увези меня на край света

Принимать какую-либо помощь от другого человека для Юнги тяжело. Будь то какой-либо совет, материальная помощь или же маленькая услуга — омеге кажется, что он совершает ужасное преступление, перекладывая свои проблемы на посторонних людей. Мерзкое ощущение этой неправильности не покидает его сердце никогда. Оно томится там, наблюдает и пакостно вылезает в самые каверзные моменты. Юнги даже порой стыдится этого, но бледные руки и тусклые глаза никак не могут помочь исправить это положение. Но Чонгук рядом. Он улыбается так забавно, любит греметь посудой по утрам в попытках приготовить идеальный завтрак, но у него в итоге подгорают тосты. Он каждый раз треплет Минсока по голове, перед тем как сделать из шнурков милый бантик на детских кроссовках. Альфа чихает на всю квартиру так громко и всегда дважды, после чего хохот маленького солнышка слышится даже из туалета. — Опять два раза! — восклицает Минсок. Чонгук порой работает допоздна, после чего возвращается в уютное гнездышко всегда с чем-нибудь вкусненьким, не обращая внимания на возмущения омеги, зато у несносного ураганчика от счастья искрятся глаза. И это далеко не от вкусняшек. А еще Чонгук обожает обниматься. Его большие ладони так правильно и идеально смотрятся на тонкой талии Юнги, обхватывая крепко и прижимая к себе. Такое случается изредка, в основном тогда, когда все втроём толпятся на кухне, но в такие моменты сердце омеги замирает. Теплое смущение течет по венам и украшает бледные щеки нежно-розовым, а у Чонгука в такие моменты в глазах отражается целая вселенная. И как бы Мин не топил себя, как бы не корил за каждое мгновение, проведенное рядом с ним, как бы не взращивал ненависть к себе из-за собственных слабостей — всё это перечёркивается одним лишь взглядом влюблённых по уши глаз. Чонгук всегда рядом. На протяжении всего месяца, который тянется после того тяжелого дня. Чонгук заботится: укрывает двоих крох теплым одеялом, после чего всегда выключает свет и оставляет очаровательный ночник Минсока; приносит маленькие, но тщательно и идеально собранные букеты цветов; показывает Минсоку как правильно ухаживать за своим папой; старается удивлять новыми блюдами и досконально проверяет холодильник каждый день, чтобы там всегда были нужные продукты и его крохи ни в чем не нуждались. Чонгук ещё много как заботится и это отражается во всём, к чему бы он не прикасался и что бы не делал. Чонгук всегда рядом. Истерики омеги случаются слишком часто, но в такие моменты альфа никогда не выпускает того из своих рук. Держит крепко, шепчет о чем-то далеком, поглаживает ласково позвоночник и лопатки, после чего обязательно заваривает сладкий малиновый чай. Дает свои советы, предлагает обратиться к специалисту при желании и необходимости. Альфа рассказывает какие-то нелепые истории из жизни и всегда улыбается, стирая с раздраженных щёк солёную влагу. Юнги чувствует трепет. Это первое на что он обращает внимание. Это ощущение, идущее от сердца, распространяется по телу слишком быстро. Заполняет каждый уголок и таинственно ждёт своего часа. Юнги взволнован. Не смотря на то, как он с трудом преодолевает каждый день свои страхи и всё время сомневается, его сердце начинает быстрее биться, словно птичка загнанная к клетку. От чужих внимательных взглядов, от мимолетных прикосновений и улыбок, от удивительно красивого голоса, которым альфа будит его каждое утро, уже даже не скрываясь, что чуть ли не живет в квартире омеги. Юнги волнуется. Юнги смущенно опускает глаза и нервно заламывает пальцы. Юнги ощущает нечто теплое и такое ласковое в груди по отношению к другому человеку. И пусть это тяжело принять, омега старается не убегать от этих эмоций. Ведь он так трепетно относится к своему сыну, что в голову закрадывается мысль, что через какой-то промежуток времени он сможет открыться и кому-то другому. Открыться