Flashback
4 года назад. Пусан.
Очередное не самое доброе утро. Но Чонгук привык. Привык к тому, что мама не будит его сладким успокаивающим голосом, что на столе не стоит вкусный завтрак, что на него в этой семье всем наплевать. Конечно, ему хочется жить так, как живут другие подростки: в любви. Но не все в жизни идёт так, как мы этого хотим, поэтому остаётся только смириться. По крайней мере, у него может быть светлое будущее. Мы сами сочиняем историю своей жизни, а у Чонгука прекрасное воображение. Осталось лишь вырваться из плена этого дома, плена семьи, которая уже выстраивает планы на его жизнь, но он не позволит им продолжать разрушать ее. Он закончит школу и уедет. Так далеко, как только сможет, пока его сердце еще бьется. Пока он еще видит счастливое будущее. И сегодня он сделает свой первый смелый шаг. Вот только он даже не догадывается, что этот шаг станет отправной точкой в разрушении его личности. Чонгук всегда был прямолинейным и честным. Ему шестнадцать, у него первая влюбленность, уверенность в своих действиях и неразборчивость в людях. Да, у него не было друзей, но это не мешало ему быть крутым. И внимание горячего и доброго парня завоевал ничем не примечательный школьник, который был изгоем. Сначала у Чонгука было желание защитить этого парнишку, что он и делал, ввязываясь в незначительные драки, а потом все это переросло в симпатию. Причина для издевательств была просто смешной: он был геем. Конечно, как и в большинстве других школ, его сразу начали презирать. Каждый, кто хоть как-то отличается от общепринятых норм, которые, к слову, до безумия глупы, моментально становится предметом для насмешек. Кто вообще сказал, что парень сразу становится ничтожеством, если любит не девушку, а человека своего же пола? Общество. Глупые люди, которые решили, что любить кого-то своего пола унизительно. За всеми этими предрассудками общество забыло о том, что у любви нет преград и пола. Мы просто любим человека не зависимо от пола, цвета кожи, роста и прочих характеристик. Мы любим душу, то, что сидит глубоко внутри и притягивает к себе неведомой силой. Любим смех человека, его привычки, манеру поведения, взгляд, прошлое. Любим все без остатка. И если бы каждый человек принял тот факт, что любовь не имеет границ, то жизнь стала бы гораздо лучше. Чонгук был из тех, кто не обращал внимания на глупые стереотипы. Он был богат, но никогда не считал себя выше других. Никогда никого не унижал, считая это слишком низким занятием. И он был геем. Он никогда этого не скрывал, но и не кричал об этом на каждом углу. Никто в классе об этом не знал, но если бы они спросили, то он с гордостью бы ответил, что любит парней, потому что в этом нет ничего мерзкого. У него здесь не было друзей, поэтому и терять ему было бы нечего. От него бы отвернулись? Но они и сейчас не особо то горят желанием общаться с ним. А все потому, что он слишком хороший и правильный по их мнению. Скорее всего, им просто было неприятно смотреть на свою полную противоположность, потому что они не понимали, как это, быть добрым и открытым. Парня, которого Чонгук защищал и который в конечном счете стал тем, кто его разбил, звали Сынмин. Он не был богатым, но и не бедствовал. Родители каждый день давали ему карманные, которые забирали злые одноклассники, сделавшие его своей зверушкой. Чонгук просто не мог стоять в стороне. Какое-то глупое желание защитить возникало каждый раз, когда их взгляды встречались. Будто в них читалась мольба, просьба о помощи, которую тот не мог озвучить. Но даже если бы Чон знал, во что это все выльется, все равно не прекратил бы его защищать. Единственное, что он бы изменил, это свое признание. Но прошлое изменить нельзя, как бы мы этого не хотели, поэтому произошло то, что произошло. Чонгуку не было страшно, когда он после уроков в очередной раз пошел провожать Сынмина. Это уже вошло в традицию, потому что так парень чувствовал себя в безопасности. Издевки, конечно, продолжались, но при Чонгуке его