Самый лучший в мире

«Ци-гэ!—нет, этот человек больше не был его старшим братом,— Юэ Ци. Ты лживый ублюдок!» «Выходит, ха-ха-ха...я совсем тебя не знал» «Предатель, предатель...» Задумываясь о том, почему Ци-гэ за ним не вернулся, Шэнь Цзю испытывал ни с чем не сравнимый гнев. В первую очередь потому, как он себя убеждал, что этот по-настоящему подлый человек втерся к нему в доверие, заставил сблизиться, а потом одурачил и без сожалений выбросил. Как будто его в самом деле можно было... выбросить. Возможно, Шэнь Цзю правда не стоил так дорого, как истово стремился всем показать. Среди драгоценных камней он был самым обыкновенным. Грубым и бесформенным. Грязным. Изящество, природная красота и блеск...все это было чуждо ему. Мечты о том, чтобы выделиться среди прочих, одинаковых осколков под чужими ногами, были несбыточными и далекими. При всей своей заурядности, сердце Шэнь Цзю было неприступной крепостью. И, позволяя Юэ Ци лезть себе в душу, кроме как приоткрыть в нее дверь, больше предложить он ничего не мог. Потому что за этой самой дверью не хранились сокровища. Коснувшись этой пустоты рукой, Юэ Ци также ничего не мог получить. Научиться доверять старшему брату было тяжелее, чем открыться. Но спустя годы Шэнь Цзю успел к нему привыкнуть и даже не заметил, как присутствие этого человека в его жизни стало обыденностью. Шэнь Цзю просыпался, и Юэ Ци был рядом. Он искал неприятности, неизменно влезал в драки, а Юэ Ци стоял рядом с ним и принимал удар на себя. Шэнь Цзю смирился с мыслью, что зачастую становился источником всеобщих проблем. В том, что каждый второй желал ему смерти, не было ничего удивительного. Скверный характер и буйный нрав делали его слишком сложным для понимания окружающих. Он их отталкивал. А Юэ Ци все терпел его и терпел... Так Шэнь Цзю смел надеяться, что его не разочаровало то, что он увидел. Юэ Ци был ярким солнцем, которое не прекращало светить даже ночью. Озаряя весь небосвод своими лучами, он грел. Так сильно, что даже могильный холод, вечно сопровождающий Шэнь Цзю, таял. Однако, сам он, по сравнению с мягким и честным старшим братом, был грозовой тучей. Такой хмурой и увесистой на первый взгляд. Ведь стоило дождю пройти, она тут же начинала растворяться. Шэнь Цзю всю свою жизнь лишь наводил пустой шум. Юноша может долго перечислять, в чем Юэ Ци его превосходит. Доброта это, покладистость или излишняя для уличного сироты добропорядочность ...неважно. Он всегда ему уступал. Однако, несмотря на это, никогда не завидовал. То, что старший брат более благоразумный и рассудительный...было ли в этом что-то необычное? Шэнь Цзю принимал это как данность. Он не делал из Юэ Ци совершенного небожителя, не старался быть равным ему, не притворялся. Он, насколько позволяло вымощенное из камня сердце, любил этого человека просто так. Узнавать, что все связанные с ним воспоминания — огромная ложь, было больно. Шэнь Цзю просто отказывался в это верить. Пусть обида переполняла его, глубоко в душе теплилась слабая надежда. Этот крохотный огонек не давал ему отчаяться и окончательно разочароваться в людях. Признаться, даже когда он потух, искры время от времени освещали его прогнившее до самых костей нутро. Юэ Ци всегда держал слово. Когда он пообещал вернуться, у Шэнь Цзю не возникало никаких опасений. Он был уверен в старшем брате. Тот всегда ответственно подходил даже к незначительным мелочам, но... Он ждал и ждал. И снова, снова и снова... Потом отравляющие дух предположения и неизвестность совсем извели его. Шэнь Цзю много сомневался и переживал. Успокаивал он себя одной единственной мыслью, которая уже не казалась неоспоримой: «Ци-гэ вернется. Он заберет меня. Он обещал». Но Юэ Ци все не возвращался, а Шэнь Цзю провел почти три года в болезненном ожидании. Образы и данное старшим братом обещание все реже мелькали в его голове. Он больше не развивал эту тему, думал лишь, что в его страданиях повинен Юэ Ци, который предал не только его доверие, но и дружбу. Неужели...