Не хочу учиться, а хочу...

На открытой террасе, освещённой последними лучами заходящего солнца, сидели четверо. Точнее, сидели только трое, потому что вожак горных волков предпочитал стоять, время от времени неловко переступая с ноги на ногу и недовольно косясь на эльфа. Иллиталь скромно примостился на краешке кресла, двумя руками прижимая к себе не слишком довольного таким обращением Малыша и нервно кусал губу. Даэран расслабленно откинулся на спинку и развлекался тем, что когтём снимал стружку с ободка серебряного кубка. Перед ним на столе выросла уже небольшая горка, но Хранитель Империи продолжал уродовать свой бокал. И только Лучезарный Император был неожиданно довольным и поглядывал на остальных присутствующих с небрежным снисхождением. — И всё-таки я желаю услышать полную версию сегодняшних событий… — вопросительно выгнул бровь Аллейнир. — Так из-за чего начался конфликт? — уточнил Даэран. — Из-за оскорбления, а может, домогательств? — Вот как? — удивился Аллейнир. — А разве проблема не в упыре? Значит капитану послышалось, что ты обвинил стражу в халатности и в том, что по дворцу спокойно разгуливают дикие твари? Оборотень подавился заготовленными словами, судорожно сглотнул, покосился на эльфа, гладящего по лысой голове скалящегося упыря и энергично замотал головой. — Я не сразу понял, что упырь домашний, — тут же попытался оправдаться Хитмар. — Хитмар? — прищурился Аллейнир. — Всего лишь недоразумение, мой император, — поклонился оборотень. — Увидев в коридорах дворца незнакомого эльфа, я предложил проводить его до покоев… — Своих, — тут же вставил Иллиталь. — Как только я протянул руку для помощи… — Попытался облапить, — уточнил Иллиталь. — …как меня укусил упырь. Разумеется, я в первую минуту решил, что он дикий! — Ну да, — тихо вздохнул эльф. — Если тебя сначала грубо разбудить, а потом стукнуть по голове и выкинуть в окно — тут любой озвереет… — Яд упыря заставил меня потерять координацию, но я всё равно попытался защитить гостя от нападения... — продолжил Хитмар. — Угу, зажать в простенке… — …но в этот момент меня ударили огненной плетью и вытолкнули в окно. Прямо на взбесившееся дерево! От которого я и пострадал, — закончил свою речь вожак горных волков. — Хитмар, у тебя есть какие-то претензии к моему жениху? — прищурился Хранитель, пристально глядя на оборотня и демонстративно ковырнул когтем украшение кубка, отчего небольшой изумрудик выскочил из крепления и покатился по столу. — Нет! Сам виноват, не узнал. Я не должен был вести себя так фамильярно… — Вот и прекрасно, — оскалился в улыбке Даэран. — Значит, конфликт исчерпан? — Полностью! — горячо подтвердил Хитмар и поморщился от резкого движения. — Мой Император, позвольте вас покинуть, — поднялся с кресла Даэран и потянул за локоть Иллиталя. Эльф безропотно поднялся и так же молча проследовал за Даэраном в их комнаты, лишь изредка поглаживая недовольного Малыша. Едва они переступили порог, как Даэран велел: — Илль, убери куда-нибудь своего питомца. Нам надо поговорить. Не найдя ничего лучше, Иллиталь засунул Малыша в корзину с безвременьем и, как на плаху, вошел в спальню. Даэран сидел в кресле, с удовольствием потягивая роскошное вино. — Прости, я виноват… — Иллиталь остановился рядом и низко опустил голову. — В чём? — вскинул бровь Хранитель. — Я… — Илль на секунду зажмурился, но ответил: — Я не должен был так вести себя с вожаком. — Как? — лениво уточнил Даэран. — Грубо, — тихо ответил Иллиталь. — Я не должен был его бить и унижать при всех. — А почему, Илль, ты считаешь, что это ты его унизил, а не он тебя? — Но… ведь Хитмар — вожак. — А ты — мой! — заявил Даэран. — И этот облезлый пёс протянул к тебе лапы! Скажи, Илль, ты действительно чувствуешь себя виноватым? — Нет, — после небольшой паузы признался Иллиталь. — Просто мне неловко от всей сложившейся ситуации. — Так за что ты решил извиниться передо мной? — прищурился Хранитель. Иллиталь внимательно посмотрел на Даэрана, пытаясь правильно сформулировать свою мысль. В голове царил сумбур. Как ответить на поставленный вопрос? Как выразить всё то, что он чувствовал и при этом не начать жаловаться, но и не пытаться оправдаться? — Я извинился за то, что моя несдержанность создала тебе ненужные проблемы, — решился он наконец. — Никаких проблем не было, — хмыкнул Даэран и рывком прижал к себе Иллиталя. — Тогда о чём ты хотел со мной поговорить? — выдохнул эльф. — О том, как продвигаются твои дела в канцелярии, — выдохнул ему на ухо Даэран. — Ты уже определился с проступками, что будут караться кормёжкой упыря? — Нет ещё, — признался Иллиталь. — Я вообще… обычно всяческие канцелярии и подобные учреждения заняты делом, и развлекать эльфов, заглянувших без предупреждения, не входит в их компетенцию. Новички приходят в согласованное время, и им для ознакомления с организацией выделяется специальный сотрудник, который освобождает своё расписание именно для этой цели. А тут я, как первый снегопад… — К которому всегда не готовы, несмотря на приход зимы! Илль, какой же ты всё-таки ещё юный! — рассмеялся Даэран. — С чего ты взял, что повседневная работа канцелярии важнее тебя? Они все, включая канцлера — лишь исполнители воли. Их дело — правильно сформулировать то, что мы хотим донести до народа. А в твоем случае «наша воля» лишь приняла иную форму. — Вот именно: ваша воля, — вздохнул Иллиталь. — Император и Хранитель — это основа. Причём тут я со своими предложениями? — Илль, кем ты себя считаешь? — вкрадчивым тоном поинтересовался Даэран. — Твоим любовником, — честно ответил Иллиталь, глядя в глаза. — И тебя ни капли не смутило, что сегодня я назвал тебя женихом? — Чтобы отмести претензии вожака горных, — вздохнул Иллиталь. — Я понял это: против тебя он ни за что бы не пошел. Хоть ты и сказал мне, что я могу всем говорить, что в праве «твоего имени», но вот как раз печать имени твоего мне неизвестна. — Я упустил этот момент, — кивнул Даэран. — Илль, дай мне свою руку. Поймав узкую ладонь, Даэран повернул её к себе тыльной стороной, выпустил когти и, зафиксировав запястье, царапнул по нежной коже. Это было больно. Даэран резал кожу своим когтём, словно острым ножом, вырисовывая на ней узоры. Иллиталь только шипел, но не сделал даже попытки высвободить руку. Лишь прикусил губу и всхлипывал, когда терпеть совсем было невмоготу. Неожиданная пытка заняла всего минуту, после чего Даэран поймал эльфа за подбородок и поднял опущенную голову. — Посмотри на меня! — велел он, и Иллиталь поднял на Хранителя полные слёз глаза. — Тебе было больно? — спросил Даэран. — Да. — Но ты не сопротивлялся… — Я доверяю тебе, — признался Иллиталь. — И я доверяю тебе. Доверяю своё имя, — ухмыльнулся Хранитель и лизнул окровавленную руку. — Здесь — моя печать. Смочишь её своей слюной — и я буду знать, что ты скучаешь. Хочешь меня видеть, но готов ждать. Но если мочишь её своей кровью — я пойму, что ты в опасности. Что я нужен тебе немедленно и каждая секунда промедления может стоить тебе жизни. Я приду за тобой куда угодно и тогда все вокруг пожалеют, что не покончили с собой раньше! Иллиталь в изумлении распахнул глаза и внимательно посмотрел на исполосованную руку. — Я не стану злоупотреблять твоим расположением, — искренне пообещал он. — Но я надеюсь, что и рисковать понапрасну ты не станешь, — хмыкнул Даэран. — А законом, всё же, займись. Потому что супруг — это просто супруг. А ты, цветочек, можешь гораздо больше!

