***
Когда они останавливаются на ночлег, спешиваясь, Санса не может сдержать болезненный выдох. Её бедное тело не привыкло к такой долгой поездке и протестует при каждом движении, ноги почему-то одеревенели и резко подгибаются. Но когда она запинается, Джон оказывается рядом, крепко обнимает за спину и помогает добраться до плоского камня, покрытого мягким мхом и снежной пылью. Он смахивает снег и помогает ей расслабиться, озабоченно нахмурив брови. — Отдыхай, — говорит он, похлопывая её по руке. — Завтра будет ещё хуже. — Какое утешение. Его губы складываются в нечто похожее на улыбку. Затем он протягивает ей еду и, пока она ест, собирает лапник и настилает под елью, ветви которой утопают в снегу. В седельных сумках Джон находит одеяла, которые расстилает на колючей постели и которая выглядит удивительно привлекательной. Теперь, когда солнце село за горизонт, ветер уже порывистый, а не бодрящий. Санса дрожит и ей надоело сидеть. Было бы так сладко растянуться на этой постели, но ноги не слушаются, поэтому она плотнее закутывается в плащ и смотрит, как Джон поглощает еду и ухаживает за лошадьми. Закончив, он бросает на неё взгляд, замечает её жалкое состояние и качает головой. — Если тебе нужна помощь, Санса, всё, что тебе нужно сделать, это сказать мне. — Я в порядке. — У тебя синие губы. Давай. — Он снова обнимает ее. — Вставай. Закусив губу, Санса подавляет череду проклятий, которые бы заставили Арью гордиться, а маму ужаснуться, когда Джон помогает ей протиснуться между скалой и деревом, где она ползёт под навес низко свисающих ветвей. Здесь мир ещё более тихий и неподвижный, густая листва укрывает её от шума и ветра. И когда Джон присоединяется к ней в их импровизированной постели, защищая её от сквозняков, просачивающихся через щель между ветками и землей, и укутывает их спальными шкурами, становится ещё теплее. Если бы она прижалась к нему, стало бы даже жарко, но Джон старается сохранять между ними расстояние шириной в ладонь, и Санса остаётся на своём месте. — Спокойной ночи, Санса. — Спокойной ночи, — говорит она, глядя на него. Её глаза привыкли к темноте, и она может видеть изгиб его носа, тень, отбрасываемую ресницами на щёку, и мягкий изгиб расслабленных губ. Санса также может видеть, как эти губы сжимаются, когда она шепчет его имя. — Что? — спрашивает Джон, но это больше звучит как недовольный вздох. — Кем нам следует притворяться? Разве мы не должны решить? — Я не знаю. Просто выбери имя. — Джон, я думала о том, что будет безопаснее во время нашего путешествия, и считаю, что нам следует назваться мужем и женой. Он издает странный, сдавленный звук. Потом молчит так долго, что она задаётся вопросом, был ли это храп, но как только собирается разбудить его, Джон говорит: — Мы путешествуем как сестра и брат. — Они будут знать, что нужно искать странствующих брата и сестру. — Тогда мы будем путешествовать как кузены. — Если мы кузены, то не можем жить в одной комнате, когда остановимся на постоялом дворе. Мы едва ли сможем ночевать вместе как брат и сестра! Мы не похожи друг на друга, Джон. Люди будут предполагать разные вещи, а предположения вызывают сплетни, а сплетни привлекают внимание. Но если мы путешествуем как муж и жена, никто и глазом не моргнёт. — Пусть моргают. Мы путешествуем как брат и сестра . — Ты можешь лучше защитить меня как муж. — Я могу защитить тебя как брат. Санса намеренно глубоко вздыхает, но Джон по-прежнему упрямо держит глаза закрытыми. — Хорошо, мы будем путешествовать как брат и сестра. Но кто мы? Почему мы путешествуем и куда едем? Как нас зовут? — Я не знаю. Разве это имеет значение? Просто спи уже. — Ты совсем как в детстве. Ты никогда не хотел играть. Джон открывает глаза, но только для того, чтобы сердито посмотреть на неё. — Я всё время играл! — С Роббом, Теоном и Арьей. Никогда со мной, Джейн и Бет. — И с вами тоже. — Да, когда мы умоляли тебя. И ты всегда вёл себя так, что было понятно — тебе скучно. Будто ты предпочёл бы дуться где-нибудь в углу, чем играть доблестного рыцаря, который спас нас от монстров. — Это не одно и то же. Это не игра. Всё по-настоящему. Это не монстры и девы, потому что этот монстр на самом деле пытается тебя убить. — Ты собираешься быть таким всё время? — Каким это? — Знаешь, тебе не обязательно было ехать. Тебе не нужно было вызываться