никто не трогал. И Сынмин схватился за этот шанс, сближаясь с парнем, который воспринял это за нечто большее, чем обычную выгоду. Было ли ему мерзко от самого себя? Ни в коем разе. Все, что его волновало, это собственная шкура, поэтому, когда они дошли до нужно подъезда и Чонгук признался ему в своих чувствах, он уже решил для себя, как поступит с этим. Он пообещал подумать и дать ответ на следующий день, а сам набрал номер того, кто возглавлял группу по издевательствам над ним, чтобы совершить гнусный поступок, который, как он думал, избавил бы его от вечной боли. На следующий день Чонгук пришел в школу очень взволнованным. Он всю ночь не мог уснуть, думая о том, что же ему ответит Сынмин. И мысли о том, что он ошибся, признавшись в своих чувствах, не посетили его. Он был из тех, кто никогда не жалеет о своих поступках. Если ты сделал что-то, значит на тот момент это было единственным правильным решением. Вот только так было до сегодняшнего дня, который в корне изменил его отношение к людям, к себе и к своим принципам. Стоило ему только сделать шаг за порог класса, как его тут же выволокли на улицу. Он даже не стал сопротивляться, потому что никогда не считал себя слабаком. Но то, чего он никак не ожидал, это того, что его уведут подальше от школы, где будут ждать два амбала с битами и кастетами. И рядом с ними стоял тот, кого там быть точно не должно было. Сынмин. Он смотрел на него с гордо поднятой головой, будто это не над ним вечно издеваются. Чонгука сильно толкнули в спину, роняя на колени. Он хотел подняться, но чья-то тяжелая рука надавила ему на плечо, принося боль, но он даже не вздрогнул, пытаясь не показывать им своего страха. Хоть и страх уже начал подкрадываться, потому что биты и решительность в глазах не предвещали ничего хорошего. —Сынмин, — обратился к нему тот, кто всем этим заправлял. Тот, кто всегда отдавал приказы в классе. Чонгук поднял голову, чтобы посмотреть в глаза того, кто его, судя по всему, предал, — расскажи то, что вчера говорил мне. —З-зачем? — его глаза расширились, а былая уверенность куда-то испарилась. Видимо, говорить грязные слухи, которые даже правдой то не являлись, было страшно перед тем, о ком они были. —Говори! — рявкнул одноклассник, который терпеть не мог, когда его не слушались. —Хорошо, — он нервно выдохнул, опустив голову. Конечно, смотреть Чонгуку в глаза было страшно. — Вчера он провожал меня до дома, как это обычно бывает. Вы все знаете, что он защищал меня, и я считал его хорошим парнем, который заботится о своем однокласснике. Я доверял ему, потому что думал, что он не такой как все, пока, — он начал плакать, стирая рукой дрожки слез. Актер из него вышел бы отличный, отметил Чонгук в своей голове. — Я даже не думал, что когда-нибудь посмеет сделать что-то подобное. Он завел меня в темный переулок, начал целовать, называть шлюхой и говорить, что, если я так люблю члены, то он окажет мне услугу, — Сынмин начал скулить, придавая тем самым своим словам больше реалистичности. А Чонгук просто сидел на коленях, не понимая, как можно быть таким мерзким, чтобы сочинить подобное. Но это еще было малой частью. То, что он сказал дальше, заставило Чона выйти из себя. — Он поставил меня перед ним на колени, расстегнул джинсы и заставил отсосать. Я вырывался, плакал, просил отпустить, но он только сильнее вдалбливался в мое горло, держа за волосы. Но ему этого было мало, поэтому он поднял меня на ноги, уткнул меня лицом в стену, стянул джинсы и вставил свой орган... —Ублюдок! — Чонгук резко подскочил на ноги, зарядив Сынмину по лицу. Тот упал на землю от неожиданности и силы удара. — Зачем ты врешь, сука! — он уже собирался сравнять его с землей, как почувствовал резкую сильную боль в области ребер. Один из амбалов, что стоял к нему ближе всего, ударил его битой, отчего Чон схватился за место ушиба, но не собирался так просто сдаваться. Он еще пару раз ударил тех, кто стоял рядом, прежде чем упасть на землю от удара под дых. После лишь нескончаемая