Похититель душ

      Когда Локи исчез, меня одолела злость, за его своевольное поведение, но потом я подумала, что всё-таки не он сам решил приковать меня к стулу при помощи магии. Не иначе, как Малфой-младший «позаботился» обо мне таким способом.       Мысленно я готовилась спать на стуле, но каким-то чудом умудрилась съесть предоставленный ужин с большим аппетитом. Всё же прогулки на свежем воздухе полезны.       Окинув пустые тарелки довольным взглядом, я улыбнулась, будучи стопроцентно уверенной, что мой вид напоминает довольного кота, объевшегося сливок. Улыбка исчезла с лица, как только я вспомнила Живоглотика, а вместе с ним и всех, кто имел значение в моей прошлой жизни.       Как бы я не тосковала и как бы ни хотела сбежать, у меня не было возможности противостоять магии, которая, как удавка затянулась на моей шее.       Я снова взяла кулон в руки, покрутив его в разные стороны.       Это мой персональный ошейник.       В голове возникли слова Нотта: «Выгулять грязнокровку, словно домашнего питомца». Обидно из-за таких слов, но я делаю вывод, что Нотт сказал эти слова из-за Малфоя. В обществе хорька многие вели себя надменно, словно от его одобрения зависело их будущее.       Ведь там, на улице, Теодор Нотт разговаривал нормально, а отдав мне свою мантию, поступил, как джентльмен.       Я только сейчас поняла, что действие кулона распространяется не только на Малфой-мэнор, но, скорее всего на прилежную территорию тоже. Это удача! Расширить возможности своего передвижения, очень весомый шаг к побегу.       Возможно, со временем я найду способ, как снять этот клятый кулон или, хотя бы, обезвредить его действие.       Главное, что я могу выходить на улицу, даже если Малфой не разрешит делать это днём. Я точно знаю, что та дверь из кладовой за кухней, выходит на задний двор особняка. Думаю, что смогу пару вечеров чтения, променять на прогулку по свежему воздуху.       Сейчас улыбаюсь, словно самый счастливый человек в мире, хотя поводов для улыбки у меня не много.       Но сегодняшний день преподнёс мне подарок – я возобновила магические силы, насытившись энергией природы.       Как говорил Дамблдор – это очень редкий дар, и не многие могут справиться с ним. Ещё в детстве я ощущала прилив сил, во время прогулок. Тогда мне казалось, что это простая радость, которая воодушевляет мои надежды и вдохновляет на творчество. Но постепенно, вдохновение стало проявляться в виде покалываний в кончиках пальцев и небольшой стихийной магии. Это были первые ласточки, сообщающие о том, что я отличаюсь от других детей. Как хорошо, что мои родители не обращали внимания на такие пустяки.       Я сделаю всё, чтобы снова быть рядом с теми, кого люблю. Они заслуживают, чтобы о них заботились.       А пока что, мне нужно позаботиться о себе.       Я плюхнулась на кровать, чувствуя приятную усталость. Теперь можно делать выводы и поразмыслить о сегодняшнем дне.       Главный плюс – я узнала, что кулон не убьёт меня, если я покину пределы дома.       Второй плюс – мне удалось насытиться энергией.       Ну и третий –разговор с Ноттом.       Самый интересный момент за последние дни.       Парень точно говорил о том, что за Малфоем нужно следить.       Я откинулась на подушку, прокручивая в руках медальон.       Значит ли это, что Драко Малфой действительно обретает силы, природу которых сложно объяснить?       Значит ли это, что его способности могут изменить ход событий?       Значит ли это, что я смогу как-то повлиять на Малфоя? Или же с моей помощью кто-то сможет повлиять на него?       Из того, что я видела, можно сделать вывод, что он действительно изобрёл нечто уникальное и непонятное. Его действия в подвале и убийство Роули…       Мне жутко вспоминать такое, но память сама подбрасывает картинки, а разум начинает мыслить более логично. Малфой изобретает заклятия, он осмеливается нападать на Пожирателя смерти, не боясь наказания…       Он гораздо умнее и сильнее, чем остальные.       Возможно, его боятся…       Но то, что Волдеморт благосклонно относится к нему – это точно. Я слышала это…       Через три дня что-то будет, и мне страшно за Гарри, Рона, Джинни и всех-всех, кого знаю.       Мерлин! Я уже, подсознательно, боюсь участия Малфоя в подобных операциях.       И как, скажи на милость, мне чаще попадаться ему на глаза? Вряд ли Нотт говорил это с точки зрения романтических отношений.       Я громко засмеялась, такой спонтанной и абсурдной мысли.       Уж точно нет.       Не в этой жизни…       Улыбка исчезла, поразившись собственным мыслям.       Скорее всего, Теодор имел в виду слежку за Драко Малфоем, с целью разузнать больше о нём и его умениях.       В принципе, это тот же вариант, к которому я лично пришла.       Но главное здесь в том, что Нотту нужна была эта информация, а это значит, что мы с ним точно увидимся ещё.       Ага. Главное, остаться живой…       Что ж, я постараюсь быть тенью Малфоя, и незаметно следить за ним.       Я зевнула, закутавшись в одеяло. Тепло постели прельщало своим уютом и я решила не сопротивляться настрою организма.       Спрятав носик под одеяло, только сейчас поняла, что в комнате работает камин, приятно потрескивая поленьями.       Нотт явно влияет на Малфоя очень хорошо.       Проваливаясь в сон, моё подсознание подкинуло одну спонтанно-ужасную мысль: «А что если Нотт – это проверка?» Но сил моих больше не было, чтобы обдумывать ещё и такой вариант.       В любом случае, я буду поступать так, как считаю нужным.

