***
Юнги медленно приближается к небольшому зданию в Итэвоне. На первый взгляд ничего особенного — обычная серая высотка, каких на улицах Сеула целая сотня. Пожалуй единственное, что его удивляет, так это практически полное отсутствие каких-либо опознавательных знаков. Небольшая вывеска над входом — «Частная клиника Мир», и всё. Ни адреса, ни телефона. Только название. Немного помявшись, Мин всё-таки заходит внутрь и внимательно осматривается. Преимущественно бежевые тона, несколько картин на стенах и белый диван у стены. Спокойная тихая музыка, заполняющая собой всё пространство. И вроде всё здесь призывает к тому, чтобы пациент смог расслабиться, довериться, но холодок всё же пробегает по позвоночнику и фиксируется на кончиках пальцев. Юнги трясёт руками, пытаясь унять непонятную дрожь во всём теле. Его до жути раздражает это состояние и абсолютная беспомощность. Погруженный в собственные мысли, он вздрагивает, слыша рядом приятный женский голос. — Добрый день! Чем могу Вам помочь? — Мин поднимает глаза, с удивлением обнаруживая себя возле стойки информации, и надеется, что выглядит спокойным, ведь на него, улыбаясь, смотрит миловидная девушка. Его взгляд почему-то падает на пластиковый бейджик, на котором красивыми буквами выведено «Хуан» — Да, — в горле пересыхает и ему приходится откашляться, прежде чем продолжить. — Мне нужно к Тиен-ши. — Записаны? — идеальные брови взлетают вверх, стоит ей только услышать имя конкретного специалиста. — Да. Моё имя Мин Юнги, — администратор быстро стирает удивление с лица, надевая свою дежурную улыбку, и что-то набирает в компьютере. — Верно, Вы действительно записаны, — девушка выходит из-за стойки и вытягивает руку в сторону одного из трёх коридоров. — Пройдемте со мной. Юнги кажется всё таким ненастоящим и ему даже приходится ущипнуть кожу на ладони, чтобы немного привести себя в чувство. Он слишком чётко ощущает желание сбежать отсюда, но перед глазами снова встаёт его Чимин и становится гораздо легче. Всё ради него. Мин сначала шагает, уперевшись взглядом в неестественно прямую спину сотрудницы, а потом, когда она зачем-то оборачивается, ярко улыбаясь, тушуется. Скашивает глаза немного левее и рассматривает однотипные белые двери. Это напоминает ему большое офисное здание, нежели какую-то клинику. Возможно потому, что на деревянных полотнах красуются лишь цифры без каких либо указательных таблиц. Вдох-выдох… раз, два, три… стук женских каблуков по кафелю звучит словно ментором в его голове. Четыре, пять, шесть… глубокий вдох… семь, восемь… но как бы Юнги не хотел, беспокойство всё равно следует за ним по пятам, скручивая в узел кишки. Он не успевает даже досчитать до десяти, как девушка останавливается, и Мин чуть было не врезается в неё. Хуан несколько раз осторожно стучит в дверь, и почти сразу же раздаётся тихое «входите». — Прошу, — она легко толкает дверь и, развернувшись, уходит прочь. Юнги коротко кивает, только вот уже совсем непонятно кому и, выдохнув, наконец делает первый шаг. Он сразу же видит девушку, что стоит возле небольшого панорамного окна. Её тёмно-синий костюм сидит просто идеально, а каштановые волосы аккуратно уложены в высокий длинный хвост. Она выглядит очень молодо, кажется кореянок совсем не берёт возраст, хотя Намджун говорил о том, что ей около сорока пяти. — Здравствуйте, — широкая улыбка озаряет миловидное лицо, отчего маленькие морщинки собираются вокруг глаз. — Присаживайтесь, — она жестом указывает на бежевый диван, а сама располагается в кресле напротив. Юнги ничего не остаётся, как благодарно кивнуть и последовать её примеру. Теперь их разделяет лишь маленький кофейный столик, на котором уже разместился поднос с двумя чашками и небольшим расписным чайником. — Мне очень приятно познакомиться с тобой, Юнги. Ты не против просто имен, без формальностей? — вежливо интересуется Тиен. — Конечно, — Юнги слегка покашливает в кулак, чувствуя, как чувство тревоги понемногу отпускает его. — Я не против. Она предлагает ему чай, и Мин на автомате кивает, хотя обычно предпочитает кофе. Он поднимает чашку аккуратно, придерживая пальцами за ручку, чтобы не обжечься, и подносит её к губам. Слегка дунув на напиток, Юнги наконец отпивает и после сразу же морщится. Яркий вкус облепихи напрочь отбивает желание пробовать его снова, а чашка оказывается отставленной обратно на столик. Тиен, сидевшая напротив, оценивает ситуацию, с интересом находя молчаливую картину весьма забавной. — Что же… — начинает она негромко, и Юнги переводит взгляд. Девушка выглядит очень дружелюбной. Её внешность и поведение располагает к себе, и Мин, на самом деле, очень любит таких людей. Девушка сидит, сложив ногу на ногу, держа блюдце у себя в руке, и осторожно делает очередной глоток. — ...