***
Уже вечерело. Летние сумерки сгущались нехотя, старинный городок медленно погружался в сон, и в наступающей тишине был слышен лишь отдалённый размеренный колокольный звон – в херефордском соборе, наверное, отмечали какой-то церковный праздник. Большинство людей этот звук радовал или умиротворял, кто-то не придавал ему никакого особого значения, однако Джона он раздражал, вызывая странное гнетущее чувство. Генерал-майор МакМиллан, приметив нахмурившегося лейтенанта, истолковал настрой бойца по-своему: МакТавиша пришлось срочно выдернуть из Креденхилла обратно в Херефорд по одному неотложному делу, над которым они бились вот уже третий час без перерыва. Капитан Прайс и вовсе с самого утра никуда из штаба не отлучался. - Может, чаю? – любезно предложил им МакМиллан, вопросительно поглядев на каждого. – Попрошу Лопоухого, чтобы принёс нам перекусить. Уже почти восемь вечера. Лейтенант, всё ещё с суровым лицом, отрицательно качнул головой. Мотнул ею и Джон, не отрываясь от бумаг. Всё утро, день – без МакТавиша – и вечер вновь втроём они сопоставляли новые данные разведки по аль-Асаду. Лидер боевиков был не глуп и понимал, что после удавшихся террактов за ним открылась самая настоящая охота – по крайне мере в двух разных муха́фазах практически в один и тот же день видели человека в бордовом берете и очках-авиаторах. - Двойники, мать их!.. – сказал тогда капитан Прайс, крепко выругавшись. – Только этого нам ещё не хватало! В дверь кабинета коротко постучали, и Юэн МакМиллан, подхватив трость, оставил офицеров сидеть за дубовым столом, а сам, прихрамывая, прошествовал к сунувшемуся в щель помощнику. Лопоухий парень протянул ему очередные отчёты разведки и сказал как можно тише: - Вы просили напомнить про встречу, генерал-майор. Её назначили ровно на полночь. - Чёртова разница во времени, – недовольно пробормотал мужчина, между делом перебирая новую кипу бумаг. – Разбудишь меня за полчаса до начала, понял? Я запрусь изнутри, так что… - Открою дверь своим ключом. Будет сделано! – улыбнулся помощник и, быстро отдав честь, побежал выполнять оставшиеся поручения. Вернувшись обратно к столу, МакМиллан тяжело откинулся в кресле и на мгновение прикрыл глаза. Он устал, и было плевать, что эту его усталось сейчас могли наблюдать другие. - Джон, – генерал-майор назвал имя и тут же спохватился, уточняя. – Джон, который МакТавиш… Есть соображения насчёт кандидатур? Лейтенант, оторвавшись от бумаг, полоснул по его лицу недоумевающим взглядом. - Сэр?.. - Отвлечёмся ненадолго от аль-Асада, – терпеливо пояснил МакМиллан и потёр переносицу рукой, прежче чем разомкнуть веки. – Дадим себе небольшую передышку в пока что безрезультатном мозговом штурме. МакТавиш понятливо кивнул, хотя губы сжал плотно, явно ничуть не расслабившись. Это вызвало у генерал-майора усмешку: - Что? Задачка не хуже, чем вычисление местоположения аль-Асада? - Так точно, – тихо отозвался лейтенант, отложив в сторону отчёты. Прайс, наблюдая за своим помощником, задумчиво сложил на столешнице руки. Он давно знал, кого предпочёл бы погибший Шон Эллингтон – кого-то из новеньких. В конце концов, именно Гас настоял на принятии в отряд МакТавиша, новобранца, только что успешно прошедшего отбор в войска специального назначения, тогда как два других кандидата уже несли службу в резервном эскадроне SAS. Шон всегда радел за возможность дать проявить себя человеку, ещё не слишком знакомому со спецификой их работы. В случае со Спиди он, кстати, тоже убеждал капитана в необходимости именно этого выбора. И оказался чертовски прав в итоге. Поэтому услышать ответ Прайсу самому было интересно. - С командиром обсуждали? – продолжал допытываться генерал-майор. - Не успели обсудить, – льдистый взгляд метнулся к лицу капитана не в надежде поддержки или ободрения. Просто Джон понимал, что сейчас его попросят обосновать позицию, которая может идти вразрез с мнением непосредственного начальства. - Отлично, – как-то обрадованно произнёс МакМиллан, явно довольный самостоятельностью предстоящего ответа. – И? Голубые глаза лейтенанта уткнулись в поверхность дубовой столешницы. Взгляд он не прятал – лишь собирался с мыслями, прежде чем высказать собственное мнение. Застучавшее сильнее привычного сердце он попытался как-то унять, успокоить, однако положение не спасли даже несколько глубоких вдохов, и, осознав тщетность своих стараний, Джон уставился прямо в лицо генерал-майора. - Новобранец, сэр. Я склоняюсь к одному