8
5 октября 2021 г. в 19:35
Стоило Тому вернуться обратно в комнату и сесть напротив Гарри, как тот сразу же вытянулся по струнке и, как примерный ученик, смешно сложил руки на коленях. Было невооруженным глазом заметно его волнение, да что там — Том и сам был взволнован, но, благо, успел немного успокоиться и не демонстрировать это так явно.
Он вынудил тело максимально расслабиться и вопросительно посмотрел на Поттера. Тот вспыхнул, закусил губу и выпалил:
— То, что ты сказал…
— Это ничего не значило, — не удержался Том и тут же проклял себя за машинальный порыв опровергнуть, оправдаться.
Брови Гарри поползли вверх.
— Как это может ничего не значить?! — возмутился он, даже всплеснув руками.
— Это значит ровно то, что я сказал, — смутившись, поправился Риддл, — не больше.
— Не больше? — тут же зацепился за слова Гарри, и Том с трудом сдержался от закатывания глаз. Иногда Поттер был хуже дьявольских силков!
— Не больше, — с нажимом повторил Том, понадеявшись, что его скулы не залила краска.
Симпатия мешалась с раздражением из-за расспросов Гарри, но он понимал умом, что это было неизбежно после его неосторожных слов.
— Хорошо. Ладно, — выдохнул Поттер, но, не успел Том расслабиться, прищурился и добавил: — О каком большем шла речь?
— Ты о нем спрашиваешь, — огрызнулся Риддл и сцепил пальцы в замок, хищно подавшись вперед. — Значит, уже имеешь представление, какое большее тебя столь сильно интересует.
Гарри поперхнулся и захлопнул рот, быстро пытаясь придумать подходящий ответ, чтобы добиться от Тома откровенности, но Том не был готов так легко сдаться. Не дав Гарри ни шанса вновь повернуть разговор в удобное русло, Том принялся напирать:
— Мне поставить вопрос по-другому? Какого большего хотел бы ты, Гарри?
Настала очередь Поттера краснеть и отводить взгляд, и Риддл с облегчением выдохнул. Эта симпатия еще не значила, что он действительно начал чего-то хотеть или на что-то рассчитывать. Но… с другой стороны… если судить по поведению Гарри, значило ли это, что Гарри был бы не против?
— Слушай, это все не значит, что я чего-то там хочу, — невнятно затараторил Гарри, и Том растянул губы в довольной усмешке.
— Конечно, — покладисто согласился он. — Равно как и то, что я сказал — значит лишь то, что я сказал. Не больше, — умело вернулся к тому, с чего они начали, Риддл.
Судя по тому, как возмущенно засверкали глаза Гарри, он понял, что невольно попался в ловушку из слов. Сердито насупившись, он отвернулся и заворчал себе под нос что-то нелицеприятное. У Тома немного отлегло от сердца — хоть в этом их взаимоотношения не изменились. Он еще не был готов ко всем этим внезапным изменениям в себе и в Гарри, и ему явно требовалось больше времени, чтобы вновь выстроить стены и выправить манеру поведения с учетом этих изменений.
— Давай продолжим, — угрюмо буркнул Поттер и вцепился в пергамент, будто тот был спасением его жизни.
Вот только, прочитав следующий вопрос про себя, он довольно грязно выругался (Том и прежде не раз слышал, как Гарри ругается, но никогда бы не подумал, что он способен на такую брань) и с опаской покосился на Риддла, изучающе сощурив глаза за своими нелепыми очками, которые ему каким-то загадочным, абсолютно невообразимым образом шли.
— Что там? — с опаской спросил Том, предчувствуя неладное.
Тихо хмыкнув себе под нос, Гарри прочел вслух:
— Какую роль в вашей жизни играют любовь и нежность? — и впился в Риддла ехидным, нетерпеливым взглядом. По его лицу было видно, что он очень хотел что-то сказать, но решил благоразумно держать язык за зубами, чтобы Том вновь не использовал его же слова против него самого.
— Никакую, — с присущей ему уверенностью сказал Том и, помявшись, добавил: — Наверное.
Он уже успел примерно разобраться в том, как именно работают чары, наложенные Дамблдором на пергамент, и был уверен, что без подробных разъяснений его ответ не зачтется. Тем не менее ему следовало крайне осторожно подбирать слова.
— Наверное, — подтолкнул его Гарри с любопытством.
— Вряд ли тебя это удивит, но я никогда никого не любил. Разумеется, ни к кому не питал и нежность, — брезгливо выплюнул последнее слово Том. — Соответственно, ни любовь, ни нежность не могут играть какую-либо роль в моей жизни, — пояснил он.
