увези меня на край света

На следующее утро Чонгук приезжает к Юнги и Минсоку рано, вновь начиная хозяйничать на кухне омеги, даже не спрашивая разрешения. Мин же в это время с уставшим и заспанным лицом стоит в запятнанной широкой футболке и шортах, подпирая косяк двери. Сон омеге давался тяжело, его порой накрывало пару раз неприятными отрывками и Юнги подскакивал на постели посреди ночи. И лишь Минсок, который в такие моменты спокойно посапывал рядом с папой, мгновенно успокаивал своим присутствием и эфемерным запахом. Юнги сейчас думает лишь о том, что ему не стоило открывать альфе дверь — постоял бы и ушел. Сейчас же Чонгук заваривает кофе, шарит по шкафчикам с таким серьезным видом, будто живет здесь уже десять лет и просто забыл местонахождение сахара. — Зачем ты приходишь вновь и вновь? — спрашивает хриплым ото сна голосом омега. Мин скрещивает руки на груди и не спускает взгляда с мужчины. — Это немного странный вопрос, — ставит на стол две кружки ароматного кофе альфа и присаживается на стул. — Мы с Минсоком подружились, я просто хочу чаще навещать его. Мин хмыкает. — И тебя тоже, — добавляет Чонгук, поднимая взгляд. Альфа смотрит в упор, разглядывает худые коленки с синяками, бледную кожу, мешки под глазами и вселенскую усталость в глазах омеги. — Потому что ты мне… — Неважно, — прерывает Юнги. Он расправляет плечи, смотрит в ответ с неким безразличием в чужие глаза, в которых плещется внутренний покой и отдаленное желание высказаться полностью. — Минсок будет спать еще примерно час. Омега разворачивается и уходит, подтягивая сползающую с плеча футболку. Юнги не настроен на такие разговоры, у него нет ни капли желания вползать в этот неизвестный омут; ему неинтересно внимание альф, ему все равно на чьи-то оплетающие сладкие речи, которые якобы могут возвести вверх. Юнги плевать на других, если они не лезут в его жизнь и не мешают Минсоку. Может где-то глубоко внутри он одиноко смотрит вдаль неизвестности, но… Но сейчас ему все равно, сейчас нет времени на лишние думы, нет времени на размышления о ком-то другом, кто может внести лишь раздор, смятение и разруху в его уже пошатанную жизнь. Сейчас омеге важен лишь его сын. Его маленькое, яркое, мягкое солнышко. Чонгук сжимает кулаки и продолжает смотреть вслед уходящему Юнги. Он невысокий, хрупкий, поломанный жизнью, но уверенно идущий вперед благодаря своей внутренней силе и Минсоку. Чонгук тянется к нему не из-за того, что хочет пожалеть, устав смотреть на жалкое подобие — нет. Чонгук тянется из-за того, что этот омега как яркое пламя внутри, как опасная искра, которая может яркой вспышкой осветить весь его путь; Юнги невероятный, удивительный, пусть и сам того не замечает. Этот омега одним взглядом пригвождает к месту, а нежными и худыми руками может приласкать, заставляя мурчать и плавиться. Мин — прекрасный папа, сильный духом человек и просто потерявшийся котенок, которого хочется взять на руки и пронести сквозь пожар трудностей, став для него поддержкой. Чонгук смотрит на остывающий кофе и слабо улыбается. *** Минсок после пробуждения просто не отстает от альфы, ходит по пятам, показывает свои игрушки и Чонгук мысленно запоминает, о каких игрушках ребенок рассказывает красочно из рекламы телевизора, но не имеет на руках. Мини ест вместе с альфой, чистит зубы вместе с ним же и занимается уборкой только вместе с Чонгуком. Юнги в это время возится с домашними делами, иногда поглядывая на счастливую мордашку сына, которому так сильно не хватало ещё одного хорошего друга, не смотря на то, что омега для Минсока является самым близким человеком. В садике Мини не особо любит общаться со сверстниками из-за некоторой закрытости, а вот к взрослому альфе он чуть ли не в рот лезет, во всем подражая. Юнги поджимает губы. Минсоку нужен отец, нужен альфа в доме, в его жизни, который был бы непробиваемой защитой, примером, другом. Мини не хватает запаха альфы, который бы также окружил его со всех сторон, одаривая волной необъятного спокойствия. Пусть Юнги и находится всегда рядом, являясь для сына абсолютно всем, влияние альфы все равно действует по-другому, дополняя замкнутый круг. Юнги выключает воду и опирается ладонями об края раковины. Прости, прости меня, Мини, за мои слабости, за мою жизнь, которая разрушает