Джун рассказал мне какую-то часть твоей истории, но мне бы хотелось услышать это от тебя, так сказать, от первого лица. Это необходимо, чтобы максимально точно понимать ситуацию. И прежде чем ты начнешь, я хочу, чтобы ты доверял мне, — видя, как парень сцепляет руки в замок, она спешит добавить. — Знаю, насколько порой тяжело рассказывать о себе. Джун говорил тебе о том, чем занимается наша клиника? — Нет, — говорит Юнги хрипло и снова и прокашливается, не в силах совладать с собственным голосом из-за волнения. — Не переживай, — просит Тиен, и ей хочется верить. — Частная клиника скорее как прикрытие для правительства, потому что сложно назвать клиникой то место, где обычно не используют никаких лекарств, разве что только антидепрессанты, — девушка делает глоток и ставит чашку на стол. — Мы помогаем тем, кто так или иначе пострадал от соулмейтства, тем, кто считает, что это вовсе не подарок судьбы. Всё абсолютно конфиденциально. Всё, что ты мне скажешь, не уйдет дальше этого кабинета. Можешь быть уверен. Тиен снисходительно улыбается, всем своим видом показывая, что ждёт рассказа, а Мину требуется несколько долгих минут, чтобы решиться. В конце концов он здесь для того, чтобы найти ответы и получить необходимую помощь поэтому, набрав в лёгкие побольше воздуха, Юнги рассказывает абсолютно всё. Как появилась метка, то, как на это отреагировал Чимин и, наконец то, что чувствует он сам. С каждым сказанным словом ему действительно становится легче. Словно с души сваливается огромный груз, а пальцы, до этого сжимающие обивку дивана, расслабляются. В последнее время в его жизни было слишком много слёз. Тиен продолжает внимательно слушать. Не задаёт лишних вопросов, не перебивает, а её лицо не выражает никаких эмоций. Откровенную исповедь нарушает разве что тиканье часов на стене, да едва слышный звон посуды, когда девушка снова подносит чашку к губам, а затем ставит её обратно. Как только рассказ заканчивается, Мин откидывается на спинку дивана, ощущая, как от длительного монолога пересохло в горле. До него долетает еле слышный стон и парень с удивлением понимает, что этот звук принадлежит ему. Он ждёт дальнейших расспросов и не удивляется, услышав тихий голос. — Метка появилась не сразу? — Нет. Сначала появился контур, а потом уже цвет, — Юнги немного смущается, когда ловит на себе заинтересованный взгляд. — Если ты не против, могу ли я взглянуть. Он колеблется пару секунд, но потом уверенно тянет руки к своему чёрному пуловеру, поднимая его вверх. Тиен выглядит удивленной, но и этому есть своё объяснение. В последнее время метка с периодичностью кровоточит, из-за чего контур кажется размытым и неровным. Уродливым. Точно таким же, каким по мнению Мина является соулмейство. — Она кровоточит? — парень кивает. — Можешь одеваться. Хочешь покажу, как выглядит моя? Юнги, как болванчик, кивает снова. На самом деле, ранее ему никогда не доводилось видеть чужие метки. Тиен выправляет шёлковую блузку из брюк и приподнимает её, открывая вид на впалый живот. Чуть ниже груди, по линии рёбер виднеется уродливый большой шрам, чьи непонятные завитки тянутся почти до самой тазовой косточки. И лишь хорошо рассмотрев, он понимает, что это похоже на очертание цветка. Мин хочется спросить, но так и не решается. — Этот шрам когда-то был моей меткой, — Тиен сама отвечает на так и не озвученный вопрос, параллельно отпуская ткань и позволяя той свободно скатиться вниз. Она рассказывает об этом так легко и только напряжённые пальцы говорят о том, что эти воспоминания по-прежнему ранят. Присаживаясь обратно в кресло, девушка заправляет невесомую ткань в штаны и поднимает взгляд. — Это был нарцисс. Какой красивый цветок, подумала я тогда, когда метка только появилась, да и вообще, они были моими любимыми… — несколько секунд в комнате так тихо, что Мину кажется будто время застыло. Тиен набирает в лёгкие воздуха, словно собирается дальше кричать, а не просто говорить, но когда она продолжает, её голос звучит совсем тихо. — Мой соулмейт изнасиловал меня, — она поворачивает голову в сторону и смотрит куда-то в стену. — Метка тоже кровоточила, но она и