///
Шэнь Цзю глупо смотрел перед собой, думая, что колени вот-вот предательски подогнутся и болезненного удара о пол не избежать, но... Он продолжал неподвижно стоять всего в нескольких чи* от бессознательного тела Ло Бинхэ. В голове стало пусто, словно осознание до сих пор его не настигло, словно он просто...не мог в это поверить. Даже когда трагедия случается у людей на глазах, они не перестают отрицать очевидное, будто отказ от плохих мыслей — отказ от правды — сделает лучше. Но разве непринятие действительности может спасти? «Нет»,— думает Шэнь Цзю и, чуть пошатнувшись, делает шаг вперед,— «Конечно, конечно нет...» Он задирает голову наверх, смотрит в потолок и втягивает пропитанный кровью воздух. Этот запах похож на раскаленное железо, на ржавчину... Шэнь Цзю вдыхает его и боится закашляться, потому что он слишком тяжелый и оседает где-то внутри. Чем-то липким и неприятным, горьким. На стенах царапины. Много царапин. Они неглубокие, но хранят в себе следы чужой крови. Шэнь Цзю не понимал, как...как он мог не услышать? Неужели пока Бинхэ сходил с ума, не находил себе места и мучился, не было слышно даже тихого скрежета?.. Шэнь Цзю скользит взглядом по кровавым брызгам, внутри все холодеет. «Он звал на помощь?» Что ему делать, если этот ребенок кричал, пока он спал? Что, если просил спасти его? Он надеялся на него. Ждал. Шэнь Цзю уже вот долгое время не вспоминал о Юэ Ци, но он помнил ту боль неоправданных надежд и вкус предательства. Он ненавидит его и вряд ли когда-нибудь будет иначе. Так... Бинхэ теперь тоже станет его...ненавидеть? Так же сильно? В разы больше? Шэнь Цзю и подумать не мог, что когда-нибудь окажется с Юэ Ци на одной стороне. Он чувствовал потерянность и не знал, что можно сделать с тем, что нельзя изменить. Нельзя исправить. Он сожалел, а чувство вины норовило его сожрать. Шэнь Цзю постоянно был рядом с Ло Бинхэ: когда он падал, делал успехи, смеялся и плакал. Шэнь Цзю всегда язвил, ругал его и насмехался, и... Таким его запомнят? Чудовищем, бесчувственной тварью и мерзавцем, что неизменно будет смеяться над чужими ошибками? Присутствие Шэнь Цзю в жизни мальчишки не было никогда таким важным, как сейчас. А он что сделал? Не пришел. Когда был нужен, не пришел. Оставил. Не уберег, заставил справляться в одиночку. Его ступор продлился недолго, потому что в голове мелькнула единственная, на данный момент, светлая мысль: «Он может быть жив» Шэнь Цзю с трудом преодолел охватившее его оцепенение и нашел в себе силы посмотреть на лежащего у его ног Ло Бинхэ. У того было белое, как снег, лицо. Обескровленное и бледное. Точно холодное. Из-под отросших волос на шее виднелись раны. Тоже царапины, но в разы глубже. Шэнь Цзю бы смог утешить себя догадкой о том, что какая-то тварь проскочила сквозь барьер и сделала это просто так. Однако он не был дураком и смог установить причину, лишь оглядев павильон Синьсю, разгромленный и залитый кровью. Рассматривая издалека руки мальчика, неутешительные догадки только подтвердились: Ло Бинхэ нанес эти увечья сам. Кончики его пальцев были измазаны кровью, с некоторых она все продолжала сочиться и капать на пол. Сами же руки до локтей были испещрены рваными ранами. На них словно не осталось живого места. Шэнь Цзю никогда не молился и начинать даже сейчас не собирался. Он угрожал всем небожителям этого мира расправой, если Ло Бинхэ не окажется живым. Он обещает стать для Небес и Подземного Царства самым настоящим кошмаром, если этот ребенок не придет в себя. Шэнь Цзю злится и беспокоится. Он боится, что бросившись к хрупкому, израненному телу, обнаружит, что Ло Бинхэ не дышит. Он выглядел совсем плохо, но если Шэнь Цзю продолжит бездействовать, последний шанс, точно вода, утечет сквозь пальцы. Первым делом он перевернул его на спину и проверил рану на шее. Благо, кровью захлебнуться Ло Бинхэ не грозило. Шэнь Цзю постарался зажать ее руками, потому что кровь до сих пор не останавливалась. С руками дело обстояло не лучше — с ними тоже надо было что-то делать. Неизвестно, сколько Ло Бинхэ пролежал так. Он мог потерять слишком много крови. Шэнь Цзю не сдержал судорожного вздоха облегчения, когда почувствовал, что венка под кожей слабенько бьется. «Жив» Он поспешил влить в него как можно больше своей Ци. Но та отчего-то не задерживалась в теле и проходила через него, как через решето. Дыхание по-прежнему было слабым, а пульс — нитевидным. Шэнь Цзю с ужасом осознал, что половина меридиан Ло Бинхэ разорвана. Конечно, в таком состоянии нормально циркулировать духовная энергия не могла. Более того...