Похититель душ

«Драко… Драко… Мой милый мальчик», — отголоски маминых слов звучали в его голове.       Не такой уж он милый.       Не мальчик.       Не Драко…       Тело больше не болело, но душа ныла от беспокойства. Малфой чувствовал себя отвратительно, будто он оболочка с кашей внутри. Чёртов вечер перемолотил его как гнилой фрукт — вдребезги!       Не осталось ничего. Всё. Абсолютно всё было разрушено. Его сила. Его самообладание. Он сам…       Планы летели мантикоре под хвост.       Малфой снова начинал злиться. Энергия Грейнджер, что сейчас придавали ему сил и питала разум, должна спасти их от смерти. Не приведи Мерлин сейчас встретить Лорда на своём пути! Вряд ли Драко сможет совладать с эмоциями и не выглядеть так, будто только что увидел второе пришествие Святой Морганы. Вряд ли он сможет держать защиту воспоминаний, чтобы скрыть то, что сегодня произошло.       За всей его уверенностью и большим самомнением скрывалась толика реализма. И сейчас он как никогда ранее твёрдо оценивал свои силы и возможности. Малфой вызовет подозрение Лорда, если тот посетит сейчас мэнор, и не выстоит против его проверки. Легилименция Повелителя настолько сильна, что никто ещё не выдерживал более одного исследования воспоминаний. Но Драко знал секрет — если избавиться от самых эмоциональных моментов воспоминания, то оно померкнет в памяти, и его легче будет спрятать. И это при условии, что ты сильный окклюмент! Так он проходил проверки у Повелителя, которым тоже подвергался, хоть и реже, чем остальные Пожиратели.       Но сейчас он был обессилен и эмоционально нестабилен. Самым лёгким способом скрыть сегодняшнее преступление будет трепанация черепа — его и Грейнджер. Вскрыть череп и извлечь чёртов кусок мозгов с воспоминанием. Только в таком случае Лорд ничего не узнает.       Правда вскоре всплывёт на поверхность. Малфой зажмурился, ему было больно смотреть, дышать и осознавать степень серьёзности сложившейся ситуации.       Почему он раньше не думал об этом?!       В висках пульсировала кровь, а в голове гудело от переизбытка эмоций. Он сделал попытку откинуть все мысли из головы. Не время для паники.       Сейчас он вынужден собрать свои осколки и двигаться дальше.       Движение — это жизнь. Не так ли?       Он быстро переоделся в чистую одежду. Ему нужно держать марку. Нужно замести следы и главное: спрятать воспоминания о сегодняшнем дне за монолитной стеной.       Чтобы очистить свой разум, Малфой извлёк сегодняшние воспоминания в Омут памяти, который прятал в сейфе, заколдованном под имитацию колонны.       Его комната была идеально построена для хранения тайн. Он лично поработал над этим.       В памяти возник образ Грейнджер. Теперь он обязан был хранить ещё одну тайну, что сейчас спала на его постели. Он не хотел смотреть на девушку, всё ещё надеясь, что очнётся от этого страшного сна.       Грейнджер была просто грязнокровкой, которая постоянно раздражала его. Была никем и должна была послужить ему своими знаниями. Но вместо этого она стала всем, о чём Драко сейчас мог думать. — Чёрт! — выругался он громко, а затем покосился на кровать.       Грейнджер спала.       Вот бы так было навсегда. Но Малфой понимал, что она проснётся и начнёт задавать вопросы. И что хуже, она могла сама догадаться о произошедшем. Он поджал губы, осознавая, что его ждёт.       Но сейчас в приоритете встреча с Лордом. Главное, чтобы он не догадался о том, что Малфой сделал.       Нужно замести следы и отвлечь внимание.       Малфой любил себя за твёрдость духа и смелость решений. Он был лёгким на подъём и мог принимать сложные и правильные решения в критических ситуациях. Ему стоило оправдать свою внутреннюю истерию, чтобы выглядеть в глазах Лорда правдоподобно.       Драко вышел из комнаты и применил новые защитные заклинания.       Теперь стоило поговорить с отцом. * * *       Люциус поставил вычурную размашистую подпись на пергаменте, закрыл письмо и отдал его сове, что быстро вылетела сквозь волшебное окно.       Дело сделано, он отправил официальное письмо Теренсу Паркинсон, уведомив того, что его дочь будет нести службу в пользу Тёмного Лорда. И в этом деле её наставником будет никто иной, как он — Люциус Малфой.       Разумеется, всю эту идею Люциус рассказал Лорду, который и дал добро на её воплощение, взяв с Люциуса обещание приобщить младшую Паркинсон к их общему делу. Люциус поблагодарил Повелителя, считая того слишком щедрым и особо проницательным.       