твою, прости за мои мысли, прости за все, что я не могу дать тебе, прости. Омега сгибается над раковиной и делает глубокий вдох. Ненавижу себя. *** Внутренний зверь урчит, рвется под крохотные руки Минсока, а Чонгук смеется при виде того, как ребенок хлопает ресницами в удивлении, когда альфа рассказывает о том, что умеет превращаться в волшебного зверя. Мини просит показать, глазками сверкает и альфа со смехом обещает, что когда-нибудь покажет обязательно, но только с разрешения папы. При упоминании Юнги внутри что-то замирает. Чонгук поднимает голову, чувствуя, что внутренности скукоживаются, неприятный холодок бежит по коже, а зверь начинает взволнованно принюхиваться. Альфа поднимается с пола, просит Минсока придумать следующую игру и говорит, что скоро вернется. Юнги он обнаруживает на кухне. Омега обнимает себя двумя руками и поворачивается на шорох, щурит глаза и отворачивается обратно. — Уходи. Альфа делает шаг вперед, взволнованно вытягивая руку. — Юнги, давай поговорим, тебе не нужно открываться мне, это просто разговор, слышишь? Омега разворачивается и отмахивается от чужой руки, чуть не дотянувшейся до его плеч. — Не трогай меня, не смей меня трогать, — злится Мин, отходя на пару шагов. — Вали к себе, забудь сюда дорогу. Чонгук замирает, смотрит своими обеспокоенными глазами, заставляя чувствовать себя еще паршивее. Юнги жмет худые руки к груди, выглядит озлобленным котенком, которого хочется спрятать ото всех, чтобы не было больно, чтобы видеть лишь улыбку на нежных губах, чтобы слышать тихий смех. — Вали. Чонгук вздыхает, опускает руки и мотает головой. — Послушай, Юнги, я знаю, что ты сильный, такой сильный внутри, что многие могут позавидовать тебе, но твоя сила — твоя слабость тоже. Я так хочу, чтобы твое оружие против других не обращалось против тебя самого, слышишь… — Вали! — кричит Юнги, закрываясь руками. Чонгук дергается вперед и перехватывает омегу, прижимая его к себе, и обвивает талию одной рукой. — Тише, кроха… — альфа пускает свой запах, поглаживает по пояснице, чувствуя, как содрогается чужое тело. Омега всхлипывает, а внутренний зверь начинает скулить, просясь утешить. Чонгук стискивает Юнги в объятиях и всё шепчет-шепчет-шепчет, согревает собой. Черт, он так жалеет, что не был рядом с этим омегой, когда он нуждался в этом больше всего. — Чон-гук… — давится всхлипом омега и зарывается носом в ключицы, пряча свои горькие слезы. Тепло и больно. Немного тяжелый запах проникает глубоко в легкие, распуская свои бутоны. Юнги захлебывается, у него пальцы дрожат, но он упорно ими сжимает чужую ткань футболки; омега жмурит глаза до звездочек, стараясь не думать о том, каким он выглядит слабым в этих сильных руках. Мин лишь хочет немного тепла, пусть и таким способом. Может он и отвергает все эти ощущения, может и не любит всё это тряпье, кажущееся лишним лишь из-за больного прошлого, но прямо сейчас он дышит. Дышит и упивается чужим запахом силы, защиты, уверенности. Это все обволакивает его, тянет ко дну мягкости, к которому Мин старался не поворачивать голову. Это все проходит сквозь него сладким спокойствием, которое несет усталость, вялость и желание никуда не уходить, оставаясь здесь навечно. Омега обмякает. Сдается в эти руки, обнимающие его ласково. Юнги выдыхает рвано и солеными губами утыкается в горячую кожу альфы, забывая обо всем. Чонгук же прижимается губами к чужой макушке совсем невесомо и продолжает шептать: — Ты действительно удивительный для меня человек, и я так чертовски сильно хочу быть рядом с тобой, с вами, — выдыхает с нежной улыбкой альфа, краем глаза замечая Мини, выглядывающего из-за двери. — Я знаю, что ничего по щелчку пальцев не происходит, для всего нужно своё время, для того, чтобы добиться чего-либо нужно приложить немало усилий, но ты не переживай, кроха, мы с Минсоком будем рядом. Я буду рядом с вами и обязательно постараюсь, чтобы в будущем вы чувствовали себя прекрасно. Минсок с заметным переживанием на лице за своего папу тихо подходит ближе, цепляется за штанину Чонгука и тот ласково треплет макушку ребёнка. А Юнги, эмоционально вымотавшийся, уже не слышал разговоров, он лишь тихо дышал в чужую грудную клетку, наслаждаясь ярким ароматом альфы, продолжая где-то глубоко внутри ненавидеть себя за это.