он представляет, на сколько это мучительно больно. Шэнь Цзю сам во время приступов переживал подобное, будучи на грани искажения Ци, но...его повреждения и близко не были столь обширными. Значит...так выглядит искажение Ци? Без сомнений, Ло Бинхэ оказался в безвыходном положении, столкнувшись с этим состоянием. Ему несказанно повезло, что отклонение не сделало его внутренности кашей. Бесчисленное множество заклинателей гибло по вине этого неизбежного бедствия. Его предотвратить и в четверть не так легко, как заработать. «Почему?» Шэнь Цзю не понимал, почему Ло Бинхэ... По какой причине это произошло? Насколько он помнит, за последние сутки состоянии звереныша было в пределах нормы. У него не было истерики, он не был подавлен или разбит. Он, казалось, чувствовал себя прекрасно. Кроме того, никаких особо ярких признаков приступов необъяснимой меланхолии или эйфории у него не было. Не было ничего, кроме подозрительного поведения. Но...неужели именно оно было предшественником искажения? Звоночком, который Шэнь Цзю неверно истолковал? Юноша оторвал с обеих штанин по лоскуту, чтобы сделать временные повязки, пока он найдет более чистые. Однако и этого оказалось мало. Пришлось одолжить пару лоскутов с одежды Ло Бинхэ. Перевязывая шею, Шэнь Цзю дрожащими руками приподнимает его голову. Черные волосы липли к его ладоням из-за крови, в которой он успел выпачкаться, пока зажимал рану. Импровизированные повязки были неплотными, потому мгновенно пропитались кровью. Но радовало, что та уже не текла бесконечным потоком вниз. Когда он перешел к рукам, то ужаснулся. Пальцы не просто были содраны о стены и пол, почти на всех были поломаны ногти, а на некоторых и вовсе отсутствовали. Подушечки пальцев походили на кровавое месиво. Это...больно. Ему было больно. Но как бы Шэнь Цзю не хотел облегчить эту боль, стоило перевязать крупные раны. Ткань на руках юноша затягивал так туго, как только мог. На левой больше всего оказались задеты вены и сухожилия. После того, как он закончил, то молнией понесся за повязками в павильон И Чу. Вернувшись, он сменил насквозь мокрые от крови лоскуты ткани на другие, и спешно подхватив Ло Бинхэ на руки, отнес к себе. Сейчас его жизни вряд ли что-то угрожало. Шэнь Цзю, не переставая, вливал в него Ци мощным потоком. Пусть та и не и не была особо полезна, кровотечение заметно уменьшилось. Шэнь Цзю от чего-то чувствовал себя паршиво. Почему-то страх не покидал его, а наоборот, лишь усиливался. Он не знал, чего страшился. Он боялся, что вечно улыбчивый, докучливый и требующий ласки Ло Бинхэ, больше никогда не бросится ему в объятия, что больше никогда не улыбнется ему, что больше никогда не посмотрит. Потому что он не пришел, когда был так нужен. А если Ло Бинхэ подумает, что он просто не захотел помогать ему? Если подумает, что Шэнь Цзю правда не может терпеть его? Если... «Я не вынесу этого» Шэнь Цзю надеялся, что сможет оттягивать момент пробуждения Ло Бинхэ как можно дольше.///
Следующие несколько часов Шэнь Цзю потратил на тщательную обработку ран. Пусть некоторые по-прежнему кровоточили, жизни Ло Бинхэ больше ничего не угрожало. Шэнь Цзю не просто позаботился о самочувствии мальчишки, любезно уступив ему свое спальное место, он превратил солнечный павильон в лекарственный. Кроме того, он не поленился и привел негодника в порядок: вымыл слипшиеся от крови волосы в тазу и обтер его влажной тканью, переодел. Ло Бинхэ, думается Шэнь Цзю, в своей старой одежде выглядел болезненно и потрепанно, а сейчас, будучи в одной легкой сорочке, так вообще на покойника стал похож. Суток не прошло, а их полугодовой запас лекарственных мазей, отваров и настоев вот-вот иссякнет. Да уж, на ребенка, внезапного впавшего в безумство, рассчитаны они не были. Шэнь Цзю немного раздражало то, что теперь ему в одиночку придется