из новобранцев. Ответ лейтенанта, признаться, оказался для капитана приятной неожиданностью. Прайс догадывался, что исполнительный и ответственный МакТавиш больше тяготел к кандидату из резервного эскадрона – человеку с достаточным боевым опытом, который пришёлся бы как нельзя кстати. Но почему же тогда?.. - Какова причина? – потребовал Юэн МакМиллан, словно прочитал мысли своего бывшего товарища по бывшему отряду. Лицо лейтенанта – и без того суровое – стало совсем непроницаемо, а обозначившиеся на скулах желваки дали понять, что МакТавиш сжал от напряжения челюсти. Его чрезвычайная собранность, служившая положительной характеристикой в личном деле бойца и отмеченная многими из штаба организации, капитана Прайса временами всё же напрягала. Соуп в этом плане сильно походил на генерал-майора – такой же упёртый, упрямый, несгибаемый. Такой же категоричный и сложный по натуре человек. Такой же шотландец, одним словом!.. Носит лейтенантские знаки отличия, а ответственность взваливает на себя чуть ли не генеральскую! Похвально, конечно, но ему нужно учиться быть проще. Думая об этом, Джон Прайс уловил на себе быстрый взгляд: льдистые глаза лейтенанта вскользь прошлись по лицу командира, выискивая в нём реакцию на свой ответ. МакТавиш пытался понять, совпало ли его мнение с мнением капитана, однако чужое спокойствие без каких-либо видимых эмоций и затянувшаяся пауза торопили разлепить плотно сомкнутые губы. - Кадровый состав группы, – вдумчиво произнёс лейтенант, ощущая предоставленную сейчас свободу в обосновании позиции. Повисшая в кабинете тишина и пристальные взгляды двух мужчин, внимательно за ним следящих, требовали более развёрнутого ответа. Но даже не это сподвигло Джона продолжить – он чувствовал сам, что не высказался до конца, не аргументировал, почему в итоге пришёл именно к такому выводу. - Две трети нашего отряда – это бойцы, отслужившие в нём три года и более. Из этих двух третей подавляющее большинство находится на середине среднего срока службы в войсках специального назначения в целом. И даже глубоко за ней, – генерал-майор, услышав окончание фразы, сдержал улыбку, дрогнув лишь уголками рта. «Глубоко за ней», как тактично выразился МакТавиш, находились непосредственно капитан Прайс и сержант-старожил Генри Блэк. – В данный момент отряд пополнен Джозефом Алленом, отлично проявившем себя в сложной боевой обстановке, поэтому, – лейтенант сделал непроизвольную паузу под гнётом тягостного воспоминания и продолжил уже несколько тише, но таким же твёрдым спокойным голосом, – я считаю, что есть смысл взять очередного новичка уже в командный состав группы. Дослушав ответ до конца, Юэн МакМиллан перевёл взгляд с МакТавиша на капитана Прайса: – Помнится, когда решалась судьба одной сложной кандидатуры – а конкретно твоей, – добавил генерал-майор, указав на лейтенанта пальцем, – Шон Эллингтон тоже высказался в духе, что силами резервного эскадрона всегда можно исправить кадровое положение. Но куда более ответственной задачей он считал именно работу с новичками, с передачей им опыта от действующих членов отряда, с раскрытием потенциала… Мужчина замолчал, слегка прищурился, поворошил рукой бумажные листы, переданные ему лопоухим помощником, и неожиданно громко, даже как-то бодро, произнёс: - Что ж!.. Возражений по поводу выбора не имею. А ты, Джон? - Никак нет, – ответил капитан Прайс. – Я согласен, что стоит попробовать включить в группу очередного новичка. - Из двух кандидатов есть кто на примете? - Думаю, – голубые глаза капитана скользнули по лицу лейтенанта, который взглядом дал понять отсутствие предпочтения к кому-либо, – мы с МакТавишем обсудим это позднее. - Обсуди́те, – согласился МакМиллан. – Я не тороплю. До официального распределения пополнения время ещё есть. К концу их разговора стих и колокольный звон. Небо, окрашенное подтёками скатывающегося за горизонт солнца, из-за обилия перистых облаков напоминало подёрнутую рябью водную гладь – такую же бескрайнюю и бездонно глубокую. С наступившей за окном тишиной исчезло странное гнетущее чувство, мучавшее Джона: он вздохнул свободнее, наполняя лёгкие чистотой лесных просторов вокруг Херефорда. - Вижу, что все приободрились, – с довольным видом резюмировал генерал-майор. Его раненая нога вновь начала тихонько ныть, но боль пока что была терпима. – А раз так, то вот вам подарок – новая порция разведданных… Кипа бумажных листов с шорохом легла на дубовый стол. Работа продолжалась, хотя день клонился к концу.***