Теренс был на хорошем счету у Тёмного Лорда. Его работа в Министерстве играла большую роль в становлении власти Волдеморта. И всё же, что будет значить его слово против слова такой большой рыбы, как Люциус Малфой? Но вряд ли Паркинсон будет противиться приказу Лорда, даже если поймёт истинную задумку этого дела.       Малфой откинулся на спинку стула, полагая, что жизнь его налаживается. Он сможет больше времени проводить с Панси, не объясняя причины, по которым они должны взаимодействовать. — Отец, — Драко открыл дверь в кабинет Люциуса, — не зови Грейнджер. Она заперта в моей комнате.       Люциус приподнял бровь, удивившись такому заявлению. Он помнил о возможной важности Грейнджер для Драко, но чтобы до такой степени… — Драко, ты… — Люциус хотел высказать своё мнение по поводу связи с грязнокровками, но передумал. В его голове возникла мысль о более серьёзных обстоятельствах. — Ты хоть её не убил?       Он встал и прошёлся по направлению к сыну, что стоял в дверном проёме, его лицо выражало обеспокоенность сложившейся ситуацией. Люциус не понаслышке знал, на что способен Драко.       Малфой-младший фыркнул. — И оставил труп в собственной комнате, — он также выгнул бровь, подражая отцу, — она просто истощена.       Последняя фраза показалась двусмысленной, но Люциус не стал концентрировать на ней своё внимание. В конце концов, какая разница, с кем Драко спит? — Хорошо, сын, — Люциус кивнул головой, поджав губы.       Ему не очень нравился такой расклад, но идти против сына он никогда не будет. «Даже если я захочу жениться на грязнокровке?» — прозвучал в голове Люциуса насмешливый голос.       Глаза его расширились от удивления. Не хватало ещё, чтобы собственный сын проникал в его сознание! «А ты уже хочешь жениться?» — с нотками раздражения спросил Люциус. «Нет», — твёрдый ответ Драко, сбросил камень с души, заставляя питать надежду, что его сын не сошёл с ума. «Тогда прочь из моей головы!» — настроение Люциуса улетучилось вместе с уходом Драко из его сознания. — У меня есть одно дело, — Драко решил уведомить отца о своих планах, — нужно кое-что проверить. Завтра утром не вызывай Грейнджер.       Люциус закатил глаза. — Даю два дня перерыва, — Люциус понял одно: ему срочно нужно выпить, иначе негодование разорвёт его на части. — Спасибо, — Драко закрыл за собой дверь и направился к тому, кто на этот раз послужит громоотводом. * * *       Огромных размеров кровать с балдахином стояла напротив камина. Малфою казалось, что балдахин — это чёрная туча, что нависла над тем, кто спит в постели.       Меж тем громко храпящий Родольфус Лестрейндж даже не подозревал о том, что он не один в комнате, что все его эльфы валяются связанные заклятием в чулане и что все защитные чары пали. Не то чтобы Лестрейнджи ставили защиту от своих родственников, но парочка новых заклятий всё же была.       Родольфус боялся.       Малфой прошёлся к камину и посмотрел на мерцающие угли. Тление всегда его завораживало. Было что-то в этом процессе притягательное, необратимое и так напоминающее жизнь. Тепло, что исходило от сгорания, навевало спокойствие и придавало силы.       Возможно, именно поэтому Драко так любил жалящие и обжигающие заклятия.       Малфой ухмыльнулся и, вытянув руку, бросил жалящее заклятие в спящего мага. Родольфус закричал, как кричат женщины, рожая детей.       По крайней мере, Драко так думал.       Одно движение, и балдахин-туча накрыл Лестрейнджа, запутав его в многочисленных складках ткани.       Малфой никогда не считал того сильным и достойным волшебного мира. Родольфус — выскочка, который смог подставиться под Волдеморта ещё со времён первой магической войны. Ещё один верный пёс. Один из многих, считающих себя уникальными и всевластными.       Драко закрыл глаза, хотя от крика хотелось закрыть уши.       Скольких Родольфус убил — неизвестно. Гад ничем не отличался от своей безумной жёнушки. Быть может, они на пару сошли с ума? То, что доводилось видеть Драко, не забыть никогда. В последнее время эта пара Пожирателей особо жестоко расправлялись со своими жертвами: убивали стариков, детей и животных. Взрослых мужчин они пытали, доводя до безумия. Женщинам везло меньше всего: Круцио — изнасилование — пытки-изнасилование и смерть. Всегда одно и то же развитие событий, вот только иногда Родольфуса сменяла Белла, насилуя женщин тем, что попадалось под руку.       