и подарить немного тепла в ответ. *** С каждым днём омега пытается все больше и больше принять себя, свои мысли, чаще размышляет о прошлом, которое уже не так болезненно отзывается в груди. Ему нужно сфокусироваться на себе в первую очередь, но это чертовски сложно. Прямо как поднять огромный валун, стоящий у тебя на пути. Мин закрывает маленькую коробочку и наклоняет голову в сторону, погружаясь в задумчивое состояние. Всё же решить, как все-таки правильно завязять ленту — не просто. Нужно чтобы и смотрелось симпатично, но и не было слишком сложно и вычурно, словно Юнги триста лет старался. Хотя на самом деле он шёл к этому целую неделю и действительно старался. Идея что-то подарить альфе появилась в голове слишком внезапно. Омеге казалось, что за всё, что альфа сделал для них с Минсоком нужно как-то отблагодарить. Прекрасно зная, что вся помощь Чонгука шла от его сердца и души, Юнги всё равно хочется его порадовать. Это ведь так просто, верно? Взять, подойти, сказать что-то на подобии: «Большое спасибо за всё», впихнуть коробочку в руки и развернуться. Но глубоко внутри омега испытывает такое смущение и стыд, словно идёт признаваться во всех своих грехах. И эти противоречивые чувства так заполонили голову, что думать о чём-то другом не выходит целую неделю. Даже Минсок порой дергает за штанину в попытке привлечь внимание, когда его папочка отвлекается от их любимых игр. Чонгук на самом деле тоже заметил изменения в поведении, ведь Юнги стал вновь бегать от него по квартире, прятаться, прикрываясь делами, стал раньше ложиться спать, укрываясь одеялом с ног до головы и прижимая к боку Минсока. Мин стал избегать прямых взглядов и при любой попытке выяснить, что же происходит между ними, он лишь дергал плечом и уходил от ответов. Альфа думал, что успел расстроить, накосячить где-то, или же просто не заметил чего-то очень важного, что может тревожить омегу. Его это беспокоит. Каждый день Чонгуку хочется лишь быть рядом и дарить радость двум крохам, которые давно украли его сердце. И все проблемы, которые беспокоят Юнги, он хочет взять в свои руки и решать, пробивая титановые стены такой хрупкой на самом деле души. Поэтому эта тишина не должна затягиваться. *** За окном на город медленно опускается ночь. В квартире пахнет банановыми панкейками, которые Минсок с огромным удовольствием уплетал на ужин, а сейчас уже спит без задних ног, наигравшись с Чонгуком за целый день в его другом обличии. Шум автомобилей из приоткрытого окна лишь расслабляет, дает чувство невесомого спокойствия и ощущения реальности. Лишь прохладный ветерок кусает бледные пальцы, напоминая о том, как трепетно Юнги любил быть в тепле и безопасности. Сердце омеги сейчас не на месте. Спустя огромное количество времени, потраченное на выстраивание хоть каких-либо отношений между ними, попытки заполучить взаимопонимание и натянуть шелковой лентой их души вместе, Юнги понимает — они ни разу еще не говорили толком о чём-то глубоком и серьёзном, что касается лишь их обоих. Отношения между альфой и омегой? Чонгук никогда не предлагал стать его парой, никогда не давил и не пытался заполучить внимание силой. Он просто находился рядом, всегда, в любой момент, даже когда Юнги было грустно, когда его сердце разрывалось от ненависти к себе, когда Юнги рвал на себе волосы, когда не ел днями, когда тонул в Минсоке и заботе о нём, скрывая своё состояние, когда улыбался, когда спал на краю кровати и просыпался от кошмаров. Чонгук был рядом всегда и никогда не предлагал ему быть с ним, но в его глазах Юнги видел настоящий океан эмоций, так трепетно напоминающий любовь. И что же им делать теперь? Дверь на кухню медленно открывается, напоминая о себе лишь скрипом. Свет из коридора проникает в тёмное помещение и мягко ложится на поверхности. Юнги оборачивается, отрывая взгляд от ночного города, и тут же опускает глаза