— Но ты сказал «наверное», значит, это еще не все?
«Не все, — мысленно ответил Том. — Ты мне нравишься. Но это не любовь и не нежность. Это уважение и интерес. Это тепло. Тепло, какого я никогда прежде не испытывал».
— Я никогда не любил и никогда не чувствовал ни к кому нежность, но… — Том замялся, подбирая слова. В горле защекотало от иррационального желания сказать то, что никогда не должно быть произнесено вслух. — Возможно, в моей жизни есть место симпатии. Не сказал бы, что она стала играть в моей жизни какую-то важную роль, но… и не могу отрицать, что она не играет вообще никакой роли.
— Ты… тебе кто-то нравится? — глаза Гарри буквально полезли на лоб. — Тебе?!
— Это так удивляет? — наигранно беспечно пожал плечами Том.
— Кто?! — почему-то возмущенно выпалил Поттер, и Том с удивлением глянул на него. На лице Гарри причудливо смешались волнение, нетерпение, разочарование и злость. — Пэнси Паркинсон?!
— Что? Нет! — Риддл в шоке потряс головой, тщетно пытаясь понять, каким образом Гарри мог прийти к подобной мысли. Неужели он со стороны ведет себя с ней так, будто ему нравится Паркинсон? — Почему она? — беспомощно спросил он.
Это было слишком ново для него. Том множество раз слышал, как его однокурсники обсуждают отношения и девушек, но никогда не участвовал в подобных разговорах сам. И никогда не думал, что будет участвовать. Это же было… глупостью. А теперь вот он — сидит напротив Поттера и выслушивает его догадки о своей мнимой влюбленности в Пэнси!
— Ну, она тоже староста, — бесхитростно поделился своей логикой Поттер. — Вы же с пятого курса вместе старостами были… Но если не она, то кто? Астория Гринграсс? Она симпатичная, да.
— Нет, — сухо ответил Том и скривился от того, что Гарри считал Гринграсс хорошенькой.
— Только не говори, что Малфой! — выпалил вдруг Гарри, с ужасом вытаращившись на него. Глаза Тома в шоке расширились. — Уф, нет же? Да?
— Разумеется, нет, — покачал головой Том и потер переносицу. Он решил обезопасить свой мозг и даже не пытаться понять, какими причудливыми дорогами плутает логика Поттера.
— Хвала Мерлину, — облегченно выдохнул Гарри и широко улыбнулся. — Просто с ним ты проводишь больше всего времени, вот я и подумал…
— Очевидно, ты подумал неправильно, — с нажимом произнес Риддл, дав понять, что на этом тему следует закрыть. — Вернемся к вопросу. Какую роль любовь и нежность играют для тебя?
Несмотря на видимое спокойствие и легкое пренебрежение, внутренности Тома напряглись в ожидании ответа. Хотя умом он все еще отрицал любую возможность себя, Гарри и любви в одном предложении, ему было любопытно, что это значит для Гарри. Было ли это чем-то, что Том мог бы ему дать, если вдруг выяснится, что эта неожиданная симпатия так и останется с ним, не исчезнет, стоит им перешагнуть порог этой комнаты?
— Но ты же так и не рассказал мне, кто тебе нравится, — воспротивился Поттер, но, стоило Тому выразительно, насмешливо вскинуть брови, вспыхнул и смиренно протянул: — Хотя я и не ждал, что ты признаешься. Я вообще удивлен, что ты счел кого-то достойным своей симпатии. Подумать только… — вяло провоцировал он, но, заметив, что Том даже не изменился в лице, со вздохом закрыл тему и вернулся к вопросу, с которого все началось. — Так… любовь, нежность… Мне сложно говорить о нежности к кому-то, потому что я… э-э-э… ну, у меня еще не было серьезных отношений, — это признание вызвало у Тома смутную, едва уловимую радость. — Но любовь — это важно. Любовь к семье, к друзьям… любовь к тому, с кем я в будущем свяжу свою жизнь. Это все никогда не уйдет на второй план, это очень важно. Потому что все остальное — учеба, работа, деньги, хобби, путешествия, квиддич… не знаю… все это можно отложить. Можно начать сначала или продолжить на том, на чем остановился. Но любовь… любовь нельзя откладывать. Потому что чувства слишком легко упустить. Опоздать. Не успеть сказать самого главного. Человека может не стать в любой момент, — голос Гарри дрогнул, и он тихо, неловко кашлянул. — Но даже без этого. Я считаю, работу, к примеру, всегда можно найти. Можно переподготовиться и попытаться позже. Можно пробиться. Но если отложить любовь, отложить чувства, можно упустить того самого человека. Упустить так, что уже никогда не вернешь. А вот это уже… ну, печально.
