Паучья Лилия

Чонгук сбегает с работы, придумав какую-то совсем нелепую отговорку, но Юнги выглядит слишком погруженным в собственные мысли, чтобы вникать в сказанное. Он снимает наушники лишь на секунду, кидает обеспокоенный взгляд на парня и всё-таки согласно машет рукой. Чон прощается, хотя его даже не слышат, и выбегает из студии. На улице холодно, противная морось летит в лицо, но он лишь поднимает голову выше, давая холодному ветру остудить пылающие щёки, и быстрыми шагами идёт уже в знакомом направлении. В эту же секунду от здания медленно отъезжает чёрная ауди. Чонгук знает, что Чимина нет в городе, но всё равно сидит напротив его цветочного магазина. И думает, думает, думает. Ему плевать на то, как он сейчас выглядит, ровно, как и то, какими взглядами одаривают его многочисленные прохожие. Полы некогда чёрного пальто стали одного цвета с грязью на асфальте и теперь лишь отдалённо напоминали модную и дизайнерскую вещь, а сумка, завалившись на один бок, была небрежно оставлена в сторону. Мысли вихрем кружатся в голове, раз за разом возвращаясь к тому самому диалогу, что не даёт парню мыслить трезво и рационально. Хотя, о каком вообще рационализме можно говорить, когда речь идёт о чувствах. — Скажи мне, Юнги, — тихо начинает Чон, укладываясь чуть ли ни грудью на поверхность чужого рабочего стола. — если бы мы не были связаны и у тебя не было бы Чимина, ты смог бы меня полюбить? — он старается говорить незаинтересованно, но в его животе будто взрываются сотни фейерверков, когда Мин поднимает на него свой внимательный взгляд. — Сложно судить так. Что ты имеешь в виду под этим словом? Этот разговор случился незадолго до отъезда Юнги в командировку. Может это странно, но в последнее время они начали много разговаривать. — Когда бабочки в животе, и голова от чувств кружится. Хочется быть вместе двадцать четыре на семь и слушать. Долго и завороженно. Бесконечно восхищаться, — Чонгук не знает, как объяснить точно, но всё же пытается. Юнги на это хмыкает, тут же получая в ответ по-детскому надутые губы. — Наивно. — смотрит заботливо и словно отец объясняет своему несмышлёному ребёнку, как правильно распознавать чувства во взрослом мире. — Любовь — это нечто большее. Да, несомненно, это привязанность, симпатия, желание быть вместе, получать удовольствие… — его палец медленно скользит по их совместному фото с Чимином. Его затапливает эмоциями. — …это чувство, проверенное временем. Оно может притупиться с годами, бабочки улетят, но желание дарить, даже если это не даёт никакой отдачи, останется. Нежность, ласку, заботу, внимание — всё это одному человеку. С ним ты научишься находить компромисс, прислушиваться, уважать. — Значит тот, кто это делает, любит тебя? — парень приподнимается на локтях и укладывает подбородок на переплетённые пальцы. — Да, — снова вторит ему как маленькому. — ты сам добровольно выбираешь человека, которому хочешь всё это отдать. — он смотрит в глаза, только Чон никак не может разобрать что же видит в них на этот раз. Разговоры с Юнги похожи на калейдоскоп. И вроде бы они сейчас наладили общение, можно сказать даже друзья, но… — Уверен, что чувствуешь ко мне такое? — Мин перебивает поток мыслей, и, кажется, хмурится, видя в ответ утвердительный кивок. Ещё будучи ребёнком, Чонгук думал, что любовь придёт сама. Что кто-то просто ворвётся в его жизнь ураганом, и его полюбят без особых на то причин, просто за то, что он такой есть. Парень пинает маленький камешек ногой, и тот улетает в серую лужу, разбивая отражение такого же серого неба на осколки. Ветер гонит пожухлую листву по тротуару, закручивает хоровод и изредка швыряет её на проезжающие мимо машины. Всё, что тогда сказал Юнги кажется таким правильным. Их любовь можно не просто увидеть. Её можно почувствовать. Услышать. — Я заказал тебе еду. Курьер подъезжает, — Юнги прижимает телефон к уху, пока перебирает на столе свою коллекцию ручек в поисках той, которая пишет. — и даже не думай ничего мне говорить про свою диету. Забота. В дверь тихо стучат, а после в проёме возникает розовая макушка Чимина. — Юнги, прости, что отвлекаю. — Как ты вошёл? — Мин поднимает голову от компьютера и в притворном ужасе округляет глаза, которые уже через секунду искрятся счастьем. — Ваш секретарь на ресепшене любит меня, — смеясь, проговаривает парень и подходит ближе. — ты как-то упоминал, что именно их еда даёт вдохновение, — на столе словно по волшебству оказываются прозрачные контейнеры и пакеты с закусками. — уверен, что твой новый трек будет просто потрясающим. — Спасибо, — Мин молча глядит на уже закрывшуюся дверь, сияя довольной улыбкой во все 32. Прислушаться. Чимин стоит чуть поодаль, пока Юнги разговаривает с какой-то особой женского пола. Он улыбается ей и даже поглаживает плечо, а после, поклонившись, возвращается к своему парню. — Миндже такая милая. Одна из тех, с кем мне действительно нравится работать, — говорит Мин, беря за руку и переплетая пальцы. — Да, она действительно выглядит мило, — вторит ему Пак без единого намёка на ревность. Уважать. Чонгуку… странно, страшно. Он не знает, как описать свои чувства, да и сам, если честно, разобраться в них не может. Каждый день вынужден внимательно прислушиваться к себе и анализировать чуть ли ни каждую эмоцию, чтобы, вашу мать, ПОНЯТЬ! Он ощущает, как отдаёт теплом где-то под рёбрами, когда Юнги просто проходит мимо, смотря заботливо, или как становится тяжелее дышать, когда они просто сидят и разговаривают о треках, битах и музыке. Они просто соулмейты. Просто у них парные метки. Просто два человека, которым суждено быть вместе. Они просто работают вместе. Просто видятся каждый день и узнают друг друга, общаются. Просто. Только вот всё ни черта не просто! Чонгуку непонятно. Он, пусть и невольно, очень часто становится ненужным свидетелем чужих отношений, но все эти разговоры, объятья и многозначительные взгляды не вызывают у него должного отвращения или хотя бы зависти. Наоборот, он чувствует восхищение. Хочет ли Чонгук быть на месте Чимина? Несомненно. Достоин ли он этого? Не уверен. Теперь не уверен.

