Stolen Dance — Milky Chance
Хлоя включила радио, на котором крутили каждый вечер одну и ту же музыку, что уже надоедало, но ей нравилось возиться на кухне с музыкальным сопровождением, а не в тишине. Кай был относительно скучным собеседником, он это понимал, поэтому после долгих споров соглашался слушать старенькое радио, которое крутило одни и те же песни. В этот раз они задержались на кухне, поэтому радио уже вещало другие мелодии, которые прежде они не слышали. Приятная, лёгкая, которая невзначай заставляла двигаться в незамысловатых движениях мелодия разлилась по всей кухне. Хлоя обернулась к Каю и улыбнулась совершенно искренне и ослепительно, как делала это, когда была в хорошем настроении. Свет погасила, позволяя в комнате играть лишь лучам луны и лёгкому свечению огней фонарей за окнами кухни. Сумрак поглотил комнату, оставляя загадочную атмосферу. Девушка распустила волосы, прежде завязанные в конский хвост, и начинала двигаться, поддаваясь мелодии. Хлоя подошла к Каю и протянула руку, приглашая вместе с ней окунуться в этот удивительный мир музыки. Паркер сжимает ладонь девушки и тянет Эмбер к себе ближе, кладя руку на талию. Их незамысловатые движения, приятная музыка и касания кожа к коже. Кай крутит девушку вокруг оси, и она остаётся вдали от него. Смотрит ухмыляясь, ожидая от него чего-то совершенно неожиданного. И видит, как он внезапно для самого себя поддаётся чарующим звукам. Он делает пирует: вращается вокруг своей оси на полупальцах одной ноги. Это было настолько неожиданно, что Хлоя взрывается хохотом, но она не могла сказать, что это было совершенно ужасно, что-то в его движениях напоминало профессионала своего дела. — Почему я не знала, что ты занимался балетом? — Потому что я самоучка. Мне было скучно в одиночестве в личном аду, вот и занимался танцами, — совершенно искренне признался Кай. — У меня, между прочим, хорошо получается. Я умею чувствовать музыку. Хлоя смеётся и делает реверанс, принимая приглашение Кая на танец. Она не пробовала заниматься балетом, поэтому делает движение чем-то похожее на тот же пируэт, только такое неумелое, похожее, скорее, на прыжок коровы, заставляя Кая заливаться громким смехом. Они искренне веселились, продолжая двигаться под музыку. Они делали это так, как могли, как позволяла им это делать их квалификация в танцах, но было им плевать ровным счётом на плавность движений и правильность исполнения. Они в этот момент были счастливы, отбрасывая прочь все личные переживания, недоговорённости и обиды. Кай схватил девушку за руку и, прижимая к себе, увлёк в плавные движения тел. Они смотрели друг другу в глаза и видели настоящую искреннюю радость, которая давно покинула их мысли. Они вернули в свои движения грациозность, — пущей красоты это не добавляло, но что-то поменялось теперь. Кай скользил руками по изгибам тела Хлои, ниже к бёдрам, оглаживая приятную ткань джинсов, обтягивающих худую фигуру девушки, поднимая руки выше к спине, и вдыхал сладкий запах волос Эмбер. Она поддавалась его движениям, чувствуя сильные руки на своём теле. Ей нравилось чувствовать поддержку, что она не одна, рядом всё ещё остаётся человек, которому не всё равно. Она уткнулась носом ему в плечо и, закрыв глаза, просто забыла обо всём, позволила своим пальцам запутаться в волосах Кая. И они сами не заметили, когда остановились, забыв о музыке и своих танцах. Просто остановились и заглянули друг другу в глаза, задохнувшись в эмоциях. Они потянулись к друг другу за поцелуем и остановились в миллиметре от желанных губ. Кай и Хлоя просто молчали, замерли, чувствуя тёплое дыхание. И не выдержав напряжения, Кай увлекает в страстный, пылкий поцелуй девушку. Лёгкие прикосновения