***

      Следующие пару дней выдались в духе Хогвартса – приключения и опасность сопутствовали Гермионе во всём и со всеми.       Она могла тысячу раз проклинать Малфоев, но винила себя за беспомощность и трусость.       Своё состояние гриффиндорка могла оценить, как морально-нестабильное. Переменное настроение и пессимистические мысли задавали ритм её жизни. Казалось ещё чуть-чуть и депрессия поглотит её с всю, оставляя лишь телесную оболочку: без чувств, эмоций, сил и воли.       Удивительно, как быстро развеялся позитивный настрой после разговора с Ноттом. Если ей удалось насытиться энергией природы, то возникало чувство, что Малфой - мэнор насыщается её силами, высасывая всю энергию и магию.       Дом словно дементор и Азкабан в одном обличии. И даже на фоне всех событий, Малфои выглядели спасителями её адекватности, поскольку только они разговаривали с Гермионой. Смешно называть приказы и оскорбления в её адрес разговором, но живая речь скрашивала смысл произносимых слов.       Наблюдая, как серое утро прогоняет ночь, Гермиона думала о том, что увядает, словно те розы, которые высажены на фигурных клумбах у мэнора. Ей казалось, что она замерзает, словно жухлая трава под утренней изморозью. Но больше всех сравнений её поражало собственное бессилие перед тем, что она полюбила всем сердцем и впустила глубоко в душу – перед магией.       Прокручивая медальон в руках, Гермиона испытывала досаду от того, что побоялась исследовать литературу из запретной секции, наивно полагая, что изучение повлечёт практику.       На самом деле, только здесь, в Малфой – мэноре, она осознала, что знания могут быть разными: скудными и обширными, но лишь сам маг выбирает сторону своего бытия. Можно быть светлым магом и в то же время использовать тёмную магию. Иначе как добро победит зло? Не будучи хитрым, изворотливым и достойным противника – никак.В таком случае даже на ничью нельзя рассчитывать.       Девушка поджала губы, чувствуя тепло нагревающегося шарика. Люциус призывал её для подношения чая. Низменная традиция вот уже, который месяц подряд. Теперь Гермиона мысленно смеялась над магом, который всё время твердит о низших существах – эльфах и о недостойных грязнокровках.       Но нужно смотреть правде в глаза: он питается пищей, которую готовят эльфы, и пьёт чай, который приносит грязнокровка, будучи абсолютно уверенным, что является господином своей жизни. Хотя… на самом деле, вряд ли Люциус Малфой смог бы прожить несколько дней без прислуги.       Ирония доли, не иначе.       Для них обоих – это злая насмешка судьбы.       Как там говорилось в маггловской пословице? Держи друзей близко, а врагов ещё ближе?..

