***
Утро выдалось добрым. Драко проснулся в хорошем настроении. Сон пошёл ему на пользу, впрочем, как всегда. «Нет лучше лекарства, чем сон» - так говорила его мама. И он помнил об этом. Возможно, даже память о её наставлениях делала его сильнее, нежели следование им. Сила мысли имеет большое значение! Праздник продолжается, как и его игра. Сегодня у него есть кое-какие планы, чтобы этот день стал ещё лучшим. Больше всего Драко любил опережать действия, мысли и предположения других пожирателей. Так он чувствовал силу и нескончаемые возможности. Так легче было принимать решения, пусть даже если они не всегда были правильными. И сегодня утром он принял решение насчёт Долохова. Малфой чётко понял, как стоит поступать в этой ситуации. Осталось дождаться собрания у Лорда.***
Гермионе снилось тепло, что так комфортно окутывало тело своей заботой, даря нежность и облегчение. Ей хорошо. Раны и многочисленные гематомы исчезают, мышцы получают долгожданное расслабление, а тело парит в колыбели заботы. Она хочет спать вечно. Пусть это блаженство не заканчивается никогда. И всё же… - Где тебя носит, Грейнджер, - разъярённый Люциус влетел в её комнату, громко хлопнув дверью. Он увидел её на постели, полуобнажённую, прикрытую покрывалом. На руках и шее виднелись красно-синие пятна. Люциус опешил. Секунда, и в его голове пронеслась мысль о том, что грязнокровка мертва. Ещё секунда на осознание, что кулон бы не подавал сигналы, будь она мертва. Малфой вздохнул, понимая, что это Драко постарался довести её до такого состояния. Крики, которые они с Панси вчера слышали – это была Грейнджер. Люциус подошёл ближе к постели и внимательно посмотрел на тело девушки. Дышит. Возможно она без сознания, раз не реагирует на боль от кулона. Маг подошёл с правой стороны постели и одёрнул покрывало вниз, оголив Гермиону до пояса. Ужасное зрелище: мелкие шрамы и огромные синие пятна дополняли друг друга, оставляя лишь маленькие участки неповреждённой кожи. Он скривился, смутно понимая, как можно было насолить его сыну, чтобы тот сотворил такое с девичьим телом. Люциус сглотнул давящий ком в горле и окинул взглядом Грейнджер, которая к слову, так и не проснулась. Его взгляд остановился на груди, и маг увидел увечье, которое и он оставил на юном теле: рана от кулона на левой груди грязнокровки выглядела свежей и ужасной. Странно, что она не проснулась от боли. Люциус ещё раз посмотрел на Грейнджер, и, поджав губы, согласился с собой, что ничего странного в этом нет. Удивительно, что она вообще дышит. Если бы он не был чёрствым, как сухарь – посочувствовал бы что-то. Но, увы, побитая грязнокровка не вызывала в нём жалости. - Грейнджер, - хриплый голос удивил его самого, и Люциус поспешил прочистить горло,- Грейнджер! Маг не хотел касаться её, хотя встряхнуть девушку, чтобы привести её в чувства не помешало бы. - Грязнокровка! – он крикнул, наклонившись над постелью. Гермиона открыла глаза и увидела злого Люциуса у постели. Она сделала попытку перевернуться на спину и сесть, но тело отозвалось болью. Кое-как Гермиона натянула покрывало до шеи, чтобы прикрыть обнажённую грудь, и медленно села на постели. Она ощущала на себе оценивающий взгляд Малфоя, но ничего поделать не могла. Старалась не показывать своей слабости, плотно сомкнув губы, хотя на самом деле хотелось выть от пронзающей боли. - Что произошло? – поинтересовался маг. Конечно, ему интересны подробности. Или он спрашивает о причине? - Ваш сын наказал меня, - коротко ответила Гермиона, про себя отмечая, что Люциус не требует, чтобы она вставала на ноги. - Я так и подумал, - кивнув головой, маг посмотрел на Грейнджер и спросил: - Причина? Что ответить? Говорить правду нельзя. Что если и Люциус решит отметиться с собственным наказанием?! Гермиона решила сказать почти правду: - Я ослушалась его на приёме, - она смотрела в глаза мага, выдерживая его тяжёлый взгляд, - за это