Он крайне скомканно закончил свою мысль и заерзал в кресле, вопросительно наблюдая за Томом и отслеживая его реакцию на свои слова. Том же… думал. Он мыслил иначе. Он был готов «отложить» людей, отложить или даже игнорировать любые симпатии в угоду своему будущему. Больше всего на свете Том ценил себя и жаждал в первую очередь достичь поставленных целей, не отвлекаясь ни на что ненужное.
Но если предположить… всего на минуту представить, что он действительно поступил так, как считал нужным. Что он добился власти, обрел бессмертие, изменил магический мир. Заполучив все это и оглянувшись, жалел бы он о том, что закрыл симпатию к Поттеру в долгий ящик, который в итоге так никогда и не отпер бы вновь?
Том знал, что — нет. Не жалел бы. Любые чувства имеют свой срок годности. Изнашиваются. Истрепалась, исчезла бы и эта непрошенная эмоция.
Он никогда не пожалел бы о сделанном выборе. Но если поставить вопрос по-другому…
Был ли это тот выбор, который он хотел сделать?
Был ли Гарри чем-то, что он хотел бы запереть в ящик и позабыть? Или же он мог стать чем-то новым, что Том мог бы пустить в свою жизнь и совмещать?
Том поднял взгляд, всмотрелся в наблюдающего за ним Поттера, в глазах которого без труда читалось понимание, и спросил:
— А если не отказываться? Ни от целей, ни от симпатий? И не откладывать что-то одно в угоду другому? Гипотетически.
Гарри широко улыбнулся:
— Так тоже можно, я думаю. Гипотетически, — со смешком добавил он. Между ними повисла уютная тишина, длившаяся пару минут, после чего Гарри, встрепенувшись, будто очнувшись от наваждения, вцепился в пергамент и деланно-бодро предложил: — Продолжим? Кхм… По очереди называйте собеседнику его положительные качества (обменяйтесь пятью характеристиками). Ох, Том, — развеселился он и ехидно протянул: — Положительные качества? У тебя? Мерлин, не уверен, что наскребу хотя бы два, что уж говорить о пяти.
— У меня их хотя бы два наскребется, а у тебя и одно с трудом отыщется, — вернул издевку Риддл, растянув рот в хищной усмешке.
— Пф, иди ты… в Мерлиновы подштанники! — брякнул Поттер и сам же рассмеялся, увидев, как вытянулось лицо Тома.
— Я бы сказал, что твои оскорбления на уровне детсадовца, но даже они не способны выдать нечто столь… экстравагантное. И, Гарри, следует ли мне беспокоиться за тебя? Знает ли кто-нибудь о твоих специфичных сексуальных фантазиях, связанных с исподним Мерлина? — не остался в долгу Том.
— Эй! Там не было сексуального подтекста, — порозовел Гарри, — только оскорбительный! Значит, беспокоиться стоит мне? За тебя. Ты со вчерашнего дня не впервой вкладываешь в мои слова и действия сексуальный подтекст, который изначально не подразумевался. Наш идеальный староста в душе скрытый извращенец?
— Уверяю тебя, даже если бы я и имел сексуальные фантазии, их объектом был бы точно не Мерлин, — брякнул Том прежде, чем сумел понять, что именно говорит, и тут же прикусил язык.
— А кто? — выпалил Поттер, даже подавшись вперед от нетерпения.
— Никто, — буркнул Том.
Гарри хитро прищурился:
— Ты же сказал, что тебе кто-то нравится.
— Но это не значит, что я фантазировал о нем, — попробовал защититься Риддл и застонал, поняв, что сам загнал себя в ловушку.
Дьявол и соплохвосты, он был слишком неискушен и неподготовлен к подобного рода пикировкам! Или все дело в Гарри? Ни один из его однокурсников ни за что не сумел бы вытянуть из него ни слова. Значило ли это, что после всех предыдущих откровений он стал непроизвольно открывать Поттеру даже те вещи, которые не планировал? Или же просто Гарри приноровился вытягивать из него нужное?
— О нем? Это парень? — широко распахнул глаза Поттер и зажевал губу, прежде чем требовательно спросить: — Кто он?
— Он — человек, — пожал плечами Том и в свою очередь пытливо поинтересовался: — Мы слишком много говорим о моей личной жизни. Может, стоит поговорить и о твоей?
— У меня ее нет, — излишне поспешно вскрикнул Гарри, замахав руками. — Я же сказал, что ни с кем не встречаюсь!
— Я тоже ни с кем не встречаюсь, — с нажимом произнес Том и ухмыльнулся. — Но это же не значит, что тебе никто не нравится.