Саймон ждал. Ждал, поглощая одну чашку кофе за другой, чтобы не сморил раньше времени сон, однако неделя выдалась тяжёлой и веки всё так же упорно слипались. В манящую черноту под ними мальчишка изредка проваливался, потом внезапно встряхивался и бросал взгляд на экран телефона. Джон обещался быть ночью, сказал, что доедет до Лондона на такси – мысль об его приближении грела Саймона, теплом растекаясь по телу. В попытке не заснуть он прикидывал в уме варианты того, под каким предлогом можно было бы познакомить мужчину со своей семьёй – эта идея казалась манящей, но вместе с тем слишком рисковой и опасной. Их с Джоном отношения явно стали далеки от первоначальных. Секс одного лишь удовольствия ради за прошедшие полгода изменился до неузнаваемости – они перестали использовать защиту, в занятиях любовью стало больше нежности, а в ласках – взаимного доверия. Доверие – это, признаться, главное, что случилось между ними. Доверие и взаимовыручка. Джон успокаивал мальчишку, когда тот признался ему в постыдном секрете, Саймон – когда с тревогой обнимал мужчину, подорвавшегося в кровати из-за ночного кошмара. Эти два случая сделали их ещё ближе друг к другу – им словно бы не оставалось ничего иного, как постепенно впускать кого-то нового в свою жизнь, какой бы она ни была… Тихая домофонная трель в тишине окутанного сном дома раздалась неожиданно и громко. Растерявшись спросонья, мальчишка вздрогнул после очередного переливчатого звука, осознал наконец, что происходит, и бросился к входной двери. - Джон?! - Ага, – улыбнулись на том конце, распознавая хриплый заспанный голос. По лестнице мужчина взбежал легко и быстро. Усталость, конечно, присутствовала, но в машине Говарда он смог ненадолго прикорнуть, небольшой передышкой выкраивая для себя силы. - Я припозднился, извини. Скоро уже утро… Щёлкнув замком, Джон не успел даже сбросить с плеча спортивную сумку – конец фразы своровали тёплые губы мальчишки. Саймон прильнул к нему, скользнул языком в рот, и привкус кофейной горечи стал так отчётливо ясен, будто это не он, а сам Джон вылакал несколько кружек подряд. - Ты сколько в себя влил? – со смешком шепнул мужчина, взъерошив лохматую копну рыжеватых волос. - Много, – признался Саймон, ощущая грудной клеткой сильные удары чужого сердца. – Хотел тебя дождаться, но всё равно проваливался в сон. Его разноцветные глаза завлекали и завораживали. С близкого расстояния их радужка казалась совершенно удивительной: в неё, наверное, можно было вглядываться часами, любуясь переплетениями волокон и переливами. - Лучше бы поспал как следует. У тебя круги под глазами… Мальчишка на мгновение потупился, поджал губы, но ответил тихо, с вызовом: - У тебя, между прочим, тоже. - Я устал, – честно признался ему Джон, скинув под ноги спортивную сумку. – Очень много работы. Он лёгким движением отстранился, сбросил с плеч летнюю куртку и разулся. Саймон за это время не переменил даже позы. В нём чувствовалась надломленность, о причине которой не нужно было гадать. - Если хочешь, – вновь приблизился мужчина, не сводя с лица напротив пристального взгляда, – я сделаю так, что тебе он больше досаждать не будет. Разделённые друг от друга парой ничтожных дюймов, Джон и Саймон молчали. Один терпеливо ждал ответа, второй был рад услышать предложение помощи, но не желал прятаться за чужой спиной. - Я хочу другого, – судорожно сглотнул мальчишка, встречая направленный на себя взгляд. – И хочу прямо сейчас…***
Для полноценного занятия любовью сил им не хватило бы, но откровенное желание близости казалось столь очевидным, что без лишних слов они подались вперёд, сокращая между собой расстояние. Уставшие, вымотанные Джон и Саймон, сплетённые в какой-то единый организм, стаскивали одежду с себя и с партнёра, помогая. В разные стороны отлетали майки, джинсы и домашние штаны, носки, а следом – нижнее бельё. Оба, совершенно голые, ввалились в ванную, в душевую кабину и только тогда на мгновение замерли. - Хочу, чтобы ты кончил мне в рот!.. Мальчишка, шепнув это, включил воду и бухнулся на колени. Струи, прохладные лишь первые несколько секунд, потеплели, хлынули вниз, стекая по телу Джона и барабаня по спине Саймона. «Господи боже!», – закусил губы мужчина, ощутив горячую влажность рта и упругую ложбинку языка. – «О, да!». Восторженная мысль билась в его голове всякий раз по мере того, как быстро твердеющий член проскальзывал глубже в чужое горло. Запрокинув