он просмотрел мою память. Гермиона сглотнула слюну и отвела взгляд в сторону. Ей больно было говорить, но нужно было озвучить этот факт. - Стало быть, Драко смог посмотреть всё-всё? – уточнил Малфой. - Да, - короткий ответ и одинокая слезинка катится по её щеке. Он посмотрел даже больше, чем нужно. Больше чем дозволено знать, кому бы то ни было. Он узнал всё не только о жизни Гермионы, но и о ней лично: чувства, переживания, мысли и мечты – всё оказалось в его руках. Вот бы эта ситуация обернулось в её пользу. Сейчас, Гермиона готова была отдать всё что угодно, лишь бы узнать хоть какой-то секрет Малфоя-младшего. - В таком случае, сегодня решиться твоя судьба, грязнокровка, - слова Люциуса вывели её из ступора. Гермиона непонимающе замигала глазами. Почему-то пришла мысль о том, что она будет свободна. Но реальность была другой, она не выйдет живой из мэнора. - Почему сегодня? – задала вопрос, приподняв брови в непонимании. Что ещё её ждёт? Хотя, какая разница… Было всё равно станет ли Люциус её наказывать или заставлять работать. Она может себе позволить непослушание… - Сегодня собрание у Лорда, - горделиво задрав нос вверх, проговорил Люциус, - и это значит, что Повелитель распорядится твоей судьбой. Гермиона кивнула головой, больше себе, чем Люциусу. Здесь нечего было сказать и сделать уж точно. Всё что она могла, она попробовала, оставалось надеяться, что Малфоя-младшего где-то убьют, и он не дойдёт домой. - Сиди в своей комнате, Драко вскоре придёт к тебе, - ухмыльнувшись, проговорил Люциус. Ха! Как будто она может куда-то идти!? - Хорошо, - ответила Грейнджер, прижимая к себе плотнее покрывало. Люциус ушёл из комнаты, и Гермиона сделала попытку лечь, но спина заболела так, словно её выкручивали, как мокрое бельё. Она застонала. Эта боль была раньше. Не такая, конечно, но она была. Постоянно присутствовала с момента её пребывания в Малфой-мэноре. И тут Гермиона вспомнила то, о чём давно забыла. В своё время профессор-пожиратель оставил ей чудное лечебное зелье. Гермиона медленно сползла с кровати и подняла край матраса. На месте. Спасение от боли и неприятных ощущений лежало там же, где она его оставила. Дрожащими пальцами Грейнджер открыла пузырёк, вдохнула спасительный аромат хвои и с жадностью выпила вместимое. Она бросила флакон на пол и забралась под покрывало, позволяя лекарству излечить её и подарить надежду на жизнь.***
Первый выходной за несколько месяцев. Что он сегодня делал, Малфой не мог сказать точно. День тянулся, словно патока. Он читал книгу, лёжа на растрёпанной постели в своей тёплой комнате, кушал в столовой вместе с отцом и просто ходил по мэнору. Одним словом, Драко умирал от скуки и задавался вопросом, как Грейнджер не сошла с ума от пребывания в этом доме. Конечно, если ты занят, то время идёт по-другому. Чёртов выходной день! Если бы не вечернее собрание, он бы уже начал делать то, что задумал. Ну да ладно, возможно, сегодня он получит самый долгожданный подарок. Малфой посмотрел на часы и кивнул головой – уже пора. Последний месяц Лорд проводит собрания в своём доме. То ли он опасается нападения Ордена, то ли просто потому что, закончил восстанавливать развалины родового имения… В любом случае, Драко это по нраву. Больше возможностей для действий в мэноре, что ему сейчас особо нужно. Достаточно того, что время от времени Лорд всё же собирает пожирателей в мэноре, из-за чего Малфою нужно быть предельно осторожным. В основном, в мэноре собирают новеньких, которые только примкнули на сторону Тёмного Лорда, но ещё не заслужили доверия, чтобы посещать дом Повелителя. А вот он добился большего, чем просто пребывание в доме Марволо: Драко мог не только приходить к Лорду в любое время дня и ночи, но и напрямую аппарировать в его дом. Именно это Малфой и делал, растворяясь в воздухе и оставляя собственную комнату в тишине. - Повелитель, - учтиво поклонившись, Драко