза, чувствуя дыхание Йена на своем виске, теплое и ритмичное. Это был долгий момент тишины, который, по сути, не являлся тишиной. Тот самый тип тишины, наполненный и лишенный одиночества одновременно. Йен и Микки просто слушали дыхание друг друга и чувствовали прикосновения друг друга, никого больше в этом мире не существовало. Тишина. — Я знаю твое имя, — наконец заговорил Микки, открывая глаза и глядя на их руки, покоящиеся переплетенными на его груди. — Знал твое имя. Вспомнил тебя по старому району, — признался он. — Серьезно? — брови Йена удивленно поднялись. — Мне с самого начала показалось, что в тебе есть что-то знакомое. Так ты из Саутсайда? В этом есть смысл. Все знают о Милковичах, но я не помню тебя… — лицо рыжего на минуту исказилось от сосредоточенности, прежде чем его голос снова стал мягким, и он придвинулся ближе, прижимаясь вплотную к боку Микки. — А, похоже, должен был. — он уткнулся носом в челюсть брюнета и уже шепотом произнес. — Хотел бы помнить. — Ну ладно, я был не самым лучшим парнем, которого стоило знать, — серьезно заявил Микки и начал отодвигаться, убирая свою руку от руки Йена, одновременно усаживаясь на кровати. — И я свалил оттуда, когда мне было пятнадцать, так что… — он замолчал. Йен тоже сел. — Но почему? Куда ты отправился? Он был слишком нетерпелив, слишком серьезен, и только потому, что Микки, блядь, умолял этого чувака повязать его менее, чем полчаса назад, вовсе не означало, что брюнет горел желанием поделиться историей своей жизни прямо сейчас. — Слушай, приятель, я действительно не хочу об этом говорить, — Микки устало провел рукой по лицу, но не смог проигнорировать небольшой укол вины, который он почувствовал, когда Йен опустил взгляд, и его разочарование было ясно как день. Незнакомое чувство, для которого у Микки пока не было слов, заставило его попытаться, на этот раз наклонив голову, чтобы снова встретиться взглядом с зелеными глазами. — Эй, ты же сказал, что ты медик, верно? Так что, разве ты не незаменимый работник или что-то в этом роде? Разве ты не должен работать, спасать жизни, и делать все это причудливое героическое дерьмо? — спросил Микки с дразнящей ухмылкой, пытаясь сменить тему и снова сосредоточиться на Йене. — Я… э-э… — рыжий скрестил руки на животе и отвернулся, глядя в окно рядом с кроватью, потом снова на Микки и опять в окно на неловко долгое мгновение. — Я сейчас, вроде как, между двумя работами, — наконец произнес он, на секунду переводя взгляд на лицо брюнета, прежде чем снова посмотреть вниз. Он выглядел смущенным и грустным. — Все очень сложно, — пояснил он почти шепотом. Микки мог определенно сказать, что у Йена тоже было что-то, о чем он не хотел рассказывать. Это были секреты, которыми они еще не готовы делиться, но это сделало брюнета снова более мягким. Он протянул руку и поддел ногтем немного спермы, которая подсохла на коже рыжего возле бедра — Йена или его собственная, он понятия не имел. — Мы пиздец какие грязные, чувак. Нам стоит привести себя в порядок перед вторым раундом, и у меня такое чувство, что он не за горами. Йен резко вскинул голову, и на его лице медленно расплылась еще одна улыбка. — Так ты хочешь, чтобы я остался? — Да, но не слишком надейся. Просто ты, блядь, это начал, ты должен закончить. И… — Микки судорожно сглотнул, его собственная игривая улыбка сползла с лица, и он покачал головой, чувствуя, что реальность снова рушится. — И я не могу… Я не хочу… Не хочу проходить через это в одиночку. Блядь! Смягчив свою ухмылку, Йен кивнул. — Хорошо, — просто ответил он, протягивая руку и касаясь руки Микки, лежащей на кровати. Брюнет сохранял контакт в течение нескольких секунд, но затем отстранился, не зная, как справиться с таким жестом утешения и привязанности, в то время как он не испытывал ни блаженства от эндорфинов, потому что совсем недавно разрядил несколько раз свою обойму, ни дурмана, вызванного гребаной течкой. Йен слегка нахмурился, но ничего не сказал. — Итак, давай приведем себя в порядок, - предложил он. — Может, мне стоит пойти к себе и принять душ? — Нет! — почти закричал Микки, широко раскрыв глаза, внезапно встревоженный, а его дыхание стало слишком быстрым. — Не уходи, мать твою. Я… я не знаю, что будет. Я… — он замолчал, не успев сказать, что именно чувствует на самом деле, и принялся жевать уголок рта. Мне страшно. Я Микки, блядь, Милкович. Саутсайдский гопник, подросток-бандит — боюсь. Я боюсь, Йен. Нет, нахуй это. Не могу. Я не могу сказать. Он потряс головой и отвел взгляд. Подняв руки ладонями вверх, Йен посмотрел на Микки. — Эй, ладно. Приму душ здесь. — Ты останешься со мной, — настаивал Микки. — Потому что я не собираюсь снова рисковать этим дерьмом. Эта ебучая боль — отстой. Каждый раз, когда ты отходил от меня, мои внутренности скручивались, и мне казалось, что моя дырка рыдает. Тон Микки снова стал грубоватым, почти сердитым, что сделало Йена еще более ошарашенным. Он начал смеяться, прежде чем успел даже осознать это. — О, ты думаешь, что моя боль это нечто веселое, говнюк? — заворчал Микки, что, кажется, только еще больше позабавило Йена. — Рыдающая дырка? — рыжий снова рассмеялся. — Нет, я не думаю, что твоя боль что-то веселое, Микки, но я думаю, что ты веселый, — он наклонил голову и просиял, когда Микки оттолкнул его обеими руками. — Давай. Пойдем приведем себя в порядок, — предложил Йен, все еще улыбаясь, когда они вместе поднялись с кровати и направились в ванную.