ходить за ингредиентами для приготовления несложных исцеляющих мазей и искать по всей деревне место, где ему помогут сделать остальные. Прискорбно, что Ло Бинхэ пока не владеет своими силами столь искусно, чтобы залечить любую рану на теле в мгновение ока. Регенерация, как заметил Шэнь Цзю, работала либо у него спонтанно, на автомате, либо не работала вообще. За какие такие грехи он расплачивается, раз ему не повезло столкнуться со вторым? Шэнь Цзю сохранял твердое намерение держать мерзавца подле себя до полного выздоровления. Кто знает, куда этот любящий неприятности ребенок может вляпаться? Если понадобится, он будет кормить его с рук, насильно заталкивая еду в рот, мыть и одевать. Попробует сказать хоть слово против, выразить недовольство — свяжет и проигнорирует. Он на полном серьезе собирался держать ублюдка взаперти. Сейчас, когда его состояние стабилизировалось, Шэнь Цзю овладела злость. Он искренне считает, что имеет право на гнев, потому что...потому что неужели нельзя было сказать, что все не очень хорошо? Дать знак? Ло Бинхэ, вроде бы, лишь на половину демон, а говорить через рот не умел. Но наравне с яростью Шэнь Цзю также осознавал другую важную вещь — глупо винить в произошедшем Ло Бинхэ. Да он и не винил, собственно, никого, кроме себя. Он, вообще, если честно... Нет, он просто разрывается от противоречивых чувств. Ло Бинхэ хотелось ударить по холодной щеке мокрой тряпкой, которой он не так давно вытирал его плечи и затылок, но при этом и будить его было нельзя. Шэнь Цзю, как последний трус, боялся, что тот проснется и спросит: «Почему?» Даже голос воображаемого Ло Бинхэ вызывал дрожь в руках. Шэнь Цзю вряд ли сможет понять, что делать, когда тот придет в себя. Он со страхом представляет непонимающий взгляд, полный слез и мольбы, который не просто выведет его из строя, а заставит рухнуть на колени. Хуже могло быть только в том случае, если Ло Бинхэ и вовсе не захочет смотреть на него. Спрячет глаза под навесом длинных ресниц и будет бороться с зияющей в груди дырой. Но сейчас, кажется, с дырой в груди боролся только Шэнь Цзю. Внутри было пусто-пусто. Эмоции сменяли друг друга невозможно быстро, он попросту не поспевал за ними. Злость, страх, боль, отрицание...они все уходили и приходили, но неизменным оставалось одно — чувство вины. Шэнь Цзю нельзя было назвать совестливым. Он был грубияном, бесстыдником и мерзавцем, не знающим сочувствия и готовым на все ради спасения собственной шкуры. Внутри он был как сухарь, сухим и черствым. Это все Ло Бинхэ! Зачем он сделал это с ним? Возможно, не случись всего...этого, Шэнь Цзю бы даже не задумался, насколько сильно к нему привязан и насколько сильно боится остаться один. Насколько боится отпускать того, кто, не прося ничего взамен, принял его. Он бы назвал это абсурдом в любой другой день, но Ло Бинхэ едва не умер. — Лучше бы тебе не просыпаться,— проворчал Шэнь Цзю. Разумеется, ответить было некому. Он собирался вздремнуть. Солнце почти скрылось за горизонтом, смеркалось. Вообще, по-хорошему он должен был успеть сходить в деревню сегодня, но... Нет, этого гаденыша одного он не оставит. Этот день выжал из него все соки. Шэнь Цзю, сколько бы не тренировался, сколько бы не сделал заказов, никогда не ощущал себя таким...опустошенным. Ему хотелось упасть рядом, наконец, и закрыть глаза. В принципе он так и собирался поступить, вряд ли Ло Бинхэ против его компании. Более того, солнечный павильон принадлежит ему, вообще-то! И гость здесь Ло Бинхэ, а не он. Значит, будет делать так, как хочет. Неясной породы мальчишка уж точно не помешает ему. Шэнь Цзю, крехтя, улегся рядом с Ло Бинхэ. Вопреки дурацкой привычке спать, раскинув ноги и руки, сейчас он старался занять как можно меньше места. Задеть воспаленные, только обработанные раны, ему не хотелось. Смотря на мерно вздымающуюся грудь Бинхэ, он, не сумев побороть тревогу, коснулся его руки. Убедившись, что состояние меридиан и Ци прежнее и не норовит ухудшиться, он мягко сжал запястье между повязками. Погружаясь в беспокойный сон, Шэнь Цзю не прекращал посылать ему согревающий поток духовных сил. Почему-то, на грани сна и реальности, он боялся, что Ло Бинхэ замерзнет.