прошёл к своему месту за столом. Все пожиратели уже сидели, смирно и тихо, впрочем, как всегда. Порядок, как в первом классе. Малфой ухмыльнулся, подумав об этом. Многие учителя Хогвартса позавидовали бы такой дисциплине. Том был бы хорошим учителем, если бы не старый маразматик, который своим отказом добавил масла в огонь. Кто знает, может именно это подтолкнуло Тома к выбору другой, тёмной, стороны? Драко отбросил мысли, закрывая их за щитами. На поверхности остались самые незначительные и ненужные моменты, ведь именно сейчас Лорд пристально смотрел на него. - Скажи мне, Драко, как обстоят дела с пленниками, которые в подвале мэнора? Возможно, Малфой бы удивился такому вопросу, но он давно подозревал, что Лорд обладает шестым чувством. - Их больше нет, мой Лорд, - спокойно ответил Малфой. Многие из пожирателей напряглись, то ли опасаясь, что Лорд разгневается, то ли ожидая, что Драко, наконец-таки будет наказан. - Как так получилось, что их больше нет? – вопрос с подвохом, ведь тёмного мага кто-то проинформировал о том, что пленников нет в темницах. Малфой догадывался кто такой шустрый, но шестёрка не учёл одного: у Драко своя версия событий. По этому поводу он был спокоен, а ещё потому, что ни рыжий нищеброд, ни когтевранка не нужны были Лорду. - Я избавился от них, Повелитель, - краем глаза Драко заметил, как Долохов приподнял брови. – Уизли, перебросил через изгородь, позволяя ему испытать удачу на свободе. Лорд издал нечто похожее на смешок. Малфой повернул голову, чтобы увидеть реакцию мага: он действительно смеялся. Видимо такой поступок его развеселил. Драко подождал, давая возможность присутствующим вдоволь насмеяться, подражая Лорду. - А с Лавгуд, что? – с нотками веселья спросил Лорд, наверняка ожидая новой порции для веселья. Малфой посмотрел на Долохова, который держался молодцом, будто это не его рыло было в пуху. Конечно, самоуверенный кретин думает, что замёл за собой все следы. И возможно так оно и есть, только Антонин не учёл одного: Драко знал о его похождениях к пленнице, и он видел, как тот аппарировал вместе с ней из территории мэнора. - Я подарил её Антонину, – короткий ответ и улыбка на лице Лорда померкла. Но это и не важно, ведь Драко смотрел на Долохова, который в моменте стал белым, словно стена позади него. - Неожиданно, - поджав губы, ответил Волдеморт, - но думаю, что ты умеешь пользоваться подарками, - Лорд обращался к Долохову и хорошо, что тот быстро собрался и подыграл всей этой комедии. - Да, мой Лорд, как и вашей добротой, - Долохов пошутил в своей манере, не боясь наказания. Тёмный маг прошёл к своему месту и уселся на стул. К его ногам тут же подползла Нагини, обвившись вокруг тёплой плоти кольцами. - Вот и хорошо, каждый заслуживает подарок на Рождество, ведь я добрый, - расплывшись в улыбке, Волдеморт окинул всех взглядом. Драко понимал, что маг лицемерит и высматривает в глазах присутствующих хоть каплю сарказма или недовольства. Но сегодня все были в строю, не смотря на вчерашнее празднование. Кстати, об этом! Малфою стоит сказать о подарке на Рождество. Поговорить о своём персональном подарке. Сейчас очень подходящий момент. Но от чего-то он решил подождать и поговорить с Волдемортом наедине. Во-первых, пожиратели не должны думать, будто он положил глаз на грязнокровку. Во-вторых, Лорд должен думать, что Драко положил глаз на грязнокровку, но только с научной точки зрения. И чтобы все думали так, как хочет Малфой, нужно информировать их раздельно, но в угоду себе. Последующий час Драко выслушивал длинный монолог Волдеморта, его наставления пожирателям и просьбы тех из них, кто хоть как-то хотел отличиться на задании. Время от времени Драко ловил на себе любопытный взгляд Долохова. Он понимал, что маг нервничает, ломая голову, почему он не сказал правду. Небось думает, что Малфой выставит огромную цену за такую услугу. Долохов не любил оставаться в