***
Тэхён слегка приподнимается на локти, не разрывая зрительный и влюблённый контакт с брюнетом. — Я так рад тебя увидеть, — он с мягкой улыбкой произносит это, — твой голос теперь звучит не в голове, — парень тянется к руке Чонгука и, нежно прикасаясь, он поднимает её и подносит к области своего сердца. Прикладывая её, брюнет ощущает бешеный стук, а русоволосый чуть громче добавляет, — он теперь в сердце, Чонгук… — Ким Тэхён… — растерянно моргая глазами, у брюнета расширяются зрачки, а мысли путаются друг с другом, — ты, наверное, сильно замёрз, — он медленно бегает глазами по личику русоволосого, а тот не сводит с него своего взора, — нам стоило вернуться до того, как… В спальню дверь резко открывается, и в неё залетает обеспокоенный Намджун. — О Боже, Тэхён! — он подлетает к кровати, присаживаясь рядом на колени. — Ты в порядке? — по-хозяйски кладя руку на лоб, блондин меряет температуру. — Ты весь дрожишь. Заварить чаю? Парни отодвигаются друг от друга, а затем встаёт Чонгук, не разрывая зрительный контакт с юнцом. Художник озадаченно переводит взгляд на Джуна и слегка хмурит брови. — А-а… — неразборчиво мямля, его робко перебивает мужчина. — Он тебе ничего не сделал? Внезапный и странный вопрос ввёл в еще большее смятение парней. — Думаю, у него крайнее положение, — скрещивая руки перед собой, брюнет ухмыляется. — Какое? — стискивает челюсть Джун. — Сбежать и закрыться ото всех, — лаконично хмыкает Чонгук. — От чего? — От твоей заботы. Мужчина резко поднимается и вальяжно поворачивается к брюнету, устремляя свой недобрый взгляд. Руки так и чешутся вмазать, но вместо этого он делает медленный шаг вперёд, вставая перед Чонгуком. — Это из-за тебя он замёрз, — низким голосом звучит Джун, — ты разве не видел, что он мёрзнет? Брюнет не теряется. — Он взрослый мальчик, — кивает головой Чонгук, — сам знает. Во всяком случае, он осознанно стоял в холод там, и, вполне возможно, причина была вовсе проста. Чонгук замечает вопросительный взгляд. — Не пересекаться с тобой, — коротко отчеканивает брюнет, замечая, как на лице собеседника играют желваки от злости. Джун не выдерживает и резко замахивается на Чонгука, а тот стоит непреклонно. Не переживает, что его лицо сейчас разукрасит чужой кулак. Но мужчина внезапно останавливается, потому что слышит сзади бархатный голос: — Не смей. Оба поворачивают голову в сторону художника, все ещё находящегося в этой спальне. — Я не потерплю драк в моем доме, — чётко проговаривает каждое слово парень, — уходите. Оба уходите, — заканчивая, художник опускает голову вниз, чтобы не смотреть на то, как Чонгук медленно исчезает из его комнаты. Весь его порыв разрушили в один миг. И не один, а двое.***
Тэхён поступил правильно. Он не хотел мордобоя, потому что чувствовал, что двумя кулаками это не обойдётся. В последнее время ему кажется, что лучшее решение конфликта — это разойтись по углам и не разговаривать. Что благополучно удалось воссоздать, потому что в квартире остался только Юнги. Чимин ушёл добровольно, так как сильно хотел спать, но парню кажется, что дело там не во сне. — Тэхён… — донеслось хриплое из комнаты. Парень робко оттолкнулся от балкона и зашёл внутрь, захлопывая щелку двери, оставленную ранее. — Подай водички… — блондин вяло прозвучал, лежа на животе. — Слишком плохо? — издал смешок русоволосый, подходя к кувшину с водой и наливая в стакан жидкость. — Невероятно, — сонно звуча, блондин аккуратно переворачивается на бок, лицом к спинке дивана. Его кофта слегка задралась вверх, оголяя белоснежную поясницу. — Эх, алкаш малолетний, — по-доброму вздыхая, парень подходит к дивану и замечает незначительные пятна на теле друга. — Ого вы развлекаетесь с Хосоком, — ещё больше улыбаясь, художник по-дружески легко шлёпает по пятой точке Юнги, а по квартире раздаётся болезненный скулёж блондина. — Что, так больно? — немного опешив, Тэхён шаловливо звучит, начиная одной рукой поднимать кофту вверх. — Вы что, БДСМ игры устроили?.. — Тэхён, нет! У русоволосого вся ухмылка вмиг гаснет, а лицо мрачнеет. Перед его глазами спина, на которой нет живого места. Всё покрыто гематомами, синяками и царапинами. Юнги вскакивает с дивана, слегка пошатнувшись, а затем растерянно глядит на друга. — Ты… — застывая на месте, художник в оцепенении скользит по опухшему лицу блондина. — Тэхён, это простое недоразумение.***