освобождают тела от мешающей одежды. Кай останавливается и смотрит на оголённую грудь девушки, её раскрасневшееся лицо, скрытое сумраком. Она кажется в этот момент миражом, который растворится, если потянуться за касанием. — Невероятная, — шепчет Кай и вновь нежно целует. Сердце норовит выпрыгнуть из груди от сладостной муки. Ласковые руки, приятные прикосновения, доводящие до исступления, до жарких желания и мольбы. Прохладная кухонная тумба обжигает развороченную кожу Хлои. Грубые и горячие пальцы Кая нежно оглаживают каждый миллиметр кожи, опускаются ниже к пульсирующей части тела. Она выгибается навстречу Каю и его движениям, закидывает голову, и с губ срывает стон тихий, но такой громкий для каждого. Кай целует девушку в губы. Опускается поцелуями к шее, нежно покусывает, оставляя едва видные следы. Он входит медленно и нежно, дарит ласку и удовольствие. Его медленные движения доводят до исступления, но не дарят долгожданного и желанного облегчения. Они долго мучают друг друга, но в конечном итоге замирают, будто пронзённые миллионами иголок. Входная дверь распахивается, когда Кай сидит за стойкой и пьёт остывший кофе. Он не поднимается и не выходит на встречу. Остаётся на месте и разворачивается, когда понимает, что нежданные гости заявились на кухню. — Какая приятная встреча, сестрица и братец, — Паркер улыбнулся фальшиво, как прежде. Лив и Люк останавливаются на входе, замирая наблюдают, каким он стал. На его лице, как и прежде, тень загадки. Хорошо отработанное мастерство скрывать свои эмоции. Их пробирает дрожь, когда они видят эту улыбку, которая всегда снилась им в кошмарах. — Кай, — шепчет Лив и берёт Люка за руку, чтобы почувствовать рядом крепкую ладонь брата. — Пришли напомнить мне, как я жалок? — его слова кипят ядом и злостью. — Нет, ты с этим прекрасно справляешься сам, — Люк делает шаг вперёд к брату, чтобы обговорить всё, за чем они пришли. — Тогда зачем же вы здесь? — Всё-таки никто не исправит тебя, Кай. Даже Хлоя, — Лив проговорила с осторожностью. Она заметила вспышку ярости в его взгляде, но продолжила: — Она ушла, потому что ты не способен оставить в прошлом прошлое. Ты продолжаешь ненавидеть, и ненависть разрушает тебя и всё вокруг. — Только. Не надо. Сейчас. Про неё, — Кай чеканит каждое слово, а они отлетают от стен и становятся громче. — Ты зол. Но на кого по-настоящему? — Лив делает первый осторожный шаг к Каю, пытаясь разглядеть сквозь маску безразличия истинные чувства. — На себя, конечно. Ведь она не достойна злости и ненависти, ты знаешь, потому что она всегда тебя прощала. Она давала тебе второй шанс. Никто не давал, а она… — Удивительно милосердна? — Кай задаёт вопрос, заставая врасплох девушку, давит из себя ухмылку и тихо смеётся. — Это я её оттолкнул, она не уходила, — он говорит надменно, предупреждая, что ему наплевать и не стоит продолжать данный разговор. — Кай, — шепчет Лив, делая шаг к нему навстречу. — Мы пришли просить помощь не для себя, а для неё. Помоги Хлое. — Зачем? Она сейчас проживает свой очередной день, возможно, готовится к своему путешествию по миру, как хотела. — Хлои здесь нет. Она сейчас в нашем мире, возможно, ожидает своей смерти, — Кай смотрит на Лив, переводит взгляд на Люка. Они не шутят и не врут, будто серьёзно чем-то озадачены и огорчены. Что-то острое вонзается в сердце и сбивает дыхание Паркера. — Это была ваша обязанность. Вы заверяли, что она проживёт здесь вечность и не вернётся обратно, пока вы не будете уверены в безопасности! — Кай срывается на крик. Кажется, сильнее злит его не сложившаяся ситуация, а недальновидность близнецов. Они в один миг решают переложить ответственность на других, чтобы легче было обвинить кого-нибудь