голову, Джон сдерживал стоны, потому что понимал – в ванной комнате, в отличие от жилых помещений квартиры, слышимость будет прекрасная. И той же самой Саре, как однажды сказал Саймон, теперь будут известны звуки, издаваемые им в удовольствии. Воспоминание о странной, но заботливой соседке привело его в чувство. Нежно проведя пальцами по вихрастому рыжеватому затылку, мужчина настойчиво потянул намокшие от воды пряди. - Встань, пожалуйста… С пошлым влажным причмокиванием выпустив член изо рта, мальчишка послушно поднялся с колен. По языку, мгновение назад полировавшему напряжённую плоть, скользнул кончик другого: Джон углубил их поцелуй, сделал крошечный шаг назад и привалился к стене спиной. Одной рукой он обвил любовника за талию, второй обхватил оба члена и улыбнулся шальной улыбкой, от которой у Саймона всякий раз сносило голову. - Думаю, намного лучше будет кончить вместе… - Ещё чуть-чуть – и так и будет!.. – с придыханием после глубокого минета согласился с ним мальчишка. Прикосновения мозолистых пальцев и жёсткой ладони с чуть смягчённой из-за тёплой воды кожей его уже подталкивали за грань. Желая в ответ сделать приятно, руками он ласкал горошины чужих сосков, ловя слетающие с губ Джона стоны своими губами. Даже без проникновения эта их близость была безумно хороша и прекрасна. С всхлипом кончив, Саймон не долго оставался одинок – совсем скоро, после пары лишних движений ладонью, мужчина вздрогнул и часто-часто задышал. Успокаивая его взбудораженное разрядкой сознание, мальчишка коротко выцеловывал напряжённо откинутую шею, нашёл на ней линию бьющегося пульса и осторожно прихватил зубами. - Смотри не разорви мне горло, – шутливо отозвался Джон, приходя в себя. - Ну что ты, разве я могу?.. - Не узнаешь, пока не попробуешь. Мужчина улыбнулся, сунул в струю воды руку, перепачканную спермой, и потому не заметил промелькнувшей в разноцветных глазах странной задумчивости.***
В постель они легли перед занимающимся рассветом: ночные тени уползали с небосвода, висящий в спальне мрак перерождался в сумрак и скапливался в дальних углах комнаты, постепенно исчезая. Джон, кажется, уже провалился в сон: грудь его вздымалась размеренно, дыхание было спокойным, а лицо – умиротворённым. Вдоволь полюбовавшись им, Саймон устроился на боку удобнее, случайно наткнулся взглядом на раскрытую ладонь, которую мужчина упокоил возле бедра, и осторожно коснулся согнутых пальцев кончиками своих. Оказывается, Джон не спал. Он сжал пальцы так, что их руки оказались сцепленными, и открыл глаза. - Я думал, ты… - Не-а… – так же неопределённо протянул фразу мужчина, высвободил ладонь и повернулся на бок, лицом к лицу с Саймоном. – Не успел заснуть. - Мне тоже что-то не спится, – признался мальчишка. Дремотное состояние блуждало где-то на грани его сознания, тревожило, но всецело завладеть разумом не могло. – Наверное, это всё из-за Томаса… Сказав предельно честно, как есть, он поднял на любовника взгляд: Джон смотрел в ответ, и голубые глаза в рассасывающейся ночной темноте казались серыми. А потом вдруг Саймон ощутил прикосновение – лёгкое, почти невесомое. Кончики чужих пальцев оглаживали руку, осторожно, словно неуверенно, но с каждым новым движением смелее и решительней. В конце концов мужчина просто положил ладонь ему на запястье и большим пальцем принялся ласково растирать кожу. - Твой первый парень, Юджин… – внезапно попросил Саймон. – Расскажи о нём… Палец застыл. Ладонь, ещё мгновение назад такая приятно тяжёлая и горячая, исчезла. Джон лёг обратно на спину, забросил руки за голову и уставился в потолок. - Зачем тебе это, Саймон? Голос любовника звучал устало, но без недовольства или раздражения. - Ты многое обо мне теперь знаешь, – ответил ему мальчишка, не особо раздумывая. – А про тебя мне мало что известно. - Тогда ты выбрал грустную тему для разговора. Про бывших. Хотя Юджин мне бывшим и не был. Какое-то время они лежали в тишине, нарушаемой лишь редким пением птиц за окном, вероятно, спутавшим день с ночью из-за искуственного освещения улиц. Саймон даже начал проваливаться в сон, когда Джон, до этого момента молча лежащий рядом, вдруг пошевелился и разлепил губы. - Я не считал Юджина каким-то особенно красивым, – произнёс мужчина тихо, по-прежнему глядя в потолок, – но парнем он был миловидным. Густые каштановые волосы, огромные оленьи глаза, худая фигура… - Тебе было семнадцать, а ему шестнадцать, когда всё случилось? - Да, ты помнишь верно, – подтвердил