долгу. Никогда долги не приводят ни к чему хорошему, лишь привязывая тебя к обязанностям. Он не любил быть должным что-то – это ещё хуже, чем денежный долг. Сейчас Антонин чувствовал себя так, словно его повязали по рукам и ногам и высадили на всеобщее обозрение на бочке с порохом. Он зарекался быть на общих задания с Малфоем, этот мальчишка по-настоящему тёмный маг. Долохова слегка напрягали выкрутасы с психологическими заклятиями. А в этом деле Малфой переплюнул Беллатрису, которая только и знала, что Круцио. Размяв костяшки пальцев до хруста, Антонин решил подождать окончания собрания и напрямую спросить у Малфоя для чего он это всё задумал. Лучше сделать это здесь, у Лорда под носом, чем наедине с парнем. Долго ждать не пришлось, ещё несколько указаний от Лорда и он закончил собрание, приказав убираться прочь. Пожиратели впопыхах покидали помещение, в надежде поскорее добраться к зоне аппарации, чтобы лишний раз не попадаться на глаза Волдеморту, который не дожидаясь ухода всех гостей, ушёл из гостиной. Лишь Драко и Долохов неспешно надевали походные мантии. - Малфой, что это значит? – тихо спросил Долохов, зная, что и здесь может быть лишняя пара ушей? Драко чуть не закатил глаза. Долохов излишне озабочен сложившейся ситуацией, раз ещё в доме Лорда начал разговор. - Считай это подарком на Рождество, - ответил парень, застёгивая мантию. Он посмотрел на Антонина и добавил - безвозмездным подарком. Маг нахмурил брови, рассуждая над тем, может ли Малфой делать что-то просто так, а не в целях своей выгоды. Люциус да, а вот Драко – это другого рода фрукт. Не смотря на то, что эта ситуация кажется человечной и показывает будто у Малфоя есть доброе сердце, Долохов знал, что парнишка переплюнул своего отца по злодеяниям в угоду Тёмного Лорда. Если быть настолько глупым, то можно с уверенностью сказать, что по магическим способностям Малфой не уступает Повелителю. От осознания этого факта Антонина бросило в пот, но он настаивал на своём: - С какой стати? Малфой слегка приподнял брови, удивляясь такой настойчивости и любопытству, но с его стороны всё было понятно – он просто сделал жест доброй воли. Возможно, впервые за прошедший год. - Ты мне нравишься, - ответ прост и очевиден, но звучит так себе. Драко не намерен был продолжать конкретизировать их диалог, поэтому пожал руку Долохову и направился в коридор, чтобы найти Волдеморта и поговорить о Грейнджер. Антонин не дурак, он догадывался, что Малфой знал о его похождениях в темницу, но ничего поделать не мог. Эта светлая девушка так манила его к себе, словно чёртова сирена. После каждого собрания ноги сами несли его в подвал. С самой первой их встречи, когда Макнейр посоветовал ему пройти в подвал к «юной девке, что чудо, как хороша», сердце Антонина аукнуло болью в груди. Полумна сидела на каменном полу в разорванной одежде. Её тело багровело от синяков на открытых участках тела. Совсем юная девушка, настолько светлая, что переживши насилие, она излучала позитивную энергию вокруг себя. Тогда Долохов испытал весь спектр чувств, которые доселе заглушал в себе. Сочувствие, жалость и желание защитить прекрасное создание… даже от самого себя. В тот день он излечил раны на теле девушки, и кое-как восстановил её одежду, так и не сказав ни слова, и оставив чашку воды с хлебом, ушёл прочь. Образ Полумны Лавгуд стоял перед глазами всю ночь. В конце концов, Долохов не выдержал и рано утром следующего дня, отправился по следам Макнейра, который был в Запретном лесу на задании. Ему повезло: Макнейр не был готов к нападению, за что поплатился жизнью. И вдвойне повезло, что неподалёку была пещера с пауками. Антонину не составило труда растормошить логово и натравить акромантулов на мёртвого Уолдена. Так его товарищ пропал без вести, а Долохов получил единоличный вип билет в темницу. Однажды, на пятый или шестой визит, он не выдержал и сделал то, от чего хотел