Драко сплюнул на пол. Ему казалось, что придя в этот дом, он испачкался липким воздухом, что пропитан гарью безумия. Ему было противно осознавать, что Лестрейнджи являются его родственниками. Белла заслужила смерть, как и её больной муж.       Но сейчас Драко хотел поиграть, впрочем, как всегда. Все Пожиратели, которых он убил, узнавали личность своего палача. И Малфой не намерен был лишать такого удовольствия своего так называемого родственника.       Драко освободил Родольфуса из плена ткани и отозвал заклятие, давая возможность прийти в себя. Ему важен был зрительный контакт, чтобы увидеть весь спектр осознания на лице Пожирателя. Несколько минут, и тот собрался с силами, чтобы встать на ноги и, сфокусировав взгляд, увидеть Драко Малфоя. — Т-ты, ублюдок! — охрипший голос был похож на лай пса, — я вызываю Лорда.       Одно мгновение — и Родольфус приложил палец к Чёрной метке и произнёс заклятие.       Драко раздражённо шикнул.       Придётся всё ускорить.       Родольфус быстро сориентировался. Стоило отдать должное, что этот псих — один из немногих, кто мог вызвать Лорда без палочки. «Две минуты», — Малфой мысленно запустил таймер обратного отсчёта.       Лестрейндж бросился в прикроватной тумбе в надежде успеть взять палочку, но Драко откинул её подальше. В следующую секунду он бросил ему в спину Обливиейт, вытирая воспоминания о этой встрече. И спустя ещё десять секунд Родольфуса настигла Авада, хотя он заслужил долгой и мучительной смерти.       Теперь у Драко осталось полторы минуты, чтобы замести следы и подстроить всё так, будто Орден напал на дом Лестрейнджей.       Он встал в дверях и одним взмахом руки взорвал все стёкла на окнах. Осколки словно фейерверк брызнули в разные стороны. Короткое Инсендио, и ковёр на полу загорелся ярким пламенем.       То, что нужно.       Осталось создать хаос по дому. Драко бросал заклинания направо и налево, создавая вид борьбы. Инсендио и Агуаменти, Бомбарда и Экспеллиармус — все они оставляли следы внутри особняка. Драко выплёскивал злость за сегодняшний день, разрушая имение Лестрейнджей.       Одно мгновение, и он открыл чулан с эльфами.       Сколько их — пять или шесть? — Обливиейт! — на случай, если Лорд владел умением извлекать воспоминания у мёртвых.       Драко не любил убивать тех, кто не равен ему. Это было... ущербно.       Но сейчас обстоятельства были другими.       Взмах палочки, и луч смерти поразил одного эльфа за другим, оставив лишь одного живым . Верёвка, держащая эльфов, скользнула вниз, освобождая расслабленные тела. Взмах палочки, и все эльфы поднялись в воздух — Драко отлевитировал их в коридор. — Империо, — глаза оставшегося в живых эльфа налились туманной дымкой, — иди на улицу и брось три разрушающих заклинания в фасад дома. Затем подожги главный вход и прыгни в огонь. — Хорошо, сэр, — поклонившись, эльф направился на улицу, а Драко с треском аппарировал прочь.       Он переместился в Хогсмид. Тихая деревенька, малолюдные улицы и особая атмосфера — вот что нужно было ему, чтобы успокоить бешеный ритм сердца. Малфой не помнил, когда ему было так плохо. Наверное, на четвёртом курсе, когда он впервые увидел Тёмного Лорда.       Это было так давно, что казалось неправдой.       Хотя сегодняшнее волнение и состояние души не сравнить ни с чем. Сколько бы он ни обманывал себя, сколько ни оттягивал время возвращения домой, в свою комнату — туда, где она была.       Грейнджер, как реальность и его ошибка. Он полагал, что она останется в прошлом, в качестве воспоминания. Но правда такова, что она стала его будущим.       Чёрт!       Тысяча раз чёрт! «Блядь! Сука! Как всё заебало!» — он жалел, что знал так мало матерных слов. Хотя собери все слова мира, и их не хватит, чтобы выразить то, что сейчас чувствовал Малфой. Его разрывало на части и давило извне. Чувство тревоги стало ему докучать. И самое противное, что он знал, о чём волнуется.       Он, мать его, осознавал это!       Драко набрал снег в ладони и растёр лицо. Ничего. Мороз не приводил разум в норму. В голове по-прежнему была каша.       Он почувствовал жжение на предплечье.       Только этого не хватало! «Неужели Лорд не может потушить пожар самостоятельно?»       Драко выдохнул горячий воздух из лёгких и, построив барьер над собственными воспоминаниями, с треском растворился в воздухе, позволяя метке указывать ему путь. — Повелитель? — Драко искренне был удивлён.       Он аппарировал туда, где десять минут назад был. Ему не составило труда показать удивление, поскольку он и правда удивился. Огромных размеров владение Лестрейнджей полыхало как рождественская свеча.       