в своих оплошностях. — Мы все ей обещали, а сейчас обязаны помочь. Так сдержи и ты своё обещание, вернись и помоги, — Лив с надеждой смотрит на него, буквально взмаливает на его преданность, которую он скрывает. — Ни черта подобного. Я не обязан возвращаться. Она сильная, всемогущая ведьма клана Гриффин, она непобедима! — Кай, больше нет надежды, ты единственный, кто может оказать помощь. Ты глава ковена близнецов, — Лив смотрит с надеждой на своего брата, пытается увидеть жалость, которую он испытывает, но ничего: пустота, только злость на своих гостей, которые постепенно выводят его из себя. — Наш отец умер за нас, Кай. Папы больше нет. Остались только мы друг у друга. — Какая жалость, что он сдох, а я не увидел это, — шепчет Кай с ненавистью. — Вы думаете, он искупил свою вину, когда умер, чтобы спасти вас? Вы думаете, этого достаточно?! — Кай… — Прекрати называть меня по имени! Ты, мямлящая девка, думаешь, что пробудишь мой голос разума?! — Кай срывается на яростный крик и делает шаг вперёд, преодолевает личные границы, заставляя девушку содрогнуться. Он поднимает взгляд на Люка, который хватает сестру за руку и тянет ближе к себе, чтобы защитить. Кай усмехается невинной доверчивости этих детей. — Раньше я всегда был монстром или же, в лучшем случае, Малакаем, — Паркер понижает голос, но угроза всё ещё сочится в его словах. — Ваш папочка не искупит вину никогда, он сгорит в Аду, и я лично позабочусь, чтобы всё ему устроили в лучшем виде. Вы думаете, что я настоящее чудовище, но я таким стал благодаря папе, — он выдавливает из себя последнее слово омерзительно скривившись, будто хуже слова он не слышал. — Как же он обожал вас. Всех, — Кай делает шаг вперёд, разглядывая лица близнецов. Они были невероятно схожи между собой. Ещё тогда, когда они были детьми, он заметил схожесть, а сейчас прямо-таки одно целое, что нельзя разделить: испоганишь их хрупкие судьбы. — Идеальные. Он так гордился каждым из вас. Особенно вами двумя. Он видел в своих грёзах, как Лив становится главой ковена. Вы были неприкасаемые, как хрустальная ваза. А я разбил каждую. Где же теперь ваша неповторимая и замечательная безупречность? Кай делает последний шаг к близнецам. Внимательно обводит взглядом каждого, не упуская ни одну деталь, считывает их страх. Он проводит нарочито медленно пальцем по щеке Лив и усмехается, когда она вздрагивает и выпрямляется, будто стальная иголка, готовая в любой момент уколоть, но опасности не представляет. Паркер переводит взгляд на Люка. Берёт его за щёки и хочет потрепать, но парень отбрасывает руки брата от своего лица, заставляя Кая смеяться над их беззащитностью. Дети безобидные и самонадеянные. — Я жалею только, что не смог убить нашего папочку, посмотреть на его никчёмность и наблюдать, как он угасает медленно и мучительно. Вы в шаге от возможности пополнить мою лучшую коллекцию трофеев, — Кай угрожает, не пытается напугать сильнее. Но близнецы не двигаются с места, они замирают и смотрят на Паркера, будто пытаются убедиться, что нет смысла просить его о помощи. Он впервые за долгие годы чувствует желанную магию, которая течёт в его крови, опаляет вены. Дверь распахивается по взмаху руки Кая, он ждёт, когда они уйдут, теряет последние капли самообладания. И тогда, когда мебель начинается двигаться ходуном и магия норовит выплеснуться наружу, разрушая на своём пути всё возможное, Лив и Люк покидают дом, а вслед за ними с грохотом закрывается дверь, и посуда вдребезги разбивается об стену.***