защитить когтевранку. Он старался быть деликатным и не бросаться на Полумну, словно псина на свежий кусок вырезки, но это было сложно. Пылкость в его крови затмевала разум, но всё же, она отдалась без сопротивления. И в последующие разы стала отвечать взаимностью, чем спровоцировала его любовь к себе. Антонин понимал, что хочет Полумну себе, хочет лучшего для неё, чем пребывание в темнице и угроза смерти. Он продумывал план похищения, и когда девушка сама сказала о побеге с Грейнджер, он понял, что это шанс. Грязнокровка всё равно не жилец, а вот для него и Луны этот шанс стал освобождением и возможностью испробовать на себе семейную жизнь. Долохов тряхнул головой, развеивая воспоминания и стараясь ровно приземлиться после аппарации. Он встал на дощатый пол родного дома. Бросил мантию эльфу и прошёл в гостиную, чтобы увидеть свет, которым Полумна освещала помещение, сидя на просторном диване и читая свежий выпуск Пророка.***
- Повелитель? – заглянув в библиотеку, позвал Драко. Он услышал шорох - из-за книжной ниши показалась Нагини. Малфой вошёл в помещение и закрыл за собой дверь. Он последовал за змеёй и обнаружил Лорда, стоящего у окна и читающего книгу. - Драко, я знал, что ты придёшь, - отложив книгу на стол, проговорил маг. - Разумеется, - кивнув головой, согласился парень. Волдеморт всегда чувствовал, что кто-то имеет потребность в нём. Сегодня Драко искренне желал аудиенции с Повелителем. - У тебя для меня новости, не так ли, - красные зрачки просканировали фигуру Малфоя. Будь он своей копией с третьего курса, убежал бы прочь. Но он давно не мальчишка, у которого дрожат коленки от пристального взгляда. Драко знал, что именно хочет сделать Волдеморт. Он всегда применял легиллименцию. При чём делал это настолько искусно, что не всегда было понятно, был ли он в голове или нет. Разумеется, опытные маги, которые владели искусством окклюменции, могли распознать вторжение или же позволить его… Малфой взглянул в глаза Повелителя и позволил этому случиться – открыл доступ к воспоминаниям вчерашнего вечера. Волдеморт смотрел картинки прошлого, серьёзно и тщательно. Драко изменил воспоминания о побеге и о некоторых личных переживаниях Грейнджер, оставив только самое нужное. Его разум трещал по швам от настолько мощного вторжения. Лорд нарочно делает этот процесс таким болезненным, создавая ощущение, словно мозги кто-то перебирает вручную. Закончив насиловать мозг Драко, Волдеморт покинул сознание парня, но ещё несколько секунд смотрел в его глаза. - Зачем тебе грязнокровка, - слегка прищуренный взгляд выдавал недоверие. - Для проведения экспериментов, - в принципе, Малфой ведь не врёт? Он просто не уточняет. Волдеморт повернулся к окну, всматриваясь в темноту ночи или же просто в отражение на стекле. - Полученная информация дала тебе знания? Ещё бы! Но Драко не озвучил эти слова. То, что он узнал о Грейнджер, стало для него приятным бонусом. - Да, Повелитель, Поттер и Уизли могут посещать только знакомые им места. Без грязнокровки они не решатся ходить по незнакомым просторам. - Круг для поиска мальчика-который-выжил сужается, - подтвердил Волдеморт, - и это хорошо. Тогда пусть грязнокровка послужит тебе, - сделав паузу, Волдеморт улыбнулся - …пока сможет. В душе Драко возрадовался такому решению. Большего ему и не нужно было. Он давно признал, что Грейнджер станет вишенкой на торте, она будет особенной в его коллекции. Благодаря ей он станет идеальным, неуязвимым и несравнимым ни с кем. Перед Лордом лицо Малфоя – маска непроницаемости. Он лишь склонил голову в благодарственном жесте и пожелав Повелителю доброго вечера, удалился прочь. Даже радость от того, что Лорд предоставил ему Грейнджер, не перебивала жуткой головной боли, что подобно инструменту сверлила его голову. Чёрт! Он ведь может делать это безболезненно! Волдеморт может проникать в разум и быть незамеченным, но он специально причиняет боль, подавляя оппонента не только морально, но и физически. Вот почему Драко хотелось блевать от боли и тошноты. Если можно было бы, он бы не аппарировал, но ему нужно было попасть домой, чтобы прийти в себя.***
