***
С началом марта в Лондон нагрянула весна. Пока ещё холодная и зябкая, она преображала город, стоило только солнцу показаться из-за туч. Капризная погода отличалась непостоянством: в любой момент мог пойти дождь или посыпаться снег, хотя день ото дня теплело неумолимо, а к празднику Святого Патрика и вовсе обещали благоприятный для жителей прогноз. Стоя у окна, Саймон уже довольно долго не выпускал из руки телефон. Был вечер пятницы, и привычным приглашениям развеяться от знакомых ребят не было конца и края. Временами ему хотелось сорваться с места и уйти, но голоса, доносящиеся снизу, пресекали это желание. Родители Саймона проживали в Челси, в красивой двухэтажной квартире. К Оливеру Райли, отцу, она перешла по наследству, и не будь он преподавателем престижного высшего учебного заведения, оплачивать счета было бы довольно затруднительно. Мать, Харпер Райли, работала на модный дом Burberry и очень этим гордилась, хотя для виду каждый год непременно заводила разговор о том, как ей всё надоело. — Дети, вашу мать опять покусали ирландцы, — шутил Оливер Райли, намекая на смешанную кровь своей жены. — От англичанина вроде тебя это звучит как комплимент, дорогой, — всегда отвечала женщина и одаривала мужа задорной улыбкой. Вот и сейчас они о чём-то спорили на кухне, изредка повышая голос и звеня посудой: семейные застолья были неотъемлемой частью этого дома. Послышались тихие шаги, скрип ступенек, и на пороге гостевой спальни появилась Руби — высокая, со стянутыми в хвост густыми волосами, которые она постоянно тщательно выпрямляла. Чёрные джинсы выгодно подчёркивали стройность ног, а под объёмным коротким свитером угадывалась изящная талия. — Даже предполагать не буду, — усмехнулся Саймон, приветствуя сестру поцелуем в щёку. — Пришла со свидания? — Нет, но собираюсь на него сразу после семейного ужина. Девушка присела на край кровати и быстрым оценивающим взглядом скользнула по фигуре старшего брата. Потом закатила глаза и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая присесть: — Ну иди уже сюда и рассказывай, что за красавчик оставил тебе тот шикарный засос на шее! Ты обещал! Она ловко оттянула высокую горловину мужского вязаного свитера, но Саймон перехватил её руку вовремя, реабилитируясь за начало недели: тогда, встретившись с сестрой по пустяковому делу неподалёку от её университета, он плохо замаскировал синяк шарфом. — Ничего уже там нет… — Наверное, страстная выдалась ночка? Руби откинулась чуть назад, посматривая на вдруг притихшего брата, покачала ногой и вкрадчиво спросила: — Твоё лицо покраснело… Он так тебе понравился? Кажется, Саймон тихо попросил сил у Господа Бога не придушить собственную сестру. В ответ девушка рассмеялась, однако, озадаченная внезапным замешательством брата, наконец-то отбросила весёлый тон. — Ну что такое? — зелёные глаза уставились на него сбоку, а ладонь нежно потрепала густые вихры. — Ты чего? Её голос, наполненный искренней заботой, вниманием и нежностью, всегда переполнял Саймона чувством благодарности. На правах старшего это ему, казалось бы, надлежало выслушивать сестру и давать советы, но всё происходило с точностью наоборот. В отношениях Руби разбиралась куда лучше как минимум по причине, что не была влюбчивой. Холодной и гордой — тоже. Отцовская сдержанность и ироничность достались именно ей, а Саймону — характер матери. Причём той, которую покусали ирландцы. — Я переспал с мужчиной. Произнеся это, он покраснел ещё больше. Стыдливый румянец на щеках брата дал повод сестре по-своему интерпретировать его слова. — С мужчиной в смысле… — она слегка замялась. — В возрасте нашего папы? — Боже, нет конечно! — резко выдохнул Саймон. — Ему тридцать два, а не пятьдесят четыре! — Хорошо, что отец не слышит этот ужас в твоём голосе. Руби подавила усмешку, характерно дёрнув бровью: высокий и подтянутый, Оливер Райли тщательно следил за своим здоровьем и внешним видом, поэтому возраст в его случае не значил ровным счётом ничего. Саймон в ответ на шутку даже не улыбнулся, и вот тут стало понятно, что дела у него совсем плохи. — Ну ладно. А теперь давай-ка с самого начала… Пока где-то внизу переговаривались родители, готовя ужин для семейного застолья, брат и сестра сидели на кровати