Вокруг сновали Пожиратели, выпуская Агуаменти и пытаясь затушить пожар. Волдеморт стоял и смотрел на развернувшуюся картину. Его глаза были налиты яростью. — Скажи мне, что у этого идиота может быть ценного в доме? — прошипел себе под нос Волдеморт так, что Драко еле расслышал его слова. — Тётушка любила коллекционировать тёмные артефакты, — без единой эмоции ответил Малфой, — но вряд ли Ордену нужны были они.       Волдеморт зашипел от ярости. Он не смотрел на Драко, чему тот был благодарен. Ему не хотелось чувствовать на себе взгляд Повелителя. — Может, это и не Орден!       Драко напрягся. Что именно имел в виду Лорд? — Давайте спросим Родольфуса, — Драко начал искать взглядом Пожирателя, — или его домовиков.       Волдеморт цыкнул и зашагал прочь, на ходу наколдовывая водный поток такой силы, что им залило не только треть дома, но и Пожирателей, стоявших на его пути. — Они мертвы! — отряхивая руки от капель воды, прокричал Волдеморт.       Драко не знал, что сказать на ответ Повелителя, поэтому просто постарался изобразить в очередной раз удивление. — Скажи, Драко, — Волдеморт резко повернулся к нему лицом, — мне каждому идиоту стоит напоминать, что такое высшие защитные чары?       Риторический вопрос, хотя справедливый. Уж Драко знал точно, какие простые чары служили защитой этого дома.       Ему хотелось сказать правду, что с такими недоумками войну не выиграть, но он сдержал себя. — Полагаю, у Ордена были какие-то личные претензии к Лестрейнджам, — Драко повёл тему в другое русло.       Волдеморт скривился, одарив Драко безумно-злым взглядом. — Так иди и узнай обо всём!!! — гаркнул он, наколдовывая новую порцию воды.       Драко испытал облегчение, что ему больше не придётся находиться рядом с Тёмным Лордом. Он сделал глубокий вдох и аппарировал прочь.       Драко материализовался у двери в свою комнату. Не медля, он бросился внутрь, на ходу проверяя, не разрушены ли защитные чары. Его прихожая-кабинет выглядела как обычно. Тогда он бросился к двери в спальню, толкнул её с силой и выдохнул с облегчением.       Она на месте.       Вдох-выдох. Грудная клетка еле заметно делала движения, присущие жизни. Грейнджер спала крепко, из-за чего выглядела беззащитно.       Чёрт!       Волнение нахлынуло на Малфоя, его руки задрожали. Он никогда не привыкнет к этому.       Никогда.       Сегодня он устал.       Не было никакого смысла делать видимость поисков и сновать по магической Британии. Особенно, если предстояло найти самого себя.       Драко снял походную мантию, сапоги и уселся в кресло, что стояло в углу его комнаты.       Волнение отступило, и на его место пришло умиротворение. Драко посмотрел на уставшее лицо Грейнджер и почувствовал… жалость?       Что за?..       Ещё один побочный эффект. Сколько таких ещё будет? «Мерлин!»       Драко закрыл глаза и провалился в сон. * * *       Боль. Даже во сне это чувство настигло Малфоя. Его тело изнывало от последствий заклятия. Его разум отвергал реальность произошедшего, вынуждая стонать. Он крутил головой, но не просыпался. Ему снился один и тот же кошмар, будто его связали цепью и держат на привязи, словно Цербера. Самое отвратительное, что в глубине сознания он понимал, что это всего лишь сон. Но оковы Морфея не отпускали его, и пробуждение не приходило. Эта ночь была ужасно беспокойной, истощающей и угнетающей.       Пробуждение было болезненным. Такое чувство, что пустота навсегда поселилась в груди.       Драко открыл глаза и встретился взглядом с перепуганной Грейнджер, что сидела на постели, обнимая одеяло. — Что ты сделал? — хриплым голосом спросила она.       На пару секунд Драко закрыл глаза, подумав о том, что можно было применить Обливейт и не волноваться по поводу Грейнджер. — Много чего, — его голос тоже был хриплым. — Пф, — фыркнула она и закатила глаза в своей фирменной манере, — ты знаешь, о чём я.       Драко поднялся на ноги и чуть не упал. Огромных усилий стоило удержать равновесие. Он был слаб физически, и именно сейчас очень остро это ощутил. Зрение подводило, отказываясь фокусироваться на очертаниях предметов. Он закрыл глаза, сделав вид, что начинает злиться.       Грейнджер должна знать своё место.       Она должна его бояться.       Уважать.       Почитать.       Слушаться. «Заткнись!" "Браво, Драко! Ты разговариваешь сам с собой!»       Он покосился на Грейнджер. — Иди к себе! И не вздумай трепаться о вчерашнем, или я снова применю Обливиейт.       