добровольцем. — Нет, нужно было. — Удерживая спальные шкуры неподвижно, Джон аккуратно поворачивается к ней спиной, чтобы холодный воздух не проник под них. — Спи. Мы выезжаем на рассвете. На самом деле, он прав. Бриенна слишком высокая. И женщина. Они привлекли бы к себе внимание. Как и если бы её сопровождали рыцари Долины или гигантский белоснежный лютоволк. Подрик недостаточно хорошо владеет мечом. Арье нужно оправиться от ран. И все знают Цареубийцу. Пса тоже все знают, но это не помешало ему вызваться. Но едва он закончил фразу о защите леди Старк, как Джон заслонил её собой и практически прорычал, что именно он будет её защищать. На этот раз никто не протестовал. На этот раз никто не сказал, что Король Севера должен оставаться на Севере. Вместо этого Джон и Санса составили план, и на следующее утро, после того, как Бран рассказал им о наёмниках Серсеи, они уехали. Сначала они подумывали о том, чтобы уйти за Стену, но, хотя весна уже стучится в двери, земли за Стеной всё ещё холодны и бесплодны. Животные теперь немногочисленны и обитают на огромных расстояниях, и однажды у них бы кончилась провизия... Что толку убегать, если они всё равно умерли бы от голода или переохлаждения? Джон уже тихо похрапывает, но мысли Сансы не дают ей уснуть. Достаточно долго, чтобы она услышала уханье сов, как трубят олени и проносящихся мимо лис — и задалась вопросом, слышала ли она что-то помимо этого. Но это говорит страх, а не разум — и она с Джоном. Санса прижимается так близко, как осмеливается, так близко, что может вдохнуть его знакомый запах, но не достаточно, чтобы они соприкасались. С Джоном она в безопасности. Пусть они теперь кузены, и сегодня он может сердиться на неё, но он все равно любит её. Не так ли? Во сне Санса безуспешно ищет ответ на этот вопрос, и когда Джон будит её на следующее утро, ей кажется, что она почти совсем не спала. На самом деле, кажется, будто она ехала всю ночь, и, как он и предсказывал, тело болит даже сильнее, чем когда она спешилась. Прерывая завтрак, она недовольно смотрит на седло и не замечает корень, который предлагает ей Джон, пока он не оказывается у неё под носом. Это корявое растение: длинный тёмно-коричневый корень очищен от грязи, а наверху торчит бледный кончик. — Я нашёл это в седельной сумке. Думаю, Сэм упаковал его. — Что это такое? — Жуй. Он облегчит боль. И он помогает, немного. Садиться снова в седло ужасно, но Санса держит этот корень во рту, жуёт и жуёт его горьковато-сладкий вкус и ненавидит немую тишину. Джон притворяется, будто сосредоточен на окружающем мире, хотя она знает, что он погружён в себя. Было решено, что как только Арья восстановит силы, она вместе с остальными отправится в Королевскую Гавань и убьёт Серсею. Варис знает все туннели под городом, знает, как проникнуть в них без необходимости собирать целую армию и маршировать на юг. Джон предпочел бы быть с ними, думает Санса, чем путешествовать по забытым дорогам со своей сестрой или кузиной, или кем бы она ни была сейчас. Она засовывает корень за пояс и подгоняет свою лошадь, чтобы та поравнялась с лошадью Джона. Он оглядывается на неё и опять вздрагивает, блуждая взглядом по чёрным волосам, прежде чем найти её глаза. — Джон, — мягко говорит Санса. — Я знаю, что это серьёзно. Знаю, что это не игра. Но правда ужасна и пугает. И мы не знаем, как долго нам придётся скрываться. Это может занять месяцы. И, в конце концов, нам придётся искать приют на постоялом дворе, и люди начнут болтать. Если мы хотим смешаться с толпой, — говорит она, указывая на простое оливково-зелёное шерстяное платье и толстый тёмно-серый плащ, который она одолжила у одной из самых высоких горничных в Винтерфелле, — мы должны всё предусмотреть. Он задерживает на ней взгляд так долго, что в животе у неё возникает странное чувство, и ей приходится бороться с желанием отвести глаза. — Как брат и сестра? — Как брат и сестра, — говорит Санса, и его взгляд падает на её губы. — Хорошо. — Он отворачивается и снова смотрит на дорогу впереди. — Я сыграю.Глава 1. Санса
11 мая 2021 г. в 07:58
Санса бросает последний взгляд на шумный двор Винтерфелла. Кузнец растапливает печь, рыбаки разносят улов поварам, а посудомойка бегает между кухней и колодцем, чтобы накрыть завтрак для рабочих, которые уже ремонтируют повреждённый, но все ещё крепкий замок.
