TheSeason.avi

Evanescence – Hello На улице стояла глубокая ночь, ни одной звезды не было на небе – небольшой город погрузился во мрак, лишь изредка нарушаемый робким мерцанием фонарей. С неба лились плотные струи ледяной воды – осень давала о себе знать. Вот уже несколько часов продолжался этот водяной апокалипсис, а он все стоял там. Не обращая внимания на воду за шиворотом, на мокрое лицо, на насквозь промокшую одежду, на темноту, на разговоры вокруг – он просто стоял перед хмурым, нежилым теперь строением. Голова была пуста. Душу словно вытрясли - холод не чувствовался, боль не чувствовалась. Ничего не было. Только пустота внутри, безграничная пустота… Ему не дали посмотреть на тело. Сказали, что сначала его должны осмотреть специалисты, а потом… Потом его отдадут близким. Для похорон. Потом так потом. Для похорон так для похорон. Ему было все равно. У Оливера не осталось сил бороться, и он только наблюдал, как тело Мэтта вынесли из дома на белых носилках. Совсем как связанная умирающая волчица наблюдает за тем, как у нее забирают детей. Бессилие. Слабость. Отчаяние. Все это нашло приют в одном человеке в эту ночь. Врачи что-то не поделили между собой, и долго стояли перед машиной, споря, с его телом на руках. А он смотрел. Смотрел, как крошечные капли оставляют мокрые следы на белой простыне. Похоже, ему одному было дело до того, что Мэтт может намокнуть. Дело было – не было сил пошевелиться. Равно как и сейчас. Он намок. Замерз. Заболел, возможно. Не важно, теперь все не важно… Чьи-то руки схватили его за плечи и осторожно подтолкнули в сторону улицы, мягко бормоча на ходу. Он пошел. Вернее, как пошел – поплелся. Ноги не держали, глаза не видели ничего вокруг. Он слепо сжал эти руки в ладонях и тупо поплелся. Он понятия не имел, кто сейчас рядом. Но это и неважно. Кто бы не был, это не Мэтт. Теперь уже да. Человек вдруг остановился. Оливер заметил, что он дрожит и всхлипывает. Это девушка. Сестра Мэтта. Она прижалась к нему всем телом и громко зарыдала. Ее крики слабо разносились в мертвом осеннем воздухе. Она старалась заглушить их, прижимаясь лицом к плечу Оливера, но у нее плохо выходило. Девушка тряслась, ее бил озноб. Она говорила что-то, срывающимся голосом, потом шептала, снова говорила – это казалось абсолютно нормальным. В ту ночь, стоя по щиколотку в дождевой воде и ощущая, как слабый фонарный свет бьет в спину, все они утратили нечто важное. Потеряли, упустили… Позволили ускользнуть из-под носа. И не надо говорить, что ничего нельзя было изменить. Можно. Его мог спасти кто угодно. Девушка отстранилась от Оливера, все еще немного всхлипывая. Она болезненно улыбнулась, стерла слезы с лица и попятилась. Ее губы шевелились. Слова вылетали одно за другим, но ни одно из них не дошло его до разума. Сестра друга ему казалась телевизионной картинкой с убранным звуком. Только звук убран не здесь, а внутри его головы. Она еще немного попятилась, зачем-то жестикулируя, затем помахала рукой и быстро пошла прочь. Темные потоки дождя мгновенно поглотили ее, и уже через минуту, она скрылась из вида, хотя Оли знал, что она все еще идет прямо. Она живет напротив дома Николлса, может она даже смотрела в окно в тот момент, когда… Да ничего это не значит. Хватит. Оливер развернулся и медленно пошел к крыльцу, благо девушка довела его почти до дома. Он аккуратно дошел и присел на мокрое крыльцо. Какая разница? Все равно все мокрое. Парень поднял голову, посмотрев наверх. Крупные полупрозрачные струи дождя падали с черного неба, слегка освещаясь фонарями. А может, так и должно было быть? Как говорится, все к лучшему, или на все воля… - Нет… - прервал он сам себя. – Ты настоящий садист. Или же… Тебя просто нет. И в самом деле, если существует Бог, то почему он позволяет таким вещам случаться? - Мэтт… - парень поднял голову и зашептал. - Я знаю, что ты где-то там, хотя в нашем мире ты и не дышишь. – глаза заслезились. - Если слышишь, то… Прости меня. Я мог все остановить, это правда. Извини, если сможешь. Каменное небо поглотило его молитвы. Сверху раздался мощный раскат грома. Оливер поднялся и неслышно вошел в дом.