Гермиона вздохнула, чувствуя, как её распирает от вопросов. Но каким-то чудом женская импульсивность была подавлена благоразумием. Она решила поступить мудро: послушаться Малфоя и уйти, чтобы сохранить память. Она может потерпеть и спросить позже или узнать обо всём сама.       Гермиона спустила ноги с постели и встала на пол, обнаружив, что спала в обуви.       Странно, но она подумает об этом потом. Она встала на ноги и почувствовала давящую слабость: голова закружилась, картинка перед глазами размылась, и ноги сами по себе стали мягкими, словно разогретый пластилин.       Малфой еле сдержал внутренний порыв, чтобы не броситься к Грейнджер. Ему стоило оставаться хладнокровным и не проявлять заинтересованности в ней. — Локи! — эльф поклонился. — Отведи её в комнату. — Я могу аппарирова… — Нет! — резко ответил Малфой, от чего сам скривился. — Просто сделай то, что я сказал, и присмотри за ней.       Эльф кивнул и помог Гермионе встать на ноги. Локи взял её за руку, и каким-то образом она почувствовала облегчение и прояснение перед глазами. Туман развеивался, и она видела, куда можно идти, хотя обмякшие мышцы с трудом приводили тело в движение. Руки и ноги дрожали от возложенной на них миссии, словно были атрофированы. У Грейнджер возникло впечатление, что она пролежала в постели полгода, а не ночь. Она покосилась на Малфоя, который выглядел бледным.       Драко остался в комнате один.       Он возвёл взгляд к потолку, стараясь подавить в себе чувство волнения. Мышцы груди по-прежнему подрагивали от спазмов, руки пробивала мелка дрожь — он расклеивался.       Впервые за последнюю пару лет ему было действительно плохо.       Он пережил многое и многих, но ни одно событие не имело такого воздействия на его физическое и психологическое состояние. Сейчас он был не в порядке. Он был в шоке.       Отвратительное чувство тревоги снова дало о себе знать. Он был близок к истерике. Малфой понимал, что сходит с ума. Он осознавал, что накручивает себя и строит монолитные стены из проблем.       Драко сел обратно в кресло и закрыл глаза, воспользовавшись стандартной техникой для успокоения. Он представил одно из любимых мест: очертания просторной залы, деревянный пол, тусклые огоньки фонарей и многочисленные столы, над которыми возвышались стеллажи. Запахи воска, чернил, пергамента и древних фолиантов — воспоминания школьных лет.       Ему всегда нравилась библиотека Хогвартса.       В этом убогом и до невозможного простом помещении была особая атмосфера: притягательная и располагающая к отдыху. Единственное место, где он мог быть собой: просто любопытным мальчишкой, которому нравилось учиться, а не соревноваться. Который не хотел чьего-либо одобрения и который не чувствовал на себе тысячи любопытных взглядов, ждущих, когда же он оступится. Несмотря на многочисленную свиту, он был одинок тогда, в школе, и после её окончания тоже.       Так почему же сейчас одиночество душило его?!       Это чувство сопутствовало его всю жизнь и никогда не давило так сильно.       Драко открыл глаза и сжал скулы до скрежета зубов. Закрыл глаза и сосчитал до пяти, стараясь отстранить эмоции на задний план, включить разум и рациональное мышление. — Локи, — колебания воздуха сообщили, что эльф прибыл, — принеси мне зелье для восстановления на основе сосновых слёз.       Эльф исчез, и его не было всего минуту. Он появился в комнате, протягивая Драко пузырёк с серой жидкостью. — Potentia Bibendum(1), как вы и просили.       Драко раскрыл ладонь, чтобы Локи положил ему пузырёк. Эльф замешкался, но быстро сообразил, что нужно сделать. От его взгляда не скрылся тот факт, что руки Драко слегка подрагивают, прямо как у Гермионы. «Скорее всего, они под действием какого-то связующего проклятия», — подумал он.       Локи сглотнул ком в горле и, переступив с ноги на ногу, спросил: — Разрешите… — Можно, — ответил Драко.       Он знал, о чём спрашивал Локи. Этот эльф не был добряком, но был здравомыслящим. Именно поэтому Драко знал, о чём хотел спросить Локи, ведь он сам думал об этом. — Как она? — спустя мгновение спросил Малфой.       Локи вздохнул. — Мисс еле дошла до своей комнаты. Я уложил её на постель, — эльф покосился на Драко, — она как и вы, — его взгляд остановился на руках парня, которые сжались в кулаки.       