увези меня на край света

Юнги прокашливается, морщась от боли в горле, и осматривает палату. Омега цепляется взглядом за бутылку воды на белоснежной тумбочке и в мгновение ока откручивает крышку, судорожно вливая в себя живительную влагу. Юнги медленно тянется к кнопке вызова медперсонала, нажимает и вновь валится на кровать, стискивая в руках уже пустую бутылку. Тело слабое настолько, что кажется его уже ничто не поднимет. Абсолютно каждая мышца отдается фантомной болью и тяжестью. Омега прикладывает ладонь ко лбу и размышляет о том, как он мог так фантастически все запустить, даже не подумав о своем чуде. Где сейчас Минсок? В порядке ли он? Хорошо ли питается? А может ему плохо, одиноко и его обижают. А может его чудо потерялось в огромном городе. А что если он сейчас совсем один в огромной квартире? Юнги вздыхает, а глаза начинают слезиться. Столько всего валится в один момент на хрупкие плечи, а сколько всего еще стоит пережить. Омеге срочно нужно узнать в порядке ли его ребенок. Если уж он каким-то образом оказался здесь, то значит и Минсок тоже должен быть где-то рядом. Может это были соседи, с которыми Юнги здоровается раз через раз и совсем не поддерживает общение; может это была воспитательница детсада, которая не смогла дозвониться до родителя. Омега не знает, сейчас это не столь важно. Юнги с трудом переворачивается на бок, сразу же приподнимая голову с подушки, когда слышится тихий скрип двери, а в палату входит мужчина в халате. — Здравствуйте, Мин Юнги, могу я к вам так обращаться? Я ваш лечащий врач, мое имя Кан Тэхен, мне хотелось бы узнать как вы себя чувствуете. Я вижу, вы пришли в себя, вас что-то беспокоит? — мужчина почтительно улыбается, придерживая планшет, и тихо проверяет жизненные показатели. — Где мой ребенок? — сухо спрашивает омега, шевеля потрескавшимися губами. — С вашим ребенком все в порядке. На данный момент он находится здесь, под присмотром медсестер в детском уголке. Минсок навещал вас два часа назад. Хотите его увидеть? — врач делает пометки в планшете и улыбается уголками губ. — Да, да конечно, прошу, — Юнги вздыхает облегченно, прикладывая руку к сердцу. — Не беспокойтесь, у вас очень слабый иммунитет, и предстоящая течка дала сбой в вашем организме, вы потеряли сознание. Других отклонений не выявлено, позже я дам вам больше информации и рекомендаций, сейчас вам нужен отдых, располагайтесь поудобнее. Минсока приведет медсестра. — Большое спасибо, — омега прикрывает глаза, стискивая пальцами одеяло. *** Как только за дверью слышится топот маленьких ножек, Юнги отбрасывает одеяло в сторону и пытается сесть, но тело поддается с трудом. Омега кривится, но все равно поднимается с постели, ступая по прохладному кафелю. Юнги облизывает губы и не сдерживает слез, когда дверь в палату наконец отворяется и маленькое чудо бежит прямо к нему, быстро перебирая крохотными ножками. — Папа! — малыш бросается в родные руки, обнимая крепко-крепко за шею, и дышит шумно, втягивая любимый запах. — Солнышко, господи, — Юнги плачет тихо, прижимая ребенка ближе к себе и опускаясь на пол. Омега судорожно оглаживает его спинку, инстинктивно поправляя задравшуюся одежду, и все никак не может согреться в этих родных и таких нужных объятиях. Минсок, маленькое чудо, лучик света, ураганчик на ножках. Он сейчас рядом, обнимает и что-то щебечет на ушко, а Юнги надышаться его детским ароматом не может, все целует в лобик и пухлые щечки, по которым неимоверно соскучился. — Мой малыш, как же я тебя люблю, как же я испугался за тебя, — шепчет омега, тиская крохотные ладошки, да пересчитывая пальчики. — С тобой все хорошо? Ничего не болит? А кушать не хочешь? Юнги заглядывает в глаза-бусинки, да наглядеться не может. — Все хорошо, папочка, — Минсок мотает головой, но губа у него все же дрожит. — Только… только страшно было, очень-очень сильно, а молоко… — ребенок путается и не сдерживается, начиная плакать. Он так сильно соскучился по папе, каждую минуту ждал, когда же он проснется, когда улыбнется и скажет что любит. Юнги пальцами собирает слезы с мягких щечек. — Тише-тише, солнышко, теперь