Гермиона полностью восстановилась на следующий день. Зелье от Северуса Снейпа пришлось ей кстати. Исцеление на Рождество, что может быть лучше? Гори он в аду, проклятый Малфой! Бесчувственная сволочь, вот кто он! Никогда, никогда в жизни, Гермиона не желала причинить вред другому человеку. Но он стал исключением. Будь у неё палочка, палка или металлический прут, она изувечила бы Малфоя. В венах бурлила кровь, гонимая злостью и желанием мести. Грейнджер всеми фибрами желала, чтобы Малфой почувствовал то же, что и она! В какой-то момент гриффиндорка осознала, что в следующую встречу она может хоть как-то навредить ему! Даже плевок в его лицо, скрасит её боль и подарит облегчение. Так и будет, она постарается быть достойной львицей и постоять за себя! С такими мыслями Гермиона пребывала в комнате последующие три дня. Она сидела, заперта в неотапливаемой комнате, согревая себя мечтами. Её кормили и поили, но никто не приходил. Может быть, её пожелание насчёт смерти Малфоя-младшего сбылось!? А может быть, гадёныш слишком занят, чтобы утруждать себя визитом к ней? В любом случае, боевой настрой Гермионы подостыл к концу третьего дня и последующие четыре дня она провела, впадая в депрессию. Она вспоминала друзей, считая себя брошенной и никому не нужной. Право же! За всё время ни одной попытки, чтобы спасти её. О-о-о-о, она бы узнала об этом в случае провала. Малфои не упустили бы возможности поиздеваться над ней, высмеивая неудавшихся спасателей. Она считала себя слабой, поскольку не сумела выбраться из этого склепа, будучи живой и сильной духом. В конце концов, Гермиона пришла к выводу, что она лишь капля в море. Она признала то, что померкла за эти месяцы, частично потеряв свою магию, честь и силу воли. Она обливалась слезами, испивая их горечь. Корила себя. Жалела себя. И к исходу недели, проведённой взаперти, Гермиона желала себе смерти. Она ненавидела. Просто ненавидела неизвестность, в которой оказалась утоплена.***
- Утро доброе, грязнокровка, - она открыла глаза и увидила Люциуса Малфоя. Гермиона встала с постели, поправляя платье, в котором теперь она спала. - Доброе, - она не могла не ответить, хотя и злилась на Люциуса за то, что он породил такого монстра, как Драко и за то, что похитил её. - Вижу, ты в сносном состоянии, - маг прошёлся взглядом по телу Гермионы, отмечая про себя, что она хорошо выглядит, - значит, сможешь и дальше исполнять свои обязанности. Гермиона посмотрела на Люциуса с удивлением. Не он ли говорил, что её судьба решиться шесть дней назад? Не он ли говорил, что к ней придёт Драко? Неужели её судьба прислуживать Малфоям до старости? Уж не знаю, что лучше: смерть или статус служанки чистокровным снобам-садистам? - Как и раньше: утренний чай в мой кабинет и уборка по дому, - коротко объяснил маг. - Хорошо, - согласно кивнула Гермиона. Возможно, судьба преподносит ей ещё один шанс? Но как воспользоваться им, непонятно. - Сегодня можешь выходить из комнаты и размять кости по мэнору, - а вот и ответ. Грейнджер улыбнулась, и чуть было не поблагодарила Люциуса за это. Она понимала, что снова сможет свободно передвигаться по дому, а значит и что-то придумать для спасения… или найти союзника. Надежда подняла поникшую голову, вселяя уверенность Гермионе. Она видела, как Люциус уходит, оставляя дверь открытой, и мысленно считала до тридцати, что броситься в коридор и побродить по дому.***