Полупустые дороги открыты для машины Чонгука, который непринуждённо катается по району Тэхёна уже два часа. Все отходят от праздника, а некоторые даже не отходили от стакана со спиртным, но брюнет едва выпил два бокала вина. Ему нравится алкоголь, и даже будучи спортсменом, он употребляет его так же, как и другие люди, но не является особым фанатом. Из головы не выходит образ парня из его сна, который стал преследовать ещё в реабилитационном центре. Там не было и ночи, чтобы тот не приснился. Брюнет всё гадал, кто это может быть, и что он от него хочет. Много читал про людей, переживших кому, а статьи психологов ещё больше подогревали его интерес. Новогодняя встреча его сбила с толку так, что Чонгук не может выкинуть из головы последние слова Тэхёна. Тот говорил про какой-то голос, про сердце, и складывалось впечатление, что это оригинальное признание в любви. Но какого чёрта этот художник так поступил? Какого чёрта так смотрел на него, а зрачки русоволосого были увеличены до предела. Брюнет наблюдал, как тот мнёт пальцы перед ним, как смущённо улыбается, и на балконе. Тот тщательно подбирал нужные слова, и всё время был в напряжении. Почему Чонгук не настоял на том, чтобы зайти внутрь, раз видел, что юноша явно замёрз? Потому что чувствовал, что тот хотел ему что-то сказать. Весь вечер. Если бы брюнета не интересовал анализ и наблюдение за поведением людей, он принял бы его за психбольного и послал на все четыре стороны. Но тут особый случай. Он не знает его, хотя знаком с ним два месяца. Он не чувствует его, хотя знает о его любви. Осталось только разгадать истину, которая хранится в разуме странного художника. А что, если тот был под наркотой? Существует стереотип, что творческие люди, полностью погрязшие в творении своего искусства, сходят с ума. Пьют, принимают препараты. Не то чтобы Чонгук любит предрассудки, он их ненавидит, но сейчас уже начинает думать как все остальные. Всё-таки встреча с его лечащими врачами не будет лишней, а гипноз одного знакомого психолога поможет разобраться с этим вопросом окончательно. Вот он припарковал свою машину после небережливой двухчасовой езды вокруг нескольких домов района русоволосого. Взгляд устремлён на подъезд, а руки слегка сжали руль от напряжения внутри. Он не знает, что было после его ухода, и, скорее всего, много кто из ребят остался там, но что, если художник один? Что, если это тот самый подходящий случай, чтобы поговорить и вновь познакомиться с ним? Напрямую задать вопросы, которые терроризируют его мозг уже 15 часов. А если брать в общем, два месяца. В любом случае, стоит попробовать.***
— Что за недоразумение, Юнги? — растерянно спрашивает художник. — Я упал с лестницы, — отчаянно врёт ему друг, боязливо поправляя свои растрепавшиеся волосы. — Ничего страшного, мажу мазями… — Какими мазями, Юнги? — начиная постепенно приходить в себя, художник делает медленные шаги в сторону друга. — У тебя там след от руки, и даже не думай мне врать сейчас. — Тэхён, я... — Кто с тобой это сделал? — стискивая челюсть, через боль спрашивает русоволосый, смотря в мокрые глаза блондина. — Кто? Скажи. Я убью его, разрежу напополам и заставлю умирать в муках, — злобно звуча, его ритм сердца ускоряется, а кадык каждые несколько секунд двигается вверх-вниз. — Я… — Юнги, скажи, кто это?! — поднимает тон парень, а затем слышит тихое в ответ: — Хосок. Сердце русоволосого замирает, а чёрные зрачки увеличиваются до предела. Он не верит в услышанное, быстро и отрицательно кивает головой, а затем еле слышно переспрашивает: — Кто?.. — Хосок, — со скатившейся слезой на щеке повторяет блондин, а затем резко обнимает друга, притуляясь головой к груди. — Тэхён, защити меня, пожалуйста, — обрывисто звуча, парень безысходно плачет, прижимаясь к русоволосому. — Только тебе я доверяю… — Как часто?.. — опустошённо спрашивая и безэмоционально смотря в одну точку перед собой, художник слегка прижимает друга к себе. — Как часто он с тобой это делал? Блондин слегка отстраняется, заглядывая в глаза, наполненные осознанием и принятием происходящего. — Ещё в начале осени, — тихо отвечает блондин, — он слетел с катушек в один миг. Я... я думал... — Я убью его, — резко и холодно звучит Тэхён, сжимая руки в кулаки. Он легонько отстраняет от себя друга и, прихватывая свой телефон со столешницы, уверенно направляется в прихожую. — Тэхён? Тэхён, что ты задумал? — панически произнося, Юнги срывается за ним и одновременно жмурится от режущей головной боли. — Тэ, не надо, пожалуйста… Юнги наблюдает за тем, как его друг накидывает на себя зимнюю куртку и бесцеремонно вылетает из квартиры, а блондин едва успевает надеть тапочки и выбежать за ним. Быстро спускаясь по лестнице, блондин кричит: — Тэ, не надо! Мы просто поссорились, я перепутал, Тэ! Художник выходит на улицу, где его встречает морозный воздух, и сразу направляется к своей машине. Чонгук, в то время настраивающийся на разговор с юношей, замирает, увидев эту картину. Подходя к авто, русоволосый клацает на ключи и приоткрывает водительскую дверцу, но блондин внезапно захлопывает её. — Тэхён, пожалуйста, — плачет Юнги, — не надо… Не лезь к этому человеку, он опасен. — Юнги, — коротко обращается русоволосый, — я поговорю с ним. Всего-навсего поговорю. Отойди от двери. — Тэхён... — Отойди от двери. Парень понимает, что тот непреклонен в своих действиях, и поэтому покорно отходит, прикусив язык. Художник садится в салон и заводит машину. Давая минуту двигателю на то, чтобы «проснуться», он давит на газ и уезжает, в то время как Юнги смотрит на отдаляющуюся машину. Его волосы треплет ветерок, а пересохшие губы едва проговаривают: — Он может тебе навредить, Тэхён… Через пару секунд перед ним проезжает машина такой же марки, как и у художника, но Юнги вовсе не замечает то, что это Чонгук, тихо и подло наблюдавший за ними всё это время.***
Утро после главного праздника, а Чимин даже не ложился спать. Вчера ему было слишком плохо от того, что он мог наблюдать. Невыносимо смотреть на человека, которого буквально пару месяцев назад хотел поцеловать в ванной. Но так и не смог. Не осилил эту ношу его сердца и прикрыл всё ребячеством. Кошка мило спит на коленях, уткнувшись своим носиком в ногу хозяина. Это животное всегда чувствует его эмоции и состояние. Как будто знает, что творится на душе у детектива. А она знает, поэтому и пытается успокоить. Брюнету было интересно наблюдать за тем, как эта «компания» проводила время. Не, ну по факту тут все чужды и невыносимы друг-другу, кроме Тэхена и Юнги. Сам детектив не переносит на дух Хосока, и, похоже, это взаимно. Хосок не переносит Намджуна, и это тоже взаимно. Юнги не может смотреть на него, и детектив так же. Всем было некомфортно вчера. Чонгука он вообще впервые видит в своей жизни, и не знает так же, как и все остальные. Кроме Хосока и Юнги. Честно, дурдом какой-то. Единственное, что ему казалось полезным в данном случае, так это наблюдение. Преступник так и не колется и на отрез отказывается давать показания. Мужчина тридцати лет, наёмник, замешанный в десяти убийствах. Всё остальное никто так и не раскопал, ибо информация о нём была уничтожена. Парню запретили допрашивать «особыми методами», но другого выхода он не видит. Семьёй запугать нельзя, потому что её нет. Смертью напугать? Можно ли это сделать, как он сам является всадником? Вряд ли. Ну руки чешутся, а перед глазами уже лежит записка «по собственному желанию». Правда, замечательно, когда над твоей головой есть крыша, и эта крыша распыляется только на тебя и одного юнца. — Была не была, Чимин, — сам себе говорит мужчина, — или сейчас, или никогда. Он глядит на часы, а затем собирается и выходит из дома. Теперь осталось вытащить из глубины свою хладнокровность и воспользоваться ею на максимум.***