то, что он увидел за обшарпанной дверью, настолько его не впечатлило? Он не разворошил внутри Шэнь Цзю все, не сделал ему больно. Он просто...заглянул, а потом также быстро ушел. Просто отказался от того единственного, что Шэнь Цзю смог ему предложить. Говорило ли это о том, что старшего брата спугнули неоправданные надежды, он не знал. Юэ Ци...что бы этому мерзавцу ни показалось отвратительным, когда он залез ему под кожу, думал о нем слишком хорошо. Шэнь Цзю был далек от совершенства настолько, насколько это вообще возможно. Сам же Юэ Ци чересчур наивен, раз думал, что Шэнь Цзю, что...что он может быть лучше. Получается, этот лживый кусок дерьма виноват сам. Он высматривал в нем что-то, что бы могло ему понравиться. Что ж, Шэнь Цзю надеется, увиденное заставило его спуститься с небес на землю. Гадать, когда старший брат спасет его и защитит, времени не было. Терпение Шэнь Цзю постепенно исчерпало себя. Свою ненависть к проклятому семейству сдерживать становилось все труднее. Возможно, если бы Юэ Ци все же пришел...то все бы не закончилось столь трагично. Сейчас же на его совести тяжкое преступление. Его руки в крови, а он сам — не в состоянии найти цель и следовать ей. Чем нынешняя его жизнь отличается от прошлой? Ничем, наверное, кроме отсутствия в ней ублюдка Цю и старшего брата. Но даже так, будучи озлобленным на все и вся, Шэнь Цзю порой давал слабину. Думал, что Юэ Ци не нарочно, что он мог умереть или опоздать, что... Он презирал себя за то, что после всего пережитого, до сих пор верит, что только и ищет повод, чтобы доказать — не зря это делает. И когда бумажный лист оказался заполнен зловещими иероглифами — о, Шэнь Цзю всегда считал, что семь* — мерзкое порождение тьмы и источник всех его бед — в голове пеплом осело: «Как же... Как же сильно я тебя ненавижу»

///

Иногда Ци-гэ Юэ Ци снился ему, сменяя образы полыхающего поместья и смеющегося Цю Цзяньло. Часто эти сны были похожи друг на друга, потому оказываясь в стране грез, Шэнь Цзю подсознательно знал, что его ждет. Льет дождь, Юэ Ци сидит на краю озера и перебирает руками цветы. Он бросает их в воду, хрупкие лепестки прогибаются от тяжести падающих на них капель. Они либо тонут, либо рвутся. Дальше сценарий всегда развивается по-разному, но неизменно остается одно — старший брат берет его руки в свои и окунает в холодную, полную цветов воду. Вымывая от крови аккуратные пальчики, он спрашивал: «Сяо Цзю, почему?». И Шэнь Цзю, как по щелчку, терял от злости самообладание, вырывал руки из чужой хватки, кричал. Юэ Ци в такие моменты походил на мертвеца, холодного и неповоротливого. Тихого. Он, бледный, покорно сносил удары и пощечины. Шэнь Цзю эта безучастность выводила еще больше. Он правда надеялся, что Юэ Ци мертв. Такое...такое ведь могло произойти. Из них двоих лишь Шэнь Цзю был способен без колебаний отобрать у слабого еду и попрошайничать. За выживание ответственен был именно он, а Юэ Ци...скорее голодной смертью умрет, чем сможет выдавить из себя хотя бы слезинку. Шэнь Цзю не знал, с чем это было связано: с муками совести или отсутствием актерского мастерства. Юэ Ци всегда был легковерным болваном. Но Шэнь Цзю собственными руками выкопал бы ему могилу и похоронил его останки. Каких-никаких почестей его многострадальная душа заслуживала. Однако...если этот человек все еще жив, и, не обремененный данным обещанием, совершенствуется в каком-то именитом ордене, не бедствует... Шэнь Цзю намерен прервать эту безмятежную пору. Юэ Ци не имел права так бездумно разбрасываться словами, если для него они все равно, что пустой звук, ничего не значат. Шэнь Цзю не святой, он лгал гораздо чаще. Его талант простирался так далеко, что он, без приукрашиваний, достоин зваться искусным мастером. Только Шэнь Цзю пусть и был лжецом, который заботился лишь о своем благополучии, он не пытался этого скрыть. В самом деле, прерогатива скрывать истинное лицо под маской благопристойности принадлежала Юэ Ци. Отбирать у него эту исключительную привилегию...было бы несправедливо.