Дело шло к вечеру, когда Гермиона обнаружила себя в незнакомом коридоре – кажется, это восточное крыло. Она была здесь всего несколько раз вместе с эльфом, когда приходила мыть рамы на картинах. С виду ничем не примечательная часть дома, выполнена в таком же стиле, как и остальные: серые стены, мраморный пол с непонятным рисунком, словно бык поссал и большие портреты семейства Малфой, чьи лица и имена никто не знает, возможно, даже ныне живущие Малфои. Гермионе были чужды такие традиции - вывешивание портретов предков на стены. Галерея в доме, где можно было бы разместить их - да. Этот вариант она понимала и уважала. Но не вот этот дозор на стенах, которые пучат десятки глаз на тебя, пока ты проходишь мимо. А ещё её жутко раздражало то, что никто из них не разговаривал с ней, не считая Абраксаса Малфоя. Но его-то здесь не было! Кстати, а где портрет Нарциссы? Неужто в комнате её сыночка-урода? Мысли Гермионы были грязными, а на языке вертелись матерные слова: так она справлялась с негодованием на своё положение. Миновав портреты, Гермиона повернула за угол и обнаружила, что коридор не освещён. Возможно, эта часть мэнора тоже в заброшенном состоянии, как и та, в которой она живёт. Грейнджер подошла к последнему канделябру, в котором стояло две горящие свечи. Она встала на мыски, чтобы дотянуться до свечи, но, увы, та не хотела покидать подсвечник. К большому удивлению гриффиндорки сам канделябр немного двинулся в сторону. Она взялась рукой за вычурную ножку-завитушку и потянула на себя. Свечник оказался в её руке, просто отстав от стены, словно был приклеен. Гермиона прошла в тёмный коридор и удивилась тому, что он был абсолютно чистым и ухоженным, как и предыдущие. Хотя стены были абсолютно пусты, ни одного портрета, гобелена или канделябра не было. Она пошла дальше, ведомая любопытством. От чего-то казалось, что здесь может скрываться некий секрет. Гермиона давно не боялась темноты, с времён подземелья. Вот и теперь она смело шагала вперёд, минуя многочисленные двери и стараясь понять, что же будет впереди. А впереди её ждал тупик в виде небольшого холла. Напротив неё, в холле, было огромного размера окно, за которым ничего не было видно. Сумерки полностью захватили власть, погружая мир в темноту, из-за чего Гермиона не сразу увидела дверь, которая была по левую руку от неё. Она подошла к двери, будучи уверенной в том, что это ещё один вход в подвал. Ручка легко поддалась, клацнув в приглашающем жесте, и Грейнджер увидела раздольные ступени вниз. Так и есть, это вход в подвал, быть может именно тот, которым пользовался Малфой. Нужно проверить. Может быть это её шанс: сбежать, найти кого-то в темнице или просто узнать что-то новое! Гермиона степенно спустилась по ступенькам вниз и увидела длинный коридор, освещённый горящими факелами. В коридоре были как камеры с решётками, так и простые деревянные двери. В мыслях пронеслось «раз есть свет, значит и здесь, кто-то есть». Но упрямство наперегонки с любопытством соревновались за первенство, толкая Гермиону идти дальше. Она поставила канделябр возле стены и пошла вперёд. Спустя десяток метров её ждал поворот направо. Оказавшись в новом коридоре, Гермиона поняла, что уже была здесь. Впереди, в двух метрах от неё была та самая камера, в которой Малфой убил Роули. Что-то на задворках сознания тикнуло, вопя о том, чтобы она убиралась прочь. Но она бы не была Гермионой Грейнджер, если бы всегда слушала свой внутренний голос. Гриффиндорка пошла вперёд, решительно и смело, в конце концов она увидела мерцающие вспышки, которые виднелись из одного помещения с деревянной дверью. Если бы она не была в доме волшебников, то предположила бы, что в помещении кто-то варит металл, хотя никаких звуков не было слышно. Интуитивно Грейнджер встала на мыски и медленно пошла к двери. Скорее всего на помещение наложено Силенцио, но она об этом не думала. И вообще, вряд ли она тогда думала. Гермиона подошла к двери прислонилась к стене. Дверь немного приоткрыта, нужно только правильно встать, чтобы можно было заглянуть в щель. Она перекатилась по стене и опёрлась на плечо, но в тот же миг крикнула и отбежала назад. Сквозь вспышки заклятия, она