***

Наконец подходя к стеклянной высотке, Чон оборачивается, в очередной раз натыкаясь на одну и ту же машину, чьи номера преследует его уже второй день. Замаскированные действия слишком очевидны. Он ухмыляется. Тэхен несомненно умел действовать скрытно, когда хотел, но… Они же тогда вместе хохотали, вспоминая, как ещё в школе отец Чонгука приставил к нему охранника. У того была простая задача: незаметно следить и докладывать волнующемуся родителю о выходках непутёвого сына, но тот провалился — уж слишком быстро раскусили. Так вот, кажется, Ким забыл про тот случай, а в том, что это он следит за ним, сомневаться не приходится. Наверное, его напугал тот самый разговор о смерти и выборе, вот и результат. Чонгук толкает массивные двери высотного здания, и те легко поддаются его напору. Зачем он здесь слишком простой вопрос, очевидный даже. Хочет увидеть Тэ, поговорить, отвлечься. Выцепить того на обед, ведь парень уверен на все сто, что господин «большая шишка» ещё не ел, несмотря на то, что солнце давно перевалило зенит. Сесть в кафе напротив, в котором они бывали уже много раз, и просто разговаривать. Быть может Чон и не намерен вываливать Тэхену всё как на духу, но его общество несомненно поможет. Охрана на входе не обращает на вошедшего ровным счётом никакого внимания, лишь кидает быстрый взгляд, а потом снова утыкается в мониторы. Странно. У парня ощущение, что сотрудники тут постоянно либо меняются, либо у него просто плохая память, но все они будто знают его в лицо. Никто не тормозит, пока он следует через весь холл, жмёт на кнопку лифта и заходит внутрь. Чонгук не так уж и часто тут бывает, не медийная личность, тогда почему ему всегда так просто попасть к Тэхену? Секретарь (кажется, Ким или Кам) привычно не задаёт вопросов, лишь склоняется в вежливом поклоне и жестом приглашает войти. Чон улыбается — он специально не стал звонить и предупреждать о своём приезде, но улыбка медленно сползает с лица, стоит только ему открыть дверь в кабинет. Первое, что видит парень — спину Тэхена и лицо того самого Донука, которого уже имел честь, на самом деле, нет, не имел, видеть в ленте Твиттера. И даже не само его присутствие напрягает так сильно, а скорее то, как близко этот павлин находится к его брату. Рука Тэхена тоже в опасной близости от чужого бедра, пока Ли задницей протирает стол рабочего стола. Как вульгарно. Его светлые волосы нетипично спущены на лоб и немного в беспорядке, а лукавую улыбку на губах просто нельзя истолковать неправильно. Он близко. Слишком близко. Стоит и, не стесняясь, смотрит Чонгуку в глаза, ловя зрительный контакт, а тому просто неебически хочется врезать по одному конкретному смазливому лицу. Больно и без причины. — Чонгук? — Тэхен спешно отскакивает в сторону и бегает взглядом по офису. Он удивлен и даже не пытается скрыть это. Цепляется за настенные часы, цветы на подоконнике, удивлённые глаза Чонгука, что, кажется, вообще не моргает сейчас. — Не думал, что смогу помешать, — парень не слышит, что у него спрашивают, но отвечает на автомате. Собственный голос звучит будто бы сквозь толщу воды и кажется чужим. Что-то невозможно странное творится с ним в последнее время. Ему нужно на воздух. — Чонгук, подожди! — Тэ нагоняет его в коридоре и быстро разворачивает за локоть. — Эй, я не собираюсь тебе мешать! Зачем ты вообще пошел за мной? — Чон повышает голос неосознанно, пугая этим секретаря. Ему хочется отправить Тэхена обратно в кабинет, к своему парню, но он не решает заговорить об этом, а видя явное беспокойство, и вовсе тушуется. — Я тут нашел кое-что, — Ким протягивает визитку. — Это может помочь. — Обязательно. — Чонгук немного теряет былую злость, она просто растворяется под изучающим взглядом карих глаз. Картонный прямоугольник находит место в правом кармане пальто, что по-прежнему выглядит грязным, несмотря на все попытки его очистить. — Я хотел пообедать. Не присоединишься? — Конечно, — уверенно звучит в ответ и на какую-то долю секунды всё становится как прежде. Чон всматривается в родное лицо и не может понять, вбил ли он это в себе в голову или же… На заднем фоне появляется Донук. Нет, он себе всё придумал. — У меня поменялись планы, давай в другой раз, — Чонгук не ненавидит этого именитого дизайнера. Ведь для этого нет никаких причин. Точно нет. Разве что тот крадёт у него Тэхена. Без зазрения совести ворует их совместные вечера и разговоры. Но это же не так важно. Главное, что Тэ счастлив. Только вот ревность скользким червяком уже поселилась в сердце, а в голове вопросы, на которые ответов нет. Почему Тэхен всегда готов столько сделать для Чонгука? Он же должен о Донуке заботиться, разве нет? Всё-таки ненавидит. Немного. Выходя на улицу, парень достаёт визитку из кармана. «Частная клиника Тиен. Помощь соулмейтам.»