рядом друг с другом. К концу откровений лицо Саймона сделалось красным от проступившего румянца. Он не утаил ничего — ни подробностей, ни собственных чувств. — Твой Джон хоть и полный засранец, — внимательно выслушавшая всё Руби заметно расслабилась, — но засранец честный. Ты же понимаешь, что будь на его месте кто-то другой, без принципов и предубеждений, то неизвестно, чем бы это закончилось тогда, в баре? — Дети, ужин готов! — прокричали им снизу. — Сейчас, мам! — девушка вытянулась в сторону двери и, отозвавшись, повернулась обратно. — Саймон, прошу, выбрось этого человека из своей головы. Он не нуждается в твоём внимании. И ты ему не нужен. Джону сколько, тридцать два? Ты для него просто мальчишка, который только выглядит взрослым. — Не так уж велика разница… — Дело даже не в этом! — отмахнулась от брата Руби, взволнованно покусав нижнюю губу. — Всему виной Томас, да? Теперь их звал уже отец, но для Саймона комната будто погрузилась в ватную тишину. Сощурив разноцветные глаза, он с молчаливым укором смотрел на сестру, пока та не выдержала и не отвела в сторону взгляд… Томас был его парнем почти полтора года. Они познакомились друг с другом в одном из ночных клубов Сохо и под утро, на прощание, обменялись номерами. Когда отношения переросли в любовные, съехались и начали жить вместе — шумно, весело, безмятежно. Их интересы во многом совпадали, а юношеское желание доказать, выяснить, кто в чём лучше, зачастую выливалось в откровенное соперничество. Но даже споры роднили, тем более, если заканчивались примирительным сексом. Расстались они незадолго до Рождества. Знакомый Саймона скинул сообщение с вопросом «Это реально вы?!)))» и ссылку на профиль некоего EvilDevil с Pornhub. Там, заплатив за просмотр определённую сумму, можно было насладиться видом того, как он и Томас занимались любовью — несколько видео с секс-игрушками и без. — Серьёзно?! — кричал вечером Саймон, бледный от ярости и переживаний. — Ты снимал нас тайком и сливал потом в сеть?! Ради денег, твою мать?! Красный от смущения, но отнюдь не от стыда, Томас пожимал плечами и оправдывался тем, что ничего страшного в подобной публичности нет. А доход от просмотров бывает существенный. — Срать мне на доход, когда каждый может видеть и дрочить на это! Саймон с трудом сдерживал слёзы, а дальше случилось страшное — Томас засмеялся. Нервно, коротко, но всё же рассмеялся, упомянув про то, как они и сами фоном включали похожие видео для создания нужной атмосферы. — Я не давал тебе согласия! Это совсем другое! Удали! Тут Томас нахмурился, до сих пор не осознавая своей вины в произошедшем или отказываясь её осознавать. Слово за слово, дальше в ход пошли кулаки… К полуночи Саймон остался в квартире совершенно один. Разбитый нос кровил, капли падали на постельное бельё, а он с остервенением вытаскивал из-под подушек и прочих мест секс-игрушки и швырял их в тумбочку. Хотел потом выкинуть, однако так они там и остались валяться. В дальнейшем — скрашивать одиночество. — Томас? — глухо переспросил Саймон. — А что Томас? Руби мягко взяла его за руку и не обиделась, когда брат выдернул ладонь обратно. — Томас поступил подло. Но искать спасения от одних отношений и топить ту боль в начале других — не лучший вариант. — Хочешь сказать, с Джоном я дважды переспал исключительно из жалости к самому себе?! На лестнице послышались шаги, дверь приотворилась и Харпер Райли, улыбнувшись, оглядела притихших детей. — Чем это вы тут заняты? — проскользнув внутрь, женщина заметила полыхающее лицо сына и направилась прямиком к нему. — Боже, да ты весь горишь! Она подсела рядом и приложила ладонь ко лбу, после чего потрепала густые вихры: — Заболел? От отца с матерью у Саймона секретов особых не было. Каминг-аут родители восприняли нормально. Конечно, как мужчина, Оливер Райли поначалу смутился и пришёл в волнение, но жена быстро нашла нужные слова, чтобы его успокоить: в модной индустрии Burberry люди с нетрадиционной ориентацией встречались чуть ли не на каждом шагу, и она не понаслышке знала, что приходилось пережить тем, от кого отворачивались родные и близкие. — Нет. Просто вспомнил Томаса… После беседы с Руби рассказывать о Джоне совершенно не хотелось. Мама начала бы расспрашивать, из