Записки утописта.

Этого всегда было слишком. Слишком мало, слишком много. Слишком сильно так, что иногда чувствуешь ноги хотя по сути их нет. Я не помню, как это началось. возможно, сбежав из отцовского дома осенью тридцать третьего увязался не за тем черным котом.Тогда я затянул на своей шее петлю, ведь еще тогда меня неосознанно тянуло к извращенным версиям удовольствия. Я режу артерии, во власти дрожи в руках и бабочек в животе. Не бабочек, а скорее улья ос-убийц из старой малобюджетной фантастики — засунь в него руку и проси, чтобы не ужалил. Кому- то всегда хотелось спасти меня. Но мои крики боли, что опаляли разрезанную кожу солью пугали их. Очередная доза морфия в коме, а они — безответнные молодые врачи начал двадцать первого века. Только они никогда не лечили как им казалось. Они резали обнаженное сердце и раздирали шрамы. Я смеюсь хрипло, как смеются покойники. Поджигаю сигарету, струшиваю пепел в свой прах. Я солгал ей, что мне не больно. Моя предсмертная записка — окровавленные вата, бинты и все вокруг. Мои последние слова запечатаны надписями на стенах, порывами ветра, остатками кофейных зерен на дне кружки. «Прости, что запачкал твое безупречное платье своей кровью» И мне не жаль. Не жаль, что вписал в свои мемуары главу о несчастной любви. Ты сама впустила меня в свой особняк, тем дождливым майским вечером, а я не обещал, что останусь и погиб.