***

Помня слова Даэрана, Иллиталь явился на следующий день в канцелярию, как к себе домой. — Скажите, уважаемый Наддад, — Иллиталь поймал на перерыве канцлера. — А как учитываются особенности расы при назначении наказания? Например, если какая-нибудь раса умеет отращивать потерянные конечности, или имеет очень быструю регенерацию или существенно более высокий болевой порог. Как можно одинаково физически наказывать представителя такой расы и, скажем, человека или фею какую-нибудь? Как-то это учитывается в законах? — Неожиданный вопрос от вас, господин Иллиталь, — хмыкнул гном. — Сами к этому пришли или надоумил кто? — То есть, вы считаете меня самого глупым и неспособным к анализу? — прищурился в ответ Иллиталь. — Не нужно мне показывать характер, — фыркнул гном. — Я на своей должности насмотрелся многого. Но вам отвечу. Хотя бы потому, что подобные вопросы никогда не волновали Хранителя. Да, учитываются. Закон о наказаниях всегда условен. Есть только минимальный и максимальный его пороги. А все, что между — определяют три судьи. В состав которых всегда входит представитель обвиняемой расы. Злоупотребления? Да, бывают. А где их нет? Но если будет доказана предвзятость судьи — для таких случаев предусмотрены отдельные разбирательства. И я вам скажу, господин Иллиталь: никто из судей не захочет стать их предметом. Ещё вопросы? — Кого вы мне выделите в помощники? — перевёл тему Иллиталь. — Можете взять Таймара. Наг вредный и дотошный. Он будет вам хорошим советчиком или плохим другом. Решайте сами… За оставшиеся от каникул дни Иллиталь всё же изобрёл закон. Принимая во внимание тот факт, что кормёжка упырю нужна не чаще, чем раз в месяц, он отмёл все обыденные преступления. Для обвиняемых было бы нечестно месяцами, а то и годами ждать исполнения наказания. А значит проступки должны быть редкими, но весомыми. Вспоминая свой опыт вообще и наглого Хитмара в частности, Иллиталь назначил такое наказание за оскорбление супругов или женихов имперской знати. Как раз замечательно всё получалось. Ибо нечего лезть к тем, кто в отношениях. Но если полез — извинись. Простили — исчезни тихо. Не простили — накорми упыря и благодари судьбу за то, что тебе не оторвёт голову ревнивая половинка. Этот закон применялся не только к наглым ухажерам, но и к изменщикам, которым кормёжка упыря гарантировала жизнь, что было весьма актуально у тёмных рас.