лучших побуждений, конечно, о таких подробностях, которыми Саймон мог поделиться лишь со своей младшей сестрой, чьё мнение уже было им услышано и воспринято крайне неоднозначно. — Ох уж этот Томас! — возмущённо воскликнула Харпер Райли. — А ведь мы с таким теплом приняли его в нашу семью! И как он только посмел!.. Подавив в зародыше негодование, чтобы сгоряча словами не вызвать у сына лишних болезненных воспоминаний, женщина обняла Саймона за плечи и чмокнула в щёку: — Ты ещё переживаешь, я знаю, но со временем это пройдёт. На свете много молодых людей гораздо лучше Томаса, — тёплые пальцы бережно взялись за подбородок и лёгким нажимом заставили его повернуть голову. — И ты встретишь такого, я уверена. — Главное не бросаться в омут с головой, — осторожно подсказала с другого бока Руби. Харпер Райли кивнула и улыбнулась дочери за проявление поддержки, но Саймон знал, что на самом деле имела в виду сестра. По правде говоря, в момент знакомства с Джоном он вообще не думал о Томасе, — мужчина привлёк его внимание совершенно неожиданно — поэтому сейчас не хотелось верить, что мысли о бывшем парне двигали им, подталкивали к другим и побуждали искать спасения от неудавшихся отношений. Спустя неделю после безобразного расставания он ведь мог встретить Новый Год уже с новым молодым человеком — как минимум двое знакомых ребят давно давали понять, что не против составить ему пару. Мог ведь! Но не стал этого делать… А с другой стороны, это объяснило бы странное влечение к Джону и логику собственного поведения — секс практически с незнакомым ему первым встречным, тщетные попытки добиться взаимности и отчаянность их последней совместной ночи. — Пожалуйста, хватит… Саймон дёрнул головой, высвобождаясь, и попросил так жалобно, что самому стало тошно. — Хорошо, родной, — Харпер Райли тихо поднялась с места и поманила дочь рукой. — Идём, Руби. Пусть он успокоится… Мы пока начнём без тебя, — с мягкой улыбкой обратилась она к сыну. — Отцу скажу, что ты чуть задержишься. Причину выбирай сам, — и, подмигнув, покинула комнату. Руби, задержавшись у порога, последовала её примеру. Как только дверь за ними притворилась, Саймон тихо выругался себе под нос и поник головой. Ему казалось, будто в груди зияет дыра в том месте, где должно находиться сердце. Неудачи в личных делах, одна за другой, больно били по самолюбию, и, не в силах подавить отчаяние, он винил в этом всех подряд — себя, Томаса, Джона… Мобильный телефон мягко булькнул, напоминая о новом непрочитанном сообщении. Покосившись, Саймон пробежал взглядом по переписке, в которой ребята уже обсуждали алкоголь и то, как вечеринка будет проходить. Кого-то из присутствующих в чате он знал, но большинство людей было ему незнакомо. Впрочем, какая разница? Возможность весело провести время Саймон практически никогда не упускал. Быстро написав ответ, он отключил уведомления и сунул телефон в карман. Потом проскользнул в ванную комнату и умыл холодной водой полыхающее лицо. Уж если Руби вечером собирается на свидание, значит, и ему не стоит долго засиживаться в доме родителей.***
Жильё для офицерского состава на военной базе Креденхилл представляло собой здание, находящееся внутри общей территории, но за пределами зоны секретности. Здесь можно было без проблем пользоваться интернетом и телефоном, а те военнослужащие, которым не хватило мест, и вовсе арендовали жилые помещения для персонала в частном секторе. Гарри Сандерсон, например, обосновался в самом городке, так как в момент его принятия на службу возникли проблемы с обустройством новоприбывших. Армия тогда хоть и переживала рекрутинговый кризис, но в войска специального назначения желающих всегда было в избытке. Когда в час ночи раздался звонок с незнакомого номера, Джон, дёрнувшись спросонья, разлепил глаза и потянулся к телефону. Перед расфокусированным ещё взглядом цифры на дисплее расплывались, свет экрана бил прямо в лицо, и, зажмурившись, он сбросил входящий. Успел перевернуться на другой бок, на ту сторону, где темнота комнаты особенно манила, и тихо застонал, едва услышав новую мелодичную трель. Вспыхнула настольная лампа, озарив небольшое помещение квадратов в пятнадцать, обставленное по-спартански: кровать, тумбочка, письменный