все будет хорошо, обещаю, никогда больше тебя не оставлю. Минсок тычется носиком в шею папы и ножками забирается на худые бедра, пока омега придерживает того за попу, прижимая к себе. Становится так тепло и спокойно, что остальное просто неважно. — Вам стоит переместиться на постель, пожалуйста, да и скоро принесут перекусить, — кланяется медсестра и покидает палату. Юнги чмокает сына в макушку и трется щечкой . — Ну что, малыш, будем кушать на кровати? — шепчет омега и улыбается счастливо. Минсок кивает и забавно шмыгает носом. *** — Он такой добрый, — мягкие щечки двигаются медленно, пока Минсок пережевывает вкусное красное яблоко, пересчитывая родинки на шее папы. — Кто, солнышко? — интересуется омега, нежно массируя чужую голову; он все еще наглядеться не может, постоянно трогает своего сына, да чмокает в макушку, пока тот усердно пыхтит над вторым яблоком. Минсок поднимает взгляд и разводит руки в стороны. — Дядя Чонгук, он такой высокий и сильный, вот увидишь, — у ребенка глаза сияют при упоминании какого-то незнакомого для Юнги человека. — Он помог мне достать молоко для тебя, папочка. Минсок улыбается робко, после того как проглатывает остатки яблока, но тут же грустнеет на глазах. — Пап, а если… а если бы дядя Чонгук не успел, а т-ты… — Юнги сразу же прижимает сына к груди, предчувствуя его нарастающую истерику. Ребенок все никак не может от этого отойти, хоть и не понимает особо происходящее, но все же испытывает огромное потрясение, а омега все никак не прекратит себя ненавидеть за эту ситуацию. Это он во всем виноват. Если бы не пустил все на самотек, если бы не экономил на обедах в рабочие дни. Если бы только принимал витамины, прописанные врачом, у которого он раньше обследовался во время беременности и после. Если бы зарабатывал больше, чтобы позволить себе и малышу отдых где-нибудь в хорошем санатории. Но нет. Юнги отдает все свое свободное время лишь сыну. Минсок растет смышленым и немного неуклюжим, поэтому омега с него глаз не спускает, да посмеивается по-доброму, когда его Мини пальчик ему ушибленный протягивает, успев уже где-то слегка удариться, при этом выглядя настолько серьезно с пухлыми щечками. — Пап… — шепчет Минсок прямо в ухо, шмыгая носом. — М? — слегка покачиваясь на кровати, спрашивает омега, эфемерно поглаживая хрупкую спинку ребенка. Хочется защитить это чудо от всего плохого на свете. — А мы угостим дядю Чонгука чаем? Он же помог нам… Мин вздыхает тихо и угукает, хотя даже не представляет этого так называемого Чонгука. Судя по рассказам Минсока, он является альфой, и если подумать логически, то хорошим обеспеченным альфой, потому что Юнги чувствует, что находится далеко не в бесплатной клинике. Кто этот Чонгук? Являясь для них незнакомцем, совершенно чужим человеком, он не побоялся, взял ответственность, помог в трудную минуту. У Юнги даже сердце сжимается от этих мыслей. Не стоит конечно судить его вот так просто, основываясь на единственных моментах, но что-то внутри омеги все равно чувствует, что этот человек не может являться кем-то плохим, если конечно он не какой-нибудь контрабандист, наркобарон и так далее по списку, как их там называют. — Говоришь… дядя Чонгук хороший? — тихо спрашивает омега, лохматя светлые волосы сына. — Угум, очень хороший, пап, он даже похож на супермена! — уверяет его ребенок и ластится под нежные руки омеги. Юнги хихикает при виде такой довольной мордашки и целует малыша в лоб, удовлетворенно вздыхая, ведь Минсок успокоился. — Ладно, хороших людей нужно всегда благодарить за помощь, верно, Мини? Ребенок кивает и прикрывает глаза, устраиваясь поудобнее; видимо его клонит в сон, ведь рядом с папой так спокойно. Юнги обнимает его ласково, треплет за розовую щечку и вздрагивает от негромкого стука в дверь. Минсок бурчит и приподнимает голову. — Наверно... дядя Чонгук пришел… Дверь медленно открывается, являя Юнги темноволосого мужчину, что улыбался немного неловко, но нежно, кивая в знак приветствия. Омега заторможенно кивает в ответ, а в его объятиях Минсок сразу же подскакивает, подтверждая свои догадки. — Дяденька Чонгук!