Волк и лисёнок

      «Твоя ложь… не смертельна»       Как по Стэнли, весна — самая ужасная пора, особенно для молодых организмов. Ещё хуже приходилось тем, у кого на носу были экзамены и им трудно доводилось сконцентрироваться на предметах. Однако к Сенку это ни в коем разе не относилось. Стэнли беспокоило другое.       С того момента, когда отношения с Сенку стали более–менее стабильными и Ген уже был неинтересен, Шнайдер дольше задерживался в штабе. Влюблённым голубкам нужно было пространство, и военный добровольно отступил, хоть доверия к Асагири так и не проявилось. Ему важно, чтобы с младшеньким было всё в порядке, и мелкого змеёныша, так уж быть, потерпит.       Дни сменялись один за другим, как сигареты пачка за пачкой: медленно и томительно.       Для Стэнли ещё хуже: его назначили командующим спецзадания и в скором времени ему придётся надолго пропасть на территории Ближнего Востока. Там, где бы ему хотелось находиться меньше всего. Однако без его снайперских способностей отряду точно не пробраться вперёд, тем более у противника хватало не слабых умельцев во владении винтовками.       Он понятия не имел, насколько вся эта суматоха затянется. И вернётся ли вообще. Оставлять брата одного ему категорически не хотелось, даже в мыслях себе не представлял подобного. Но на то участь любого солдата: в любую секунду ему ничего не останется, кроме как оставить свою семью и друзей. Шнайдер надеялся, Сенку не станет накручивать себя и этот мерзопакостный Асагири будет рядом в его отсутствие. Только ему было ведомо, что ощущал юный учёный. Только ему было известно, как Сенку ненавидел одиночество.       С одной стороны погляди, как удачно вышло, что у него появился Ген. Его стоило уважать хотя бы за то, что ни к чему не принуждал младшего Шнайдера. Их уединение больно ударяло ножом в сердце, но Стэнли ничего не мог исправить. Запрещать Сенку что-то — не его удел: они «старший и младший» только по документам и это ничего не решало. А запреты побуждали Сенку делать нечто невообразимое, как в знак протеста, и Стэнли хорошо это усвоил.       Лучше бы сделал ещё один запрет, так бы ему не пришлось чуть ли не каждый день видеть крысиную милую мордашку Асагири.              Когда снайпер рассказал о том, что нужно уйти далеко и ещё надолго, Сенку потерял дар речи. Само собой, Стэнли и раньше пропадал на миссиях, но он старался завершить дело до конца как можно быстро и качественно. Но эта ситуация оказалась совершенно иной, к тому же на Ближнем Востоке творилось чёрт пойми что, и Сенку чуть не впал в истерику. Конечно, он умело скрыл это, пусть и не хотел. А когда Стэнли ушёл с багажом, было уже поздно что-то менять. Он был далеко.       Сенку остался один, и в тот момент ему показалось, что дом похолодел, несмотря на хорошую систему отопления. Руки моментально схватились за дрожащие плечи. Обдавало могильным холодом, и он не нашёл лучшего решения, разве что просто завернуться в одеяло и крепко уснуть в спальне Стэна. Стрелки настенных часов противно издавали скрежет — так он пролежал до самого утра, считая секунды одновременно с их тиканьем. Что-то в груди приносило невыносимую боль. Слёзы текли сами по себе.       «Всё… хорошо…»       «Он вернётся…»       «Ты не один».       Ложь слишком хороша, чтобы её принять.       Почти неделю он не выходил из дома и не ел как подобает. Стоявшая на тумбе пепельница была полна до краёв. В комнату не проникал ни единый источник света, ибо все окна были плотно зашторены. Бесконечно трезвонивший телефон давно разрядился, и ему было влом подключать его к зарядке. В мыслях он корил себя за это: возможно, он пропустил звонок от Стэнли. Хотя, вряд ли солдату позволили бы пользоваться гаджетами во время важной миссии, даже просто сказать родному человеку, что с ним всё в порядке.       