в пол, когда встречается с внимательным и наблюдающим взглядом напротив. — Не спится? — тихий шёпот оседает на хрупких плечах. И как только Чонгук так быстро и бесшумно передвигается? — Нет, — отвечает омега, слегка поеживаясь от прохлады. Только сейчас он замечает, как стало холодно на кухне с того момента, когда он открыл окно. Тонкая футболка не греет от слова совсем. Альфа, который вышел из спальни, где сопело маленькое солнышко, утопая в огромном пуховом одеяле, думал лишь о том, как правильно на этот раз подойти в Юнги с разговором. Они не могут бегать так постоянно. Если омегу что-то тревожит, Чонгуку хочется узнать об этом, поддержать и помочь решить все проблемы, которые так страшно давят на его любимого человека. Да, Чонгук погряз в своих чувствах, но ни разу об этом не жалеет. Ему нравится это трепетное ощущение, которое он испытывает всегда, даже когда далеко от омеги. Его сердце уже давно приняло своё решение и не отступиться уже никогда, ведь огонь его души не погаснет, даже если тушить его тоннами воды. Ему хочется лишь становиться сильнее с каждым днём, чтобы всегда защищать своих крох, независимо от того с какими проблемами ему предстоит столкнуться. Он готов расчищать путь от стекла голыми руками лишь бы ступни его омеги ступали по нему без единого намека на страх и никогда не поранились. — Юнги, давай поговорим? — мягко предлагает альфа, ласково поправляя ворот спадающей с плеча футболки. Омега на это движение лишь вздрагивает и кожа на том месте покрывается мурашками, что естественно не уходит от внимательных глаз Чонгука. — О чем? Мин набирается некой смелости и медленно поворачивается к альфе, оставляя за своей спиной сияющие огни ночного города. Щеки Юнги покрывает легкий румянец от недавних мыслей о том, как все же ему стоит преподнести свой небольшой подарок. Взгляд омега решает не поднимать, чтобы не смущать себя еще больше. Ему так непривычны все эти эмоции, от чего он чувствует себя не в своей тарелке, но такой естественный и приятный запах альфы заполняет его легкие, даря частичку спокойствия и некой безопасности. Это будоражит кровь. Чонгук ожидал увидеть грустный или отрешенный вид омеги, но никак не то, что бледные щеки будут покрыты таким удивительно симпатичным румянцем. Это заставляет дыхание сбиться с привычного ритма. Эти трепещущие ресницы и бегающий взгляд напоминают альфе маленького потерянного котенка, которого хочется взять на руки. Пусть даже на кухне стоит полумрак, это смущенное личико омеги никак не укроется от внимательного и пронзительного взгляда альфы. Wafia — heartburn (slowed) Время для них словно останавливается. Движущиеся автомобили сигналят друг другу, где-то с улицы слышен лай собаки и тихий хохот соседей. А Юнги все никак не может поднять взгляда, лишь сглатывает нервно, чувствуя себя под неким прицелом, заламывает неловко пальцы на руках и задыхается от усилившегося запаха альфы. Он это специально что ли? — Ты чего такой покрасневший, кроха? — словно добивает. Смущение доходит некого апогея. Юнги, который обычно не ощущает чего-то подобного, тут же резко выдыхает и на секунду поднимает глаза, желая высказать что-то шуточное, но, натыкаясь на сияющий и влюбленный взгляд напротив, теряется, и всё желание пошутить тут же проваливается под землю. Человек и в правду способен смотреть на кого-то другого вот так? Сердце заходится в бешеном ритме от мыслей, что Мин по-настоящему кому-то настолько дорог и нужен, что его существование для кого-то это не просто игра или какой-то этап, а нечто большее. Это сводит с ума. — Я… я, — слова словно застревают где-то внутри. Юнги чувствует себя неловко, как будто маленький ребенок. Ему хочется убежать. Забыть про это всё и скрыться. Но сделать даже маленький шаг не дают чужие горячие ладони, опустившиеся на розовые щёки. Пальцы ласково обводят нежную кожу по кругу, а очарованный