***

      До назначенного дня с миссией Пожирателей осталось два дня, и Гермиона не на шутку переживала по этому поводу.       Больше всего её настораживало участие Малфоя-младшего. Разговоры, слухи и намёки на его супер способности – навеивали страх.       Частично, она понимала, почему многие боятся Волдеморта. Его магические способности ничто, по сравнению со слухами, которые ходят о его поступках и силе магии. Слово порождает страх перед личностью.       Но одно она знала точно: Волдеморт не просто так смог разделить душу. Талант, умноженный на знания приводит к желаемому успеху.       Невозможно наверняка применить это утверждение по отношению к Драко Малфою, пока не убедишься самостоятельно.       Именно таким был план Гермионы: убедиться лично во всём, что касается слизеринца. - Ты сегодня спишь на ходу, грязнокровка, - сердито буркнул Люциус, наблюдая, как Гермиона медленно наливает чай.       Она развеяла мысли и со злостью глянула на мага. Он что думает, что она должна радоваться своим обязанностям? Напевать песни или восхвалять его хозяина?       Её реакция не осталась незамеченной. Последние пару дней Люциус с особой внимательностью наблюдал за Гермионой, пытаясь рассмотреть в ней непонятно что. - Хочешь что-то умное сказать, грязнокровка? – выгнув бровь и откинувшись в кресле, ехидно улыбнулся маг. - Нет, - коротко и по делу.       А в голове у неё крутилась одна и та же мысль «постараться выжить». Звучит двусмысленно: выжить, как сохранить жизнь или выжить из ума?       И первый, и второй вариант возможен только с Малфоями, словно особая привилегия для члена клуба грязнокровок. - Правильный ответ, - довольно улыбнулся Люциус, - я бы мог похвалить тебя за покорность, но это не твоя заслуга.       Гермиона замерла с чайником в руке, сильнее сжав ручку, чтобы не швырнуть посудой в наглого мага.       Малфой облизнул уголки губ языком, и этот жест вывел Гермиону из ступора. Она отвела взгляд в сторону, с интересом рассматривая ковёр, чтобы не взболтнуть лишнего. - Молчишь…- Люциус встал из кресла и прошёлся к Гермионе, остановившись позади неё, - я хочу, чтобы сегодня ты молчала.       Она резко повернула голову, фиксируя взгляд на лице Малфоя, чтобы понять о чём он говорит. Но по его самодовольно-похотливой физиономии можно было неправильно всё понять. Что и сделала Гермиона, истолковав его слова с неким интимным подтекстом. - Что вы имеете в виду? – нашлась она и решила успокоить себя. - Не то, о чём ты подумала, грязнокровка, - гад улыбался так, словно змеи умеют улыбаться. Ведь именно так он сейчас представлялся Гермионе: в образе слизеринского змея, который облизывает губы тонким языком. Не иначе, как от дёрганного Крауча набрался. – Сегодня у меня будет маленькое совещание, и я хочу, чтобы ты прислуживала нам.       Глаза Гермионы округлились по мере того, как она обдумывала услышанное. Это шанс или наоборот – ловушка? - Свободна. Я вызову тебя, когда понадобишься, - маг небрежно взмахнул рукой, приказывая Гермионе уходить прочь.       Она кивнула головой и направилась прочь из кабинета, погружаясь в собственные мысли.

***

      Люциус Малфой не дурак. Это первое, что пришло Гермионе в голову.       Констатация факта, не более.       Последующие часы она провела в догадках, что же за совещание будет проходить в мэноре и главное с кем? Её роль в этом собрании непонятна.       То ли Гермиона будет присутствовать в качестве прислуги, и дай Мерлин, чтобы так оно и было! То ли она будет одной из тем обсуждения. В таком случае, можно объяснить её присутствие там, куда раньше и приближаться запрещали.       Но ясно было одно, что-то в этой затее не чисто. Малфой не дурак, чтобы звать её туда, где будут разговоры о работе…       А если это личная встреча, то Гермиону ждут испытания на прочность нервной системы.       Сейчас её больше интересовал вопрос, куда и зачем уходит Драко Малфой. Она догадывалась, что он исполняет приказ Волдеморта и готовиться к нападению, но какие именно действия совершает слизеринец, желала узнать.       