///

Только переставал Шэнь Цзю остро реагировать на каждую абсурдную выходку маленького гаденыша, тот обязательно выкидывал что-нибудь новое, выходящее за размытые грани его терпения. Шэнь Цзю априори нельзя было угодить, даже примерным поведением и подкупом. Таким уж непостоянным было его настроение. Сейчас он настроен доброжелательно, а в следующее мгновение хочет вцепиться кому-нибудь в глотку зубами. И почему, спрашивается, нельзя было промолчать? Шэнь Цзю, быть может, и не выказал бы особой благодарности, зато определенно не шлялся бы сейчас бог знает где, вслух браня раздражающего мальчишку. Иероглиф он много раз написал... А может, он знал об этом! Может, он совершенствовал свой почерк! Откуда этому безмозглому недоумку знать?! Ло Бинхэ...ему несказанно повезло, что Шэнь Цзю сейчас слишком далеко, чтобы разобраться с ним. Иначе он бы давно укоротил ублюдку язык за неспособность держать его за зубами. Шэнь Цзю глубоко вздохнул и огляделся. Миновал полдень, но возвращаться на постоялый двор он пока не планировал. Раз уж он все равно ни чем путным не занят, было бы неплохо осмотреться. К тому же, госпожа Цзэ рано или поздно будет вынуждена их оставить. Шэнь Цзю хоть и умел справляться со всеми невзгодами самостоятельно, в Цзиньлане раньше ему бывать не приходилось. Вдруг нужда прижмет, а бежать будет некуда? Правда, на данный момент его поход вряд ли можно назвать исследованием местности. Шэнь Цзю оказался посреди торгового квартала. Точнее, одного из многих. Исследовать тут, по большей части, было нечего. Как павильоны с тканями для пошива одежды помогут ему освоиться? Так он решил, что дойдет до конца улицы, а там посмотрит. В самом деле ничего интересного найти Шэнь Цзю не смог. Все узкие улочки и переулки заканчивались одинаково — тупиком. Неужели потайных путей в соседние кварталы не существует? В это было трудно поверить, но если это так, то все хуже, чем можно было ожидать. Радовало, что квартал не кишит сегодня людьми. Должно быть, из-за пасмурной погоды. Дождь вряд ли пойдет, но солнце все не хотело выглядывать из-за серых облаков. На выходе из торгового квартала Шэнь Цзю чуть не сбила несущаяся на всех парах телега. Отступив в сторону в последний момент, он увидел нечто...странное. Человек, державший поводья, выглядел чересчур спокойно. Шэнь Цзю не думает, что это нормально. В густонаселенных городах ехать на такой скорости и дороги не разбирать... Шэнь Цзю глянул телеге в след, смотря как люди разбегаются в стороны. Конечно, есть всякие отморозки, которым плевать на остальных, но... Извозчик явно был в возрасте. Шэнь Цзю нахмурился, а потом увидел на другой стороне улицы знакомую фигуру в черной мантии**. Она, войдя в здание с цветастой вывеской, довольно быстро скрылась из его поля зрения. Шэнь Цзю глупо продолжал пялиться туда, откуда она только что исчезла, пока не понял, что место, в которое она вошла, было публичным домом. Зачем госпоже Цзэ туда ходить? Она пусть и не выглядит заклинательницей из известного ордена, но ее способности находятся на приличном уровне. Вряд ли она подобными методами поддерживает баланс духовных сил. Но не коротает же она там время за разговорами с проститутками? Шэнь Цзю был уверен, что еще пожалеет об этом, когда поспешил нагнать госпожу Цзэ, двинувшись к увеселительному заведению.

