увези меня на край света

Его руки теплые, его прикосновения нежные, напоминающие то далекое прошлое, где ни с чем несравнимый аромат цитрусового пирога бродил по всем комнатам старого дома. Его взгляд приковывает и запирает внутри. Его движения медленные, плавные и определенно осторожные, ведь он видит в нем невероятно любимое и свое, родное, такое хрупкое и утонченное. Его губы целуют так плавно и мягко, прижимаются к чужим так чувственно и искренне, что слезы по щекам Юнги катятся непроизвольно. Как назвать это чувство? Мин отстраняется первым, уводит взгляд неловко и дышит чуть сбивчиво, тут же забываясь в своих паутинных мыслях. Чонгук не перестает смотреть на него, очерчивая большим пальцем нежную щечку. Эти бриллианты слез его сводят с ума. — Почему ты плачешь? Юнги делает шаг назад, уворачиваясь от чужой руки. Прикрывает чуть влажные глаза челкой и молчит. Молчит угрюмо, напряженно и отстраненно. — Ты же прекрасно знаешь мое отношение к тебе. С чего ты взял, что я захочу с тобой целоваться, строить отношения, просыпаться рядом и видеть тебя? — омега делает глубокий вдох и его голос тянется сквозь комнаты, оплетая эту густую тишину. — Я… я терпеть тебя не могу, если честно. Ты постоянно рядом, ты пытаешься привлечь меня, ты пытаешься меня заполучить, но я уже много раз повторял тебе о том, что нам не по пути. Я очень тебе благодарен за всю помощь, которую ты нам оказывал на протяжении всего времени. Благодарен, что ты даришь моему ребенку так много хороших воспоминаний, но пойми… Кто мы? Мы чужие люди, Чонгук. И у меня нет ни малейшего желания сближаться с тобой. А быть рядом только из-за ребенка… это… Чонгук смотрит на него долго, почти не моргая, впитывает все его слова и мысли, пропускает через сердце и чувствует, как крошится его маленький мир. Невероятное чудо с растрепанной головой и сухими губами говорит ему о чем-то важном, но внутри него разрываются миллионы мыслей. Больно? Может быть да. Если бы он не знал одной крошечной детали, то его сердце уже давно упало бы вниз, его душа опустела бы и внутренний волк скулил бы так отчаянно долго и умоляюще. — … это неправильно. Хриплый голос Юнги замолкает. Альфа поднимает потемневший взгляд и ловит потускневший напротив. — Я знаю, что ты боишься, — Чонгук делает небольшой шаг вперед, встает ближе, вдыхает этот сладкий запах отчуждения и хрупкого смущения, — но если ты правда хочешь, чтобы я ушел, то я уйду. Только с Минсоком попрощаюсь чуть позже, хорошо? Юнги теряется, дрожащие руки прячет за спину, его глаза бегают по чужому лицу, а терпкий запах альфы оседает в легких, и Мин словно пытается запомнить его машинально. — Да. Неожиданно? Не то слово. Юнги просто слишком привык к тому, что альфа всегда стоит на своем. Мягко отрицает все, говорит много о будущем, о чувствах, но никогда не напирает. Он словно сахарная вата в его дрожащих и уставших руках. Чонгук ведь хороший человек, омега это прекрасно понимает, но впустить его в свое сердце и семью это уже слишком. Чонгук улыбается и медленно тянется вперед, чуть опускаясь. Целует эти невероятные губы напротив, что замерли на секунду. Упивается ароматом, к которому так привык, смакует на языке и прикрывает глаза в удовольствии, когда чувствует тонкие и изящные пальцы, путающиеся в его волосах. Юнги поддается, с порывом прижимается ближе. Его щеки горят адским пламенем, дыхание сбивается напрочь, когда он ощущает крепкие руки альфы на своей талии. Голова кружится. Запахи смешиваются воедино. Тишина прерывается тяжелым дыханием и легким причмокиванием. Юнги считает это все неправильным, но… он тот человек, который никогда не делал что-то правильно. Крошечная деталь? Нет, это целый новый мир. *** Тихо. Слишком тихо внутри. Юнги медленно открывает глаза, пытаясь сделать полноценный вдох, но запах альфы переворачивает все внутренности, даря внезапное и такое давно желанное умиротворение. Омега переворачивается на бок и худыми пальцами зарывается в густую шерсть сильного зверя. Как они оказались в постели? Это уже неважно. Но дрёма и витающее чувство какой-то легкой полноценности действовали по-своему. Чонгук с Юнги после сладких и смущенных поцелуев на кухне завалились в кровать, долго и упорно смотрели друг другу в глаза, пытаясь отыскать что-то для себя. Альфа учащенно и томно насыщался чужим запахом, а омега лишь отводил порой взгляд, словно пытаясь как-то сгладить эту сгущающуюся неловкость и приторный вкус своей слабости. — Можно я обернусь? Это звучало так скромно и нежно, но так правильно в такой момент. У Юнги на секунду сжалось сердце. — Можно. Чонгук лишь улыбнулся слегка, а уже через некоторое время у омеги по спине пробежали мурашки. Это не было чем-то удивительным и вселенную заново никто не открывал, но видеть перевоплощение в живую было чем-то запредельным для Мина. Немного завораживающе и даже неловко. — Я думаю Минсок будет в восторге, — единственное, что прошептал омега, мягко поглаживая волка по спине. О чем ты думаешь, Юнги? Я и сам не знаю.