Дрожать от страха, глотать вязкую слюну, смотреть в глаза своему ночному кошмару, сжимать кулаки до белеющих костяшек: нет ничего из данного списка, чего Хлоя бы не делала, оказавшись привязанной к стулу в хижине, где обитала Кадира. Она пыталась пошевелить затёкшими конечностями, но лишнее движение только усугубляло положение, и тугие и без того верёвки стягивались ещё сильнее на теле, натирая. — Очнулась, спящая красавица, — Кадира ровным и безэмоциональным голосом констатировала факт. Она по-прежнему была занята какой-то несущественной мелочью, практически не отвлекалась на Хлою, лишь изредка поглядывала, когда та подавала признаки жизни. — Я уже думала, что на ужин ты попадёшь с моей помощью. — Иди к чертям, сучка, — шипит Хлоя. Она ненавидит это место, ненавидит стоящую напротив ведьму, ненавидит этот голос и терпеть не может саму себя. Будто Эмбер разрушила собственную жизнь, не сумев выдержать напор силы Кадиры. — Ничего, мы это исправим, поколдовав над твоим разумом. Хлоя сжимает ладони в кулаки и сдавленно, с хрипом выдыхает через нос, чувствуя накативший гнев, будто магия внутри поднимает хаос, но никакой магии не было, бесполезно даже искать искорки этого наследия Гриффин. Эмбер мирилась, казалось, со своей беспомощностью, но внутри всё кипело от обиды, когда она пыталась использовать хоть толику силы, о которой твердили все, но она не ведьма. Отныне её ничего не сдерживало. Она ничего без сил, которые когда-то текли по её венам и раскаляли. — Райан, милый, проследи за девчонкой, — скомандовала Кадира. Скучающим взглядом она обвела хижину, задерживая его на Хлое, но он был холодным и не излучал тёплых эмоций. — Веди себя хорошо. Для плохих девочек у нас всегда найдётся наказание, — ведьма подмигнула и скрылась за шаткой деревянной дверью. Хлоя проводила Кадиру взглядом и переключила внимание на её приспешника, который не подавал своего интереса: он устроился в углу, рассматривая носки своих ботинок. Эмбер пошевелила затёкшими конечностями и выжидающе разглядывала своего надзирателя. Она помнила день, когда впервые увидела его. Тогда она была далека от всего безумия, но он уже вселял страх в раскаленный разум девушки. Случайная встреча на улице оказалась не такой уж и случайной, он тогда уже был мальчиком на побегушках, выполнял приказы ведьмы. Сейчас он становился тенью самого себя, без Кадиры он ещё чем-то походил на обычного парня, весьма неприятного, но всё же оживлённого парня. — Какого чёрта ты прислуживаешь этой ненормальной? — спрашивает Хлоя, дабы отвлечься от неприятных мыслей. Они пожирали изнутри, заставляя верить в своё жалкое предназначение. Райан не ответил, лишь перевёл взгляд на девушку, и вскинул густые светлые брови, будто хотел переспросить, но промолчал. — Ты ведь не понимаешь суть её желаний… — Я прекрасно всё понимаю и знаю получше, чем ты, жалкая девка, — грубо отрезал оборотень, а его глаза налились янтарным оттенком. Эмбер вздрогнула из-за резкой смены настроения. — Что же ты понимаешь? Я вижу только тень, хвостик, который преследует своего хозяина, не в силах выразить своё мнение и каждый раз способного лишь кривиться от жалкого обращения к себе. — Много ли ты понимаешь? Ты не знаешь ничего. Меня, Кадиру, нашу цель. Она благоразумна, способна принести мир всему сверхъестественному естеству. — Убить тысячи вампиров — ваша цель, способная исправить всё? Ты так глуп, если веришь, что это способно вас устроить лучшую жизнь в этом мире. Кадира уже сделала из тебя раба. Она следует только своим целям. Умрут вампиры, но и оборотни пострадают, они потеряют свою свободу. Кадиру будут возносить, а она будет с каждым разом становиться всё безумнее. — Тебе стоит посмотреть на нашу цель с другой стороны, и жизнь тогда будет тебе казаться совершенно новой и более интересной. — Ты прав. Ваша цель делает мою жизнь куда красочнее и короче. Я умру, у меня нет выбора. — Ошибаешься. Ты