///

Проникнуть в весенний дом должно было стать задачей не из легких. Шэнь Цзю на вид не дотягивал даже до звания юноши, коим являлся. Оказавшись внутри, в нос тут же ударил насыщенный запах жасмина. У Шэнь Цзю едва не закружилась голова от такого его количества. Дым от благовоний постепенно стал гуще, стоило ему пройти в глубь первого этажа. Здесь было тихо, что совсем не соответствовало привычной атмосфере этого места. Шэнь Цзю не был в публичных домах раньше, но наверняка знал, что там просто не было отбоя от клиентов, да еще и нередко кто-то из чансань*** играл на цине или пипе. Он...слышал об этом. Ему пришлось остановиться. У лестницы на второй этаж он заметил прикрепленный к стене талисман. Подобные символы Шэнь Цзю видел впервые. Он не мог не рассмотреть их поближе. Собираясь коснуться рукой зачарованного листа, он вдруг почувствовал защитное поле вокруг него. Ему пришлось отойти. Некоторые талисманы их создатели нередко ограждали набором заклинаний, в последствие формирующие вокруг них поля разной прочности и сложности. Они были призваны не только продлевать действие талисманов, но и защищать их от устранения. Всех умений Шэнь Цзю при всем желании никак бы не хватило, чтобы открепить нарисованный талисман. Госпожа Цзэ все больше росла в его глазах, пусть ее предусмотрительность пугала порой. Шэнь Цзю только хотел задаться вопросом, какое предназначение у сложных символов на листе, как его взгляд упал на торчащую из дверки под лестницей руку. Очевидно, женщина, которой она принадлежала, была без сознания, потому что конечность просто безвольно лежала. Шэнь Цзю подошел ближе и обнаружил там сразу двоих девушек. Те практически лежали друг на друге, их ноги были переплетены между собой, а их одежды и без того донельзя открытые, были в полнейшем беспорядке. Казалось, они рухнули без чувств прямо во время...во время... Отвратительно просто. Шэнь Цзю, сдержав сильнейший приступ отвращения, наклонился и проверил у обеих пульс. Не то чтобы ему хотелось кого-то спасать, совсем нет. Просто было необходимо убедиться в сделанной на счет талисмана догадки. Кажется, именно он заставляет всех в доме беспробудно спать****. Убедившись, что девушки живы, Шэнь Цзю прошел дальше и обнаружил еще около десяти человек, пара из которых была гостями. Бессознательные мужские тела оказались еще более противными. Каждый из них, даже пребывая во сне, выглядел как похотливое животное. Шэнь Цзю едва смог подавить острое желание пнуть кого-нибудь из них в живот. Скоро он понял, что на первом этаже госпожу Цзэ искать бесполезно и отправился на второй. Его взору сразу же предстал разделенный на две части длинный коридор, каждая из стен которого была украшена похабными картинами. Шэнь Цзю напрягала не столько непристойность изображений, сколько ужасные навыки живописца, написавшего этот кошмар. Неужели весенние дома так бедствуют, что не могут позволить себе адекватный интерьер? Те, у кого подобное способно вызвать возбуждение, просто больные ублюдки (еще и не разбирающиеся в искусстве!) Пройдя по одной стороне, Шэнь Цзю совсем скоро оказался у другой. Почти все комнаты были заперты, искать дальше не было смысла. Недоумевая, где могла скрыться госпожа Цзэ (а еще зачем ей избавляться от нежелательных зрителей), Шэнь Цзю еще