стол, шкаф для одежды и кое-какие мелкие принадлежности. За тёмным проёмом окна царила глубокая ночь. Резко сев, мужчина оттёр лицо рукой и заглянул в телефон более сосредоточенно. На этот раз набор цифр показался смутно знакомым, а память у Джона всё же была хорошая. — Ты, блядь, издеваешься? — пробормотал он со злостью, давя широкий зевок усилием скул. — Саймон, какого хрена? — Это не Саймон! — прозвучал в ухе чей-то чужой напряжённый голос. — Это Уильям! А Вы — Джон? Джон МакТавиш? Сон как рукой сняло. В груди шевельнулось предчувствие чего-то нехорошего. — Где Саймон? — медленно спросил Джон, подаваясь чуть вперёд в ожидании ответа. — Мы в Сохо, в ночном клубе! — сразу затараторил незнакомый парень по имени Уильям, купившись на проявленное внимание. — Саймон перебрал лишнего, ему стало плохо! — голос глушил отдалённый гул на заднем фоне и невообразимые дикие басы тяжёлой музыки. — Быть может, вы могли бы его забрать?! У нас тут все разбрелись кто куда! А я не знаю адреса! — Забрать? Я?! Уильям, почувствовав что-то неладное, горячо и, кажется, испуганно запричитал: — Простите, пожалуйста, но Саймон Вас упоминал! Когда совсем расклеился, упоминал!.. — вероятно, парень отошёл в более укромное место, так как звуки стали тише, а речь — более различима. — Пожалуйста, приезжайте! Даже если вы больше не пара, приезжайте пожалуйста! Я и мой друг сейчас с ним, но что делать с Саймоном, когда утром клуб закроется?! — Он мне не парень! — в свою очередь тихо выкрикнул Джон, оторвав телефон от уха и поднеся к губам. — И меня совершенно не интересуют его блядки! — Но!.. Незаконченная фраза захлебнулась тишиной, повисшей в комнате. Сбросив вызов и откинувшись спиной обратно на кровать, Джон закрыл глаза, стиснул зубы в попытке успокоиться. Что разозлило больше, он пока не мог понять: то ли глупые домыслы совершенно незнакомого парня, то ли сам факт разбалтывания опьяневшим Саймоном вещей, не являющихся действительностью. Они — и пара?! Это звучало невообразимо смешно, но веселье длилось недолго: возмущённо отфыркавшись, мужчина затих, глубоко вздохнул и распахнул плотно сомкнутые веки. Вместе с тихой яростью в груди ворочалось чувство смутного беспокойства. Час ночи, район Сохо, наводнённый разношёрстной толпой, ночной клуб, вероятно, для людей определённой ориентации — и где-то там Саймон, без сознания или почти на грани. Мальчишка с красивой внешностью легко может стать добычей для кого-нибудь, не ограниченного рамками приличия. А даже если нет, то что дальше? Утром заведение закроется, и его просто выкинут на улицу? — Блядь, — коротко выдохнул Джон, которого попросили о помощи и который в ней грубо отказал. — Блядь! — повторил уже громче, с надрывом, присаживаясь и набирая номер последнего входящего. — Да?! — раздался всё тот же беспокойный голос. — Где вы сейчас? — по слогам отчеканил Джон, этим самым успокаивая себя и мобилизуя силы для, несомненно, непростой ночи. — Саймон где? Кажется, на том конце Уильям облегчённо всхлипнул: — Мы в «G-A-Y»! С Саймоном сейчас Роб, а я пытаюсь… — Теперь слушай внимательно, — распознав по суматошному волнению в голосе Уильяма мальчишку, возрастом явно не старше, а то и гораздо младше Саймона, Джон выбрал верное решение — взять ситуацию под свой контроль, раз уж другие не в состоянии. В противном случае результат мог оказаться плачевным. — Я позвоню на этот номер минут через тридцать и сообщу, как обстоят дела. Держи телефон при себе, понял? — Да! — выкрикнул в ответ Уильям, чтобы быть услышанным сквозь шум и грохот музыки. — Понял! — И с засранца этого глаз не спускайте! — не удержавшись, напоследок прошипел Джон. Оделся он за считанные минуты. Известил заспанного Гарри о том, что скоро появится у него на пороге служебной квартиры, и сбежал вниз по лестнице к пропускному пункту. Офицеров, не занятых на службе, выпускали в любое время дня и ночи: Джон отметился в базе и выскочил в тьму, подсвечиваемую горящими фонарями. Идти до Роуча было недалеко, но быстрым шагом время сократилось почти вдвое. — Что у тебя случилось? Гарри впустил товарища внутрь и окинул беспокойным взглядом. На его памяти, Джон впервые нарушал границы чужого личного пространства, к тому же, в неурочный час. — Помнишь, ты