можешь стать на сторону Кадиры и у тебя будет шанс на новую жизнь. Она подарит тебе бессмертие. — Глупый ты. Она не позволит мне этого. Моё бессмертие означает для неё проигрыш, она хочет вознести себе памятник вечной жизни. Райан ничего не ответил, он лишь отвернулся от Хлои. Он не осознавал до конца суть всего, к чему стремился, он был слишком прост для этого, а Кадире и нужно было иметь поблизости тех, кто будет верить только её словам. Она была способна любому опылить сознание. Райан не был исключением. Он слишком долго и нудно подвергался постороннему вмешательству, что мысли ведьмы глубоко засели у него в сознании. Кадира избавила оборотня от проклятия, взамен заполучив его поддержку. Слишком просто. Хлоя попыталась пошевелить затёкшими конечностями, избавиться от ноющего чувства скованности, но эти действия только увеличили чувство некомфортности. Эмбер подняла недовольный взгляд на Райана, который с явным увлечением рассматривал собственные ботинки. Хлоя подумала, что сейчас лучшим вариантом будет завязать разговор с оборотнем, попытаться найти с ним общий язык, возможно, точки соприкосновения. Хоть на вид он и был тупым парнем, которому плевать на душевные терзания и всё в этом духе, но Хлоя знала, что каждый человек способен на сопереживание и понимание, каждый таит глубоко внутри какие-то тайны, секреты, чувства, только стоит копнуть поглубже, найти правильный подход. — Райн, послушай, понимаю, что я много прошу и веду себя слишком грубо и привлекаю лишнее внимание, но мои руки затекли, — Хлоя предала своему голосу жалостный оттенок и подняла глаза, полные надежды. Она никогда не включала свои женские чары, никогда не пыталась показаться слабой, но сейчас был совершенно другой случай, когда этого стребовала ситуация. Парень кинул насмешливый взгляд на девушку и подавил смешок, но с места он не сдвинулся, даже не думал. — Хорошо, я поняла, что ты не хочешь помогать слабой и хрупкой девушке, — Эмбер опустила взгляд, будто разговаривать больше не хотела. — Да, правильно поняла, потому что помощь тебе будет стоить мне жизни. — Ты думаешь, что я обману тебя и сбегу? — с удивлением спросила она. Конечно, в её мыслях уже были идеи, как она вырубит Райана и сбежит к чёрту из этой сектантской деревни, но её сил едва хватит, чтобы ударить оборотня. — Я не думаю, я это точно знаю. — Ну и ну, думать, что я могу сбежать от сильнейшего оборотня в округе, — закатила глаза Хлоя, стараясь сказать больше комплиментов в адрес парня. — Если бы я и захотела, то у меня не хватило бы сил, чтобы причинить тебе боль! Ты такой большой по сравнению со мной, у меня никаких шансов, — Райан тихо высмеялся, но всё-таки поднялся и подошёл к девушке. — Ладно, я ослаблю верёвки, но без фокусов! — предупреждающе сказал парень и принялся перевязывать узлы, чтобы они не так сильно стягивали нежную кожу. — Какие фокусы? Забыл, что я не в силах и свечу зажечь?! — оборотень улыбнулся и покачал головой, соглашаясь. Когда верёвки были ослаблены и уже не натирали девушке запястья, Хлоя тихо поблагодарила парня и улыбнулась благодарно. — Ты добр, Райан, но всё же я не могу понять твоих мотивов. Почему Кадира? Почему ты так прислуживаешь ей? — Тебе не понять, потому что ты такого никогда не испытывала, — покачал головой он. В этот момент он был лучше настроен на разговор, Хлое лишь следовало правильно задать вопрос. — Но ты даже не пытаешься объяснить, — Хлоя выжидающе посмотрела на Райана, но он опустил голову, неготовый продолжать разговор. — Ты даже не представляешь, что я в силах понять. Я так много пережила, что пойму каждого, просто стоит попробовать открыться. — Это сложно, — он противился, но всё же продолжил: — Я был