взгляд напротив, заставляет омегу застыть и облегченно выдохнуть. — Ты так прекрасен, Юнги, не убегай, останься сейчас со мной, — заискивающий шёпот льется сладкой патокой. Между ними расстояние всё меньше и меньше. Дыхание друг друга оседает на коже. — Такие моменты слишком редкие, чтобы вот так просто отпустить тебя. Мин поднимает дрожащие веки, и тепло от слов Чонгука распространяется по всему телу, доставая даже до самых потаённых мест. И ощущение такой правильности этого момента отпечатывается на подкорке сознания. Глаза непроизвольно становятся влажными. Ему так нравится этот нежный и по-своему интимный момент, его так сильно начинает распирать это щемящее чувство и желание быть кому-то нужным, ему становится так по-человечески хорошо в чужих и одновременно родных руках. Нравится, нравится, нравится. Хочется ещё, хочется ближе, хочется всего и сразу, хочется до самого конца. — Поцелуй меня… — тихо просит Юнги. Взгляд альфы вспыхивает моментально, сердце совершает скачок, и он чуть дрогнувшими ладонями приближает лицо омеги к себе, а горячие сухие губы опускаются на влажные и нежные чужие, так ласково припечатывая чувство откровения. Становится невероятно хорошо, так жарко и трепетно, пульс подскакивает у обоих, а тела даже сквозь одежду ощущают необъятное желание стать единым целым. Впервые их накрывает волна возбуждения. И хочется не чего-то пошлого и развратного, хочется просто искренне быть рядом, воссоединиться друг с другом, ощутить сердцебиение и влажность тел, хочется прыгнуть в омут с головой, чтобы отдать всего себя для другого человека и получить то же самое взамен. Хочется любить и быть любимым. Влажный и горячий язык проникает внутрь, сплетаясь с чужим в погоне за удовольствием. Юнги так смущенно зажмуривает глаза и издает тихий стон, от чего у Чонгука по телу пробегают мурашки. Ему хочется сделать для омеги всё, предоставить всего себя, отдать на растерзание свою душу и тело, доставить как можно больше приятного, и сделать так, чтобы дрожь чужих рук была сладкой и невыносимо очаровательной. Необузданное желание пробирается вверх и Чонгуку внезапно становится страшно причинить этим Юнги боль. — Тише, тише, волчонок, всё хорошо, — шепчет омега, словно читает его мысли. Поглаживает ладонями крепкие плечи и тут же ощущает, как его обхватывают за бедра, и он подчиняется, давая приподнять себя, в ответ лишь обхватывая альфу руками покрепче. Чужие горячие ладони ласково поглаживают бедра, обжигающее дыхание оседает на щеках, а очарованный взгляд напротив даёт понять, что с ними всё в порядке. — Ты будешь моим? — прямо в малиновые губы. Юнги смущенно хлопает ресницами и тут же расплывается в нежной и по-детски невинной улыбке. — А ты разве не предъявил на меня свои права уже давным-давно? А, волчонок? Чонгук на это лишь мило бурчит что-то тому в плечо, а сам радуется настолько сильно, что чувствует, как внутренний зверь размахивает хвостом так быстро, что вот-вот улетит куда-нибудь далеко. — Буду. Чонгук тут же поднимает голову и ищет подтверждения этих слов в глазах напротив. Юнги на это лишь треплет ему макушку и поудобнее устраивается в сильных руках, отдавая всего себя. — А еще я буду часто сомневаться, буду грустить и много думать. Готов к этому? — спрашивает Мин, наблюдая за тем, как расползается счастливая улыбка на лице напротив. — С тобой я готов ко всему, моя кроха. И это звучит так до невозможности правильно и желанно. — А вообще, я сегодня приготовил для тебя подарок. Он получился не совсем хорошим и… эй! — восклицает Юнги, когда альфа на эти слова начинает кружиться вокруг своей оси, прижимая омегу ближе к себе, а сам разглядывать каждый угол. — Где?! Где подарочек от самого лучшего человечка в мире?! Юнги тут же начинается смеяться и его смех отталкивается от всех стен в этой квартире, и Чонгуку кажется, что нет ничего прекраснее этого звука.