Вот почему Гермиона измеряет шагами третий этаж поместья. Она надеется, что сможет увидеть момент возвращение Малфоя-младшего домой.       Маниакальная идея преследовать слизеринца появилась у неё сразу после ухода из кабинета Люциуса. Гермиона решила, раз ей не дали поручений, то она вольна распоряжаться временем на собственное усмотрение.       Любопытство заставило её вот уже в шестой раз проходить по коридору, в котором находится дверь в его комнату. Разум упорно твердил, что это важно. Гермиона привыкла слушаться его даже больше, чем сердца, ведь сердцу не прикажешь…       И вот удача, она услышала быстрый топот ног по мраморному коридору, определяя этот шум, как визитку Драко Малфоя.       Он всегда двигался быстро, размеренно, словно опаздывал куда-то, но не мог податься в бег в виду своего воспитания. Шум его шагов отличался от Люциуса, который ходил хоть и уверенно, но не так быстро и агрессивно.       Гермиона прислушалась к звукам и уловила не состыковку: быстрый шаг сопровождался более слабой поступью на одну ногу.       Это не Малфой!       Мысль пронеслась в голове, посеяв панику и порыв броситься в бега, ведь кто-то приближался к повороту, за которым она спряталась. Но ей повезло: шаги остановились, послышался щелчок замка и ругательство Драко Малфоя.       Гермиона выдохнула с облегчением, но не решилась высунуть голову, чтобы оценить ситуацию. Не хватало только попасться на глаза злому и импульсивному парню. Сегодняшний день был полон не только загадок, но и сюрпризов, чему Гермион Грейнджер никогда не радовалась. Раньше, её жизнь состояла из чётких планов и расписаний собственного времени. А теперь…       Не жизнь, а иллюзия.       Чёрт!       Теодор Нотт был прав – она превращается в привидение.       Гермиона пробежалась по коридору и направилась вниз по лестнице, потирая руки друг о друга.       В мэноре было холодно.       Без согревающих чар, находится в таком месте просто невозможно. Но вот незадача, у Гермионы не было возможности наколдовать себе тепло. Ровно, как и не было смелости, что бы попросить свитер или пиджак с длинным рукавом. И точно так же, у неё не было желания носить мантию, которую так любезно ей оставил Теодор Нотт.       Проводя время в комнате, Гермиона надевала мантию без угрызений совести. Она так же накидывала на себя плед, который однажды обнаружила на стуле. Так было теплее читать книги, которые поддерживали иллюзию нормальной жизни и внушали веру в то, что у неё есть будущее вне мэнора.       Гриффиндорка покосилась на камин, в котором лежала куча золы, что так приятно пахла на всё помещение. В последние дни кто-то разжигает камин в её комнате, не давая Гермионе окоченеть в большой и холодной кровати. Она догадывалась, кто именно может быть настолько добрым, как и хитрым, чтобы позаботиться о маглорождённой волшебнице.       Мысленно, гриффиндорка благодарила своё сердце за благосклонность, которую оно обрекало питать ко всем эльфам.       Она считала, что это Локи зажигает камин. По приказу Малфоя он это делал или нет, её не волновало. В конце – концов, важен сам факт, а не причинно-следственные связи его осуществления.       Гермиона не успела накинуть мантию, как почувствовала тепло кулона на груди и сравнила себя с дрессированной собачкой, которая по зову колокольчика, готова исполнить любую команду хозяина.       Как там говорят: выбор есть всегда?       Ну что ж, объясните Гермионе, какой выбор стоит сделать в её ситуации, поскольку она устала убеждать себя в правильности собственной покорности и прислуживании чистокровным снобам.       Пока что, у неё есть выбор между жизнью и смертью и она делает его в пользу первого. Жизнь важнее гордости и чего-бы то ни было. Унижение стоит того, чтобы потом сыскать справедливость и свершить суд над обидчиками.       С такими мыслями Гермиона Грейнджер шла к кабинету Люциуса Малфоя, чтобы в очередной раз выбрать жизнь.