К дому Хосока парень прибыл за пятнадцать минут. Пробок нет, все спят. Идеальное время для поездки на машине по собственному городу, где каждый день царят пробки. Русоволосому всё время казалось, что у них что-то не так. Юнги особо не рассказывал об их отношениях, но парню казалось, что это просто из-за принципов или стеснения. Ему страшно представить, как он чувствовал себя всё это время, да и ещё вдали от дома. А что, если эта вечеринка была способом сбежать? Парню стало дурно, от чего он сразу вышел на улицу. Вдыхая холодный воздух, юноша заблокировал машину и поднял голову вверх. Найдя глазами нужное окно, он стиснул челюсть. Злость так и кипела в нём, а руки сами непроизвольно сжимались в кулаки. Хотелось разукрасить тому лицо так, чтобы до конца жизни запомнил, и больше вообще не пересекаться с красноволосым. Это стало разочарованием для него самого. Они познакомились с ним нечаянно в баре. Просто выпили за здоровье, а потом сдружились. Тэхён сам познакомил их с Юнги, из-за чего теперь и жалеет. Чонгук припарковался вдали, чтобы сократить риск быть пойманным. Парень много что не договорил вчера, но этого и боялся сам брюнет. Вдруг, это просто помешанный псих и не более? Он провёл его взглядом, а тот скрылся в подъезде. Походка и выражение лица не предвещали «мирного разговора» с его братом. Только что же его так разозлило? Русоволосый за пару минут поднялся на нужный этаж и подошёл к чёрной лакированной двери. Злость кипела в нём, и приступы, которые случались у него ранее, стали нагло проявлять свои импульсы. Художник еле держался, чтобы не снести эту дверь. Один звонок. Второй. Пятый. А ему не открывают. Он допускал мысль, что красноволосого нету дома, но попытаться стоит. — Открывай, чёртов ублюдок! — выкрикнув, юноша со всей силы стукнул кулаком по двери, а шум в подъезде сразу разлетелся на несколько этажей. — Объяснись! — рычал парень. — За что ты так с Юнги?! Зачем?! — начиная без перерывов стучать по двери, у художника наворачивались слёзы, а в области сердца неприятно кололо, и тягучая боль разносилась по всей левой руке. Очередной замах и крепкая рука на тонком запястье. Художник замер, а в уши сразу ударил звук закрывающегося лифта. Через мгновение к его носу дошёл запах знакомого парфюма, и голос, звучащий сзади, вмиг ввёл в оцепенение. — Перестань, — спокойно прозвучал Чонгук. Он почувствовал, что его руку легко отпустили, а ноги непроизвольно развернули лицом к парню. Тэхён увидел перед собой невозмутимого Чонгука. На нём была надета длинная зимняя курточка, чёрного цвета кепка, свитер синего оттенка и обтягивающие штаны. Художник сделал шаг назад, чтобы увеличить их расстояние, но спиной ощутил холодную дверь. Брюнет так и остался на своём месте, ни шага вперед, ни шага назад. — Что произошло? Почему ты так взволнован? — прямо интересуясь, первым диалог начал Чонгук. В ответ тяжелый вздох и зелёные глаза, заглядывающие глубоко в душу. — Я не думаю, что должен отчитываться перед вами, — парень внезапно перешёл на деловой тон, сам того не ожидая. — Тебе сколько лет? — вдруг поинтересовался брюнет. — 25, — машинально ответил Тэхен, а затем быстро заморгал глазами. — И вообще, какая разница? — Мне тоже 25, — перебил его Чонгук, спокойно продолжив, — так что, можем перейти «на ты», — он выдержал