Щеки Гарри залились румянцем, он стушевался и умоляюще попросил:
— Я понял тебя, закроем тему?
Том согласно кивнул и нахмурился. Судя по реакции Поттера, ему явно кто-то нравился. Кто? Младшая Уизли? Грейнджер? С кем он еще проводил время? Лавгуд? Том скривился и покачал головой. Вряд ли даже Поттер позарился бы на эту сумасшедшую. В голове зрела неприятная мысль о Уизли, вульгарной рыжей девчонке, таскавшейся за Поттером со второго курса вплоть до нынешних дней.
— Это Уизли? — не удержался он, и Гарри удивленно, непонимающе уставился на него. Что ж, судя по его реакции, явно не она. Испытав иррациональное облегчение, Том тут же заговорил вновь, не дожидаясь ответа: — Впрочем, неважно, — Гарри едва заметно вздрогнул, и его плечи опустились. — Вернемся к вопросу. Что там было? Пять положительных качеств?
— Ага, — вяло пробормотал Гарри и отвел взгляд. Он выглядел расстроенным чем-то, но Том не мог понять, чем. — Можешь начинать.
— Хорошо? — неловко согласился Риддл, почему-то ощущая, будто сделал что-то не так, но так и не понял, что именно. Откашлявшись, он ненадолго задумался и начал перечислять: — Ты — блестящий ловец. На самом деле лучший из всех, кого я когда-либо видел, — Гарри вскинул на него вновь оживший взгляд и тепло, несмело улыбнулся. — Ты хороший оратор и лидер, люди прислушиваются к тебе, следуют за тобой.
Гарри перебил его:
— Из тебя лидер вышел бы куда лучше, чем из меня.
— Я и не отрицаю, — самодовольно хмыкнул Том, и Гарри закатил глаза. — Ты — хороший лидер, но я — отличный.
— Непревзойденный, феноменальный, настолько же невообразимый, как и твое непревзойденно-феноменально-невообразимое эго, — фыркнул Поттер. Настала очередь Тома закатывать глаза.
— Твое чувство юмора явно не входит в число твоих талантов, — глумливо заметил Риддл и со вздохом попросил: — Хватит перебивать? Иначе мы и за месяц не управимся, — Гарри тут же покивал и невинно сложил ладони на коленях. — Так… ты очень преданный и верный. Редкое качество в наши дни. Конечно, тебе тоже в какой-то степени присущ здоровый эгоизм, но не так сильно, как другим. Ты… искренний. Ты не скрываешь своего отношения к окружающим за маской вежливости. Это не всегда можно счесть положительным качеством, но… все же выделяется. Во всеобщем лицемерии, — Том замялся, прежде чем продолжить. И сказал совсем не то, что намеревался изначально: — Ты довольно умен. Смышлен и крайне быстро схватываешь. Можешь быстро ориентироваться в экстренных ситуациях и не теряешь голову. Редкий талант.
Ты умеешь любить — промолчал, заменил Том, и эти слова, невысказанные, жгли язык. Это никогда не было достойным качеством в его системе ценностей, напротив — Том всегда считал любовь позорной, глупой, ненужной слабостью, уделом посредственностей.
Но Гарри… Гарри любил иначе. Том даже себе не мог бы объяснить, в чем же разница. В чем отличие от всех остальных, кто тоже, несомненно, кого-то там любил. Чувствовавший любовь к себе, но недолюбленный в детстве, возможно, он был живым воплощением той искренней, бескорыстной, чистой любви к близким и дорогим ему людям, которая так редко встречается в мире.
«Я не люблю тебя. Это всего лишь симпатия, не больше, — сказал себе Том. — Но если в мире и существует настоящая любовь, то это — ты».
Гарри внезапно вздрогнул под его пристальным взглядом, открыто посмотрел в ответ, будто мог прочитать его мысли. Разумеется, нет — Том мастерски владел как окклюменцией, так и легилименцией и, безусловно, заметил бы вторжение в свой мозг.
— Тебе есть что сказать обо мне? — подтолкнул он, развеяв странную атмосферу, незримо повисшую между ними. — Почему ты молчишь?
— Просто… показалось, — встрепенулся Поттер, будто сбросив с себя наваждение.
— Что показалось? — неуловимо напрягся Том, и Гарри натянуто рассмеялся.
— Да так… то, чего быть не может.
Он отвел взгляд, задумчиво прикусил губу и нерешительно вздохнул. Том мог бы, но не стал уточнять или переспрашивать. Его охватила уверенность, что он знает наверняка, что именно могло показаться Гарри. Но ни один из них не был готов ни принять это, ни говорить об этом.