***

- Я думал она в плачевном состоянии, а тут…- Долохов просканировал взглядом Гермиону, от которого захотелось помыться, желательно со скребком. - Как сказать, - откинувшись на кресле, ехидно улыбнулся Драко. - Ты же знаешь, что Тёмный Лорд считает её полезной, - наигранно вздохнул Люциус, - ничего личного. Мы просто вынуждены держать её в надлежащих условиях. - Я так и думал! – опьяневший маг хлопнул по столу рукой так, что Гермиона подскочила от неожиданности, - ты должна быть благодарна Тёмному Лорду.       Мутный взгляд посмотрел на неё сверху вниз, останавливаясь на фигуре. Маг словно ждал, что она броситься воспевать хвалебные оды и бить поклоны непонятно кому.       Но Гермиона стояла у бара, сложив руки в замок перед собой. Она смотрела в пол или на ковёр, изображая немую покорность, хотя в её мыслях назревал взрыв вулкана, со всеми вытекающими последствиями.       Гермиона не была жестокой, но сейчас, в этот момент, она представляла, как ударяет Долохова по нахальной, опьяневшей роже. Удар, чтобы стереть ухмылку и прикрыть рот, который постоянно бросает унизительные словечки в её сторону. Всего один выпад, как… как…       Она уверенна, что когда-то так делала, но только когда, где и с кем, не помнит.       Гермиона перевела взгляд на ковёр, рассматривая лаконичный рисунок, составленный из чётких линий.       Вдох и выдох, ровно и спокойно, словно она в саду, а не в логове, кишащем змеями.       Краем глаза Гермиона наблюдала за мужчинами, которые расположились в креслах у камина. Судя по всему – это простая дружеская встреча и она здесь лишь для потехи Малфоев.       Если раньше оба хотели, чтобы она меньше попадалась на глаза, то сейчас не теряли возможности лишний раз показать её гостям Малфой-мэнора. Будто сейчас очень модно держать в доме магглорождённую прислугу и Малфои хвастаются тем, что остаются на пике моды.       Мир сходит с ума!       Гермиона ушла в себя, подавляя мысли и осознавая, что сама постепенно сходит с ума. Вдох и выдох.       Всё хорошо. - Грейнджер, принеси мне чаю, - ленивый голос Драко выдернул её из ступора. Серьёзно? А эльфа позвать никак? Ах, да! Игра на публику и всё такое…       Она кивнула головой и направилась прочь из кабинета. Малфой-младший выпил немного огневиски и больше не прикасался к спиртному.       Гермионе было на руку, что в кругу пьяных Пожирателей, хоть один остаётся с трезвым рассудком.       Хотя этот вариант был так себе.       Она была уверенна, что слизеринец пьяный, что трезвый – одинаково жестокий и дурной.       Ночь окутывала мраком дом, поглощая вечерний свет.       Становилось прохладнее.       Гермиона потёрла руки, сетуя на низкое давление, которое всегда было присуще ей. Длинные коридоры освещались многочисленными свечами, предусмотрительно зажжёнными в вычурных золотых канделябрах.       Запах воска успокаивал, напоминая о любимой школе. Гриффиндорка остановилась и глубоко вдохнула, мечтательно прикрыв глаза.       Как жаль…       Она пришла на кухню и сообщила, что Драко Малфой захотел чаю. Эльфы засуетились, но не Локи. Его вообще здесь не было.       Такое ощущение, что этот хитрюга просто привилегированный эльф, который не занимается домашней работой или сваливает её на своих сородичей.       Эльфы знали, какой чай любят Малфои, так что Гермионе стоило лишь забрать подготовленный поднос и быстро и без приключений донести его до кабинета Люциуса Малфоя.       Она вошла в кабинет без стука, считая, что в помещение где сидят мужчины не стоит стучать. А если она постучала бы, то этот жест охмелевшие Пожиратели могут принять за оскорбление…       Гермиона улыбнулась собственным мыслям, в которых она нарекла Малфоев и Долохова гомосексуалистами. - Не знал, что тебе настолько приятно исполнять мои приказы, - высокий голос Малфоя-младшего стёр улыбку с её лица, - ну что, Грейнджер, Малфои знают, как сделать приятно? – его глаза убийственно сверкнули, возвращая ей колкие слова, которые она произносила ранее.       Гермиона поставила поднос на столик, возле слизеринца и чтобы не вызывать его гнева, пожала плечами, как бы отвечая на его пошловатый вопрос.       Люциус улыбался самой широкой улыбкой, можно было сказать, искренней и неподдельной.       Смех Долохова был похож на раскаты грома – громкий и ни с чем несравнимый. Она скривилась от изобилия шума, желая уйти отсюда поскорее. - Налей мне огневиски, грязнокровка, - выставив вперёд руку со стаканом, ухмыльнулся Долохов.       