Джон лёгким кивком головы. – Я намекнул, что мы с ним похожи кое в чём, так как об ориентации Юджина ползали слухи по школе и некоторые ребята открыто выражали свою неприязнь. Я же просто сказал, что здесь стыдиться нечего… Саймон, тоже слышавший от любовника эти успокаивающие слова, но уже по отношению к себе, весь мучительно сжался. Ненадолго замолчал и Джон, осознав, как неотвратимо повторяется ситуация. - И тогда он меня поцеловал. А я, как дурак, на поцелуй ответил. - Почему как дурак?.. - Потому что я впервые целовался с парнем, – в голосе мужчины прорезалось глухое отчаяние. – Потому что понял, что мне это нравится. И последним, что могло окончательно убедить меня в нормальности подобных отношений – не конкретно с Юджином, а таких отношений вообще – … - … был бы секс. Мальчишка закончил за него фразу, и Джон повернул голову. В сумраке лицо Саймона казалось бледным, застывшим словно восковая маска в музее мадам Тюссо. - А когда мы переспали, он признался мне в любви. И я понял, что был слеп, глух и нем. Что позволил этому случиться, хотя мог предотвратить… - Что тогда ты сделал? - Сказал, что мои чувства к нему не взаимны. - Жестоко… – шепнул Саймон, обессиленный разговором. - Но честно, – возразил любовник. – Пожалуй, честность, это единственное, что есть во мне хорошего…***
Домофонная трель разбудила их в объятиях друг друга. Несмотря на ночной разговор, тревожный и скомканный, проснулись они лицом к лицу: на вытянутой в сторону руке Джона покоилась рыжеволосая голова, а одна из ладоней мальчишки удобно устроилась на его упругой ягодице. - Ты кого-то ждёшь?.. – сонно прохрипел мужчина, ловя расфокусированный взгляд разноцветных глаз из-под медленно разлепившихся век. - Конечно… Соседку Сару, свою сестру Руби, маму с папой… Джон фыркнул, но всё же оторвал от подушки щёку. - Там домофон надрывается… Саймон, – он потормошил любовника за плечо, – тебе нужно ответить. - Сколько сейчас?! – это мальчишка выкрикнул, когда, слегка пошатываясь, уже топал по направлению к двери. - Половина десятого! - Мы спали всего часов пять! Шлёпанье босых ног стихло где-то в глубине квартиры, и Джон, откинувшись обратно, с хрустом потянулся. Ночь, которую они провели вместе, за исключением откровенного разговора, была чудесной. И, к счастью, впереди намечалась ещё одна, прежде чем ему надлежало вернуться в Креденхилл. Теперь раздалась трель дверного звонка вместо домофонного. Затаившись на всякий случай в ворохе постельного белья, мужчина прислушался к обрывкам фраз, долетающих до спальни из коридора, и брови его с каждым распознанным словом всё ближе и ближе сдвигались к переносице. - Да?.. Что это?.. Мне?.. От кого?.. Вы уверены?.. Адрес?.. Точно?.. Возможно, ошибка?.. Почему нельзя?.. Уловив в голосе Саймона отчётливые панические нотки, Джон выпутался из одеяла и, наскоро вздёрнув джинсы на бёдра, быстро двинулся вперёд. Он верно понял, что за дверью стоял незнакомец и сейчас выяснял с мальчишкой какую-то непростую ситуацию. - Вы кто? Курьер, пытающийся всё-таки передать адресату букет красивых белых роз, испуганно притих, когда за плечом молодого паренька возникла мужская фигура. Голубые глаза, излучая леденящее спокойствие, просканировали взглядом цветы, а губы произнесли вопрос так, будто всаживали острую сталь в беззащитное тело. - Мне нужен Саймон Райли, – опасливо ответил курьер, безотчётно подчинившись чужому требованию объясниться. – Я работаю в службе доставки цветов. И вчера мы приняли заказ доставить букет по этому адресу. - Анонимный букет! – взволнованно пояснил мальчишка, по лицу которого уже растекались красные пятна румянца. – Я сказал, что не хочу его принимать! - Но сэр!.. – в свою очередь воскликнул курьер. – Поймите меня правильно!.. Ваше имя и адрес совпадают с указанными в оплаченном заказе! Я просто не могу Вам его не передать! На Саймона больно было смотреть. У него даже глаза стали влажными от переживаний, и Джон, чтобы больше не мучить мальчишку, осторожно его потеснил. - Хорошо, мы Вас поняли. Отдайте букет мне. Это же по правилам? - Да, ничего страшного! – с облегчением выдохнул курьер, желающий как можно скорее урегулировать странную ситуацию. Когда дверь за ним закрылась, Джон, держа розы в руках, обернулся. Саймон молча глядел на перевязанные чёрной бархатной лентой стебли и гневно дрожал губами. - Зачем ты их взял?.. – спросил тихо, еле слышно. - Как минимум чтобы это всё прекратить. - Ты разве не понял?! – мальчишка