как-то рассказывал мне о мужчине, который подрабатывает нелегально таксистом в Креденхилле? — в льдистых голубых глазах отражался скорее не вопрос, а утверждение. — Он мне нужен! — Говард? — Если так его зовут, то да! — раздражённо ответил Джон. С Говардом Гарри познакомился, когда однажды опоздал на служебный автобус до Лондона. Хотел уже было ехать с многочисленными пересадками, но тут к тротуару вильнул Фольксваген Гольф V: водитель, сунувшись в окно, осторожно предложил подбросить до места назначения. Выбирать между разъярённой Эммой и стоимостью поездки Гарри не стал, — всё было слишком очевидно — а по пути до города даже нашёл общий язык со своим спасителем. В конечном итоге цена была ненамного, но приятно снижена, и в дальнейшем Говард ещё не раз выручал его, особенно в поздние часы. — Сейчас почти половина второго ночи, — неуверенно начал Гарри, поджав губы. — Даже если он согласится, то наверняка попросит гораздо больше обычного. Может, закажешь такси официально? — В нашу-то дыру? Придётся долго ждать. Я уже проверял через приложение — только время потеряю. Но если выбора не будет… — Хорошо, сейчас. Гарри вернулся в комнату, оттуда донеслись обрывки фраз, и через несколько минут он вновь присоединился к другу, застывшему на пороге. Сдёрнул с крючка тёплую куртку, протянул сигарету и кивнул в сторону выхода: — Скоро будет. Пойдём, покурим. Первые затяжки прошли в гробовом молчании, слышалось только их дыхание, да дымок мешался с паром, тянущимся из приоткрытых ртов. От старинной каменной кладки низкорослого дома тянуло холодом, из-за чего оба время от времени зябко ёжились. — Что-то серьёзное? — тихо спросил Гарри, не поднимая взгляда. Он чувствовал, как Джон привычно борется с самим собой, и уже знал: на этот раз ему придётся уступить. — Да, — тот, наконец, разлепил плотно сжатые губы. — Моё ночное похождение. Ответ был отсылкой к словам самого Гарри, и, вспомнив события примерно с месяц назад, Роуч различил в голосе Джона ничем не прикрытую иронию. И понял, о ком идёт речь. — У него какие-то проблемы? — О да, — вдруг нервно хохотнул мужчина, бросив сигарету под ноги и расплющив подошвой грубого ботинка. — У него большие проблемы! Он сам — одна большая проблема! — Но ты всё же мчишься его спасать… — Потому что больше, видимо, некому! — лицо Джона исказила судорога раздражения. — Потому что я был неосторожен, когда согласился провести с ним ночь! Саймон — мальчишка! Ему всего двадцать три… Гарри удивлённо приподнял брови. Косвенно, по скупым отговоркам или обмолвкам, он имел некое представление о тех, с кем предпочитал спать Джон, и сделанное сейчас громкое заявление шло вразрез с предполагаемыми знаниями касательно личной жизни товарища. — Что? — усмехнулся мужчина, заметив растерянность на чужом лице. — Неприятно? Он ведь младше тебя на целых пять лет. — Перестань! — недовольно поморщился Гарри, одёргивая друга. Привычка Джона защищать себя путём нападения зачастую вредила, в первую очередь, самому Джону. — Разве я в чём-то тебя обвиняю? Мужчина умолк, засунув руки в карманы и привалившись к стене дома. Опущенный вниз взгляд застыл в одной точке. — Спасибо, — сказал он вдруг тихо. — За то, что помогаешь. Противоположный конец улицы подсветило отблеском фар. Оба заметили приближающуюся машину почти одновременно и подошли ближе к дороге. — Пустяки, — махнул рукой Гарри. — Но, может, будешь должен мне подробности? — Может и буду, — усмехнулся Джон совершенно искренне. Впервые за несколько лет их дружбы он был готов ответить на любой вопрос, заданный прямо в лоб. Возможно, скрипя сердцем и не без раздражения, но максимально открыто и честно, потому что Гарри, подставивший плечо в эту трудную минуту, не заслуживал язвительных отговорок. Однако Гарри смолчал, в привычной себе манере оставив решение не за собой, и Джон, терзаемый виной за причинённое беспокойство, решил довериться ему окончательно. — Говард, моё почтение и извинения разом! Отставив задницу, на которую Джон не удержался бросить косой взгляд, Роуч склонился и сунул взлохмаченную со сна голову в салон автомобиля. — Извинения приму в денежном эквиваленте, — весело оскалился мужчина среднего возраста, с чёткими прядями серебристых волос посреди густой чёрной