Гермиона скрипнула зубами, но снова промолчала.       Если бы они знали, о чём так громко она молчит!       Гермиона прошла к бару и взяла графин, навострив свой слух и восприятие речи, которая отдалённо была ей знакома.       Люциус заговорил первым на непонятном языке. Гермиона медленно подошла к Долохову и так же медленно стала наполнять его стакан.       Язык похож на старославянский… А может, один из скандинавской группы…       Гермиона свела брови вместе, пытаясь услышать знакомые слова и угадать смысл разговора.Невидящим взглядом она смотрела жидкость, которой медленно наполняла стакан Пожирателя. Слова, отдельные слова казались ей знакомыми, но не более. Она вовремя выровняла графин, не долив треть стакана огневиски.       Долохов довольно кивнув, кинув какую-то фразу на незнакомом языке, от которой Малфои улыбнулись. Маг несколькими глотками опустошил стакан, на удивление, аккуратно поставив его на стол.       Странно, но Гермионе казалось, будто Долохов не опьянел. Его речь и жесты были такими, как у трезвого человека. Да и поведение в целом не менялось, в отличие от Люциуса, который заметно повеселел.       Гермиона прошла к бару и осталась стоять там, судя по всему, она здесь надолго. - Лорд выступает за чистокровные браки, полагая, что рождаемость нового поколения гарантирует стабильное будущее, - Долохов покосился на Гермиону, которая безразлично смотрела в окно, - я приметил себе одну чистокровную ведьму… - Это хорошо, - весело подхватил Люциус, - Лорд всегда мыслит глобально. - А как насчёт тебя, Драко? – откинувшись на кресло, поинтересовался Пожиратель. - Приметил себе молодую ведьмочку?       Драко лениво повернул голову, словно не ожидал, что к нему будут обращаться, прищурил глаза, стараясь понять настрой Долохова. Мышцы лица расслабились, когда Малфой сделал вывод, что захмелевший маг просто бесцельно болтает. - Меня интересует служба Тёмному Лорду. И, если ему будет угодно…- продолжать он не стал. Итак понятно, что своими словами Малфой выказывает почтение и покорность Волдеморту.       Гермиона взглянула на слизеринца, вид которого говорил об обратном. Ленивая поза, напряжённые мышцы лица и злой взгляд. Она сделала вывод, что либо Малфою неприятна тема о девушках, либо признание полного подчинения своему хозяину.       Возможно, всё из-за того, что она присутствует в комнате и слышит этот разговор. Как-никак, но они с Малфоем учились в школе и враждовали. Вряд ли кому-то будет приятно признавать себя безвольной куклой в присутствии бывшего недруга. - Тебе пора бы уже жениться, сынок, - почему-то Люциус смотрел в окно, а не на Драко, - Малфоям нужен наследник, - ей кажется, или эти слова он произнёс с горечью?       Слизеринец молчал. Он отпил чая из чашки и закинул ногу на ногу, меняя позу. Люциус посмотрел на сына, в ожидании ответа, но его не последовало.       Долохов решил поддержать идею Люциуса: - Есть достойные ведьмы, чтобы носить фамилию Малфой. К примеру, Панси Паркинсон или Астория Гринграс.       Драко скривился.       Можно было подумать, что девушки его вовсе не интересуют. И если учесть тот факт, что в школе Гермиона ни разу не видела Малфоя с девушкой, но много слышала рассказов о его любовных похождениях, можно делать вывод, что ему просто не нравится тема данного разговора.       Люциус вытянул руку с пустым стаканом, и Гермиона подошла к магу, чтобы наполнить сосуд. Как видишь, Малфой, не только ты здесь унижаешься. - Да, я знаю, - Гермиона уставилась на парня, словно он только что прочитал её мысли, - но пока что, у меня есть более важные обязанности перед Тёмным Лордом. - Драко выпрями спину, словно готовился сделать прыжок, - к тому же, как я слышал, Панси заходила на днях, кажется, в понедельник.       Люциус склонил голову в понимающем жесте, слегка улыбнулся уголками губ и поправил волосы рукой.       Гермиона открыто наблюдала за магами, не боясь лишний раз посмотреть на каждого из них. Да и они не придавали особого значения её присутствию. Она подошла к Долохову и наполнила стакан огневиски. - Как предусмотрительно, - он улыбнулся, а Гермиона закатила глаза. - Да, Драко. Она забегала, по делам своего отца и очень сожалела, что не смогла увидеться с тобой.       