Не медля больше ни секунды, Локи поклонился и с треском исчез, чтобы быстрее отнести зелье Гермионе. * * *       Последующие дни Драко провёл, приводя мысли в порядок и всеми силами стараясь найти себя, в прямом и переносном смысле. Он отвлекался на задание Лорда по поимке убийцы Родольфуса. Ему не впервой было заниматься подобным, можно сказать, у него была выработана собственная стратегия. Сделать чёрное дело собственными руками и спихнуть на Орден или тёмных магов, что были против идей Волдеморта, это он мог.       Драко умел переключать внимание Тёмного Лорда в ту сторону, в которую хотел. Он обнаглел до такой степени, что на этот раз решил спихнуть всё на самого безбашенного члена Ордена Феникса. Грех было не воспользоваться таким совпадением, ведь в то время, когда он убивал Лестрейнджа, неподалёку был Грозный Глаз Грюм. Кто знает, что волшебник делал в окрестностях обитания Пожирателя, но чары обнаружения указывали на него. А вот конспиративные чары Драко работали идеально, так как никто из Пожирателей не заметил отпечатка его энергии.       Расшифровка заклинания была у Драко при себе, и он собирался предоставить эту информацию Лорду, полагая, что этого будет достаточно, чтобы он ещё больше обозлился на защитников Поттера.       Шагая по каменной тропе к дому Повелителя, Малфой выстраивал баррикады вокруг своих воспоминаний.       Конечно, он был вне подозрений. Пока что. Но страховка никогда не повредит. Особенно, если он идёт к Лорду. Особенно, если он занимался запретной деятельностью для своего блага. — Повелитель, — Драко поклонился Волдеморту, что сидел, вальяжно раскинувшись в кожаном кресле.       Кабинет был похож на библиотеку, множество книг будто висели в воздухе, хотя на самом деле их удерживали невидимые полки. Несколько открытых фолиантов лежали на рабочем столе мага. Было понятно, что он ищет что-то определённое.       Драко удивился, ему казалось, что Тёмный Лорд знает всё на свете.       Ленивый взгляд прошёлся по фигуре Малфоя. — Рассказывай, — Лорд небрежно повёл пальцами.       Драко прошёл вглубь кабинета и остановился посредине комнаты, напротив двух кресел, в одном из которых расположился Повелитель, а в другом Нагайна. — Мне удалось выяснить, кто совершил нападение на Родольфуса, — взмахом палочки Драко предоставил расшифровку заклинания обнаружения.       Волдеморт выпрямил спину и с интересом наблюдал за яркими вспышками магических соединений, что составляли силуэт имени их владельца. — Грюм, — зашипел он.       На его лице появилась эмоция раздражительности. Тонкие пальцы рук впились в кожаную ручку кресла, ногтями пробивая плотную обивку. От реакции хозяина Нагайна проснулась и зашипела на Драко, что-то нашёптывая. — Да-да, дорогая, — Волдеморт протянул костлявую руку и погладил змею по голове. Та прикрыла глаза от удовольствия, подставляя голову для ласк.       Драко спокойно наблюдал за происходящим, заставляя себя не думать о связи между змеёй и Тёмным магом. Хотя у него были кое-какие догадки на этот счёт. — Причины, мальчишка, — устало проговорил Волдеморт, — я хочу знать причины.       Драко опустил голову. Сегодня ему достанется. Когда Лорд называл его мальчишкой, это означало одно — тот недоволен. Неважно, недоволен ли он работой Драко или чем-то ещё. Важно, кто ему попадался под руку.       У Малфоя не было достоверной информации или подтверждающих фактов, лишь собственные предположения. — Точная причина не известна, мой Лорд, — Драко не смотрел в глаза. Он держал голову опущенной в знак смирения и раскаяния.       Волдеморт терпеть не мог, если кто-то осмеливался смотреть в его глаза. И сейчас не тот случай, когда нужно быть смельчаком. — Ты слаб! — выплюнул он с негодованием, так что из его рта брызнула слюна.       Волдеморт поднялся с кресла, позволяя невесомой мантии окутать его босые ступни. Он направился к Драко медленно и бесшумно, словно плыл по воздуху.       Нагайна последовала за ним.       Драко не смел отступать. Он давно понял, если показать Повелителю страх или, не приведи Мерлин, умолять, то наказание будет ещё жестче и изощрённее. — Я вижу, Драко, как силовое поле твоей магии ослабло, — глаза Волдеморта были прищурены, но в них всё ещё бурлила злость. — Я чувствую твою уязвимость.       Нагайна коснулась ног Драко и направилась вверх, обвивая его тело кольцами.       Он молчал, позволяя тёмной магии Волдеморта окружить себя. Его тело пробила дрожь, когда змея обвилась вокруг живота и плотным кольцом обхватила грудную клетку. Когда Нагайна обняла Драко за плечи и обвилась вокруг шеи, чтобы положить голову на его щеку, он почувствовал приступ тошноты.       