ещё ребёнком, когда потерял стаю. Их убили вампиры. Абсолютно всех. После полнолуния, когда оборотни наиболее уязвимы. Вырезали каждого. Только я остался. Тогда я и получил своё проклятие. В следующие полнолуния я буквально умирал от боли, не знал куда себя деть от этого, тогда и появилась она. Её голос убаюкивал, успокаивал, заставлял отвлечься. Он был в моей голове, растекался тягучей рекой, словно мёд. Я так ей благодарен. Она тогда сказала, что я должен подождать недолго, чтобы наконец избавиться от этого проклятия. Я ждал года, а она каждое полнолуние появлялась и так же после исчезала. — Она спасла тебя. Помогла, — тихо прошептала Хлоя, с сожалением глядя на оборотня. — Теперь моя очередь помогать ей. Я не в силах отвернуться от неё, потому что понимаю, как тяжело, когда ты один. Я настолько благодарен, что готов жизнь отдать, а каждая её просьба для меня сродни приказу, который невозможно не выполнить. Она скажет погибнуть, — и я умру. Она скажет убить, — и я убью. Каждая моя клеточка тела будет стремиться выполнить её приказы. — Я слышала об этом. Читала в одном из томов про древнюю магию и существ. Так вампиры могут связаться с тем, кто их обратил. Только их связь кровная, а твоя, она другая… Словно духовная. Но ты можешь разорвать её. Тебе просто следует понять, что Кадира не такая особенная… — Нет! — вскрикнул Райан и подскочил, угрожающе надвигаясь на девушку. — Я не собираюсь даже и думать, что отрекусь от этой связи! А ты закрой рот! Оборотень за пару шагов сокращает расстояние и хватает Хлою за шею, прикрывая доступ к воздуху, заставляя хватать ртом желанный кислород и с каждым новым глотком воздуха ещё сильнее задыхаться. Хлоя пытается вырваться из цепких и сильных рук, но получается лишь издавать хрипящие возгласы. Верёвка, ослабленная Райаном, спадает с запястий, открывая доступ рукам девушки обороняться. Острые ногти царапают лицо молодого человека, оставляя кровоподтёки, но это мало помогало остановить оборотня. Он не собирался останавливаться, поэтому всё сильнее и сильнее сжимал глотку девушки. Перед глазами уже появлялись чёрные пятна, голова кружилась, и руки уже в предсмертных конвульсиях пытались оттолкнуть своего убийцу дальше. Только сильнее вцепившись в глаза Райана, Хлое удалось освободиться от цепких рук, которые стальным замком смыкались на шее девушки. Оборотень повалился на землю, рыча от боли в глазах, похоже, девушка сильно задела его глазные яблоки. Хватая ртом желанный кислород, Хлоя почувствовала отступающую тяжесть с тела. Отдышавшись буквально несколько секунд, а возможно, минут, Эмбер принялась дрожащими руками развязывать узлы на ногах, но успеть избавиться от оков ей не представили шанса. Дверь распахнулась и на пороге возникла Кадира. Хлоя замерла, Райан остановился метаться по полу хижины. Вошедшая девушка вздохнула с разочарованием, оценив ситуацию. — Поднимайся, ничтожество! Нельзя тебе и самое лёгкое дело поручить! — Кадира со злость пнула оборотня по торсу, а тот в свою очередь принялся подниматься, словно провинившийся школьник. — Знала ведь, что ты не в силах проследить за девчонкой. Убирайся! Нам необходимо поговорить наедине с милой Хлоей, — последнюю фразу Кадира произнесла, глядя в карие глаза Эмбер. Хлоя смотрела с грустью, как выходит Райан из хижины с поникшим взглядом красных глаз и опущенными плечами. Он с таким энтузиазмом говорил о Кадире, будто она для него божество, идол. Она же в свою очередь видела в нём только подручный материал для достижения цели. — Сначала я хотела снова испытать твой разум, но нет необходимости лезть в твою голову, ты доказала, что тебя можно подчинить силой. — Думаешь, что стерев хорошие воспоминания с Каем, ты