дёрнулся неожиданно, нервно взмахнув руками. – Это цветы от Томаса!.. Это он специально, чтобы меня позлить!.. Я не хотел!.. Почему ты?!. Саймон всхлипнул, и, швырнув букет на пол, Джон крепко обнял его. На обнажённую грудь закапали слёзы. - Я не хотел, чтобы ты видел!.. – продолжал рыдать мальчишка, не в силах успокоиться даже в кольце надёжных заботливых рук. – Всего неделя прошла, Джон, а я уже так устал от всего этого дерьма!.. Зло закусив губы, мужчина оглаживал вздрагивающую спину, плечи и молча косился на букет. Белоснежные розы и траурная чёрная лента – засранец явно знал, чем обернётся такая шутка для Саймона. Собственно, на реакцию он, наверное, и надеялся, предвкушая миг чужого горя… «Что ж, будет тебе реакция». - Позвони ему. Всхлипывания и слёзы прекратились. Мальчишка, отняв от груди голову, красными воспалёнными глазами, словно не веря в услышанное, забегал по суровому лицу напротив. - П-позвонить?.. - Да, позвонить и назначить встречу в кафе. Букет возьмём с собой, чтобы вернуть этому мудаку. - «Возьмём»? – опять переспросил Саймон. – То есть, мы пойдём вместе?.. Ты и я?.. - Ты и я, – повторил Джон, обтирая влажные щёки подушечками больших пальцев. – Вчера я предложил тебе кое-что относительно Томаса. А сейчас в этом более чем уверен.***
От Саймона требовалось всего ничего и в то же время – слишком многое. Субботний день выдался солнечным, тёплым, на летней веранде кафе люди расслабленно потягивали коктейли и прохладительные напитки, а где-то там, внутри, сидели двое – мальчишка и его бывший, ведя напряжённый разговор. Букет белых роз, спрятанный Джоном под толстовку, неприятно покалывал кожу острыми шипами. Мужчина внимательно следил за всеми выходящими наружу посетителями, боясь пропустить единственного – того, кто был ему нужен. Уговорить Саймона, если честно, удалось с трудом. Как только Джон изложил свой план, мальчишка покачал головой: - Нет, не стоит… Получается, ты решишь мою проблему за меня… - Потому что сам ты не сможешь, – возразил ему мужчина. И, встретив наполненный болью взгляд, пояснил. – Не сможешь не потому, что слаб. Здесь дело вовсе не в тебе, а в Томасе. Он такой человек, Саймон, который не побоится осуждения и угроз от близкого окружения, зато здорово струхнёт, если услышит их со стороны. - Почему ты так решил? - С твоих же слов, – мягко улыбнулся Джон. – Он выложил ваше с ним видео на ресурс с платным доступом для всех желающих. А при последней встрече разыграл перед собравшимися зеваками целое представление. Томас – самый обыкновенный нарцисс, с которым я быстро управлюсь. По человеческим типажам у бойцов их группы ещё давным-давно был целый курс лекций. Преподаватель, приглашённый начальством военной базы из Кембриджского университета, вёл себя в высшей степени профессионально, хотя вместо студентов его внимательно слушали мужчины, чьи лица скрывали тёмные военные балаклавы. - Быстро? – без особой уверенности переспросил мальчишка. - Нарциссы подбирают окружение себе под стать, чтобы жилось комфортно. А потому оскорбления от посторонних воспринимают довольно тяжело. Их нужно стыдить, а не винить. Что такое вина им неведомо. - И всё же… - Просто поверь мне, – сказал тогда Джон, ободрительно сжав чужие пальцы. – Тебе лишь нужно пригласить его в кафе. Дальше можешь говорить что угодно – он всё равно пропустит все твои слова мимо ушей. - Но как же тогда?.. - Ты выманишь его для меня, – голубые глаза сделались пронзительными, волчьими, как однажды сказала Саймону мама. – И после этого он больше тебя не побеспокоит… Покажешь его фотографию? За матовой дверью кафе проступила очередная смутная тень, вышла под прямые солнечные лучи, и Джон тут же натянул глубокий капюшон толстовки ещё ниже, чтобы скрыть своё лицо. Со слов Дилана Томас явно знал о шраме, зато по кончику носа и губам ни за что бы не опознал человека, которого никогда не видел. - Извините, не найдётся огоньку? – одной рукой поддерживая букет так, будто прихватило живот, а второй продемонстрировав сигарету, Джон специально откашлялся, как это делают заправские курильщики. – Гулял всю ночь, потратился до последнего фунта и впридачу потерял зажигалку. - Да без проблем. С кем не бывает? – якобы сочувственно и дружелюбно ответил Томас, залезая в карман рукой. - Может, хотя бы отойдём в сторонку? – сипло прокряхтел мужчина. – Тут люди сидят, полицию вдруг ещё вызовут. А вон, кажется, курительная зона… Они забрели за угол, не привлекая к себе