Всё это время Волдеморт наблюдал за действиями своего питомца, словно контролируя, правильно ли она всё делает. Он был на удивление терпелив к змее. Драко казалось, что Лорд любил её, как магглы любят собак или кошек.       Лорд отступил на шаг назад, рассматривая скованного Драко, в его глазах читалось удовлетворение. И только сейчас Малфой понял, что его наказанием не будет запугивание укусом или удушением змеи. Это будет что-то другое. Но голова змеи мирно устроилась на его щеке.       В следующее мгновение Драко почувствовал боль. Тысячи стрел вонзились в его тело, разрывая на куски. Хотелось кричать, но из сдавленного горла исходил слабый хрип.       Он упал бы, если бы не Нагайна.       Боль была невыносимой, и из глаз Драко потекли слёзы. Впервые за много лет он плакал от пыток. Мышцы дрожали, сухожилия напрягались, принуждая суставы выгибаться. Он открыл рот в немом крике, запрокинул голову и перестал дышать. Глаза закрылись сами собой.       Секунды под Круцио казались часами. Лёгкие жгли его грудину отдельной, особенной болью. У него не получалось сделать вдох. Тело не слушалось приказов разума о том, что нужно дышать. В ушах появился шум, словно Драко стоял рядом с водопадом. Он открыл глаза, полагая, что проклятье имело воздействие на нервную систему. Но нет, он по-прежнему был в кабинете. Волдеморт стоял напротив, постукивая указательным пальцем по губам. В его руках не было палочки, было удивительно наблюдать, как он непринуждённо наколдовал Круцио и витал в своих мыслях.       Нагайна не позволяла Малфою упасть на пол. Плотные кольца её тела создали своеобразный каркас. Стоило признать, что принимать стоя пыточное наказание куда больнее. Это не тот курорт, когда можно отлежаться на полу…       Огонь, холодная вода, лёд, ножи и удары — это всё накрывало Драко снова и снова, одаривая уникальностью ощущений. Неведомо как, но он вдохнул воздух, почувствовав, как Нагайна ещё сильнее обвивает его тело, выдавливая жизнь из его него. Драко в изумлении смотрел на Волдеморта, на лице которого читалась улыбка.       Улыбка?       Он действительно улыбался, наблюдая, как в такт корчащемуся от боли телу Драко пульсирует тело Нагайны.       Колебания змеиного тела действительно были похожи на пульсацию мышц. Драко ощутил это более чётко, так как заклятие стало отпускать его. Змея зашипела у его уха, от чего он вздрогнул.       Он не будет думать о том, что происходило с ней. Не будет. Не сейчас.       Наконец всё закончилось. Тело Нагайны расслабилось, и она соскользнула вниз, тяжёлыми кольцами падая у ног Драко. Теперь его ничего не держало, и он упал на колени, радуясь, что под ними не оказалось тела змеи.       Малфой ударился о пол, испытывая новый приступ боли. Но и она была ничем по сравнению с пережитым. Одной рукой он опёрся о пол, удерживая равновесие. — Повелитель, — он поднял взгляд на Тёмного Лорда, — я исправлюсь.       Волдеморт вздёрнул бровь, и его уста разомкнулись. По-видимому, он хотел сказать что-то едкое и унизительное, но Драко заговорил снова. — Я приведу вам Грюма, — его голос был хриплым и слабым.       На лице Лорда проскользнула тень удивления. Он не ожидал такого от Драко. — Хорошо, — коротко ответил он, рассматривая Драко. — У тебя есть неделя, — он пристально посмотрел в глаза парня, — и это только потому, что я буду в отъезде, — и перевёл взгляд на змею, что по-прежнему лежала возле Драко.       Волдеморт выглядел довольным.       Затем его взгляд метнулся к Малфою. — Убирайся!       Драко отполз назад, и лишь когда коснулся ногами дверей, сделал попытку встать. Каждое движение давалось ему с трудом. Тело ныло от боли и отказывалось слушаться, но он всё же вышел из комнаты и, опираясь рукой о стену, пошёл к выходу из дома.       Впервые за столько лет Малфой жалел, что не взял с собой восстанавливающего зелья. Раньше Круцио не имело такого воздействия на него, он переносил пытку легче. Но сейчас…       Лорд прав: он слаб.       Его тело ныло от боли, мышечные спазмы доставляли неудобство в передвижении, а руки дрожали, словно у пропитого насквозь Тэренса, Пожирателя, у которого вместо крови алкоголь. Драко скривился от отвращения к самому себе.       Он старался не думать над тем, что принимал наказание, стоя в оковах змеиного тела. Он вовсе не хотел думать над тем, что произошло с Нагайной и почему Тёмный Лорд был доволен.       От одного воспоминания Малфоя посещало чувство, будто над ним надругались. Он поёжился, ощущая, как прохлада дома крадёт у него тепло и рассудок.       