шевелюры. — Запрыгивай! Ты с другом? — Я-то запрыгну, вот только в кровать. А в Лондон нужно не мне, а ему. Джон подошёл ближе и поздоровался. Сразу же сунул деньги, чтобы не отвлекаться потом, и, попрощавшись с Гарри, сел на заднее сиденье. Машина тронулась с места, тихим ходом миновала спящий глубоким сном городок и, выехав на трассу, разогналась. Ответив вежливости ради на несколько вопросов Говарда, Джон дал понять, что не в настроении вести беседу, и достал из кармана телефон. — Я уже в пути, — сказал он, когда на том конце послышался знакомый голос. — Саймон как? — Пришёл в себя ненадолго! Его вырвало! Пытались дать ему воды!.. — конец фразы утонул в смехе и людских голосах. Стрелки циферблата на запястье показывали час сорок ночи. — Я буду на месте часам к пяти утра. Быть может, раньше. — Что?! — ошарашенно воскликнул Уильям. — Неужели никак нельзя?.. — Я еду из другого города, — вновь отчеканил Джон, ловя взглядом, как заинтересованно насторожился водитель. — А вы, — приказной тон всё же прорвался в его речи, — будете сидеть и ждать меня! Если выгонят на улицу — всё равно будете ждать! Ясно?! Уильям, видимо, был мягким по характеру и стеснительным мальчишкой. Он без единого возражения заверил, что они дождутся Джона и постараются сделать всё от них зависящее. — Я могу и быстрее, — осторожно подал голос Говард спустя несколько минут после разговора. — Если по платным дорогам. — Поехали по платным, — устало отозвался Джон и сполз чуть ниже по сиденью. Когда выстриженный затылок коснулся мягкой упругой спинки, а чувства уступили место разуму, он вдруг застыл и, кажется, на мгновение даже перестал дышать, пронзённый одной очевидной мыслью. Её простота ошеломила, и широко распахнутыми глазами Джон уставился в потолок салона, перетянутый алькантарой. Он ведь знал адрес Саймона. Он мог просто назвать его… Удивление прошло быстро, но совладать с растерянностью не получалось. Мальчишка каким-то образом пробил брешь в суровом характере молодого мужчины, и эта крошечная трещина лишала привычного чувства защищённости, делала уязвимым, слабым морально. Она раздражала, и, отчаянно желая сорвать злость на Саймоне, Джон потянулся к телефону, чтобы взглянуть, в каком же месте оттянулся до бессознательного состояния этот вихрастый засранец. Клуб «G-A-Y», судя по фотографиям, выложенным в сеть, занимал три этажа и всегда был набит битком. Без дресс-кода, с демократичными ценами на алкоголь, он привлекал молодёжь атмосферой школьной дискотеки — пьяной, весёлой и шумной. Внимательно рассматривая снимки из интернета и читая отзывы, Джон вдруг иронично усмехнулся: его юность проходила совсем иначе, без еженедельных походов по злачным местам Сохо, без больших компаний и вечеринок в домах друзей за отсутствием их родителей. Конечно, он тоже не был послушным мальчиком, рано начал курить, пил пиво и спал с приглянувшимися ребятами по взаимному согласию, но участия в столь масштабных загулах никогда не принимал. Всё, что им делалось, делалось обыденно, без азарта и духа соперничества. Делалось потому, что была потребность, а не желание… — Добро пожаловать в Лондон. Вздрогнув, Джон словно очнулся ото сна. Вероятно, он слегка задремал, обеспокоенный собственными мыслями, и бо́льшая часть пути пролетела незаметно. — Нам туда, верно? — водитель повторил адрес, который ему назвали ранее. — Да, всё верно. Они подъехали к какому-то пабу, уже закрывшемуся, и, расплатившись с Говардом, Джон быстрым шагом двинулся вдоль улицы. Останавливаться прямо напротив ночного клуба он не захотел, чтобы не ставить Гарри в неловкое положение. — Уильям? Я на месте. Где мне вас найти? — перед «G-A-Y» толпились небольшими группами ребята. Некоторые, пошатываясь, с трудом держались на ногах. — Мы возле туалета… Мужчина недовольно цокнул языком и сбросил вызов. Под утро толпа, беснующаяся в ночном клубе, поредела. Музыка звучала более приглушенно, и то тут, то там на глаза попадались плотно прижавшиеся друг к другу целующиеся парочки. Уильяму и его другу наверняка хотелось бы быть среди них, а не возиться с чужим человеком и разгребать чужие проблемы. Но им — за проявленное неравнодушие — Джон был благодарен. Саймона он обнаружил там, где положено: возле туалетов, сидящим