увези меня на край света

Чонгук не собирается просить прощения. Альфа нервно дергает ногой, но все же устает стоять на одном месте и вновь начинает ходить туда-сюда. Шарканье ботинок отдается тихим эхом от белых стен. Пока Юнги находится за дверью и его ушибы с царапинами осматривает врач, Чонгук с Тэмином уживаются вместе в просторном и светлом коридоре. Этих двоих омега не пустил в кабинет, сказав сидеть снаружи. Чонгука дико раздражает, что какой-то левый мужик втёрся вместе с ними в клинику. Внутренний зверь скалится, но сидит тихо, словно выжидая чего-то. У Тэмина на скуле гематома вырисовывается, но Чону все равно, у него необузданное желание посильнее втащить, ибо нечего было тормозить, позволяя тем ублюдкам прикасаться к его крохам. Хотя злость за всё это направлена больше на себя, чем на других, потому что предчувствие не подвело, а вот сам альфа просчитался, заставил испытать омегу необъятную панику за своего ребенка, а маленькое пятнышко растерянность и окутывающий страх. По дороге в клинику перепуганный Юнги то сидел молчаливо и перебирал дрожащие пальцы, то бесился на Чонгука за то, что тот набросился на Тэмина, даже не удосужившись разобраться в ситуации. Омега не думал о том, что они не являются с альфой друзьями или близкими знакомыми, чтобы как-то отчитывать его, повышать голос, но Чонгуку было все равно — он понимает, что Мин еще не отошел от произошедшего. Минсок в его руках на тот момент был тише воды, ниже травы; малыш был слабым после случившегося, бледным и уставшим, от чего у всех замирало сердце, глядя на него. Он жался к папе, прикрывал глазки, но не засыпал. Минсок даже на Чонгука взгляд не поднимал, хотя всегда был рад его присутствию. Когда они уже подъезжали к месту назначения, Юнги целовал сына в мягкие щеки, успокаивая тем самым себя и своё солнышко, и попросил альф подождать их где-нибудь. Они не стали перечить и по итогу остались в коридоре. — Если что, то я не держу на тебя зла, ну или чего-либо подобного, — прервал тишину Тэмин, почесывая щеку. Он сидел на диванчике и тяжело вздыхал, наблюдая за нервным альфой. Чонгук развернулся к нему, устало прикрыв глаза. — Прости за эту ситуацию, просто не могу держать себя в руках, когда дело касается этих двоих. Я тебя благодарить должен, — альфа все же извиняется, дергано зачесывает свои волосы и хрустит пальцами. Тэмин кивает. — Я понимаю, все нормально. Главное, чтобы с ними все было в порядке, остальное уже на потом, — отвечает он. — Я даже уважением к тебе проникся, ведь знаешь, не каждый поступит так же. Просто по вам сразу видно, что вы не особо знакомы друг с другом, как мне кажется, хотя я могу и ошибаться, а ты просто вступился за них так, словно они самое ценное, что у тебя есть. Это многого стоит. Чонгук лишь вздохнул, сам себя не понимая. У него в голове так много всего, что не разобрать. Сейчас ему просто хочется поскорей увидеть двоих крох, насытиться их запахом, дать своему зверю успокоиться, и быть уверенным в том, что они в безопасности. Альфа все еще размышляет по поводу того, как быстро успел привязаться к Юнги и Минсоку. Все это произошло внезапно, но при этом как-то даже тихо и мирно; эта привязанность плавная, нежная: хочется звонить им в обед и знать, что же они приготовили, хочется по выходным иногда гулять по парку, узнавая друг о друге много нового. Это просто когда хочется сблизиться, стать друзьями, проводить порой время вместе и ни о чем не думать, а там уж… Дверь кабинета открывается и оттуда выплывает расстроенный Минсок; он крепко держит своего папу за руку и не поднимает взгляда, пальчиками трогая замочек на одежде, словно ничего интереснее нет. Чонгук, при виде таких уставших и поникших крох, опускает плечи и так сильно желает вернуть на личико Минсока его волшебную улыбку. — Поехали отсюда, — отстраненно просит омега. Тэмин лишь тяжело вздыхает. *** — Не трогай, пожалуйста, — Юнги слабо дергает плечом и устало вздыхает. Чонгук, который хотел помочь перенести заснувшего Минсока, отдергивает руки и опускает взгляд. Альфа захлопывает дверцу автомобиля, чувствуя себя паршиво. Именно из-за того, что не оказался