внимания. На конце зажигалки вспыхнул и задрожал яркий обжигающий огонёк. - Хорошо-то как! – сделал первую затяжку Джон и благодарно блеснул зубами. – Спасибо! - Да не за что, друг, – пожал плечами Томас, надеясь теперь уж точно избавиться от поддатого, как ему показалось, мужчины. - Нет, погоди, я сейчас… Томас закатил глаза, отведя их от воевавшего с молнией толстовки незнакомца. - Послушай, ты… В грудь что-то ткнулось, зашуршало, неприятно кольнуло – парень осёкся, опустил взгляд и с удивлением уставился на букет белых роз, перевязанных чёрной бархатной лентой. - Симпатичненько, не правда ли? От сиплого прокуренного голоса не осталось ни следа, равно как от поддатого, чуть согнутого незнакомца. Напротив Томаса стоял молодой мужчина с перечёркнутым шрамом лицом и пронзительными голубыми глазами в позе расслабленной и непринуждённой. - Джон, верно? – парень нагло улыбнулся, хотя по телу неприятно скользнул холодок. – Кажется, так тебя зовут? Вместо ответа мужчина сделал очередную затяжку и выпустил струю дыма прямо собеседнику в лицо. - Тебе сколько лет, Томас? – вкрадчиво спросил он, словно не услышал обращения. Голос звучал тихо, спокойно, но пристальный взгляд и застывшая в одной позе фигура отчего-то нервировали и даже чуточку пугали. - Если так уж интересно, – с вызовом дёрнул подбородком парень, – то я пусть ненамного, но старше Саймона. - А что ж тогда ведёшь себя как сопливый пацан? Джон усмехнулся и шагнул в ту же сторону, в какую дёрнулся этот засранец, норовящий выбраться из отведённого под курительное место укромного закутка. Кроме них здесь сейчас не было ни души. - Только тронь! – прошипел вдруг Томас. Он уже понял, что в случае драки будет заведомо проигравшей стороной. – Только попробуй меня ударить!.. - А ты только на словах смелый? – подначивал его Джон. – Или только с теми, кто как следует тебе не ответит? По гладко выбритым щекам парня пополз румянец. Он отступил обратно к стене и непроизвольно повёл вокруг себя взглядом, ища поддержку или путь к спасению. - Святый, блядь, боже! – с издёвкой хохотнул мужчина. – Если ты сейчас заорёшь на всю улицу, я точно подумаю, что ты девка, а не парень. Этого Томас не стерпел. Вспылив, он бросился прямо на Джона и не успел понять, каким образом оказался уже на земле, с вывернутой назад рукой и чужим коленом, вдавленным в спину. От глухого удара на секунду спёрло дыхание – закричать не получилось бы при всём его огромном желании. - А теперь слушай меня очень внимательно, – твёрдый голос, чеканящий слова над самым ухом, и новая порция боли в опасно заломленной руке вынудили парня судорожно закивать головой. – Я не говорю сейчас про видео с Саймоном на Pornxub, но если ты умный мальчик, – добавил Джон, – то удалишь их, как только вернёшься домой. Так вот… Если ещё раз хотя бы мелькнёшь или как-то иначе отсветишь на горизонте Саймона, я осложню твою жизнь настолько, что мало не покажется. И учти, это не угроза, а предупреждение, которое вполне осуществимо по роду моей деятельности в рамках того же закона. Мы друг друга поняли? - Я понял!.. Я всё понял! Давление и боль исчезли так же внезапно как появились. С трудом поднявшись на ноги, Томас перевёл дыхание и взглянул на Джона уже со страхом, ничуть не скрываемым. - Боишься? – усмехнулся мужчина, подбирая выроненную из пальцев сигарету и отправляя её в мусорку. – Ну, значит, бойся, если по-человечески не понимаешь.***
- Выходит, всё кончено? Саймон, кажется, отказывался верить в благополучный исход событий. Он то и дело, пока они нога за ногу брели уже вечером домой, косился на любовника и пытался выпытать у него, что же такого тот Томасу сказал. Джон лишь отмахивался и обходился общими словами. - Да. Об этом больше не беспокойся. В полумраке при выключенном свете по потолку спальни ползли отсветы фар проезжающих под окнами машин. Почти не спавшие всю предыдущую ночь и вымотанные за день, Джон и Саймон раньше привычного легли в постель, хотя городской шум ещё не утих, разбавленный шорохом шин и суетливой уличной жизнью. - Мне даже как-то не верится… – дыхание мальчишки оседало теплом на щеке, напоминая, как близко он лежит. – Ты… Спасибо, Джон. Упругий матрас чуть прогнулся под тяжестью: Саймон, придвинувшись к са́мому боку, поцеловал нежно и ласково вначале скулу, потом, приподнявшись, дотянулся уже до губ. - Спасибо, – шепнул он ещё раз в перерывах между влажными касаниями, поблёскивая в темноте глазами. Джон принимал его поцелуи