***
— Юнги? — Чимин ёжится, когда ветер пробирается под куртку, а волосы тут же украшают белые крапинки снежинок. Он решил заглянуть к Мину на работу и сделать тому сюрприз, но его не оказалось на месте, а секретарь сказала, что он ушёл совсем недавно, предупредив, что направляется на крышу. Чужие слова про высоту завертелись в голове, и он даже не успел понять, как добрался до верха так быстро. Кровь шумела в ушах, пока цифры на информационном табло лифта быстро меняли друг друга. Пак бегом преодолел два оставшихся пролёта и выскочил на крышу. Сейчас же облегчение приятно расплывалось по венам. Юнги оборачивается и немного тянет уголки губ в улыбке. Красивый до бесконечности. На нём белая шифоновая блузка, что от ветра будто вода струится по телу. Когда Чимин её подарил, то его ворчливый парень сказал, что похож на привидение, сливаясь со светлой тканью. Сам же Пак считал более правильным сравнение с прекрасным ангелом. — Что ты тут делаешь, малыш? — он медленно подходит, всё ещё залипая. — Снег в Корее бывает не так часто, — губы Мина немного синие и очень сухие от ветра. — Что поделать, моя муза любит расстройства погоды. — Романтик, — Чимин фыркает. — Иди ко мне. Он притягивает Юнги к себе и закутывает в собственную огромную дутую куртку. Они оба глядят вдаль: на то, как солнце, то прячется за облаками, то появляется вновь. Жаль только, что оно совсем не греет. — Вам было бы лучше, не существуй я вообще, — Мин, оборачиваясь, горячо шепчет куда-то в шею и обнимает парня за талию. — Если бы не ты, я бы не узнал каково это — любить, — Чимин приподнимает подбородок пальцами и легко касается губ, согревает их своим теплом. — Ты всё для меня. — Как и ты для меня, — также тихо отвечает ему Пак, а Юнги трётся носом о чужую шею, вдыхает терпкий аромат духов и отстраняется, переплетая пальцы. — Пойдём внутрь, холодно, — он тонет в таких родных и заботливых глазах. А уже в лифте, «случайно» нажав на кнопку аварийной остановки, показывает один из способов согреться.***
Чонгук мало что понимает, но предпочитает игнорировать, чтобы просто не свихнуться и сохранить хоть каплю здравого рассудка. Слова Юнги про любовь всё ещё звучат в голове, а чужое лицо, что он увидел, когда был с ним, теперь неотрывно преследует его мысли. Он засыпает, думая об этом, и просыпается, не забывая ни на секунду. Принимает душ, глядя на отражение метки в зеркале, едет на работу, ест, разговаривает по телефону, пишет музыку, существует. Не живёт. И всё это кажется ему таким неправильным. В ресторане сегодня непривычно шумно, все столики заняты, что немного странно — будний день, и погода за окном предельно далека от тропической. Официанты работают в бешеном ритме, таская туда-сюда еду с подносами и только успевая принимать новые заказы. Двое из них всё же сталкиваются, и неприятный звон посуды моментально разносится по помещению. Несмотря на это, Чонгуку тут нравится, а может он просто привык. Это заведение никогда не было особо популярным, но Тэ был просто готов поклоняться их идеально продуманному меню и талантливым поварам. Кстати о нём. Чонгук скашивает глаза, кидая взгляд на наручные часы, а после устремляет его на дверь ресторана. Тэхен опаздывает на добрые полчаса, хотя обычно он скорее отгрызет себе руку, чем позволит задержаться. Совершенно нетипично для него. Чон позволяет себе задуматься, хотя и так, кажется, думает слишком много. Всё его поведение в последнее время совсем не похоже на его обычного Тэхена, которого он так хорошо помнит. Парень более холоден, редко ночует дома и почти всегда без настроения. Чонгук как-то даже думал, что у него проблемы на работе, но никаких скандалов связанных с компанией в прессе не проскальзывало. Может их отношения с Донуком протекают плохо? — Прости, что опоздал, — Чонгук, погружённый в собственные мысли, от неожиданности чуть было не подпрыгивает на стуле, кидая на Тэ быстрый взгляд. — Мне нужно было сопроводить Донука. Не думал, что так затянется. И снова. Донук. Ну конечно. Кажется, теперь всегда будет этот Донук. Хотя, его не в чем винить, это лишь подтверждает, что у парней всё в порядке. — Не страшно, я приехал минуть десять назад, — Чон нетипично врёт, сам не до конца понимая зачем это делает. Конечно же, чтобы не заставлять Тэхена мучаться неоправданным чувством вины, верно? И совсем не для того, чтобы доказать себе, что не переживал. Точно нет. Здесь всегда было так жарко? Он снова путается и предпочитает увести диалог в другое, более безопасное русло. — Как дела на работе? Тэ многое замечает. Например то, что щёки Чонгука сейчас почему-то покрылись нездоровым румянцем, и уже было протягивает руку, чтобы проверить нет ли у того температуры, но вовремя одёргивает себя, пристально разглядывая чужое лицо. Чон в последнее время выглядит слишком подавленным, и Тэ хочет помочь, очень хочет, но боится не сдержать себя и своих желаний. Как бы клишированно это не звучало, Чонгук подобен наркотику. Если ты попробуешь хоть раз, потом уже будет сложно остановиться. Сегодняшний Тэхен где-то на стадии ломки. Хочет прикоснуться, обнять, прижать к себе, выслушать и успокоить. А после на повторе говорить комплименты и будоражащее интимное «люблю». Но сейчас он просто не готов остаться наедине, быть непозволительно близко. Слишком много риска. Для них двоих. Их разговор протекает на удивление плавно, непринужденно. Ни о чём и обо всём на свете. Они уже заканчивают с едой, которая, как всегда, была безупречной, и решают поехать домой, как у Тэхена звонит телефон. — Прямо сейчас? — Чонгуку совершенно не слышно с кем он говорит. Да он и не прислушивается. — Ладно, хорошо. Не переживай, я скоро буду. Тэ виновато смотрит на Чонгука и зависает. Он на протяжении вечера оживился, даже смеялся, но сейчас всё будто вернулось назад. Только ко всему прочему, в чужих глазах застыла обида. Парень глядит в ответ, кажется и не думая разрывать зрительного контакта. Откровенно пялится, словно видит впервые. — Прости, мне нужно уехать, — Тэхен первым нарушает затянувшуюся паузу, а Чон прячет взгляд, пойманным с поличным. — Всё в порядке, — слишком быстро звучит в ответ. — я поеду домой… один, — голос на удивление не подводит и звучит совершенно спокойно, хотя горло сжимает невидимыми тисками. — Чонгук, я… — Тэ хватает парня за локоть. Он очень не хочется уезжать, но и бросить Донука не может, потому что взял за него ответственность. — Езжай, — Чон встаёт с места, широко улыбаясь, и роется в своей сумке. — Всё правда в порядке, — кидает на стол нескольких бумажных купюр, хлопает по плечу и уходит. Тэхен многое замечает. Например, поникшие плечи, сжатые в кулаки пальцы и откровенную фальшь, скользящую в чужой улыбке. Он всё же позволяет Чонгуку уйти, смотря на удаляющуюся спину. Сердце предательски щемит.