раз огляделся по сторонам. Куда она могла спрятаться? Вывод напрашивался сам собой. Очевидно, заклинательница вошла в одну из комнат. Но будет ли разумно проверять каждую? Не исключено, что открывая двери без разбора, Шэнь Цзю может наткнуться на весьма неприятное зрелище. Он невольно поморщился. Пусть юноша и был достаточно толстокожим, чтобы бурно не реагировать на всякую мерзость, он все же подозревал, что его непременно вырвет. Аромат жасмина определенно хорош в малых количествах, но никак не тогда, когда его чрезмерно много. С приторным запахом Шэнь Цзю все еще не мог смириться. Он уверен, в случае чего, витающая в воздухе сладость усилит тошноту. Наверное, судьба была к нему благосклонна. Она поддержала его любопытство, позволив Шэнь Цзю расслышать прозвучавший единожды тихий стук, словно что-то невероятно тяжелое глухо упало на пол. Доносился звук с конца коридора. Не став тратить время понапрасну, Шэнь Цзю в мгновение преодолел расстояние до нужной комнаты. Заперто, но не на замок. «Госпожа Цзэ,— с долей издевки усмехался он,— не говорите, что пришли поразвлечься с невменяемыми гостями!» Нерешительно приоткрывая дверь, он осторожно ступил внутрь. «Должно быть, вы не видели себя в зеркало, раз думаете, что кто-то в здравом уме способен вам отказать...» Заклинательница стояла к нему спиной. Санши в ее руках был окрашен кровью, медленно стекающей по острому лезвию. Шэнь Цзю не думал, что со стороны убийство выглядит...так. Под ногами госпожи Цзэ лежало два трупа. Оба мужчины. Вероятно, одного с ней возраста. Других подробностей Шэнь Цзю узнать не мог, находясь на таком расстоянии. Он, словно завороженный, проследил, как она, склонившись над одним из тел, легким и быстрым движение вытерла перепачканный алыми пятнами клинок о золотые одежды. Никто из убитых не был обезображен. Кажется, смерть настигла их с поразительной скоростью. Их глаза и рты, казалось, были раскрыты в изумлении. Шэнь Цзю чувствовал себя странно, находясь в одном помещении с человеком, который без труда разобрался с двумя заклинателями (он успел заметить, что убранство комнаты не было в беспорядке, значит, борьбы и сопротивления, как таковых, не было. Также у обоих жертв на поясе имелись зачехленные в ножны мечи. Они попросту не успели ими воспользоваться... Насколько же была страшна госпожа Цзэ на самом деле?..). Разумеется, некоторую долю страха за свою жизнь он испытывал. Его сердце громко стучало, заглушая собой даже мысли, однако, лицо его было бесстрастным. Любой, кто увидел бы его сейчас, счел бы его холодным и непоколебимым. Шэнь Цзю одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, заклинательница спасла ему и Ло Бинхэ жизнь, дала крышу над головой и еду, а с другой — в комнате, прямо сейчас, все еще было два трупа. При чем, оставленные ни кем-то, а именно ей! Она убила этих людей! Она, она... Шэнь Цзю думает, что не имеет права судить людей за их поступки. Он еще не успел забыть, что сам не так давно устроил резню в поместье Цю и...