изначально не была цветной. После этого он закончил жизнь самоубийством… — тяжко вздохнув, девушка откидывается на спинку кресла. — …после его смерти метка сошла, но так как моё тело было слабым, остался шрам. Именно он не даёт мне забыть, — их взгляды встречаются, и Юнги замечает в чужих глазах боль. — Видишь ли, если соулт делает тебе больно, метка кровоточит, а если умирает, исчезает совсем. Есть люди, которые говорят, что после потери исчезают чувства, и жизнь становится серой. Кто-то утверждает, что ощущает душу умерших, а ещё говорят, что некоторые предназначенные умирают в один день, как в сказках, — Тиен болезненно улыбается, но уже через секунду её выражение лица меняется. Становится слишком серьёзным. — Он причинял тебе физическую боль? Юнги отвечает не сразу, всё ещё пораженный чужим рассказом. Конечно и история Чимина до сих пор продолжает поражать, но парень никогда не задумывался о том насколько много людей могут страдать от соулмейства. Возможно, что история этих двоих лишь капля в море, и от этого не по себе. — Нет, никогда. — Это странно, — девушка поднимается с места и подходит к окну. — Метка кровоточит только от физической боли. Не от моральной, — Мин не знает, что на это ответить. У него просто нет правильных слов. Или хотя бы ответов. — Ты знаешь, что за цветок на тебе? — Паучья Лилия… — он не ошибается. Этот ответ ему известен. — Верно. Или Хиганбана. У этого растения большое значение. Красивый цветок пожара, страсти или же небесный, неземной. А вот японцы говорят, что это символ осени и смерти. У Юнги от страха немеют пальцы. Значит ему не показалось. Разлитые напитки, случайные столкновение или же разбитая посуда, а совсем недавно и вовсе лицо. Смерть, по ощущениям, близко. Неверный шаг и провал. — Ты знаешь про обмен чувств? — женский голос вырывает его из раздумий, и парень снова чувствует себя полным идиотом. — Обмен? — Да, когда связь настолько сильная, что ты можешь передавать свои чувства другому. Когда вы близко, или когда ты в эмоциональном шоке, не важно, что является причиной. Страх или, например, возбуждение — это передается твоему соулмейту. Мину вдруг многое становится понятным. То, что он чувствовал до этого, принадлежало вовсе не ему. Вот почему ощущения всегда были весьма странными. — Пока я мало, что могу сказать, — Тиен переводит свой взгляд на парня. — Это не самый обычный случай, но я буду усиленно искать. Мне хочется тебе помочь. Не принимай никаких спонтанных решений, но и близко его не подпускай, — она подходит к дивану. — Вот тебе моя визитка, если будут вопросы. И оставь номер кого-нибудь близкого. Юнги не помнит, как выходит из здания. Ноги кажутся ему ватными, и он практически падает на ступеньки, не заботясь том, что привлекает ненужное внимание проходящих мимо людей. Он поднимает глаза и смотрит на небо, поглаживая пальцем небольшой бумажный прямоугольник в ладони. На визитке написано «Частная клиника Тиен. Помощь соулмейтам»6
13 февраля 2021 г. в 18:00
— Чонгуки? — Тэхен повторяет вопрос, даже не пытаясь скрыть беспокойство в голосе и силясь разглядеть хоть что-то в полумраке комнаты. Парень почему-то жутко нервничает и больно прикусывает щёку изнутри, пытаясь унять собственное волнение. Он никогда не видел Чонгука таким…
Но Чон ничего ему не отвечает, лишь молча делает несколько шагов в сторону кровати и оседает возле неё на колени. Его руки комкают тёмно-синюю простынь, подбираясь всё ближе к чужим бёдрам, а жар внизу живота разливается с новой силой. Тэ откладывает ноутбук в сторону, немного наклоняется вперёд и, обхватив ладонями лицо, приподнимает его, озабоченно заглядывая в глаза. Он ничего не понимает.
— Что с тобой? — Тэхен перемещает руки на плечи и слегка сжимает их.
— Я… — Чон едва может говорить, чувствуя очередную волну возбуждения и в который раз за это время облизывая пересохшие губы. — Я не знаю… мне просто нужно… — он теряется, будто сомневаясь в правильности принимаемого решения, но уже через мгновение рывком поднимается с колен и валится вперёд, совсем неаккуратно седлая чужие бёдра.
— Помоги… — голос срывается в самом конце и переходит в тихий стон. Чонгук весьма недвусмысленно делает первое поступательное движение, а его голова инстинктивно запрокидывается назад, открывая вид на крепкую шею и бьющуюся голубую вену под кожей.
Тэхен буквально насильно заставляет себя оторваться от этого зрелища и опускает глаза ниже, лишь ненадолго задерживаясь на груди.