рядом, когда люди, которых он хотел и хочет уберечь, нуждались в помощи. Юнги поглаживает сына по спине и прижимается губами к его уху, внутри нежно содрогаясь от того, что Минсок сопит ему в шею и мямлит что-то во сне. Его малыш в безопасности, в его руках — эти мысли согревают, ласкают душу, пусть физически омега чувствует себя уязвимым и слабым. Когда омега укладывает ребенка на постель, он чувствует, что с его плеч спал огромный груз, который продолжал давить на него все это время. Минсок в этот момент лишь посапывает очаровательно, дергая руками на себя пушистое одеяло. Юнги улыбается, поправляет подушки на кровати и оставляет влажный поцелуй на лбу сына. Мина все еще немного потряхивает, когда он тщательно моет руки. Чонгук тем временем на его кухне, как настоящий третий хозяин, ставит воду в чайник кипятиться. Омега прислушивается к звукам и смотрит на свое отражение: уставший, с синяками под глазами, волосы сухие, губы потрескавшиеся. Как же надоедает видеть это каждый раз. Мин словно беспомощный со своими проблемами, которые он никак не может вывезти. У него ребенок, у него самый удивительный сын на свете, нуждающийся в здоровом и хорошем родителе, а Юнги… Юнги лишь пустая оболочка себя, которая заполняется счастьем лишь тогда, когда он находится со своим чудом рядом. Омега смотрит на запястье, обмотанное бинтом и тонкой пленкой, чтобы не намочилось слишком быстро, и заходится в кашле. Черт. — Ты в порядке? — Чонгук появляется в проеме внезапно, смотрит обеспокоенно и в его глазах отражается что-то такое, чего омега не сможет объяснить и понять. — Жить буду, — отрезает Мин, хватает полотенце и, просушив руки, обходит альфу. Чонгук оборачивается, смотрит вслед уходящему омеге и не понимает, что ему сказать, что сделать, как поддержать. У альфы из рук все валится, у него внутри волны о скалы разбиваются, и недосказанность через край выливается горько. Ему больно видеть эти худые руки, что трясутся порой, эти потухшие от жизни глаза, эту болезненную бледность кожи. Чонгук хочет просто подойти и обнять настолько крепко, чтобы чувствовать биение чужого сердца, чтобы согреть раз и навсегда, чтобы дать понять, что Юнги не один. Хотя альфа понимает, что они друг для друга чужие люди. Если его зарождающуюся влюбленность еще как-то можно объяснить, то Юнги… он отчужденный, он не пускает лишних людей в свой круг, он яростно бережет свое единственное чудо, ставшее его ярким солнцем. Чонгук для него лишь знакомый. Чонгук для него лишь чужой. Альфа уходит на кухню, тихо исследует полки шкафов и заваривает чай с мятой. Он ощущает себя неоднозначно, так пусто и в то же время странно, расслабленно, словно на него действует этот укутывающий ненавязчивый запах уютной квартиры. Но сердце продолжает ныть, как бы он не пытался отвлечься. Юнги нуждается в его помощи, даже если сам этого не понимает и не признает. Чонгук проходит в спальню, где нежность в воздухе растворяется плавно, где тихое сопение маленького счастья, как мелодия души, где Юнги сладко улыбается, поглаживая бархатную кожу сына. Чонгук внезапно чувствует себя мальчишкой. Тем самым несуразным, бойким, но таким неуверенным и нелепым рядом с тем, кто тебе нравится. Юнги заставляет прочувствовать альфу те эмоции, которые он давно позабыл, которые отложил куда-то в дальний шкаф и плюнул. А солнечный Минсок вселяет внутрь альфы таинственное ощущение покоя, эфемерной сладости и воздушной нежности. Эти крохи делают его слабым и таким сильным одновременно, и Чонгук совершенно не понимает, когда это все начало взращиваться в нем, оплетать со всех сторон, пуская корни. Юнги на шорох оборачивается, Чон улыбается слегка виновато и протягивает теплый чай, так приятно отдающий ароматом в легкие. Омега поджимает губы, но потом расслабляется, опускает плечи, на которые ложатся крупные и сильные ладони; Юнги делает глоток и улыбается уголками губ, наблюдая за тем, как Минсок пускает слюнку на подушку. Чонгук поглаживает плечи, выдыхает и ощущает, как внутренний зверь мгновенно замолкает, затихает и словно устраивается поудобнее, дыша слабым и приятным запахом омеги и ребенка. Им нужно поговорить.