Целая неделя прошла, а он понятия не имел, где Стэнли и как он. Сколько ему ещё придётся оставаться в неведении? Сенку не выдержит…       Доктор Ксено тоже был в отъезде.       И в школе его, наверняка, потеряли. Нехорошо для «прилежного» ученика пропускать занятия. Учителя не раз говорили ему, что ему не дозволено прогуливать, будь он хоть трижды гением. Другими словами, Сенку не должен портить имидж школы. Как же его это бесило. Вечно этим недовольным взрослым от него что-то нужно. Интересно, отвернулись бы от него, узнай они что он вытворял на переменах и после уроков? Разумеется.       По пятницам они обычно созванивались в десять часов. Ни минутой позже, ни минутой раньше. Даже если были очень сильно заняты, даже если у них была глубокая обида — они звонили друг другу в одно и то же время. Стэнли, как правило, был первым. Да он вообще во всём был первым.       А сейчас ему некому позвонить. Потому что никто ему и не ответит. Сей факт прожёг горло и на глаза навернулись непрошенные слёзы, коих сколько не смахивай, всё равно бежали градом. Спрятав лицо в подушку, Сенку рыдал в голос, и тело сковало судорогой.       «Why… again?»       Может, Ген был прав насчёт него? Он слишком сильно загоняет себя. Находит проблему там, куда бы никто не заглянул. И потом страдает, скрутившись в клубочек, в запертой ото всех комнате.       Сенку чувствовал ужасную боль в сердце, голова раскалывалась и живот скрутило спазмом. В лёгкие никак не подступал воздух, в котором так сильно нуждался, и он ощущал всю ту выкуренную дрянь. Изо рта вырвался хриплый кашель, густая слюна стекала вниз по подбородку, пока не отпечаталась пятнышком на наволочке подушки. Мысли были только об одном человеке, и Шнайдер стал осознавать, каким же был идиотом. Его намерения стать ещё ближе к Стэнли… Чего он хотел, начав встречаться с Геном? Ведь всё было прекрасно и без его желания быть чем-то больше, чем просто младшим братишкой. Он так глупо вёл себя, стал походить на своего «парня» и, сам того не заметив, оттолкнул Стэнли.       И теперь Стэнли так далёк от него.       Хотя… он привык к тому, что его всё время бросают. Ведь так?              «Мне никогда не везло»       Асагири наведался субботним вечером, с тремя пачками сигарет и бутылкой дешёвого пойла. Завидев подавленное состояние Сенку, он буквально с порога налетел на него, стиснув в своих объятиях, и начал расспрашивать, в чём же дело. Однако у Сенку не было ни малейшего желания разговаривать, и он попросту завалил Гена на кровать, яростно впившись его губы, сминая их в диком танце. Ген не стал останавливать Сенку и, придя в себя, отвечал его порыву не менее страстно, чем его парень. Но была ли это страсть?       Возможно, Шнайдер снова поссорился со Стэнли. Иначе его бы здесь не было. В его комнате. Чуть приоткрыв глаза, Асагири заметил переполненную пепельницу и две бутылки недопитого лимонада. «Хах, так вот чем ты всю неделю занимался», — подумал, и ловко перевернул блондина. Нависнув над ним, держа его руки над головой, Ген с хитрым прищуром обследовал Сенку, не утаивая от него своего вожделения.       Вообще, он давно хотел переспать со своим парнем, и, наконец, избавить его мысли от обольстительного ублюдка, что не давал ему прохода. Асагири прекрасно видел его уничтожающие взгляды, от которых пробегало стадо мурашек по спине. И с его стороны было бы разумнее прекратить спор, однако Сенку оказался не такой уж простой задачкой, кою ему уж очень хотелось решить. Ген так удачно подобрал момент, когда Сенку окончательно запутался в себе. Больше года они играли в обворожительную парочку… а играли ли они? Первое время так оно и было.       