увидела растрёпанную женщину, сидящую на коленях на полу. Её руки отведены в стороны и прикованы цепями в таком положении. Её немой крик был похож на безумие. Она сама была безумием. Она – Беллатриса Лестрейндж, подле которой стоял её племянник – Драко Малфой. Пропавшая без вести Беллатриса! Гермиона прикрыла рот рукой и подошла к двери, чтобы увидеть, что происходит. Вспышки прекратились и теперь женщина улыбалась. Её левая рука была чёрной, чем вызывала отвращение. Видимо, такой эффект из-за метки. Малфой стоял боком к двери и лицом к тётке. Он был спокоен и беспристрастен. Взмах палочки и родовое кольцо слетает с его пальца, чтобы повиснуть в воздухе перед ним. Для Гермионы это было похоже на театр немых актёров, но всё равно захватывало дух от представшей ситуации. Малфой слегка развёл руки в стороны, будто хотел кого-то обнять. Его губы шевелились, произнося какие-то слова, но Гермиона не могла разобрать. Она прищурилась и заметила, как вокруг парня образуется серая масса неведомой энергии. Цвет массы сгущался, становясь более тёмным, пока не стал чёрным. Малфой говорил быстро теперь слова казались более эмоциональными, он словно выкрикивал их, зло смотря на пожирательницу. Гермиона так увлеклась наблюдением, что не заметила, как вокруг неё образовалась такая же масса, только белого цвета. Она была словно в осеннем дыму. Стало сложно дышать. Что происходит? Она хотела отойти от двери, но невидимая сила держала её на месте. А дальше всё произошло, как в страшном сне: Малфой договорил последние слова и дверь открылась, неведомая сила притянула гриффиндорку в помещение. Не передать словами тот ужас, который отразился не только на лице Гермионы, но и Малфоя. Они смотрели друг на друга и в момент, когда Драко повернулся на месте и сделал попытку пойти к ней, Грейнджер поняла, что он тоже не может двигаться. Затем случилось совсем неожиданное, Малфой согнулся пополам, держась руками за грудь, словно у него прихватило сердце. Теперь Гермиона слышала всё. Его шипение и рычание казалось неестественным. Фоновая истерика Беллатрисы и движение магии, были похожи на ветер. Малфой выровнялся, его тело выгнулось дугой, и он закричал. Этот крик, точно из преисподней, звучал душераздирающе. Было ясно одно – ему больно. Наверное, именно так кричат люди горящие заживо. Только так Грейнджер могла сравнить звучание его голоса. Парень дрожал всем телом, его колени слегка подогнуты. Руки сжаты в кулаки, а на предплечьях виден каждый мускул от напряжения. Хотелось закрыть уши, чтобы не слышать этого. Гермиона так и сделала. Только синхронно она закрыла ещё и глаза, желая отстраниться от реальности. Когда же она их открыла, то увидела нечто невообразимое. Серый сгусток тумана покидал тело Малфоя. Тонкая дымка тянулась из его груди, причиняя боль, от которой он всё неистово кричал. Без слёз, но с болью в глазах он смотрел на Грейнджер, корчась в агонии. Сердце Гермионы обливалось кровью от наблюдения за страданием другого человека. Пусть это Малфой. Пусть он и заслужил это, но она не готова была смотреть за его наказанием. Она отвела взгляд немного в сторону. Последний ручеёк дымки выскользнул из тела Малфоя и закрутился в серый шар, который стремительно двинулся к Гермионе. Где-то она такое видела! Сон! Больше ничего подумать она не успела. Магический шар коснулся её тела, отбрасывая к стене и удерживая навесу. Теперь пришла её очередь кричать. Кричать от боли и чувства распирания. Жжения и вскрытия по живому. Оно входило в неё сквозь солнечное сплетение. Оно меняло её сознание и восприятие реальности. Оно внедрялось в Грейнджер сквозь сопротивление её магии. Гермиона была прибита к стене и сквозь слёзы видела, как Малфой упал на колени, держась за грудную клетку. Это конец. Конец для них обоих. Что он наделал? Что наделала она? Последние крупицы внедрились в её тело, и Гермиона рухнула на землю, теряя сознание…