паузу, — как это было вчера, — на этих словах, брюнет устремил пронизывающий взгляд на сжавшегося юношу, глаза которого пылали ярким огнём. Кадык интенсивно двигался вверх-вниз, а губы время от времени поджимались. — Чего тебе? Как ты оказался здесь? Ты следил за мной? — заваливая вопросами парня, русоволосый принял тактику атаки. — Я приехал к своему брату, — бдительно соврал брюнет, — а вот что ты тут делаешь в такое ранее время, это уже вопрос, — показательно рассматривая вид юноши, он продолжил: — Ты во вчерашней одежде, а значит не ложился спать. Синяки под глазами, растрёпанные волосы. Или я что-то путаю? — Путаешь, — соврал в ответ художник. Он и вправду не спал целую ночь. — Я прекрасно выспался и просто не переоделся. Да, неряшливый и не соблюдающий гигиену. И что? Вот видишь, от меня несёт... — От тебя несёт яблочными духами, а твой вид не менее шикарный, чем вчера, — закончил фразу брюнет, издав лёгкий и несдержанный смешок. — Но мы не об этом сейчас. Что случилось? Я же вижу, что ты злой. Парня вновь ударила реальность. Действительно. Он тут не для того, чтобы «кокетничать» с голосом из его головы. Тэхён до сих пор в это не верит, и думает, что поехавший. Всю ночь он обдумывал как поступить в этой ситуации, но новость с утра его огорчила настолько, что кроме Юнги, его ничего не интересует. Хотя, врёт сам себе. Всё окружающее тяготит и усугубляет его ситуацию. — Хосок избивал Юнги, — прямо в глаза произнёс Тэхён, а затем нервно и шумно сглотнул, растерянно опуская взгляд вниз. — Что?.. — в недоумении переспросил Чонгук, смотря на то, как русоволосый нервно поправил челку. — А вот так, — разочарованно кинул художник, — твой братик избивал моего друга, — он выдержал паузу, устало прикрыв глаза и опрокинув голову назад, утыкаясь затылком в дверь. — Сегодня утром случайно заметил, — добавил русоволосый. — Ты уверен? Парень раздражённо усмехнулся, робко открывая глаза. Увидев тусклое выражение лица перед собой, он не побоялся и сделал шаг вперед. Подвигаясь к лицу Чонгука, Тэхён секундно пробежался по карим глазам и полушёпотом произнёс: — У него вся спина в гематомах, — стискивая челюсть, у парня заиграли желваки на лице, — вся. Понимаешь? На ней нет живого места, а я уж молчу про всё остальное тело. И это всё длится уже долгое время, — быстро проговаривая, он сделал паузу, чтобы набрать в лёгкие воздуха. А Чонгук продолжал. Продолжал внимательно слушать. — А я ничего не знал. Ни-че-го. Я срывался на нём, вместо того, чтобы помочь. — Но ты ведь не знал… — так же бегая глазами по лицу парня, с которым расстояние составляло каких-то жалких десять сантиметров, Чонгук нежно произнёс: — Ты не можешь себя винить за то, что был занят своей жизнью. — Он мой друг. Самый близкий человек, — замотал головой русоволосый, тихо всхлипывая. — Не думаешь, что это не твоя вина? — Это моя вина. — Тэхён... — Хватит. Замолчи. — отстраняясь, художник быстро вытер слёзы с мокрых щёк. — И вообще, больше не возникайте. И ты, и твой брат. Русоволосому было так больно. Он видел эти чёрные глаза, наполненные отчаянием и недоумением. И это свойственно, ведь Тэхён ведёт себя с ним так, будто тот в курсе обо всём. Говорит о тех вещах, которые не должны быть озвучены. Парень обошёл брюнета и, подойдя к лифту, сразу нажал на кнопку. Дверцы открылись, и он беззвучно зашёл в него, напоследок взглянув на Чонгука, оставшегося в таком же положении. Как только лифт поехал вниз, у художника полились слёзы. Такие горькие, как в то утро. Чувство ненависти стало зарождаться в нём, посылая поток новых импульсов. Всё не так, как он хотел. Всё вовсе не так. Чонгук в то же время злостно и молчаливо глядел на дверь. А Хосок, всё время стоявший за дверью, радостно и победно ухмылялся. Теперь его очередь действовать и добивать. Причём обоих. Максимально страстно и гнусно. Так, как он поступал с Юнги.