боль от наносимых ударов битой и ногами по всему телу. Пару раз прилетело по лицу, поэтому он прикрыл его ладонями. Его продолжали избивать всей толпой, а их там было человек восемь, до тех пор, пока он не прекратил двигаться. Он все еще был в сознании, кровь стекала по его лицу, смешиваясь с грязью, а все тело ныло. Пошевелиться не было даже возможности. Его правая рука явно была сломана, как и несколько ребер. В голове звенело от того, что один раз его ударили по ней битой, а звук был приглушенным, но он четко услышал, как одноклассник попросил своих шестерок перевернуть его на спину, а затем склонился над ним, обхватив пальцами его лицо. —Это послужит тебе большим уроком, — перед глазами Чонгука что-то блеснуло, а после он почувствовал боль. — А это тебе напоминание о том, что быть геем-насильником не хорошо. Надеюсь, ты сдохнешь здесь, потому что ты никому не нужен. Никогда не был нужен и никогда не будешь. И Чонгук усвоил урок. Вот только не тот, что хотел его одноклассник. Чон усвоил то, что в этом мире можно выжить только в том случае, если ты навсегда забудешь о гребаном слове "добро". Здесь побеждает сильнейший, это он запомнил раз и навсегда. Как и фразу, которую вскоре услышит от родителей, до которых дойдет информация о том, что он гей. А после пойдет череда слухов, наказаний и презренных взглядов в его сторону. Он не собирался умирать здесь, в непонятном месте, в грязи и крови, поэтому попытался встать, но стоило ему просто повернуться, как его пронзила невыносимая боль. Болело не только тело, болели все органы и душа. Он крепко сжал челюсти, роняя холодные слезы. Почему вся его жизнь должна быть именно такой? Он ведь так хотел все изменить, хотел убежать из этого капкана, но убежать уже, видимо не удастся. Он просто лег на спину, направив взгляд в небо. Ему хотелось выжить, но сил совсем не было. Глупое тело не хотело слушать своего хозяина. Возможно, он бы и умер в этот день, если бы не одно но. Картинка перед глазами плыла, но он смог разглядеть чью-то фигуру, что со злобным оскалом склонилась над ним. Это был какой-то парень, одетый во все черное. Его лица нельзя было рассмотреть из-за капюшона, но по голосу и телосложению Чонгук догадался, что перед ним парень. —Я могу помочь тебе, — произнес незнакомец. —Чем? — едва слышно произнес Чонгук, которому уже было все равно, изобьют ли его снова или сделают что похуже. —Я помогу тебе отомстить. —Изобьешь их за меня? —Помогу тебе стать сильным, — на его лице появился злобный оскал, а руки потянулись к капюшону. — Я демон, — Чонгук приподнял одну бровь, посмеиваясь. Большего бреда он в своей жизни еще не слышал. Однако смеяться ему больше не хотелось, когда незнакомец стянул капюшон, показывая ему свои черные глаза. Чонгук, конечно, часто читал мифические истории, потому что ему всегда было интересно подобное, но верить в их реалистичность не собирался. —У меня галлюцинации, — сделал вывод Чонгук, прикрывая глаза. —Ошибаешься, — он коснулся его лба, разгоняя по тело парня холодок. И в следующую секунду Чон уже широко раскрыл глаза, не ощущая в своем теле прежней боли. Он резко подскочил на ноги, осматривая себя с ног до головы, не веря своим глазам. Не было никаких следов, никаких сломанных костей и боли. —Ч-что ты сделал? — он отшатнулся от незнакомца, как от огня. —Исцелил тебя, — коротко ответил он. —Этого не может быть, — Чонгук схватился за голову, качая ей из стороны в сторону. Все это было больше похоже на бред сумасшедшего. — Я умер, да? — в его взгляде читался страх, недоумение и шок. Но демон и не ожидал другой реакции от человека. —Ты все еще жив. А я все еще демон, — Чон нервно выдохнул, сделав еще шаг назад. — Я очень долго наблюдал за тобой. И у меня на тебя большие планы. —Что еще за планы? — дрожащим голосом произнес он, продолжая держать между ними дистанцию. —Ничего особенного. Когда придет время, ты узнаешь. А пока, — он быстро сократил расстояние, схватив Чонгука за руку, чтобы тот больше не отстранился, — я помогу тебе отомстить...End Flashback