молча, ничего не говорил в ответ – только водил ладонями по обнажённым лопаткам, по спине с соблазнительной впадинкой позвоночника и полушариям ягодиц. Когда пальцы время от времени проскальзывали между ними, мальчишка коротко стонал и выгибался, вжимался бёдрами, всячески показывая, что готов и что уже можно. Но Джон желал сейчас другого… - Саймон… – голос с хрипотцой чуть дрогнул. Он не любил об этом просить и просил, собственно, нечасто. – Ты меня хочешь?.. - Всегда хочу, – мурлыкнул мальчишка, чувствуя под собой, как приглашающе раздвигаются ноги. – И всегда готов. Просто ты редко позволяешь… - Тогда трахни… Любовник тихо рассмеялся, погладил пальцами член, уже вставший после долгих ласк, и по-хозяйски ловко закинул ноги Джона себе на бёдра. - Нужна смазка… Или послюнишь так? Он вытянул руку, поднёс к лицу, и мужчина запросто взял гибкие пальцы в рот, поочерёдно обвивая языком каждый. Иногда они погружались чуть глубже, ближе к тёмному провалу глотки – тогда Джон давился и жадно дышал, когда Саймон предусмотрительно отдёргивал ладонь обратно. - Ну всё, всё, больше не буду. Кажется, уже достаточно… Голубые глаза, блестящие и широко распахнутые, смотрели прямиком на мальчишку. Как и тогда, в Шотландии, лицо мужчины было сейчас безумно красивым, завораживающим, потому что исчезла привычная ему суровость взгляда, сосредоточенная хмурость и прямая линия сжатых губ. В призывно распахнутом рту виднелся язык и краешки белых зубов, из горла вырывались короткие сдавленные стоны – Джон открыл его, пока Саймон плавными, покачивающими движениями бёдер протискивался между ягодиц, искал удобный угол и комфортную глубину проникновения. - Вот так хорошо, да? – спросил мальчишка, когда от очередного толчка по всему телу любовника прошла непроизвольная дрожь. – Вот здесь? Джон лишь ахнул в ответ и выгнулся, сомкнув кулак на члене. - Ну не молчи, Джон! – жаркий отчаянный шёпот был похож на просьбу. – Скажи, что тебе нравится? И как?.. Я же хочу, чтобы было приятно… - Мне приятно… – простонал он, едва успевая глотать воздух после убыстрившихся резких толчков. – Мне пиздец как приятно, Саймон!.. Просто долбись в меня молча и чуточку сильнее!.. Следующее же движение едва не выбило из мужчины дух. Буквально вонзая пальцы во влажную кожу бёдер, мальчишка насадил его на себя, притянул так близко, как только возможно, и принялся вколачиваться в тело со всей страстью, на которую был способен. Голос Джона, не приглушенный ничем, разнёсся по спальне громким стоном, прерывающимся лишь тогда, когда переставало хватать воздуха… Первым кончил, конечно же, он, весь взмокший и затраханный чуть ли не до потери пульса. Саймон явно поднаторел за время своих тренировок, набрался выдержки и сил, раз под зажмуренными глазами Джона, уже выплеснувшегося на живот, продолжали вспыхивать цветные пятна и причудливые узоры. - Я почти!.. – вдруг часто-часто зашептал мальчишка. – Я сейчас!.. Договорить он не успел, всадил член по самую мошонку и, обильно кончив, без сил прильнул к груди любовника. Джон, от ощущения вязкого тепла внутри себя, во второй раз словил кайф. Уже после, вымывая в ду́ше сперму из растянутой задницы, мужчина различил тихий шорох позади и стук отъехавшей в сторону стеклянной дверцы. Саймон, подкравшись, осторожно перенял из его руки душевой шланг со специальной насадкой, ввёл её внутрь на несколько секунд и поцеловал любовника в плечо, пока вода вместе со спермой обильно вытекала им под ноги. - Ты как? В порядке? - В полном, – ответил Джон, хотя ощущение ударяющей во внутренности струи было непривычным и мерзким. - Знаю, что приятного мало. Зато быстро и действенно. Помнится, в Шотландии ты долго мучался, управляясь одними лишь пальцам и душевой лейкой. - Да уж, прогресс не стоит на месте, – ехидно отозвался Джон и, внезапно смутившись, бросил через плечо. – Ну что там? Чисто? - Ага. Прям родник. - Да ну тебя! Он пихнул в сторону мальчишку, норовя уступить ему место, однако Саймон оказался ловчее. - Не сердись. Я же шучу! – разноцветные глаза замаячили перед самым лицом, а колено, вклинившись между ног, осторожно их раздвинуло. - Тебе мало было, что ли? Джон лишь изображал недовольство, хотя попыток вырваться не предпринимал. Наоборот – даже положил ладонь на гладкую безволосую грудь, чуть согнул пальцы и проскрёб ими по коже, оставляя ногтями длинные красные полосы. - Нет, на сегодня достаточно. Но вот потом… – загадочно шепнул мальчишка и прильнул к губам губами.