на полу. Вытянув одну длинную ногу и согнув в колене вторую, парнишка безвольно свесил голову к плечу. Следов рвоты на одежде не наблюдалось. Остановившись прямо напротив, Джон стиснул зубы и пристальным, тяжёлым взглядом окинул застывшее без движения тело. — Вы — Джон? Мужчина коротко кивнул, и Уильям — он узнал его по голосу — вместе со своим другом притихли. Вероятно, они ожидали увидеть какого-нибудь парня, но никак не молодого мужчину грубоватой внешности. — Давно так? Подошедший поближе Уильям — действительно робкий и тихий мальчишка — пробормотал: — Время от времени. Когда нужно было, мы отводили Саймона в туалет проблеваться. — Весёлая выдалась ночка, не правда ли? Ирония, открыто прозвучавшая в голосе мужчины с совершенно нечитаемым выражением лица, заставила Уильяма благоразумно промолчать. Но когда в руки ему вдруг сунули аккуратно сложенные купюры, он покраснел и яростно замотал головой. — Брось! — поморщился Джон, оттянув свободной рукой передний карман чужих джинсов и запихнув деньги туда. — Наверняка у вас с другом были совсем иные планы на минувшую ночь, и это меньшее, что я могу для вас сделать в знак благодарности. Роб — так, кажется — протянул телефон Саймона и приобнял Уильяма за плечо: — Сами дальше управитесь? Забирая мобильный, Джон мельком прошёлся по нему взглядом: было видно, что хоть парень и держал лицо, но сложившаяся ситуация его порядком раздражала. — Справлюсь. Ребята ушли. Уильям встревоженно оборачивался, и не первый раз за последние несколько часов мужчина вновь подумал о том, что Саймону чертовски повезло наткнуться на хоть кого-то неравнодушного — в противном случае, всё могло закончиться встречей с полицией или, ещё хуже, изнасилованием. — Ну, и стоило оно того? Присев на корточки, Джон легко похлопал Саймона по щекам: мальчишка был бледным, кожа покрыта холодной испариной. От прикосновения ладони ресницы его слабо задрожали, разлепились, и с приоткрытых губ сорвался слабый стон. — Херово тебе, да? Ну ещё бы… Мимо них, в сторону туалета, протащили другого такого же страдальца, однако, судя по возмущённым выкрикам, раздавшимся за спиной, тот не успел донести содержимое желудка до заветной цели. Не терпящий грязи, Джон тяжело вздохнул: — Так, ладно. Пора двигать отсюда… Он перекинул руку Саймона через собственное плечо, обхватил за поясницу и осторожно потянул наверх. Парнишка снова застонал, зашевелился — глаза распахнулись чуть шире, хотя взгляд оставался таким же мутным. Джон вывел его из ночного клуба, как выводят раненного бойца с поля боя, едва живого, на заплетающихся ногах. Впрочем, большее, что грозило этому засранцу — жуткое похмелье. Такси приехало довольно быстро: район Сохо, особенно утром выходного дня, многие не в состоянии были покинуть самостоятельно, и водители то и дело развозили по домам целые компании друзей. Джон сел ровно посередине заднего сидения, так как Саймон постоянно норовил завалиться куда-то вбок, и время от времени интуитивно замечал, как бросает на них взгляд таксист. Густые растрёпанные волосы щекотали ему шею, а сам парнишка мирно посапывал на плече. Мысли о том, что так же доверчиво он мог льнуть к какому-нибудь незнакомцу, были Джону неприятны. Подняться с Саймоном по лестнице оказалось той ещё проблемой: после поездки в такси, пригревшись, мелкий засранец разомлел окончательно и отказывался шевелить ногами. Но нести его на руках мужчина тоже не собирался. — Ну же, давай! — зло шептал он с придыханием, буквально вздёргивая безвольное тело наверх, ступенька за ступенькой. — Пьяное маленькое чудовище!.. «Маленькое чудовище», будучи выше рослого Джона на полголовы, наконец начало самостоятельно переставлять ноги, и последние метры до входной двери они преодолели так стремительно, что едва не споткнулись и не полетели на пол. Странно, но чужая квартира сейчас казалась мужчине чуть ли не родной. После непростой рабочей недели на военной базе и бессонной ночи к моральной истощённости присоединилась физическая усталость, ведь Саймон, интуитивно ощущая надёжную опору, буквально висел на нём всю дорогу. Поэтому первым делом Джон, прислонив осевшего парнишку к стене в коридоре, двинулся прямиком на кухню, налил себе воды и выпил стакан широкими