***

Юнги приезжает раньше положенного. На улицах сегодня было очень мало машин, и загруженные обычно дороги оказались свободными от изнуряющих пробок. Дома пусто — Чимина ещё не вернулся с работы. Без него тут холодно, тихо, темно, будто солнце проглотил страшный крокодил из детской сказки. Хочется тепла, родных рук кольцом на талии, сладких губ на губах, умиротворения в душе. Мин затаскивает маленький несчастный чемодан и выпрямляется. Надо же было дурацкому колесу сломаться! Телефон сигнализирует о входящем сообщении, и Юнги счастливо тянется в карман, желая увидеть смску от Чимина. Но на дисплее лишь номер частной клиники и краткое: «Не могли бы Вы приехать сегодня?»

***

Мин торопится как может, гадая про себя, что же такого важного узнала Тиен, раз просит о срочной встрече. Стоя на перекрёстке, он поднимает взгляд в затянутое серыми облаками небо, невольно ёжась от ветра. На светофоре наконец загорается зелёный, и маленький человечек на нём начинает бег. Юнги, не смотря по сторонам, делает первый шаг от тротуара и в ту же секунду сдавленно ойкает, чувствуя, как сильные руки оттаскивают его и прижимают к себе. Машина проносится мимо будто в замедленной съёмке. Сложно представить, если бы… — Чёртов придурок, горит же зелёный! — высокий женский голос рядом приводит парня в себя. Юнги даже не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кто только что буквально спас его. Он почувствовал его ещё несколько секунд назад, но подумал, что ошибся. Обмен чувств практически прекратился, непонятно по какой причине, но вот чужое присутствие ощущалось всегда чётко. Чонгук расцепляет руки и обходит парня спереди, загораживая дорогу собой. Смотрит в глаза. — Пожалуйста, будь осторожнее, — на его лице почему-то виноватая улыбка. Он подходит ближе, лёгким движением руки смахивает чужую челку, слегка касаясь пальцами скулы. Чон Чонгук красивый. Помимо красоты в нём есть ещё что-то необъяснимо хорошее и доброе, как в ребенке. Он удивительный и прекрасный, и это только малая часть того, что Юнги знает о нём. Но вот почему ему в соулмейты достался именно он? Ему нужен тот, кто будет любить безвозмездно и сильно. Точно так же, как он Чимина. Чон поджимает губы, кланяется и перебегает дорогу. Светофор загорается красным. Мин, оставшийся ждать отчёт, снова очень сильно себя ненавидит. Он мучает сразу двоих. — Да, — снова вторит ему как маленькому. — Ты сам добровольно выбираешь человека, которому хочешь всё это отдать, — он смотрит в глаза, пытается донести правильный посыл. Ему не хочется обижать Чонгука, что немного зависает в своём мире, обдумывая их разговор. Поэтому торопит. — Уверен, что чувствуешь ко мне такое? Юнги не уверен, но ему тогда показалось, что чужой кивок не выглядел уверенным.

