Самый лучший в мире

Шень Цзю плюхнулся на худощавый живот ребенка у ног, с нескрываемым раздражением ощутив, как слабое тело под его весом отчаянно дернулось. С этим определенно следовало покончить. Однако неугомонный идиот под ним все еще пытался вырваться. Эти жалкие попытки были столь смехотворны, что Шень Цзю едва удержался от того, чтобы склониться и мерзко расхохотаться в чужое лицо, наверняка залитое слезами и искаженное ужасом. Не то, чтобы его приводил в восторг чей-то страх. Шень Цзю забавляло бессмысленное сопротивление. Это так...глупо. Судьба этого несчастного уже давно решена, изменить ничего не получится. Разумнее было бы покорно сдаться и пойти ей на встречу. Возможно, так бы он мог избежать лишних страданий, которые, разумеется, тоже бы не имели никакого глубокого смысла, будучи лишь встречными на пути к неизбежной гибели. Шень Цзю сжал костлявые бока бедрами, устроившись одним коленом на узкой руке. Тело ублюдка едва не подкидывало вверх от бьющей его дрожи. — Чертово животное! Прекрати дергаться сейчас же!— рявкнул Шень Цзю, наотмашь ударив его по лицу. Бинхэ притих. Он захлебывался слезами; после обжигающего удара его тело продолжало невольно содрогаться. Голова взрывалась от боли. Хотелось обратно перевернуться на живот. Тогда бы рана не давала о себе знать так навязчиво. Сейчас же она соприкасалась с полом, зудела, жгла и щипала. Бинхэ боялся, что под натиском этого человека его ребра непременно треснут. Верхняя часть тела была обездвижена и беспощадно сдавлена. От нападавшего несло копотью и гарью. Этот отвратительный тяжелый запах заставлял голову кружиться еще больше. Бинхэ переживал, что потеряет сознание еще до расправы. На его шею легли холодные руки, тут же царапая кожу ногтями. Бинхэ захрипел. — Как ты не умер?..— послышался тихий голос и шипение. Горло сжали сильнее, и Бинхэ раскрыл рот. Перед глазами плыло. Шень Цзю сам был на грани горячки. Руки тряслись и его хватка на тоненькой шейке слабела время от времени. — Звереныш...— бормотал он,— должно быть, ты какая-нибудь паршивая тварь, ха-ха-ха... Шень Цзю злился. Эта ярость давно переливалась через край и, казалось, сейчас полностью затопит весь сарай. Он чувствовал, что духовные силы его не слушаются. Более того, тело ему больше не принадлежало. Шень Цзю не мог заставить себя сдавить шею этого... Этого... — Никчемный...— выдохнул он, прежде чем закатить глаза и повалиться на бок, рядом с бьющимся в конвульсиях телом.

///

Бинхэ долго не мог придти в себя после случившегося. Когда фигура убийцы внезапно накренилась в сторону, он подумал, что ему кажется. Однако хватка на горле бесследно исчезла. Человек, мгновением ранее хладнокровно пытавшийся его задушить, бессильно рухнул на пол и теперь не представлял никакой угрозы! Бинхэ впервые оказался к смерти настолько близко. Ему не раз доводилось испытывать леденящий кровь ужас, но чтобы...чтобы вот так... Это была самая настоящая безысходность. Бинхэ никогда не ощущал в полной мере, насколько легко он может распрощаться с жизнью. Насколько простой и незначимой может быть его гибель... Каждый день он подвергал себя опасности и даже не думал об этом. Его с легкостью могла бы переехать любая несущаяся на всех порах повозка, могли бы затоптать лошади или загрызть собаки. Даже...даже от голода он мог умереть. Бинхэ чувствовал иррациональное чувство обиды. Без него ни один бы из трех миров не пошатнулся... У него не было никого, кто бы мог его похоронить. Да и нужно ли было это вообще? Он мог умереть прямо здесь. Ручейки влаги из его глаз текли быстрее от осознания, что его разлагающийся труп пролежал бы здесь не один год... Бинхэ все еще чувствовал сильное недомогание. Свободно двигаться не получалось. Ощущение фантомных пальцев на шее заставляло покрываться мурашками и медлить. Это должно скоро пройти так? Он сглотнул. На его груди все еще покоилась чужая рука, но сбросить ее с себя решимости не хватало. Бинхэ не мог избавиться от ощущения, что нападавший вскочит и снова приложит все усилия для его убийства. Почему он хотел его убить? Не может же в этом мире существовать человек, который так плох?.. Разве Бинхэ мог не угодить ему одним своим видом? Быть может, этот сарай уже был чьим-то пристанищем? Бесцеремонно заняв его, он наслал на себя гнев хозяина?.. Собравшись с духом, Бинхэ сделал первую за долгое время попытку принять сидячее положение. Если он не хочет умереть от удушья, то ему стоит поторопиться и бежать от этого места как можно дальше, не оглядываясь. Смена положения сказалась на нем плохо. В пространстве ориентироваться было трудно, а темнота, царившая в стенах сарая, делала лишь хуже. Бинхэ мог полагаться лишь на полупрозрачные, едва видимые потоки света, льющиеся из дыр в крыше. Словно на пробу, Бинхэ сделал глубокий вдох, после судорожно выдыхая. Рука его несостоявшегося убийцы скатилась ему на бедро. Бинхэ долго моргал, чтобы зрение пришло в норму. Скопившаяся на ресницах влага заставляла веки слипаться и мешала сосредоточиться. Не делая резких движений, он аккуратно обхватил тонкое запястье и отстранил от себя, опуская на пол. Бинхэ успел подумать о том, что его противник, похоже, немногим отличается от него, прежде чем его накрыл невыносимый приступ тошноты, сдержать который на этот раз не вышло. Он наклонился в сторону, впиваясь в гнилые доски ногтями и позволяя омерзительному чувству себя, наконец, покинуть. Его вырвало желчью, а после Бинхэ еще долго отплевывался и кашлял. Противная горечь появилась теперь не только где-то глубоко в горле, но и во рту. После того, как желудок стал окончательно пустым, ему стало гораздо лучше. Единственное, что причиняло дискомфорт и боль сейчас — рана на затылке. Она была неглубокой, потому кровь на ней давно свернулась, покрывая поврежденный участок коркой. Головокружение никуда не ушло, однако, отсутствие позывов к рвоте сделали его терпимым. Бинхэ был готов встать и уйти, но... Человек...этот убийца...он не приходил в себя. По меньшей мере прошла уже половина шиченя, а он ни разу не пошевелился. Бинхэ застыл. Напавший на него, тем более исподтишка, безусловно, не заслуживал помощи и хорошего отношения. Было бы справедливо бросить его здесь и позволить умереть (?). Он выглядел как самый настоящий злодей, не заслуживающий ни пощады, ни жалости. Он был плохим. И пусть Бинхэ уже не делит людей таким образом, он все равно... Не мог оставить его.