жадными глотками. С другим вернулся обратно и осторожно напоил Саймона. — Ну вот, самое сложное уже позади! — выдохнул облегчённо, взлохматив светлые пряди рукой. Он разговаривал с мальчишкой и прикоснулся к его волосам по военной привычке — так успокаивают раненого бойца, которого наскоро перевязывают товарищи. Джон по себе знал — поддержку, даже если почти не чувствуешь её из-за сосредоточенности на боли, ты всё равно ощущаешь интуитивно. Словно в подтверждение этого разноцветный мутный взгляд вскользь прошёлся по его лицу, но не задержался надолго и ткнулся куда-то вбок — потревоженный прикосновением, Саймон пришёл в себя всего на мгновение и отключился вновь. С одеждой и обувью пришлось слегка повозиться: раздев парнишку до нижнего белья, Джон последним рывком дёрнул вверх одеяло, укрывая им, и облегчённо выдохнул. Наконец-то! А потом, поджав губы, опустил голову и посмотрел на Саймона. Ради него он подорвался посреди ночи, напряг друга, потратил время, силы и деньги — ради человека, с которым встречался всего дважды. Неужели это действительно того стоило? В голове совершенно некстати всплыли слова Роуча о том, что никогда не поздно учиться чему-то новому в отношениях между людьми. Гарри, зараза, как в воду глядел… Часы на запястье показывали время около шести утра. Перед Джоном стоял выбор: покинуть квартиру или остаться здесь, с Саймоном, дожидаясь его пробуждения. Озадаченный этими мыслями, мужчина выключил в комнате ночник, прикрыл за собой дверь и вернулся на кухню. Щёлкнула зажигалка, вспыхнул язычок пламени — он сделал первую затяжку за долгую тяжёлую ночь и расслабленно вытянулся на барном стуле, выпуская под потолок сигаретный дым. Что значит быть одному? Для Джона это значило многое. Однако к своим тридцати двум годам ясно стало и другое: никто не может быть полностью независимым. Даже степень своего одиночества он познавал в сравнении, во взаимосвязи с посторонними людьми. Эти самые люди удовлетворяли его потребности, будь то общение, секс или что-то иное. Удовлетворяли — и вычёркивались им из жизни. Исключением были лишь единицы — мама, Гарри Сандерсон… И, похоже, Саймон. Выкурив сигарету до фильтра, Джон выдохнул дымные остатки и скептически повёл бровью. Посмотрел на часы: оказалось, прошло всего десять минут с момента, как он бросал взгляд на циферблат в последний раз. Время тянулось медленно, и спешить, как назло, никуда не нужно. Руководство SAS продолжало обсуждать с американцами детали произошедшего, поэтому бойцов, причастных к инциденту, держали под боком, в Англии, — на задания перебрасывали другие имеющиеся в распоряжении группы — и выходные они были вольны проводить по своему усмотрению. Никотин притупил проснувшееся чувство голода: от нечего делать Джон прошёлся по кухне-гостиной, потом выключил свет и лёг на диван, подложив под голову руки. Он устал, и это казалось ему странным, потому что причина вымотанности была смехотворна — не боевое задание, не боевое столкновение, а всего лишь мальчишка, провалившийся в беспамятство в соседней комнате. В кармане завибрировал телефон, Джон достал его и, мельком бросив взгляд на экран, ответил: — Да? — У тебя всё в порядке? — голос Роуча был заспанным и чуть хриплым ото сна. — Саймон как? — Знаешь его имя? — мужчина нахмурился. — Откуда? Гарри помолчал, а потом сказал настороженно: — Ты сам сегодня обмолвился, откуда же ещё?.. Что, уже и забыл? Джон вспомнил мгновенно и тихо выругался сквозь зубы. Когда недавние события вот так просто вылетают из головы — это плохой признак усталости. — Слушай, тебе бы поспать… — Сам что не спишь? — вяло огрызнулся мужчина. — Отлить нужно было, — нисколько не обиделся Гарри. — И воды глотнуть. Ты сейчас где? — У него дома. — Вот там и оставайся. Не прогонит же он тебя. — Саймон себя был не в состоянии до квартиры донести, что уж про меня говорить, — нахмурился Джон, давя зевок. — Тогда тем более присмотри за ним. Это, знаешь ли, сближает… — Пошёл ты, Сандерсон! Совет Гарри воспринял буквально — коротко рассмеялся и, попрощавшись, сбросил вызов. Джон опять остался один на один со своими мыслями, глядя в потолок и зло покусывая губы. Он уже понимал, что задержится здесь, и тихо себя ненавидел. Как же медленно тянулось время…