Ген не был из числа тех, кто стремился к постоянным отношениям. Но почему-то рядом с Сенку его принципы стали потихоньку меняться, и заметившие это «друзья» не раз его предупреждали. Позже он признал, что Шнайдер–младший начал ему по-настоящему нравиться. Их вечера воистину были волшебными, как и гулянки после школы. Их поцелуи были слишком сладки, и объятия с каждой новой встречей становились крепче. Ген запомнил запах своего маленького учёного и блаженно вдыхал его всякий раз, когда зарывался носом в его небрежные собранные волосы.       Но их отношения по-прежнему были обречены на провал, если Сенку не забудет Стэнли. Как бы сильно Асагири не старался, он не смог полностью завоевать сердце Шнайдера. Он попросту не знал, что делать. Даже с той поры, когда Стэнли отступил, Ген ничего не знал. Всё перепробовал. А Сенку всё никак не мог выбросить из головы своего сводного брата.       Яростно целуя, сдирая молочную кожу на его спине в кровь, он чувствовал горечь. Не от сигарет, конечно. Человек, что нависал над ним, страдал от нехватки внимания к себе, и готов был вновь заплакать навзрыд. Прошлое тоже не отпускало его, и Ген пытался помочь ему.       — Всё не то… — прошептал Сенку, оторвавшись от одноклассника, и на ватных ногах побрёл к балкону.       Так жестоко с его стороны. Оставить Гена в возбуждённом состоянии, а самому спокойно курить в углу? Хах.       Взъерошив волосы, Ген поднялся с кровати и последовал за Шнайдером. Он стоял к нему спиной, без футболки, и без задержек потягивал сигарету. Тёплый ветер пробирался сквозь форточку, но всё равно не согревал. Однако Асагири не спешил дать парню хоть что-то, что спасло бы его от холода.       От холода внутри он всё равно бы не спас.       — Ты не в порядке, — иронично проронил Ген, взяв сигарету и для себя.       — К чему клонишь? — не смотря на собеседника спросил Сенку, выдыхая колечко дыма, и, затушив старую, достал новую сигарету.       — Что бы я ни делал, ты никак не можешь забыть этого идиота. Я хотел лишь сделать тебя счастливым, и я был уверен в своих силах. Но ты не принимаешь меня.       — С каких пор твои слова обрели серьёзность? Ты плох во всём, Ген, но не во лжи.       — Я абсолютно серьёзен с тобой, Сенку, — парень дотронулся до холодного плеча, однако его руку тут же скинули. Ген недоуменно поднял взгляд.       Сенку с горечью вздохнул, и повернулся лицом к Асагири:       — У тебя никогда не получалось обмануть меня. Ни тогда, ни сейчас. Хотя, я и сам тот ещё ублюдок, раз втянулся в вашу игру, — он поднял ладонь, прося Гена не сбивать, — Думал, смогу его забыть, и ты мне вправду понравился. С тобой было очень хорошо.       — Так что стоит между нами? — глупый вопрос, но Ген решил не останавливаться и изложить всё, что чувствовал. Может, надежда ещё была? — Признаю, всё началось из-за идиотского спора, но ведь кое-что же поменялось! Время, что мы провели вместе, разве оно не замечательное? Я готов провести ещё с тобой, и даже больше.       Шнайдер не смог сдержать слёз. Раньше бы эти же слова Гена могли хоть как-то облегчить и согреть, но от них ему становилось больнее. Ему хотелось, чтоб их произнёс кое-кто другой. Но он не здесь. Пропал.       Ген сделал шаг вперёд, в намерении утешить парня, однако Сенку исподлобья взглянул, говоря: «Не надо». И он стоял, смиренно ожидая следующих слов. Секунды мучительно тянулись, скребя грудную клетку.       — Нам нужно прекратить… пока не поздно.       — Сенку?       — Ты понимаешь о чём я. Любовь невозможна, если она началась без искры. А у нас её не было. И вряд ли будет.       Над ними повисло напряженное молчание. Ген не знал, что и ответить на тягостные слова. Они будто парализовали его.       Если Сенку так хочет, ему, наверное, всё-таки стоит отступить. Верно?       — Думаю… — хрипнул Асагири, — думаю, ты прав. Зря мы начали это, — он собрался покинуть квартиру и перед тем, как оставить Сенку одного с его мыслями, сказал: — Надеюсь, у вас всё наладится. Удачи.       «Удача? Она никогда не была на моей стороне. Никогда»