—Как и обещал, он сделал меня тем, кем я являюсь сейчас. Я отомстил тем, кто меня избил. Отомстил Сынмину, который так нагло сочинил этот грязный слух. Не без помощи того самого демона, конечно, но отомстил. После этого все стали меня сторониться. Конечно, никто не хотел тоже оказаться в больнице. И я даже, в какой-то степени, благодарен тому демону. Он спас меня, пусть и не самым лучшим способом. А на память о том дне у меня остался этот небольшой шрам, — он ткнул пальцем в щеку, где был едва заметный след от пореза. — А потом пошла череда наказаний. Каждый месяц кто-то присылал отцу обо мне новый слух. И так на протяжении четырех лет. Я перестал мечтать, перестал верить, научился жить заново, без чувств. Я принял того монстра, которого создал во мне демон. Больше я никогда не позволял себе любить и доверять, пока не появился ты, — он перевел на Чимина, глаза которого были влажными от слез, влюбленный взгляд. — Ты разглядел во мне прежнего меня. Увидел мою душу. Ты со мной не ради какой-то там выгоды, а потому что любишь. И ты честен со мной, — на этих словах черное сердце демона сжалось от боли. Потому что последняя фраза никак к нему не относилась. —Зайчонок, — он притянул Чонгука к себе, крепко сжимая в своих объятиях, — ты самый сильный человек из всех, кого я только знаю. И я бы убил этого Сынмина и всю ту шайку за то, что они с тобой сделали. Да я и сейчас готов снести им головы, отправить в свой ад и истязать их души вечность. И я это сделаю, стоит тебе назвать их имена. —Не нужно, — он обхватил тонкую талию Чимина, утыкаясь носиком в шею. — Сейчас все это уже не важно, потому что у меня есть ты. Мое прошлое уже не имеет никакого значения, если я могу вот так вот спокойно прижиматься к горячему телу, вдыхать аромат персиков и знать, что я под защитой. И меня не пугает, что ты демон, да еще и король ада. Я очень горжусь этим. Мне льстит, что я могу быть слабым в твоих руках. —Ты можешь быть слабым, Чонгуки, — прошептал он на ушко своему любимому человеку. — Можешь быть собой, а я помогу излечить твою душу. Помогу тебе начать новую жизнь. Я укрою тебя от всех этих мерзких созданий, что хотят навредить моему малышу. Запомни, Гуки, раз и навсегда, ты мой, а я твой. Мы единое целое. —Навеки, — тихо произнес он, наслаждаясь моментом. Он ощущал, как боль постепенно уходит. Демон не соврал, он правда забрать часть себе. — Я так счастлив сейчас, Мини. Спасибо, что забрал мою боль. Но Чимин не мог разделить с ним эту радость. Не мог в полной мере насладиться этим моментом также, как Чонгук, потому что противное чувство съедало его изнутри. Сколько он сможет хранить свой секрет про метку? Рано или поздно он обо всем узнает. И ему будет до невозможности больно. Больно от предательства того, кого считает родным и любимым. Но Чимин не сможет так с ним поступить. Поэтому, набрав в легкие побольше воздуха, он заглянул в любимый океан черных глаз, чтобы рассказать всю правду прямо сейчас, а дальше будь, что будет. —Чонгук, — начал он серьезным голосом, — я должен тебе кое-что рассказать. —Эй, — парень коснулся теплой ладошкой его щеки, а внутри возникло какое-то чувство тревоги, — ты чего? Что за выражение лица такое? Если ты не хочешь, можешь не говорить, — Чимин покачал головой из стороны в сторону, потому что отступать не собирался. —Запомни, что я люблю тебя, хорошо? — расскажи ему кто-то раньше, что он будет бояться причинить кому-то боль, он бы посмеялся, но сейчас ему совсем не до смеха. —Х-хорошо, — неуверенно произнес Чон, становясь серьезным. —На самом деле, я... — дверь в комнату резко распахнулась, а в нее вбежал перепуганный Тэхен. — Что случилось? — Пак встал с кровати, подходя к другу. Он никогда еще не видел его таким напуганным. —Чима, они вновь объявились. Чимин замер на месте, прекрасно понимая, о ком именно идет речь. Видимо, придется отложить разговор на некоторое время, потому что появились проблемы посерьезнее. Охотники.