заставишь меня ненавидеть его? — Хлоя спрашивает, будто удивляясь простоте Кадиры. — Я задолго до нашего первого душевного разговора поняла, что он не больше всего клана Близнецов виновен в той трагедии. — Ты такая наивная, моя девочка. Думаешь, что влюблённый взгляд и слова о вечности могут гарантировать любовь? Коснувшись тебя там, где ещё не касался никто, поцеловав так, как никто этого не делал, ещё не делает этого парня лучше. Он просто вскружил твою молодую голову своими речами. Обманул, как многие это делают. Любовь — это сказки, придуманные маленькими девочками, которые никогда не чувствовали себя по-настоящему особенными рядом с кем-то. Я уже обжигалась. И не позволю тебе утонуть с головой в этих чувствах. — То, что Клаус Майклсон ублюдок, который разбил твоё сердце, ещё не значит, что абсолютно все мужчины такие. — Ах, я вижу, что ты представляешь Кая принцем на белом коне, который способен исправиться ради девушки. — Каждый человек способен искупить свою вину. Я не настолько наивна, как ты представляешь, я прекрасно понимаю, что Кай всегда действует в своих интересах, но он достоин прощения, он достоин любви. — Любовь? Думаешь, он заслужил любовь? — Кадира вскидывает брови, удивляясь. Эта девушка кажется ей настоящим кошмаром. Она идёт наперерез любому правилу, любой принцип хочет разрушить, думает, что способна со своим проклятием прожить жизнь. — Да! — Хлоя повыше вздернула подбородок, добавляя своему внешнему виду больше уверенности. — После всего, что он сделал, ты думаешь, что он достоин любви? Чем он достоин любви? Ответь. — Потому что он человек. Как и все мы. Он всего лишь человек, который однажды оступился. — Мир полон серых оттенков, но я не вижу причины разбираться, что достойно искупления, а что нет. Ты однажды поймёшь, что была неправа. Однажды, но сейчас ты не готова. Но оставим это. Перейдём к основной части. Итак, сейчас ты переоденешься в чистое платье, и мы с тобой отправимся на ужин. Нас уже вся деревня заждалась. Кадира бросила в руки девушке белоснежное платье. Оно было совершенно обычное, без каких-либо узоров или кружев. Плотная, неприятная на ощупь белая ткань с минимальным количеством швом. Хлоя опустила взгляд на своё прежнее платье такого же фасона. Оно совершенно ничем не отличалось от нового, только тем, что было покрыто грязью и кровью, а подол был изорван. Кадира отвернулась, позволяя Хлое без смущения и лишнего неудобства переодеться. Сбросив с тела платье, Эмбер осмотрела исхудавшее тело, покрытое синяками и ссадинами, царапинами и засохшей кровью. Девушка почувствовала неприятную боль в стопах, которые были повреждены впоследствии побега от оборотня по лесу. — А мне положено принять ванну? — поинтересовалась Хлоя, прикрывая оголённое тело грязным платьем. Кадира обернулась и кивнула. — Сейчас тебе приготовят купальню. На ужине подобает предстать перед народом в изумительном виде, верно? — ведьма сухо улыбнулась и направилась к выходу, Хлоя быстро накинула грязное платье, чтобы скрыть наготу. Кадира уже собиралась открыть дверь и уйти прочь, но Хлоя окликнула её. Этот порыв Эмбер не могла ничем обосновать, она будто хотела удостовериться в собственных мыслях. — Кадира?.. — позвала Хлоя. Девушка обернулась, вопросительно взирая на собеседницу. — Я ведь умру, не так ли? — Дитя, — прошептала ведьма, качая головой. — Есть вещи куда более важнее, чем смерть. Но ты отдаёшь свою жизнь за будущее, за благую цель, которая способна привнести в мир больше честности. — Почему я? Почему именно я? — Хлоя с грустью в глазах шептала эти слова, смаргивая слёзы. Она понимала, что всё заканчивается, что впереди её ждёт беспристрастная тьма, только она и ни черта больше. — Природа