разве может он кого-то осуждать? Не то чтобы ему вообще хотелось, просто... У госпожи Цзэ наверняка есть на то причина. На сумасшедшую она не походила (или Шэнь Цзю ужасно разбирается в людях), вряд ли ей со скуки захотелось пойти в весенней радости дом, лишить сознания всех, кто в нем находился и, наконец, прикончить парочку облаченных в золото павлинов! В какой-то степени, Шэнь Цзю ощущал с заклинательницей родство. Должно быть, ее ненависть была сильна и безгранична. Талисман, устранение свидетелей... Она тщательно подготовилась. Наверняка еще и следов за собой не оставит. Санши все еще был в темных разводах, когда госпожа Цзэ, наконец, ловко убрала его в ножны. Обернувшись через плечо, она неспеша сняла маску и буднично поприветствовала названного гостя: — Шэнь. «Она издевается?!»,— юноша начал сомневаться, что проблем с рассудком у заклинательницы не было. Иначе откуда такой внезапный акцент на "имени"? — Вижу, тебе очень нравится лезть в чужие дела...— она покачала головой,— почему ты один? Где Ло Бинхэ? Смешно. Она словно была обеспокоена. Шэнь Цзю решил не провоцировать госпожу Цзэ на необдуманные поступки, дабы не распрощаться с жизнью. Вдруг, она намерена от него избавиться? Он же видел. Почти все. Юноша был краток, но честен: — Мы повздорили,— прозвучал сухой ответ. Шэнь Цзю тут же пояснил,— зве... Он меня разозлил. На лице заклинательницы проскочила какая-то сложная эмоция. Она то ли нахмурилась, то ли была чем-то напугана. Разбираться, почему именно, совсем не было желания, несмотря на подстегивающее к действиям любопытство. — И ты ушел? — Да. — Что ж...в любом случае, ты вовремя, молодой человек,— ее взгляд скользнул по бездыханным телам,— я хочу спросить тебя кое о чем. Надеюсь, ты понимаешь, что уйти от ответа будет не самым лучшим твоим решением. Шэнь Цзю не смог сдержать смешка. Его губы скривились в слегка дрожащей улыбке, он уточнил: — Отчего же? Убьете меня? — Убью? Теперь смеялась госпожа Цзэ. — А ты забавный. Считаешь меня убийцей?— ее лицо в миг изменилось,— я видела пятна крови на твоей одежде. — Может, это моя кровь. Откуда вам знать?— хмыкнул Шэнь Цзю. — Мальчишка, кого ты пытаешься одурачить? У тебя не было таких ран. Да и пятнам, уверена, месяца даже нет. Шэнь Цзю, вопреки здравому смыслу, не боялся быть раскрытым. Они должны понимать друг друга. Хотелось верить, что этот человек никому не расскажет. Его тайна больше не была тайной, этого не исправить. Внимательность госпожи Цзэ сделала свое дело, разве ему было что терять перед ней? Разумеется, кроме достоинства. Он держался. Кроме того потрепанного комплекта одежды никаких доказательств у нее нет. Шэнь Цзю должен быть увереннее. Он принялся защищаться: — Я никого не убивал,— заявил он. Госпожа Цзэ улыбнулась: — Я тоже. Шэнь Цзю настороженно сощурился. Что этой женщине от него надо? Она странно себя ведет. Он, конечно, и раньше это замечал, но сейчас это было особенно видно. — Поговорим? Двери позади внезапно захлопнулись.

///

Примечания: * Семь — Ци. Число, которым можно обозначить конкретного человека, как вы поняли. ** Шэнь Цзю не раз видел госпожу Цзэ в черных одеждах и маске. Не удивляйтесь, что он ее узнал. *** Чансань — "образованные" проститутки, обученные танцам и пению, а также нередко грамоте и т.д. **** Здесь хочу пояснить, почему талисман не подействовал на Шэнь Цзю. Дело в том, что талисман оказывает воздействие на других непосредственно в момент активации. А когда Шэнь вошел внутрь, он уже был активирован. Чтобы и его "усыпить" госпоже Цзэ стоило бы активировать еще один такой талисман.