Малфой-младший улыбнулся, понимающе кивнув головой. Видимо этот жест был фирменным для Малфоев. - Стоило лишь спуститься в гостиную, - парень поднялся с кресла и поправил брюки. Люциус прищурил глаза, рассматривая Драко. Он пытался рассмотреть настроение сына и причину его недовольства. Злится ли сын потому, что знает, что произошло между отцом и Панси, или он злится лишь потому, что Паркинсон не увиделась с ним. - К сожалению, она спешила домой, - поджав губы от недовольства, ответил Люциус. - И не сомневаюсь. Мне пора, - Малфой пожал руку Долохову и отцу и быстрыми шагами направился к выходу.       Гермиону немного ошарашил такой быстрый уход слизеринца. Не то чтобы ей нравилось его присутствие, но в его обществе было безопаснее, чем в обществе двух охмелевших Пожирателей, которые интересуются молоденькими девушками. - Пожалуй, и я пойду.– Долохов допил огневиски и скривился, - провожать не надо, я знаю, где выход, - подмигнул он Гермионе, будто она готовилась провожать его. - До пятницы, - Люциус поднялся с кресла, чтобы пожать руку другу. Его шаги были лёгкими и не такими уверенными. Видимо, количество выпитого алкоголя давало о себе знать.       Гермиона ликовала, что этот вечер подходит к концу и она сможет с облегчением вздохнуть, что ничего плохого не произошло. - Знаешь, о чём мы разговаривали? – поинтересовался Люциус.       Гермиона в непонимании уставилась на мага, но потом поняла, о чём именно он спрашивает. - Нет, я не разобрала язык, на котором вы говорили, - поджав губы от досады, тихо ответила Гермиона.       Почему-то ей казался унизительным тот факт, что она не смогла хотя бы понять, что за язык это был. - Надо же, я слышал, что ты любила изучать руны, - насмешливый тон злил её, - этот язык относится к скандинавской группе. Если точнее, то это норвежский диалект. Зачем он это говорит?       Похвастаться или просто унизить Гермиону?       Но она никогда не говорила, что знает всё на свете. Это слухи и разговоры магов налепили на неё ярлык самой умной ведьмы своего поколения. - Хочешь знать, о чём мы говорили? – Люциус сделал несколько шагов по направлению к ней, но остановился возле своего стола.       Что?       Гермиона опешила от его слов. Что можно ответить в таком случае. Конечно, как и любому другому человеку, ей было интересно, о чём шла речь. Но с другой стороны, если они разговаривали на забытом языке, то с целью скрыть суть разговора от лишней пары ушей. - Конечно, хочешь,- Люциус улыбнулся, с интересом рассматривая Гермиону.       Сердце пропустило удар.       Зря она обрадовалась раньше времени. - Мы обсуждали планы нападения на хилое убежище Ордена, которое расположилось в старом доме Поттеров в Годриковой впадине, - Люциус обошёл стол, - и знаешь что, грязнокровка, именно там прячутся Поттер и Уизли.       Если можно было ранить Гермиону больше чем физически, то только так – душевно. Сердце замерло, превращая её в камень, который начинает кровоточить.       Обречённость её положения подкреплялась бессилием против такой информации. Ублюдок знает, что Гермиона не сможет ничего предпринять и просто потешается с неё. По щекам хлынули слёзы, которые давно собрались в глазах, мешая нормально смотреть на проклятого мага. Гермиона всхлипнула, сделав колючий глоток воздуха, который словно тысячи шипов вонзался в лёгкие.       Люциус подошёл к ней вплотную, подцепив слезинку на щеке указательным пальцем. - Ну-ну-ну. Они не стоят этого.       Гермиона вздёрнула подбородок, сдерживая себя, чтобы не ответить и не оттолкнуть руку Малфоя. Как бы ей не было противно, она должна быть осторожной. В её памяти всё ещё были свежи воспоминания о том, на что способен Люциус Малфой.       Но маг сам отступил от неё, цокнув языком от досады. Он явно ожидал ответа или какой-то выходки.       Гермиона сделала несколько шагов по направлению к двери, наивно полагая, что сможет сбежать, вдруг что. - Я не разрешал уходить, - громко проговорил Люциус, которого разозлили её манипуляции.       В одно мгновение он оказался возле Гермионы, нависнув над ней. От резкого поворота к магу она врезалась в шкафчик, что стоял позади, и больно ударилась локтём. - Ч-что вам нужно? – сквозь слёзы и злость, она пыталась быть максимально вежливой, чтобы не разбудить зверя. - Ничего, видишь ли, у меня всё есть, - улыбнулся маг слишком искренне, что не могло не насторожить. - Тогда я могу идти? - Нет.       Она застыла. Замерла, словно перепуганная мышь, перед удавом.       Ком застрял в горле, а лёгкие, кажется, и вовсе забыли, как дышать. Разум слабо соображал, поддаваясь приступу паники.       Гермиона не могла понять, что делать и как поступить. Броситься бежать или ответить ему? А что если он просто играет, без каких-либо намерений?       