выбрала тебя. Ты должна принять это, как дар. Ты ведь войдёшь в историю навсегда. — Но я не хочу творить эту историю! Я хочу созидать мир, а не смерть. Я хотела всю жизнь поведать этот мир, я была рада, что природа даровала мне жизнь, которую я способна использовать так, как хочу этого я. Но оказывается, что ты отбираешь у меня шанс на выбор! — Я ничего у тебя не забираю! — Кадира чеканит каждое слово. — Ты была рождена, чтобы умереть! И сегодня это закончится. Навсегда. Кадира развернулась и вышла из хижины, хлопая оглушительно дверью, ставя точку в этом разговоре. Хлоя медленно подходит к двери и пытается её открыть, но она запечатана магией, невозможно выйти, пока сама ведьма, наложившая это заклинание, не захочет этого. Эмбер не в силах сдерживать злость и со всей силой ударила в дверь кулаком, до боли в костяшках, рассекая их в кровь. И эта боль стала отправной точкой для последующей истерики. Она закричала, не в силах сдерживать все эмоции внутри, но только сильнее почувствовала внутреннюю боль, которая душила. Скатываясь по стене, она роняла крупные слёзы, зарываясь дрожащими пальцами в волосы. Хлоя всегда думала, что проживёт длинную жизнь, полную приключений, что испытает кучу незабываемых эмоций, которые будет вспоминать перед своей кончиной. Она хотела умереть рядом с теми людьми, которые любят её, которые попрощаются, поцелуют на прощание в щёку, скажут слова благодарности, но сейчас она совершенно одна. Сейчас она не в силах оглянуться назад и понять, что жизнь прожита не зря, она сейчас просто стоит в болоте, где тонут её несбыточные мечты, где её постепенно затягивает пучина этой тёмной силы. Она хочет ухватиться за спасательную соломинку, но её нет, вокруг только чернота и болото. Глубокое, холодное, грязное и отвратительное болото. И она барахтается в нём, сильнее загоняя себя в яму, откуда уже никому нельзя выбраться. И нет ни черта в душе. Вообще ничего, только злость на окружающий мир, который забирает у неё жизнь. И это отвратительное чувство убивает её, отравляет чистую душу.***
Кай сверлит взглядом входную дверь, не моргает, не шевелится и, кажется, не дышит. Его гнев был изначально направлен на свою любимую семью, которая вновь ищет причины винить его в своём провале. Ему никогда не давали второго шанса, не ждали от него чего-то неожиданно хорошего, и если он улыбался искренне, то все обязательно видели злобный оскал. Он уже давно устал пытаться исправить и искупить свои грехи. Может, ты плохо стараешься? Возможно, ты никогда не старался исправиться? Зачем же ты врёшь самому себе?! Хочешь найти оправдание своему равнодушию? Так возьми же себя в руки и сделай хоть раз в жизни что-то по-настоящему искренне доброе и хорошее. Кай стиснул зубы и закатил глаза. Он уже давно не слышал этот голос — голос совести. В последний раз он послал его ко всем чертям и позже сполна насладился одиночеством и длительной тишиной, которые чуть не свели его с ума. Тогда он убил младшую сестрёнку, которая взирала на него глазами, полными отчаяния. Она не кричала и не сопротивлялась, лишь тихо смотрела ему в глаза, кажется, что в самую душу. Тогда этот голос заставлял опустить нож, не резать глотку Люси, но Кай просто отключил его, заставил навсегда замолчать. Это была первая его жертва. Он смотрел, как она захлёбывается собственной кровью, как в вечно весёлых, таких невинных глазах тухнет жизнь. Её огонёк потух в ту ночь. Воспоминания ударили под дых. Паркер зажмурился, пытался забыть это, вычеркнуть. Он никогда не вспоминал о ней. О своей любимой сестре. Люси была слабой ведьмой, но весьма старательной. Это так вдохновляло его, он верил, что может заслужить похвалу отца, если будет стараться так же.