— Чон… — пораженно выдыхает он сквозь стиснутые зубы. — …гук. — Задравшаяся футболка оголяет смуглый живот, а немного приспущенные джинсы никак не скрывают чужого возбуждения.
— Я не знаю что это… — совсем тихо говорит парень, и в его глазах действительно читается полное замешательство. Только тело действует куда быстрее слов, и вот уже руки смело укладываются на грудь Тэ в поисках опоры.
Тэхен растерян. Он почему-то думает о том, насколько аморален его поступок, и как они потом будут смотреть друг другу в глаза, но это длится лишь несколько секунд. А потом просто шлёт все доводы разума, которые прямо-таки кричат ему остановиться, к чёрту и запускает руки под чужую футболку. Пальцы скользят по обнаженной коже и за талию притягивают Чонгука к себя. Мыслить, анализировать и разбираться Тэ будет потом, а сейчас он делает то, о чём мечтал уже несколько лет — касается любимых губ и, кажется, сходит с ума.
Эти ощущения как большой взрыв размером с планету, потому что Чон не просто отвечает. Он делает это с большой охотой, словно только этого и ждал. А ещё умело раздвигает мягкие губы и проникает своим языком в рот.
Тэхен никогда не допускал даже мысли о том, что когда-нибудь Чонгук сможет ответить на его чувства взаимностью, а после появления метки всё стало в разы сложнее. Честно сказать, он и на ответный поцелуй не рассчитывал… Иногда ему снятся настолько развратные сны, что на утро Тэ просыпается с запачканным бельём и с гадким чувством неправильности. И вот то, что происходит в данный момент, похоже на той самый мокрый сон. Только на этот раз это по-настоящему, взаправду.
Тэхен часто поддавался Чону в играх. Практически всегда. Когда они были детьми, да и потом, когда уже повзрослели. Брал вину на себя и позволял абсолютно всё. Всегда. И даже сейчас, когда разум вопит ему остановиться, тот продолжает поцелуй. Углубляет его. Тэ просто сдаётся, предпочитая загнать здравый смысл в самый дальний угол и силясь, как бы эгоистично это не звучало, запомнить момент. Запомнить бархатистость кожи, хриплое дыхание, вкус губ и блеск в глазах. Пытается не пропустить ни один изгиб или выпуклость.
Он двигается назад, подтягивая парня за собой, пока не упирается в изголовье кровати. Но ему по-прежнему мало и хочется ещё большего. Руки на талии, что поглаживают обнаженную кожу, напряжены до предела, а после бессовестно скользят к выпуклости между ног.
Чонгука в прямом смысле прошибает электрическим разрядом, когда его члена наконец касается горячая ладонь, смыкая пальцы на мокрой головке. Бёдра инстинктивно поддаются вперёд, и он даже не стонет, а воет в поцелуй, получая долгожданную ласку. Ощущения не идут ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал, когда делал это сам. Чон нетерпеливо толкается в чужую руку, желая как можно быстрее освободиться от этого наваждения, что кажется ему таким настоящим. С упоением трахает чужой рот языком, позволяя слюне стекать по подбородку. Он рычит, почти в животном темпе подмахивая бёдрами и стремясь ускорить и без того быстрый ритм. Рот заполняется металлическим привкусом, когда его зубы неожиданно смыкаются на нижней губе Тэ, но это никого из них не останавливает. Наоборот. Чонгук спускается ниже, втягивает нежную кожу, прикусывает, а после тёплый язык размашисто проходит по шее. Снова и снова. Тэ поддаётся, растворяется в этих чувствах, теряет голову. Он лишь видит бешеное желание в глазах напротив, слышит исступленные просьбы «сильнее, быстрее» и беспрекословно выполняет их.
Чон понимает, что осталось совсем немного — низ живота горит, будто туда стекает лава, а пальцы на ногах поджимаются от напряжения. Ещё несколько толчков в чужую ладонь и оргазм накрывает его словно большая океанская волна. Ощущения настолько сильные, что на пару секунд Чонгук теряет картинку перед глазами, утыкаясь лбом в чужое плечо, и как в тумане слышит:
— Прости меня… Прости…
Тэхен помогает ему улечься и протирает запачканную одежду принесенным из ванной мокрым полотенцем. Он забавно морщит нос, когда тщательно стирает с живота подсохшие пятна спермы, а Чон, наблюдая за этим, не сдерживает яркой улыбки.
— Ты и правда на него похож… — шепчет он. Неожиданная слабость берёт его в плен. — …на тигрёнка, — и проваливается в сон, оставляя Тэ в полной растерянности.
Единственное, что Чонгук успевает запомнить — чужую ладонь у себя на щеке и глаза, которые смотрят как будто бы с любовью?..
Просыпаясь в постели один, он просто захлебывается от ненависти к себе, пока Тэхен крушит свой рабочий кабинет в офисе, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Он всё испортил!