Драко остановился в холле, чтобы перевести дух. В окна заглядывала луна, кидая свой свет под ноги Малфою. Судя по всему, над Британией уже распустилась глубокая ночь.       Драко сжал челюсти от досады, что не может аппарировать в таком состоянии. Благо у него был с собой порт-ключ. Вот только его можно будет активировать за пределами имения Тёмного Лорда.       Малфой вздохнул и поковылял к выходу, ясно понимая, что эту ночь запомнит надолго. * * *       В это время Гермиона проснулась посреди ночи. Её снова накрыло чувство тревоги, словно ей предстоит утром сдавать СОВ. Она села на постели и подтянула ноги к себе, уставившись на горящий в камине огонь.       Гермиона не могла понять, что с ней происходит. Почему она испытывала тревожность или раздражительность. Почему возникало острое желание убить кого-то и вместе с тем накатывала вселенская тоска.       Она могла бы поклясться, что будь в такой момент перед ней кто-то из Малфоев, она бы поддалась порыву.       Но как назло Люциус не звал её по утрам, да и в течение дня тоже. Младшего Малфоя вообще не было видно и слышно. У Гермионы создалось впечатление, что он либо умер в своей комнате, либо съехал из дома.       Отлежавшись два дня после инцидента с Малфоем, Гермиона была твёрдо настроена найти его и потребовать объяснений. Но тот не появлялся ни утром, ни днём, ни вечером. Он словно сквозь землю провалился, из-за чего мысли Гермионы целыми днями крутились вокруг него.       Она старалась понять, что в тот вечер пошло не так. Он хотел убить Беллатрису. Нет, не так! Он убил её, и в этот момент что-то пошло не так. Заклинание обернулось против него и сыграло злую шутку с Гермионой. Их поразило какое-то проклятье, и кто знает, какие последствия могли быть от него. Конечно же, Гермиона догадывалась, что все эти перемены в её настроение не из-за ПМС, а именно побочный эффект от проклятья. Ей важно было узнать, от какого именно. Даже если Малфой снова начнёт угрожать Обливейтом. Гермиона чувствовала, что вправе требовать от него ответов.       Она слезла с кровати и обулась в лодочки. В последние дни её ночи были наполнены беспокойством. Гермиона часто просыпалась и подолгу лежала на постели, рассматривая серые стены комнаты. Иногда она бродила по комнате и стояла у окна.       Сегодняшняя ночь была особенно красивой — лунный свет проникал в окна, отбрасывая холодные дорожки света на полу. Гермиона подошла к окну и позволила себе засмотреться на красоту природы: раздетые деревья возвышали ветки вверх, напоминая руки молящих людей, а причудливые тени на снегу казались фантастическими тварями, что превратились в статуи. Белый снег лежал ровным ковром и поблёскивал от лунного света. Зимняя ночь у поместья казалась устрашающей и в то же время сказочной.       Развернувшийся вид за окном напоминал Гермионе иллюстрацию из детской книги сказок-страшилок. Она отвернулась от окна и подошла к стулу, чтобы взять мантию Теодора. Вдруг ей захотелось прогуляться по дому.       Грейнджер не хотела признаваться, но ей нравились коридоры мэнора. Серые, мрачные и однотипные — такие привычные для неё, почти родные. Следуя по ним, она могла погрузиться в собственные мысли и позволить забыться обо всём.       Вот и сейчас Гермиона подумала, что сможет прогнать бессонницу прогулкой по дому. Она открыла двери и вышла в тёмный коридор. У её двери и в двух метрах от неё вспыхнули подсвечники. По мере того, как Гермиона двигалась, свечи загорались сами по себе, освещая её путь, и гасли тогда, когда она уходила вперёд.       Она бродила по второму этажу пока не уткнулась в ступени, ведущие на третий. Ноги сами понесли её вверх. Гермиона решила, что не помешает пройтись возле дверей в спальню Малфоя-младшего. Быть может, она заметит хоть малейший намёк на его присутствие…       Грейнджер старалась отвлечь себя от навязчивой мысли пробраться в комнату Драко, доказывая самой себе, что в этом нет необходимости. Она не настолько волновалась о нём и не настолько нетерпелива, чтобы поступать так опрометчиво. К тому же Люциус был абсолютно спокоен, что указывало на обыденность дел.       Гермиона завернула за угол, и у неё перехватило дыхание. Она резко остановилась, наблюдая, как Драко Малфой стоит на четвереньках у двери в свою комнату и дрожащей рукой пытается дотянуться до ручки. — Малфой? — будучи удивленной, Грейнджер не сдержалась от вопроса, полагая, что ей это снится.