***

Когда он открывает дверь клиники, то всё кажется несколько оживленнее, чем в первый его визит сюда. Сегодня здесь много людей. Кто-то ходит из угла в угол, а некоторые и вовсе заняли стоявшие по углам диванчики, так же тихо переговариваясь. — Добрый день, — уже знакомая девушка поднимает услужливый взгляд. — Тиен попросила меня приехать. Возможно, я записан. — А-а, господин Мин, — на её лице мелькает удивление, а на бейджик всё так же красиво выведено «Хуан». — Верно. Только вот с Вами хотела встретиться госпожа Наен. Юнги даже не успевает задать вполне логичный вопрос, как его отвлекают. — Юнги! — этот голос можно узнать из тысячи. Даже из миллиона. — Намджун?! — оборачиваясь, на автомате выдаёт парень. Кого-кого, а уж своего лучшего друга он тут сегодня не ожидал увидеть. Хотя, это же Ким привёл его сюда, так что чему удивляться. Рядом с ним высокая девушка, похожая чем-то на Тиен, даже костюмы у них почти одинаковые. Мин подходит ближе к паре и слегка склоняется в знак приветствия. — Наен — это Юнги. Юнги — Наен, — Намджун почему-то всегда был очень неловок, когда дело доходит до знакомства. — Очень приятно, — девушка склоняется в ответном жесте. — Да, и мне, — Юнги на самом деле весьма вежливый парень, но ведь он здесь совсем не для расшаркиваний. Поэтому поворачивается к другу. — почему ты тут? — Джин, — просто отвечает тот, будто бы этого объяснения более чем достаточно. — Это я писала Вам, — переключает внимание на себя Наен. — Давайте прогуляемся.

***

Они выходят на задний двор клиники, где располагается что-то наподобие небольшого парка для пациентов. Повсюду деревья, кустарники, деревянные лавочки, клумбы и даже небольшой искусственный пруд. Но Юнги не смотрит на всё это, его внимание приковывает парень, сидящей на одной из тех самых лавочек. Он смотрит в ответ, но его глаза пусты, будто вовсе без зрачка. — Этот парень достаточно сложный случай, — говорит девушка, проследив за чужим взглядом. — он потерял соутмейта год назад, но до сих пор чувствует эмоциональную тупость. — Думаю, это сложно принять, — Юнги невольно проводит параллель и вспоминает маму. — Так и есть, — они продолжают идти по дорожке. — Тиен попросила меня встретиться с тобой. Нам пришлось многое перерыть и всё, что мы знаем, не утешает, — Наен останавливается, глядя на возмущающуюся поверхность пруда. — существует только один случай, в котором такую связь получилось разорвать, — первая капля дождя срывается с неба, а у Юнги ужасное предчувствие. Он обращается в слух и, кажется, даже перестаёт дышать. — когда один из соултов убил другого. — Мин чувствует, как сердце падает куда-то вниз, колени дрожат, пока руки в панике цепляются за плечи Намджуна. — Это было давно, убийцу сожгли на костре в честь отказа от божьего дара и убийства. — То есть, смерть — единственный выход? — Я не хочу это говорить, но да. Это всё, что нам сейчас известно. — Но если один умирает сам, то другой освобождается? — Да, но тогда они страдают от потери всех человеческих чувств. Кто-то спасается, а кто-то живет с этим до конца. — Но можно ли это считать спасением? — Юнги не понимает. Это же не жизнь, это её жалкая имитация. Пародия. — Не знаю. — Наен с пониманием глядит на Юнги, только оно ему вообще ни разу не сдалось. — Это как отдать свою жизнь и подарить её другому. Возможно так, — девушка выдыхает и облачко пара растворяется в воздухе. — у нас очень мало времени, и я не могу скрывать это от тебя. Если ты будешь топтаться на месте, не принимая судьбу, она решит всё за тебя. — То есть? — руки дрожат, голос дрожит. — Судьба пытается убить, — страх липкий и он разрастается по всему телу. — смерть преследует двоих, и никто из вас не застрахован. Будь с ним как можно чаще. Разговаривай, контактируй, касайся. Дай нам и себе время, иначе… — Один из нас умрёт. Джин, сидевший неподалеку, поднимает свои пустые глаза к небу, с купола которого мелкими крапинками спускается дождь.