Но что-то глубоко внутри, подсказывало, что Люциус что-то задумал. И эта мысль словно колокольчик звенела на поверхности разума, становясь более назойливой, пока не превратилась в колокол и не стала бить её сознание. Гермиона скривилась и немного отступила назад, стараясь увеличить расстояние между ними.       Постепенно оцепенение сменилось дрожью и спазмом в желудке, словно её нервы выкручивали тело изнутри.       Малфой был доволен. Такое ощущение, что его хлебом не корми, а дай кого-то запугать и унизить.       Но Гермиона знала, что в моменты игривого настроя Люциуса лучше не делать лишних движений. Шаг влево или вправо, могут оказаться фатальными. - Я знаю, что ты подсматривала за нами вечером понедельника. Я тебя видел, грязнокровка! – тон его голоса предостерегающе холодный, словно лёд.       Гермионе стало плохо.       Она побледнела, чувствуя, как изнутри всё тело горит, и плавиться от стыда и страха. Она не верила своим ушам, поэтому смотрела на Люциуса, словно хотела переспросить.       Ведь он не мог этого сказать?       Он не мог её тогда увидеть, верно?       Он прищурился, ожидая хоть какой-то реакции от Гермионы, а не ступора, в который она упала. Большой, большой её минус в том, что она не умеет скрывать эмоции. Не умеет прятать чувства в глубокий карман и играть хладнокровную, грязнокровную стерву. - Я…я…п-проходила мимо…и… - Тебе понравилось? – вздёрнув подбородок, спросил маг. - Что? – наивная дурочка, полагала, что этот вопрос отвлечёт его или рассердит. - Я… - Ставлю сто галеонов на то, что ты возбудилась! – рассмеявшись, Люциус хлопнул себя рукой по карману, словно в нём лежали деньги.       Плохое, очень плохое начало вечера. Или начало конца.       Гермиона не могла понять, к чему он ведёт. Чего хочет и каков будет итог этого диалога.       Но чёртова интуиция, подсказывала ей очень неприятный ответ.       Теперь Люциус с интересом смотрел на покрасневшую Гермиону. - Хотя нет! Ты впервые видела, не так ли?       Она молчала.       Наверное, впервые не зная ответа на задаваемый вопрос. Точнее она знала его, но не хотела, чтобы и Люциус узнал ответ.       Почему Малфои всегда находят вопросы, которые вгоняют её в краску и заставляют сожалеть о сделанном? - Ты всё ещё невинна?       Гермиона подавилась слюной и закашлялась, стараясь отвернуться и отойти от Малфоя подальше.       Тема, которую он затронул, небезопасна для неё.       Особенно наедине с ним.       В его кабинете.       Когда она так беззащитна, а он изрядно опьяневший. - Отвечай, грязнокровка! – повысил голос Малфой.       Гермиона с вызовом посмотрела на мужчину, всем видом стараясь показать, что это его не касается. - Я ведь могу проверить, - хрипловатый тембр его голоса говорил об одном: дело плохо. - Да, - чётко ответила она, полагая, что просто удовлетворяет любопытство мага. - В таком случае, я сделаю тебе одолжение, - облизнув губы, Люциус направился к Гермионе.       Её сердце сделало кульбит. Кровь побежала быстрее, отстукивая ритм в ушах, а дыхание сбылось, настраивая собственный ритм. Гриффиндорка попятилась назад. - Что? – она замотала головой из стороны в сторону, от чего несколько прядей выбились из хвоста, - нет. Нет, …вы … не посмеете.       Гермиона развернулась и бросилась к выходу, рука тут же нащупала ручку и потянула дверь на себя.       Сильный толчок двери, заставил её вздрогнуть от шума громко захлопнувшейся двери. Тяжёлое тело врезалось в неё сзади, вынуждая податься вперёд и вжаться в деревянную преграду.       Гермиона увидела руки Люциуса по обе стороны от себя.       Она в ловушке… - А вот и посмотрим, - Люциус облизнул губы и несколько прядей её волос прилипли к ним. Он дёрнул головой в сторону, чтобы избавиться от щекочущего ощущения. - Нет! Вы…- Гермиона решила не оскорблять его, а податься другим путём, - вы чистокровный лорд, представитель древнейшего рода! Вы не можете желать такую, как…я, - последние слова она произнесла на выдохе и немного тише, чем хотелось. - Как видишь, могу, – он толкнулся бёдрами вперёд и Гермиона, даже сквозь преграду одежды, почувствовала возбуждённый член, который упирался в её ягодицы.       По телу прошлась дрожь, от очередного осознания собственного бессилия. В глазах скопились слёзы, орошая не только щёки, но и сердце.       Это не ловушка, а бездна, в которую она угодила по собственной глупости, но сдаваться просто так Гермиона не намеренна…