На галерее, прищурившись от туманного утреннего света, стоит Арья: вся в синяках, но такая же крепкая. Пока раны не заживут, ей нельзя ходить по лестнице, чтобы не разошлись швы, поэтому она просто прислоняется к перилам и на прощание поднимает здоровую руку. Бриенна стоит рядом с ней, готовая поддержать в случае необходимости. Её лицо выражает беспокойство. Беспокойство, которое Арья не выказывает, хотя Санса знает, что она разделяет его. Именно оно и подавленность, вызванная состоянием её здоровья, удерживают Арью в Винтерфелле в тот момент, когда Санса нуждается в ней больше, чем когда-либо.
Помахав в ответ, Санса садится на лошадь и следует за Джоном через ворота. Всё утро он был задумчив и погружён в себя из-за того, что ему пришлось отправиться с ней в это путешествие, и его внутреняя тишина простирается до покрытых слякотью дорог и троп, где ростки зелёного сияют среди грязно-коричневого и по-зимнему белого.
Каждый раз, когда Санса смотрит на Джона, он смотрит либо на дорогу, либо на окружающие их поля, поэтому она позволяет ему разделять свою мрачность с миром. Ему это явно нужно. И после пережитого ими хаоса несколько тихих часов верхом на лошади тоже ей не помешают. Вокруг умиротворение, слышны только пение птиц и хруст снега под копытами, и нежная капель тающих сосулек, сверкающих как копья на голых ветвях березы, дуба и вяза. В тот миг, когда Санса закрывает глаза и позволяет лошади следовать за Джоном, она почти забывает об ужасах, через которые они прошли всего неделю назад. Она почти забывает вселявшие страх голубые глаза и костлявые пальцы, которые пытались сорвать с неё одежду, и крики тех, кому повезло меньше.
В полдень Джон выводит лошадей на поляну, окружённую притихшим лесом, в котором снег ещё остаётся в глубоких прогалинах, а в тени холод пробирает до костей. Он находит хлеб и толстые ломтики ветчины в седельных сумках, и когда протягивает Сансе еду, его глаза вспыхивают, чтобы встретиться с её. Джон пристально смотрит на неё впервые с сегодняшнего утра. Он смотрит на неё и вздрагивает. И с гримасой снова обращает внимание на сумку.
— До сих пор к этому не привык.
Санса заправляет черную косу обратно под капюшон плаща.
— Если бы ты нашёл в себе силы по-настоящему поговорить со мной, я уверена, привыкнуть было бы проще.
— Ты хочешь, чтобы я защищал тебя или нет? Мне нужно сосредоточиться. — Он указывает на лес, к слову, совершенно безлюдный. — Теперь поешь и вытяни ноги. И сходи попи́сать. Как только мы снова отправимся в путь, не остановимся до наступления ночи.
Набивая рот ветчиной, Джон всматривается в пространство между деревьями, как будто люди, нанятые для похищения Сансы, каким-то волшебным образом уже достигли Севера и точно знают, где её искать.
— Ты мог бы хоть немного поговорить или это будет долгое и скучное путешествие для нас обоих.
Джон вздыхает и кивает.
— Ты права. Извини. О чём ты хочешь поговорить?
— Не знаю, — говорит Санса, стряхивая крошки с юбок, и затем тишина окутывает их, как старое затхлое одеяло.
Она считает, что всему виной правда о его происхождении, создавшая между ними неловкость. В то время как Джон и Арья мгновенно вернулись к прежним отношениям, между ними что-то изменилось в тот день. С тех пор её общение с Джоном похоже на попытку совместного танца под разные песни. Они наступают друг другу на ноги, следуют разным ритмам и не могут решить, кто должен вести. Когда она движется вперёд, Джон делает то же самое, и они натыкаются друг на друга. Когда она останавливается, чтобы почувствовать его, он тоже замирает, и они стоят совершенно неподвижно, вместо того чтобы двигаться. И когда она отступает, он повторяет её движения, и расстояние между ними увеличивается. Вот почему Санса так обрадовалась, когда Джон вызвался поехать с ней. Разве это не то, что им нужно? Пора снова узнать друг друга — только с ним сделать это совершенно невозможно, с этой его задумчивостью.
Возможно, им стоит поговорить об этом, о том, как они ведут себя в новых отношениях. Санса исподволь смотрит на него. Джон затачивает одолженный клинок, его тёмные кудри падают на глаза. Он не единственный, кто привыкает смотреть на близкого человека с незнакомой внешностью. Его волосы растрёпаны, Длинный Коготь остался в Винтерфелле, и сам Джон носит чужую одежду — плащ, который она сшила для него, остался в шкафу. Должно быть, так он выглядел, когда был дозорным, путешествовал за Стену и жил с одичалыми.
Джон будто чувствует её взгляд и замедляет свои движения, но не встречается с ней глазами, и Санса не может решить, является ли это приглашением к разговору или желанием, чтобы она промолчала, поэтому выбирает молчание.